- И где оказался рояль, - проговорила она наконец.
- За сценой. Стол же не помещался. Убрали то, что мешало.
- И как?
- А мне синтезатор вытащили. Поставили на стол. На бархатную скатерть. Гордо так. Мы несколько минут ничего поделать не могли. Я пытался понять, как на нем играть, там клавиш было меньше, чем полагается. И звук странный. И как-то его надо было включить! А эти клоуны… сначала хохотали, как подорванные. А с ними – весь зал. Потом мы плюнули – и пошли петь а капелла. Я тоже рукой махнул – и к ним присоединился. Начали с «Катюши», кстати.
- А, вот это уже выложили. Я посмотрела. Там такое количество просмотров, с ума сойти. А почему с трибун?
- Так и их не вынесли. Они там по краям и стояли. У них дебаты, как ты помнишь. Артур первый полез. Не вынес.
- А дурной пример – заразителен.
- Вот-вот. Но хуже всего было во втором отделении.
- Что там еще с вами произошло?
- Зрителям сказали, что мы попали в аварию, остались голодными. И к тому моменту, как мы вышли работать второе отделение – было решение нас накормить. Напоить. Самогоном, как потом выяснилось. И, кстати, угостить местным медом. Мы выходим. Уже осторожно. Помним про стол. И… запах. Запах еды – он просто сносит. А мы с утра ничего с этими приключениями не ели.
Ирина уже не могла смеяться.
- Скажи, что есть запись ваших переговоров с залом! Лева, что угодно, за эту запись! – простонала она.
- Вот прямо что угодно? – промурлыкал он.
- Обещаешь быть неприличным? - тут же ответила Ирина.
Тяжкий вздох был ей ответом. Она вздохнула в ответ. Эти семь дней тяжко дались и ей. Стоило закрыть глаза, как она погружалась в зимнюю, яркую и обжигающую ночь. И мысли о том, что он где-то далеко, но к нему можно приехать, его можно коснуться… Они просто сводили с ума. Лев же просто охрип. Как-то все слова испарились. Сорваться. Успевать с самолета на самолет, чтобы выгадать хоть полчаса и побыть вместе. Ворваться. В нее. В ее жизнь. И…
- Ты мне фото с гостеприимными зрителями. Я тебе – фото с роялем. – Она пришла в себя первая.
- Ира, - простонал он, ожидая подвох.
- На счет. Раз. Два. Три.
Лев отправил видео от организаторов. Жадно открыл фотографию. И…
- Ираааааааа.
- Да-да? – невозмутимо отозвалась она. – Рояль, право слово, не пострадал. Может, чуть смутился.
- Это…
- Восхитительно. Я знаю.
Он смотрел на фотографию. Женщина его мечты сидит у рояля. Белые льняные волосы. Строгий невозмутимый вид. Черной кружевное белье. Черные чулки. И черный длинный официальный пиджак. Застегнутый всего не одну пуговичку. И черные как ночь туфли на умопомрачительных шпильках.
Лева зарычал. Это было просто… просто…
- Ты идешь?
К нему заглянули остальные. Уже в неформальной одежде. Потому как ужин. И продолжение изумительного местного гостеприимства.
- Ждут только тебя, - добавил Сергей.
- Иди, - в голосе Ирины было что-то странное.
- Не хочу, - честно ответил он.
…
- Вы там что – по оргиям вдарили что ли?
Лева зажмурился, решив сначала, что ему такое почудилось. Нет, с Олесей они общались по-разному, бывало и… на повышенных. Мягко говоря. Но вот такой злобы в голосе, обращенной к нему, такого разочарования – еще не было. Это болью резануло по сердцу, потому что даже когда она после приснопамятного концерта выступила с речью, где нецензурными были даже предлоги – он, как дурак, улыбнулся. Чем добесил еще сильнее. Но поделать с собой ничего не мог. Он был нужен, он был важен. За него переживали. И не за солиста, из-за которого мог сорваться концерт. За человека, который мог попасть в беду – пусть и по своей дурости. А тут? Что это все вообще значит?
Он посмотрел на трубку телефона, как на таракана. Подумал, вслушиваясь в молчание на другом конце страны. И по дыханию, сдавленному и неровному, понял, что…
- Олеся. Что случилось? Почему ты плачешь?
- От бешенства, - прямо ответила она.
