— Не испытывайте мое терпение, господин Стонич. Приступайте!
Господин Йович промолчал, решив не вмешиваться.
Военный министр сидел в кресле ученого около окна, а главный целитель за столом сестры Таисии.
Ах, да! Наконец появился Кирстан после многонедельного отсутствия. Он выглядел похудевшим и очень уставшим, но его синие глаза горели странным возбужденным огнем. Мы только на секунду встретились с ним глазами, и он быстро отвел их в сторону. Странно. Что с ним случилось?
Ученый Стонич с мрачным лицом надел на меня гиппокамповый аппарат.
— Я вас предупредил, что пациентку нельзя вводить в искусственный сон, — холодно произнес ученый. — Я снимаю с себя ответственность.
— Ради Пресветлой! — вспылил атер Турнович. — Хорошо! Приступайте!
Дальше меня очень быстро ввели в искуственный сон с единственными ключевыми словами "артефакт подчинения".
Я слышала напряженный глухой голос господина Стонича:
— Артефакт подчинения. Вспоминайте только о нем, лера Тубертон. Артефакт подчинения, который вы и лер Тубертон младший похитили у наших военных в поместье Тубертонов. Артефакт подчинения…
Глаза стали закрываться. У меня перед мысленным взором начинали мелькать картинки, достаточно быстро сменяя друг друга.
Я и Джейсон получаем задание от генерала Резерфорда.
Я и Джейсон в доме Тубертонов. С помощью тайных ходов мы следим за марилийцами, выжидаем удобный момент, похищаем артефакт и документы.
Я и Джейсон в землянке. Я читаю документы. Джейсон спит рядом.
Я отдаю документы и артефакт Кристофу. Все ему рассказываю. Я отчаянно рыдаю в его палатке прямо на холодном полу.
Мы в Зардане. Джейсон возвращает их мне, он снова тяжело ранен и еле держится на ногах, не может долго ходить из-за опасных ран, клянет себя, что не успел спрятать, что ему поручил это сделать Кристоф. Он передает их обратно с картой подземного города, просит изучить ее и спрятать артефакт и документы в надежное место. Немедленно. Крис в плену, он ранен, город снова бомбят, ситуация критическая и очень опасная для города и всех зарданцев.
Умоляет быть осторожной, крепко прижимает к себе, смотрит в глаза.
Я иду по подземному городу. Одна. Потому что не могу никому доверять, только Джейсону, а он в очень плохом состоянии. Еще, конечно, можно было обратиться за помощью к леру Джонатану. Но предательство генерала Резерфорда и Алана Бродли сильно пошатнули мое доверие к людям.
Я иду очень долго. Путь освещает простой факел. Над городом амагический полог и я не могу пользоваться магическим светильником. Специально путаю дорогу. Потому что понимаю, насколько важно спрятать документы и артефакт так, чтобы никто не смог их найти. Подземный город очень древний, такой же, как и сам город — крепость Зардан. И такой же огромный. Про него очень много страшных легенд, но я стараюсь не вспоминать их.
Я очень долго ищу нужное и подходящее место. Сверяюсь с картой. Может я уже давно заблудилась?
Я отчетливо вижу дорогу и место, в которое положила артефакт и документы. Они завернуты в магическую бумагу и спрятаны в непромокаемом мешке. Глубокая ниша, одна из тысяч, их бесконечно много в подземном городе. Я запоминаю место, так похожее на другие в этих бесконечных коридорах. Запоминаю необходимые зацепки и ориентиры. Будет сложно найти их, но возможно.
Я возвращаюсь наверх, в город-крепость и рассказываю Джейсону, что все сделала.
Наши леса превратились в груду горелых щепок, деревни были стерты с лица земли, поверхность земли настолько изрыта взрывами, что воронки сливались друг с другом, а город- крепость разрушен на треть. Но все это было не так страшно, как масштабы человеческих жертв. Думаю, что для обеих сторон, для обеих армий, Зардан стал местом ужаса и смерти, где не могла быть достигнута победа в чистом виде. Он стал местом кровавой мясорубки.
