Лёша затыкается, запал великого соблазнителя пропал. А я снова думаю, наблюдая за тем, как пара заходит в подъезд, парень все еще держит Регину за локоть, та больше не сопротивляется, идет, лишь на миг бросает взгляд в нашу сторону.
– Жаров, так это у тебя план такой: не только фирма, но и дочурка?
– Много говоришь, Лёха, все, жди звонка, и там есть бухгалтерша, Лилия Владимировна, приударь за ней. По полной программе, все как ты умеешь.
Владимира Петровича Сороку, он же заместитель Левицкого я обработал давно. Не важно сколько лет вы дружите, все любят деньги не хотят мотать пусть и условный срок с конфискацией всего нажитого.
– Это которая с большой грудью или худая?
– Почитай еще раз бумаги, освежи память.
Выхожу из машины, сразу жаркий воздух окутывает легким облаком, иду к подъезду, сам не понимаю, на что злюсь.
Девочки на самом деле не было в планах, в них была ее мать. Но госпожа Левицкая полгода как живет в Италии, у нее там свое модельное агентство, и дела до семьи и дочери нет никакого.
Мозг сразу начинает высчитывать несколько способов развития событий. Если девчонку включить в игру и сделать орудием для нажима на старика Левицкого? Слишком жестоко, но как вариант.
6
– Давай увидимся вечером. Покатаемся по ночному городу, я покажу красивые места. Прекрасный закат, жаркая ночь, только ты и я.
– Семён, уже вечер, думаю, бабуля будет против. Ты знаешь ее, начнет говорить, что это неприлично. И в ее время девушки не ездили по ночам.
– Я поговорю с Алевтиной Германовной, со мной она тебя точно отпустит. Ты так вкусно пахнешь, голова идет кругом.
Поднимаюсь медленно по лестнице, вся прелесть старых парадных – это то, что все слышно. Парень уламывает мою соседку не совсем умело, а я, выходит, подслушиваю.
– Семён, прекрати, не надо. Что ты делаешь… перестань.
Почти поднявшись на третий этаж, вижу, как парень тискает Регину, прижав к стене, та роняет розы, упирается в его грудь.
Красивая картина: белые розы, рассыпанные у ее ног, испуганные зеленые глаза, пухлые губы и румянец на щеках.
– Не помешал?
Мой громкий голос эхом разносится по подъезду. И как так бабка ничего не замечает? Главное, когда я нес ее внучку на руках, было фу как неприлично, а то, что это чмо ее лапает, зашибись как хорошо? Да, в этой семейке не все так радужно.
– Здравствуйте, – Регина здоровается, наконец отпихивает настойчивого ухажера.
– Это кто? – парень смотрит на меня, но обращается к своей спутнице.
– Сосед.
– Сосед продолжает идти дальше и, в самом деле, не мешать.
Удивленно приподнимаю бровь, а вот за наглость ему можно поставить пять и дать леща. А можно и в кровь разбить рыло. Начинаю заводиться.
– Сосед сам решит, когда и куда ему идти. Регин, все в порядке?
– Дядя, ну что у нас может быть не в порядке? Все отлично.
Кто вообще это такой? Судя по машине, шмоткам и брендовым часам, золотая молодежь. Не таких обламывали, с такими и неинтересно. Высокий, белобрысый, тонкие черты лица, мутный взгляд, под кайфом, что ли?
– Регина? – не слушаю тупой базар пацана.
– Да, все нормально, – виновато опускает глаза, топчет разбросанные под ногами розы. – Семён, мне надо идти.
Лишь с третьего раза попадает ключом в замочную скважину, руки дрожат, кусает губы, не смотрит ни на кого, скрывается за дверью.
Я поднимаюсь выше, уже не обращая внимания на парня, а он провожает меня взглядом, готовым выжечь дыру в спине. Видно, что неуравновешенный и склонный к агрессии, сжимает кулаки, хочет что-то сказать, но молчит. Правильно делает, себе дороже.
Потом срывается с места и быстро спускается по лестнице. Надо узнать, кто такой, какого хрена дергается рядом. Хотя зачем мне это? Через месяц, а может, и раньше меня здесь уже не будет. Нас не будет.
Пока варится кофе, снова думаю. Четвертый этаж, окно нараспашку, кондиционер все еще не работает. На другой стороне двора дом, но за высокими зелеными кронами его практически не видно.