- Что?
- Я понимаю, у вас после выступления адреналин кипит. Я понимаю – то, что было на гастролях, не считается, но… У тебя же вроде бы… Я так радовалась, что у вас с Ириной… И теперь… Как же так? Хотя ты прав – это не мое дело.
Он только головой мотал, ощущая себя попавшим в сумасшедший дом. Что за бред? О чем это Олеся вообще?!
С трудом удержавшись, чтобы не закричать на нее – явно и искренне переживает, значит, что-то случилось. И потом – когда он в последний раз отвязался на руководителя проекта, ему было стыдно, а она насчет Саши оказалась права. Поэтому он подышал, старательно, как будто готовился распеваться. И:
- Слушай, я еще сам не знаю – в чем я прав, в чем нет. И в какое дело ты лезешь. Объясни спокойно.
- Но выкладывать видео на ютуб с вашими похождениями! Сейчас!!! – закричала Олеся. – Да черт, что с тобой, а. Ты думал чем?!
- Слушай, - он просто мотал головой, дурак дураком. – Мы напились – да. Потом спали. Долго и с удовольствием. Даже если кто-то и заснял это – то там кроме помятых нефотогиничных морд ничего не было. Потому как мы просто растения. И если у нас и была оргия, то с бутылками минералки. Страстная вполне - потому как сушняк дикий. Потом нас везли куда-то. Потом работали концерт – уже чисто на волевых. Вроде получилось. Сейчас вот я сплю. Спал…
Он оглядел номер. Никакой оргии не было. И вообще – он сегодня летит в Питер – ему билеты на самолет перезаказали. Чтоб пусть с пересадкой, но хоть как-то побыстрее. И в цветочном магазине его будет ждать роскошнейший из букетов – он озаботился… И… Как он мечтал об этом дне. Пусть завтрашнем, потому что ему лететь и лететь. Но…
- Видео смотри, - буркнула Олеся.
Интернет работал отвратно. Видео грузилось долго, да и на ютуб не зайти.
А вот когда он увидел, что набрало до черта просмотров и, кстати, антилайков, то… замолчал. Потому что слов не было. И понял – это крах. Если Олеся отреагировала так, если зрители… Там просто шквал поганых коммов, то… Ира…
Лева только качал головой, глядя на видео. Чувствуя, как разрастается пустота, как она захватывает его. Да так, что руки и ноги холодеют, а затылок становится невозможно горячим.
- Олеся, это запись не вчерашняя. И не прошлого года даже. Я понять не могу, где она сделана. И какого времени.
- То есть… - в голосе руководителя квартета появились интонации закипающего чайника.
Несмотря ни на что, он улыбнулся голосу Олеси. Потому что из него исчезло разочарование и отвращение что ли. Не хотел он слышать эти ноты в голосе близкого человека. И то, что она поверила ему – вот так сразу…
- Лева, - с тревогой спросила Олеся.
- А ведь Ира не поверит. Тем более после нашей с ней истории…
Он все просматривал и просматривал видео с какой-то вечеринки, где остальные трое, где ж они так поддали-то? - танцевали с какими-то весьма отвязными барышнями, а он сам…
Его замечательно было видно в проеме окна. Девица сидит на подоконнике, он – около нее. Пикантно. Вполне. Они целуются. Ее руки – под его рубашкой, как обычно – белой. Ее нога ползет по его бедру. Вот он подхватывает ее на руки, не разрывая поцелуя. Она запрокидывает голову, смеется. Они удаляются.
Твою ж…
В левом углу мигает вчерашнее число. Нынешний год. Как будто время сошло с ума и решило снова тыкнуть его мордой в то, как он бездарно провел эти пять лет.
Занавес.
- Лева. Я попрошу службу безопасности выяснить. И когда была сделана запись. И кто нам ее выложил, перебив даты.
- Она не поверит.
Говорит – и понимает, что из голоса исчезли звуки.
- И что ты будешь делать?
Он ловит себя на том, что уже мечется по номеру, скидывая все в чемодан. Замирает, понимая, что просто бросит все тут, чтобы не возиться с багажом – выгадает хоть сколько-нибудь времени. Вдруг Ира не видела, вдруг хоть это все пройдет мимо них!
- Прости, Олесь, я выскакивать буду. Как-то же можно отсюда быстро в Питер добраться.