Спасти город-крепость Зардан и нашу Империю могло только чудо. Но чудо не происходило. Для нашей империи.
Для Зардана же оно все же случилось.
Мы были оккупированы со всех сторон. Запасы еды и воды практически закончились, людские ресурсы от нашей армии больше не поступали.
Уже много дней мой муж был в плену и я ничего не знала о нем, но золотистая татуировка на моих запястьях говорила о том, что он жив, и это успокаивало меня.
Теперь над городом все время был амагический полог. Люди ходили по городу как привидения, худые, бледные, грязные и поникшие. Многие наши горожане и солдаты находились при смерти. Попавшие под бомбежки, не окрепшие от предыдущих ран, они тихо умирали без лекарств, магического исцеления и в антисанитарии.
Но однажды морозным зимним днем к нам поступило странное предложение. Марилийцы прислали парламентера с белым флагом, который передал новому генералу нашей армии письмо. И настоял на том, чтобы генерал озвучил его на центральной площади города для всех защитников города. А сам парламентёр остался проконтролировать последнее обстоятельство.
Зарданцы косились на него с ненавистью и злобой, многие хотели изувечить или сразу убить его, но генерал Освальд Бёртон заявил, что парламентёр неприкосновенен и каждого, кто притронется к парламентеру, он лично прирежет.
«Генерал города- крепости Зардана и его защитники, к вам обращается генерал марилийской армии герцог Мирадович, — начал читать генерал Бёртон. — В настоящий момент я командую осадой вашего города. У нас для вас появилось выгодное предложение».
Предложение для нас? Да они совершенно незначительными силами могли размазать нас, жалкие несколько тысяч, без остатка. Почему они до сих пор это не сделали, оставалось для всех загадкой. Что за предложение??
Мы с изумлением переглядывались, не веря услышанному. Невольно в глазах людей загоралась надежда.
“Мы знаем, что у вас закончились запасы воды, еды, лекарств. Ваши дети и женщины умирают. Ваших раненых нечем лечить. Вам нечем восполнить истощенные магические запасы. Мы предлагаем вам следующее.
Мы прекращаем бомбить город-крепость Зардан и оставляем в живых всех оставшихся людей. Мы предоставим коридор на один день и отпустим всех детей, женщин, стариков и тяжело раненых. Все уцелевшие мужчины попадают в плен и отправляются на каменоломни и рудники нашей империи.
Все это мы выполним при одном условии».
Гнетущая тишина и капли холодного пота на моей спине. Бледные и настороженные лица вокруг. Люди в напряжении переглядываются. Что это может быть за условие. И генерал, заинтригованный не меньше остальных, звучным громким голосом продолжает читать дальше.
«Вы должны выдать нам оставшихся в живых членов группы «зеленые лучи». В числе выданных обязательно должна быть женщина, графиня Лорианна Тубертон, маг земли, и мужчина, лер Джейсон Тубертон, маг огня. У нас достоверная информация, что они вернулись в крепость с последнего задания и находятся на территории крепости. Если эти маги уже мертвы, то значит выдайте нам их тела, их кости, их головы, прах, что хотите, наши некроманты разберутся, останки принадлежат им или нет.
Время думать сегодня до заката. Когда солнце начнет заходить, все члены группы «зеленые лучи» должны выйти в западные ворота».
Какое-то время мы все ошеломленно молчали. Изможденные лица вокруг изображали растерянность и недоумение. Я ловила на себе недоверчивые взгляды. Люди не могли понять, зачем именно я понадобилась генералу вражеской армии, обыкновенный незначительный солдат тангрийской армии.
А я поняла, что генералу Мирадовичу нужна тайна. Тайна об артефакте и документах. Но откуда они узнали обо мне? О Джейсоне? Герцог Зарданский пропал. Неужели он у них и все рассказал? Все то, что смог прочитать в мыслях Алана Бродли? Или они узнали от Кристофа? Прочитали его и все узнали?