Листва даже не колышется, ветра нет совсем, лишь тополиный пух медленно летает белым снегом. Звонок в дверь.
Зачем только пришла, не пойму. Спросить, понравился пирог или нет?
Мне понравились ее губы, но этот десерт трогать не надо.
Снова звонок. Иду открывать, на ходу снимая футболку, мне так нравится реакция Регины на голое тело. Удивление, смущение, капелька страха и безграничное любопытство. Словно кошка, боится, но подходит и смотрит.
– Здравствуйте.
– Здоровались.
– Вы извините, что так вышло, Семён, он нормальный, там ничего такого.
– Меня зовут Матвей.
– Я знаю, – в глазах снова смущение, девушка старается смотреть в лицо, но, как только взгляд опускается ниже, на щеках вспыхивает румянец.
– Можно на «ты», я не такой и старый.
– Конечно нет, что вы? Ты.
– Зайдешь? Кофе сварился.
– Я не пью кофе.
– Расскажешь, почему не пьешь?
Не знаю, зачем вообще разговариваю с ней и приглашаю в квартиру. Сам не пойму, что за тяга такая, малолетка совсем, хоть и восемнадцать уже. Красивая, словно фарфоровая кукла, что продают в антикварных магазинах, такую красоту не каждый оценит и поймет.
А если не оценит, то разобьет вдребезги, и не склеишь.
Идем на кухню, молчит, лишь слышу ее прерывистое дыхание. Интересно, ее губы и сейчас вкуса яблока? Разливаю кофе по чашкам, в свой добавляю сливки, предлагаю Регине, кивает.
Отхожу к окну, опершись на подоконник, делаю небольшой глоток. В такую жару сердце готово остановиться, а я еще и пью кофе.
На Регине все то же платье, она смотрит на чашку, скользит по тонкому фарфору пальцами.
– Я маленькая совсем была, лет пять, наверное, сварила сама кофе, видела, как это делает бабуля. Поставила табурет, все сделала как надо, насыпала слишком много и выпила потом все это, как взрослая, коньяк добавила. Давление подскочило, странная реакция организма, говорят, чуть не умерла. Вот с тех пор кофе и не пью, можно, наверное, но я не хочу. Напилась.
Слушаю ее, и у самого сердце начинает биться чаще. Пора тоже завязывать с этим напитком.
И с этой девчонкой.
7
Его губы вкуса кофе, у меня наверняка поднялось в тот момент давление, и я готова была умереть от этого поцелуя. Пришла извиниться, рассказала глупую историю из детства, а он снова поцеловал.
Матвей сильными руками прижимал меня к себе. Наши языки снова соприкоснулись, я взлетала до самого солнца, готовая рассыпаться на осколки там, в вышине.
Сижу на подоконнике, в окно светит полная луна, вытираю слезы, вспоминая свой второй в жизни поцелуй.
Господи, какая же я глупая и наивная.
Матвей взрослый, он играет со мной, а я так хочу быть его игрушкой.
Сама не знаю, бестолковая чего желаю. Но он именно тот мужчина, которому я готова отдать всю себя, без остатка. Добровольно. Навсегда.
Дура.
Поцеловал и снова прогнал. В его глазах не было ничего, крепко сдавил плечи, отодвигая меня от себя. Опять одно слово «уходи», как собаке, чтоб шла на свое место.
Срываюсь на плач, кусая ладонь, глушу вой, что вырывается из груди. Звонит телефон, сначала не слышу мелодию, но потом отвечаю.
– Регина, я не разбудила тебя?
– Нет, мам, я не спала.
– Что с голосом? Ты плачешь? Что случилось?
– Ничего. У нас жара ужасная, просто устала.
Вру матери, слышу на заднем фоне шум, голоса, у нее наверняка очередная презентация модной коллекции или фотосессия для журнала. Светская жизнь бывшей манекенщицы, а теперь владелицы собственного агентства кипит и бьет ключом.
– Регина, я настаиваю, чтобы ты приехала ко мне, Италия прекрасна, у тебя каникулы, ты не обязана сидеть около выжившей из ума старухи.
– Мам, не начинай. Я все равно не приеду. Через несколько дней юбилей фирмы и день рождения папы, я бы хотела, чтобы приехала ты. Папе будет приятно.