- Давай.
Стук в дверь. Он уже одетый, в пальто, разговаривает с организаторами, вроде маршрут ему проложили, машина уже на подходе.
- Ну, ты уже в курсе, - в дверь заглядывает Сергей.
- Что там у остальных.
- Ваньке жена позвонила. Атас там. Он уже улетел.
Телефон загудел – машина пришла и за ним.
- Вещи мы перехватим с Артуром, не переживай, - махнул рукой бас, Лева благодарно кивнул.
- И еще мы выяснили, опытным путем, что бывшая жена Артура внимательно следит за новостями о бывшем супруге. Аня отзвонилась. Они разругались. Как в старые добрые.
Они уже шли к лифту. Лева несся, Сергей вздыхал. Он вроде бы и не торопился, но все время был рядом.
- Удачи, - проговорил он уже около лифта. – Главное, чтобы поверили.
Дорога сливалась перед глазами. Где они? Где вообще их застала метель, вперемешку с этими идиотскими новостями? Ему вдруг показалось на миг, что он останется здесь навсегда. Так и не поняв – где именно.
И вообще – кто они? Какое-то странное бесприютное перекати-поле, заплутавшее под порывами ветра. Куда там всем акулам мирового океана. И особенно той – в океанариуме. Которая никуда не торопилась.
И что ему останется, если Ира не согласится с ним разговаривать, если не позволит ему больше переступить порог ее дома? Не позволит видеться с Сашей?
Успешные концерты? Хорошо поставленные программы? Корпоративы на новый год в промышленных масштабах? Океан, к которому он уезжал всегда один, потому что это чудо с кем попало не разделишь.
Он провел полет, слава богу, что задержки рейса каким-то чудом не случилось, в странном состоянии между бредом, сном и явью. Отчетливо, кстати говоря, понимая, кому надо сказать спасибо за сегодняшний день. Дана. Долго же она собиралась. И как успешно получилось у бывшего пиар-менеджера группы. Отвращение к себе прошлось по нему как приступ тошноты.
Какой он идиот. Еще и подставивший парней. Дана хотела отомстить ему. А прошлось и по Ивану, и по Артуру.
Пересесть в другой самолет. Взлететь. Приземлиться. Кто-то от Томбасова уже ждет – он даже не мог разглядеть лиц. Кольцевая. Бешеная скорость. Темно уже совсем. Понять бы – день или ночь? Впрочем, какая разница.
Он взлетает на третий этаж, перепрыгивая ступеньки. И зависает перед звонком. Потом, спустя долгую паузу, за которую себя ненавидит, звонит.
Слышно, как лает Джесси. Он нажимает на кнопку снова и снова… И уже не верит, когда дверь открывает Ирина. С наушниками в руках.
Она пристально смотрит на него. И молчит.
Глава четырнадцатая
- Милый, а почему у тебя ботинки в помаде?
- По бабам ходил…
(С) ВК
Сегодня у Ирины пар не было. И она решила, что посвятит день двум вещам, которые, на самом деле, всегда были ей с тягость. Ей надо было написать статью для научного журнала. На самом деле, давно надо было сдать и забыть. Но это ж не любовный роман – писать было не в радость. Вот она и как могла, так себя и баловала: то некогда, то настроение не то, то устала. Но всему хорошему приходит конец: нажаловались бабушке. Та подняла бровь. И вот сегодня, она решила. Надо.
Но вместо этого писала новый любовный роман в полное свое удовольствие, а в наушниках для вдохновления, в качестве четырех музов у нее орали в ушах… Нет, конечно же никто не догадается, кто именно.
Так что и второе очень и очень важное задание осталось невыполненным. А ведь декан просил подойти к нему со всей ответственностью.
Вот с чего в этом году всем вышестоящим и уважаемым показалось, кто певческий конкурс на Новый год – это хорошая идея? Да ладно бы – выставили студентов, пережили по пять минут позора каждый. И на этом счастливо разбежались оливье резать. Она бы отправила китайских студентов в виде хора. Вот как они бы к этому отнеслись – неизвестно, а она лично была бы счастлива.
Так нет. Петь. И непременно преподавателям. Да еще и под лозунгом: «Защитим честь родного факультета».