Глава 21Тангрия. Война. 3202 год.
Генерал Бертан после зачитывания письма на городской площади срочно вызвал на беседу меня и всех командиров "зеленых лучей", которых осталось только пятеро.
— Зачем вы понадобились генералу Мирадовичу? — спросил он. — Месть? Информация? Зачем?
Мы стояли перед ним, вытянувшись в струну. Я, простой солдат армии, и оставшиеся в живых четыре командира отрядов "зеленых лучей". Лер Джонатан, лер Эванс, лер Дэвистон и лер Джонсон, все являлись аристократами и магами. Пятый командир, лер Тубертон младший, находился в госпитале с тяжёлым ранением.
— Ради Пресветлой, лера Тубертон, зачем им понадобились вы?! — генерал перевёл на меня свой обеспокоенный взгляд.
Я знала ответ на его вопрос, но, конечно, промолчала. Остальные мужчины находились в не меньшем недоумении, чем генерал.
— Может быть, они хотят порадовать моего мужа и устроить нам свидание? — неуклюже пошутила я.
Генерал мрачно на меня посмотрел.
— Неуместная шутка, лера. Хорошо, не важно, зачем вы им понадобились, вопрос в другом: что нам делать?
Наступила тишина. Командиры «зелёных лучей» молчали. Я тоже.
— Вы знаете, что марилийская армия одерживает победу за победой? Марилийцы уже север захватили. Все наши зарданцы, отправившиеся на север, теперь, вероятно, находятся в плену.
— Берингия не пришла на помощь тангрийцам? — спросил лер Эванс потухшим голосом. Когда началась война, на север империи он отправил беременную жену с маленьким сыном.
— Как всегда, соблюдает нейтралитет, — в раздражении скривился генерал Бёртон. — Уже сотни лет Берингия не изменяет своей политике нейтралитета.
Берингия, граничившая с нами на севере, много лет не вмешивалась в экономические, политические или военные конфликты между другими Землями. С ней же, как это ни странно, ни у одной из Земель не было ни одного конфликта уже много сотен лет.
— Помощи нам ждать неоткуда, — мрачно подытожил генерал Бертон, — мы можем биться до последнего живого зарданца, а можем спасти несколько тысяч жизней и сам город от полного разрушения.
Наступившая гнетущая тишина в кабинете генерала была почти осязаема. Командиры обдумывали ситуацию.
— Рано или поздно марилийцы захватят город, это вопрос одной-двух недель, может быть, трёх. Но это максимум. Вы сами прекрасно это понимаете. Поэтому считаю, что лучше согласиться с их требованиями, — хладнокровно прервал тишину лер Джонатан, не только командир своего отряда, но и всех «зелёных лучей». — А нам остаётся надеяться только на то, что марилийцы сдержат слово, и это спасет очень многие жизни тангрийцев и сам древний город.
Все командиры «зелёных лучей» почти мгновенно выразили солидарность с лером Джонатоном.
— Только одно меня смущает: выдача леры Тубертон, — хмуро добавил лер Джонатан. — Я обещал графу Тубертону, что присмотрю за его женой. В итоге… — он мрачно замолчал, широкие плечи поникли.
— Леру Тубертон особо указали в письме генерала Мирадовича, — хмуро заметил генерал Бертон, и бросил на меня обеспокоенный взгляд.
В комнате снова повисла тяжелая напряжённая тишина. Мужчины старались смотреть куда угодно, только не на меня. И я понимала их.
— Поэтому на закате я тоже должна выйти за стены города, — тихо и как можно увереннее ответила я. — Не нужно бояться за меня. В соответствии с предписаниями Межземельной конвенции об обращении с военнопленными мне ничего страшного не грозит. Вы же сами мне о ней рассказал, лер Джонатан, когда Кристофа взяли в плен, — обратилась я к последнему, но тот только ещё больше нахмурился и отвёл взгляд. Выходит, он совсем не доверял марилийцам…
Но ведь он сам не так давно успокаивал меня, убеждая, что мне нечего волноваться за Криса. Как же так?