Мои родители – это больная тема, они вроде вместе, но всегда врозь. Бабуля права, наверное, не стоило отцу влюбляться в манекенщицу и обещать ей целый мир. Но в этом весь мой отец, таких мужчин нет больше, ради любимой пойти против семьи и делать все возможное, чтобы она была счастлива.
Мне жалко его, а иногда хочу, чтобы он встретил хорошую женщину, которая будет его по-настоящему любить. Ладно, пусть не любить, но быть рядом, поддерживать, помогать, а еще я хочу, чтобы мой мужчина был именно таким, как отец.
Но, скорее всего, будет совсем иначе.
– Ты знаешь, милая, я не могу, у нас полный аврал, столько съемок, а еще я буду на обложке одного популярного журнала о моде. Ну конечно, статья о моей команде и наших успехах и планах.
– Мам… ты знаешь, кажется…я...
– Подожди секунду, – слышна итальянская речь, мама отвечает, смех, звон стекла. – Извини, дорогая, мне надо бежать, я завтра наберу обязательно, и подумай о поездке. Целую свою прекрасную девочку.
Я хотела сказать ей, что встретила мужчину и, кажется, влюбилась. Кому мне еще об этом говорить? Сжимаю телефон, снова плачу, вытирая слезы. Сидя на подоконнике, просто смотрю в окно, поджав под себя ноги.
Пространство давит и душит, хочется на улицу. Накинув кофту поверх майки с шортами, надеваю сланцы и тихо покидаю квартиру, чтобы не разбудить бабушку.
Но стоит выйти во двор, как яркий свет фар режет темноту и слепит глаза, зажмуриваюсь, машина проезжает мимо, и только тогда я понимаю, что это мой сосед сверху.
Борюсь с желанием вернуться домой и убежать вглубь площадки, выбираю второй вариант. Но делаю лишь несколько шагов, как меня зовут по имени.
– Регина, можешь не прятаться.
– Я не прячусь.
– Куда собралась в такое время?
– Это не ваше дело.
Не хочу его видеть, прогнал ведь меня. Матвей быстро оказывается рядом, на нем черная футболка, джинсы, смотрит, ждет ответа.
– Так куда ты собралась? Разве приличные девочки гуляют в это время суток, да еще в таком виде? Что скажет бабушка?
– Я повторяюсь, это не ваше дело, куда я пошла. – Не понимаю, откуда во мне столько смелости, но за эти несколько дней надоело такое отношение.
– Не мое, говоришь?
– Да, вы меня прогнали, я ушла. А куда, вас не должно волновать.
Делаю пару шагов в сторону, правда хочу уйти, но мне не дают. Матвей хватает за руку и тянет на себя, тут же прижимая к дереву. Глаза привыкли к темноте. Подняв голову, смотрю в его лицо.
– Плакала?
– Это тоже не ваше дело.
– Смелая, да?
Я лишь стараюсь казаться смелой и дерзкой, но даже не в силах вырваться из его рук. Глупое сердце снова стучит, ломая ребра, в ушах шумит, рядом с ним жарко.
Вот он гладит меня по распущенным волосам, перебирая их пальцами, касается лица, смотрит на губы. Замираю, кажется, что из моих легких выбивают весь кислород.
Но, когда он снова целует, я начинаю дышать.
Жить.
Любить.
8
Почти рассвет.
Окно открыто. Первый раз за пять лет курю. Никотин обжигает легкие, в голове туман.
Девчонка заснула сразу, на моей груди, прижимаясь стройным телом. Не мог не поцеловать, когда встретил во дворе с заплаканными глазами и припухшими губами.
А когда сделал это, уже не смог остановиться.
Быстро схватив Регину за руку, повел в подъезд, в свою квартиру. В прихожей, лишь закрыл дверь, совсем сорвало все тормоза. Снова вкус яблок, я пропитался им насквозь.
Дурел. Пьянел, жадно поцеловал мягкие губы.
Регина отвечала так открыто, откровенно, а затем отдавала всю себя. Стройное тело, гладкая кожа, стоны, крики.
Я брал, хотел ее словно одержимый, лишь потом, когда все случилось, понял, что она девственница.
Но и это меня не остановило. Как и то, что мы знакомы всего три дня и она дочь человека, у которого я хочу отобрать бизнес.