«Ира, займись делом!» - время от времени говорила она себе. Очень строго. И даже укоризненно качала головой. Дедлайн висел. И даже Новый год не радовал. Но… книга шла, писалась легко. Пикировки, недомолвки, комические куплеты. Неприятие – и любовь. То, что получалось, вот лично ей очень и очень нравилось. А то, что бабушка будет недовольна… Все-таки научную статью надо сдать.
Джесс затопала вдруг в коридоре так, что ее лошадиный просто топот пробился через очень качественные вакуумные наушники и волшебное четырехголосье.
- Что там? – она недовольно выключила музыку. И поняла, что звонок просто разрывается. – Что случилось?
Дойти до двери, распахнуть ее – кого там еще принесло? И замереть, потому что у двери стоял Лева. Она жадно разглядывала его – какого-то непохожего на себя, измученного. Выглядевшего так, будто он через снег и тайгу добирался с края света, где там они работали свои концерты, просто пешком. Без сна и отдыха.
То, что он появился у нее, почему-то подействовало шокирующе. Она его ждала. Еще как. Но изо всех сил старалась не превратиться в Хатико – с молящими глазами и трогательным поскуливанием. Еще не хватало!
Но сегодня Лев какой-то странный.
- Ира, - хрипло проговорил он. – Ира, поверь. Это все – неправда. Точнее, правда, но это было не вчера. Я смогу доказать, уже роют. И…
- Ты о чем?
Ей так хотелось прижаться к нему, чтобы он обнял. Она безумно соскучилась, в конце концов! А он что-то говорит, взволнованно и тревожно. И не двигается с места. А она… не будет же она навязываться? Или?
- Видео на ютубе, - продолжил нервно музыкант. - Я чуть с ума не сошел. И… правда. Я не…
- Погоди. Это ты про видео шестилетней давности? Где перебили дату?
Он кивнул с самым разнесчастным видом.
- Не пойми меня неправильно, особой радости оно мне не доставило. И как-то захотелось… Ладно, оставим, мою кровожадность в покое. Но злиться на то, что было даже до того, как мы с тобой познакомились. В самый первый раз. Гм.
- Ира? – он осторожно и недоверчиво шагнул к ней. Обнял. И прошептал: - А откуда ты узнала?
- Да ладно. У вас по прическам Ивана можно четко сказать даже не то, какой год, какой месяц.
- Серьезно? – он посмотрел ей в глаза.
- Ну, сезон так точно. Да и туфли у вас в этом сезоне совершенно другие.
- Ты – чудо.
- Я? Конечно. А еще ваши давнишние фанатки начали расследование. Что за видео, почему они о нем слыхом не слыхивали. Кто снимал. Где. И зачем дату перебили. Спорим, сутки максимум – и найдут.
- Надо Ивану позвонить. А то у него проблемы из-за всего этого.
- Звони, - Ирина попыталась высвободиться из его объятий, но он не отпустил. Замотал отрицательно головой, набирая номер. Трубку никто не брал.
- Сообщение наберу хоть.
- Шесть лет назад и Иван, кстати, женат не был, - проворчала Ирина. – И кому мы обязаны неприятными минутами?
Лева, умудряющийся и обнимать ее, и набирать сообщение, только поморщился.
- Наверняка твоя поклонница.
Лева поднял голову – такая злость промелькнула в голосе Ирины.
- Дома кто-нибудь есть?
- Нет, - ответила Ира. Отчего-то получилось с опаской.
Бааам! В голове что-то разбилось. Словно разлетелось злое зеркало Снежной королевы, освобождая чувства, желания и его самого.
Он подхватил любимую женщину на руки. Вспомнил про рыжего крокодильского пса – главное, не упасть через нее.
- Нам срочно нужен рояль, - сообщил он Ирине. – Срочно!
…
«Надо что-то делать…» - по голове бродила мысль. Но бродила она как-то лениво. Телодвижений каких-то тоже не хотелось. Ну, во всяком случае, пока.
Лева спал. Сладко, тихонько. Только любоваться и любоваться. Спутанные длинные волосы, сомкнутые ресницы. Губы, до которых и сейчас хотелось дотронуться. Хотя бы для того, чтоб понять – все произошедшее было. Случилось. Не привиделось, не нафантазировалось.
Ирина тихонько рассмеялась. И стала аккуратно отползать, размышляя попутно на замечательнейшую из тем: а что ей делать?