— Вы действительно верите в нее? — генерал Освальд Бёртон выглядел очень раздраженным. — Это же марилийцы! — словно выплюнул он. — Они всегда делали, что хотели, не обращая внимания на межземельные нормы, и им всегда это сходило с рук! Хотя о чем я… вы же так далеко от политики, лера Тубертон! — в сердцах воскликнул генерал.
— Не нужно пугать леру Лорианну, — недовольно произнёс командир лер Эванс. — Она солдат и понимает всю ответственность своего положения. Если нужно сдаться в плен одной женщине, чтобы спасти сотни других, значит она сделает это.
Генерал Бёртон хотел что-то сказать в ответ, но сдержался.
— Лер Джейсон Тубертон очень серьезно ранен, — в свою очередь, произнес лер Дэвистон. — На последней вылазке он взорвал несколько десятков марилийцев, но и сам сильно пострадал, возможно, даже уже не выкарабкается. Как быть с ним? Марилийцы потребовали и его выдачи, причём в любом состоянии.
— Значит, его тоже нужно вынести в любом состоянии, — заметил другой командир "зеленых лучей" лер Джонсон. — Особенно, если он уже не жилец. Иначе эти коварные марилийские собаки скажут, что условия соглашения не выполнены и продолжат осаду города, никого не выпустив.
Я сжала кулаки от злости, но генерал и командиры уже не обращали на меня внимание, обсуждая детали сдачи «лучей» в плен.
Жестокие мужчины, жестокий мир, несправедливое время…
Я не отдам вам Джейсона, не дождётесь! Сама сдамся, а его не отдам, ни за что!
Я вернулась в здание мэрии города и спустилась через тайный ход в подземный город, где в последнее время находились многие раненые зарданцы. Там мы их укрывали от бомбежки марилийцев. Среди них находился и Джейсон, который лежал на старом видавшем виды матрасе, в бессознательном состоянии.
Раненый, изможденный и трясущийся от лихорадки. Еще полностью не оправившийся от последней тяжелейшей раны в груди, недавно он был снова очень тяжело ранен, когда во время атаки марилийцев на город с западной стороны командовал своим личным отрядом «зелёных лучей».
Весь пол был занят такими же израненными умирающими солдатами и гражданскими. Я знала, что подобная картина была не только в подземном городе под зданиием бывшей мэрии, а по всему городу-крепости, во всех уцелевших зданиях и тайных помещениях под ними.
Рядом с Джейсоном лежал незадачливый Алан Бродли, который никак не мог встретить смерть на поле боя. О его безрассудной смелости уже стали слагать целые легенды.
Сейчас Алан находился в сознании и настороженно наблюдал за мной. Пусть он будет неладен! Только его внимания мне не хватало! Он же находился в другом месте. Кто его сюда перенёс?
Изможденные женщины, ухаживающие за ранеными, сейчас сидели, привалившись спинами к холодной бетонной стене, и оживленно шептались, косясь на меня и обсуждая предложение генерала Мирадовича.
За мной в подземный город спустились и четверо командиров "зеленых лучей", желавшие узнать новости о самочувствии пятого командира.
Джонатан угрюмо посматривал на меня, мучаясь тяжелыми думами, когда ко мне подошла незнакомая пожилая женщина, одетая в лохмотья, которые когда-то были богатой и красивой одеждой аристократки Зардана. Она мягко тронула меня за плечо. На бледном худом лице горели темные огромные глаза.
— Лера Тубертон, раненых мы не выдадим, обойдутся, да и генерал Мирадович написал, что всех раненых выпустят. Ваша жизнь и жизнь «лучей» против нескольких тысяч жизней зарданцев, — тихо произнесла она. — Против нескольких десятков жизней детей. Вам не получится спрятаться, потому что люди устали от войны и смертей. Они не дадут спрятаться и всё равно сдадут вас, потому что появилась надежда на избавление от ужасов войны.