Снова затяжка, на удивление прохладное утро, в голове практически ни одной мысли. Я взял то, что мне так открыто предложили, а что будет дальше, уже неинтересно.
Или я обманываю себя?
– Почему ты не спишь?
Тихий голос за спиной, знаю, что не надо поворачиваться и смотреть на нее.
– Почему ты не сказала, что девственница?
Молчит, представляю, как опустила глаза, прикусила губу.
– Это уже не важно.
– Но разве приличная девушка не должна хранить себя до свадьбы и для любимого мужчины? А не отдаваться первому встречному?
Все-таки поворачиваюсь, смотрю на Регину. Укрылась покрывалом, спутанные и распущенные волосы струятся по обнаженным плечам, на щеках румянец, зацелованный мной припухшие губы.
– Наверное, не должна.
Отвечает тихо, прекрасно понимаю, о чем она думает. Сейчас в этой маленькой кукольной головке рухнули строящиеся воздушные замки.
Стали пеплом картинки счастливой жизни, не родились дети, не строился большой дом с зеленой лужайкой, и по ней не забегал огромный пес.
Или все-таки нафантазировала уже?
– Это все ничего не значит, так? То, что было?
Хм, ошибся. Соображает девочка.
– Наверное.
Хотел ответить жестче, не стал. Сейчас, скорее всего, не время вываливать на нее всю правду о настоящих отношениях между мужчиной и женщиной. Они не всегда бывают красивыми.
– Я пойду.
Не стала дожидаться от меня реакции, ушла, а буквально через минуту хлопнула входная дверь.
Не помню, когда последний раз имел отношения с девственницами, снова закурил, выпуская дым в окно. Даже не стал предохраняться, до такой степени накрыло, что удивился сам. Реально, как пацана, повело рядом с ней. Со всеми женщинами предохраняюсь, а девчонка пахла невинностью и яблоками.
Гладкая кожа, громкий вскрик, я собирал слезы с глаз Регины, выступившие от первого, такого болезненного проникновения. Я успокаивал и двигался как можно медленнее, а самого рвало на части от острого желания обладать, смешанного с нежностью.
Мне несвойственно все это, Дина говорит, что я циник и потребитель, а еще грубый в сексе, но ей нравится. Я даже не считаю все то, что сейчас произошло, изменой своей девушке, а ведь я решил, что Дина подходит идеально и вписывается в мою дальнейшую жизнь на ближайшие лет пять-семь, может больше.
Нервно тушу сигарету, иду в душ, пора заниматься делами, а не думать черт-те о чем.
***
– Регина, ты где была?
Бабуля услышала, как хлопнула дверь, я совсем забыла, что надо было зайти тихо.
– Показалось, что стучали, – говорю как можно спокойней, чтоб не вызвать лишних вопросов.
– И кто там?
– Никого.
Ухожу в свою комнату, сажусь на кровать, смотрю на руки, пальцы дрожат. Я думала, что безответно любить больно, когда тебя не замечают, когда ты всего лишь тень.
А оказалось, хуже, когда заметили, когда взяли то, что предложила, а потом просто снова указали на дверь. Нет, Матей не сказал это словами, но я и так все поняла.
Но ведь это все еще ничего не значит и его холодность она показная, ведь так? То, как он целовал и любил меня, значит гораздо больше.
Или я ошибаюсь?
Легла на бок, свернувшись в позу эмбриона. Слез уже не было, я не могла понять и уловить своих эмоций. Счастье, радость, любовь, горечь, обида – все смешалось.
Вот, оказывается, как это бывает в первый раз. Прижимаю пальцы к губам, они все еще помнят его поцелуи. А кожа – каждое касание и ласку.
Не жалею, ни о чем не жалею. Я отдала свою невинность тому кого люблю.
Все будет хорошо, Матвей сказал это все не со зла, пройдет день, и он снова меня поцелует, как этой ночью.
За окном раннее утро, я проваливаюсь в сон, словно падаю с крутого обрыва в черную пропасть.
9
– Регина, ты меня вообще слушаешь?
Отрываюсь от чашки чая, который я просто мешаю ложкой, смотрю на бабулю. На самом деле не знаю, о чем она говорила все то время, что мы сидим за столом.
– Извини, задумалась. Так о чем ты говорила?