– Ты не забудешь её, – говорит он.
Парень поднимается и с самодовольной улыбкой направляется к выходу. Дверь закрывается, а я всё ещё не могу выйти из ступора, в который впала.
Ты не забудешь её.
Он был прав, потому что в голове проклятая фамилия начинает светиться неоновыми буквами.
Глава 7
Мэйсон
Подстава? Никто не говорит о подставе, это был спланированный террористический акт. Ну, я практически в этом уверен. Проклятые часы, которые покоились на лавочке, предали меня: своего хозяина. И я бы ни о чём не думал, если бы они просто остановились, но они, твою мать, перевелись на час назад без применения волшебства.
Вокруг никого. Зал пуст, но с моим приходом отсюда как раз сваливала женская команда по волейболу. В голове крутится список, но не помню, что я кому-то из них перешёл дорогу. Да, грешок есть… Ладно, путь даже это семь или восемь грешков, но это не было по принуждению. Кроме того, последняя девчонка из команды, с которой я был – была в прошлом году. Либо она двинутая, либо у неё тормозит сознание, потому что мстить за секс уже поздновато. Это было как минимум с февраля по март, если не раньше. Прошло как минимум полгода.
Миссис Райт оторвёт мою башку и высосет из неё мозги до полного изнеможения, потому что я не смогу объяснить то, как мои часы самопроизвольно решили перевестись на час назад. Но я тот самый проклятый волшебник, фильм про которого любит мама.
Сгребаю манатки и бегу, как угорелый в библиотеку, где подвергнусь казни.
– Мистер Картер Великолепный, – щурится женщина, как только я торможу рядом. – Я даю Вам единственный шанс для объяснения.
– Я приобрёл маховик времени, но меня нагло обманули, потому что он не позволяет мне быть в двух местах одновременно. Я пытался, должен признаться, но ничего не получилось. Скорее всего я что-то неправильно покрутил.
– Какая незадача, – с особым негодованием, она качает головой. – Я предоставлю Вам ещё время для развязки.
– Ничего особенного, – показываю ей часы, на что женщина вопросительно выгибает бровь. – Кто-то перевёл их на час назад, пока я был на тренировке.
– Хорошо.
Смеюсь, потому что это не правда.
– Ничего хорошего, миссис Райт Превосходная, я же опоздал, и Вы что-то мне сделаете.
– Вполне может быть, – улыбается она, откусив половинку шоколадной конфеты. – Для начала, я назначу Вам наказание.
– Удивите меня, что может быть хуже, – вздыхаю я, махнув в сторону читального зала.
Рука застывает и падает, когда взгляд фокусируется на одной девушке. Улыбка на её губах пропитана весельем и насмешливостью. В ответ прищуриваю глаза и не глядя, говорю:
– Одну минутку.
Быстро пересекаю расстояние и занимаю стул напротив неё, поддаваясь вперёд.
– Что тебе нужно? – спрашивает девушка, не отводя взгляд от книги.
– Что за неслучайные совпадения? – спрашиваю я, усмехаясь над её серьёзностью.
– Я не понимаю, о чём ты, и не хочу понимать. Не загораживай свет.
– Окна за твоей спиной, я чисто логически не могу это делать.
Вздохнув, Трикси кладёт книгу на стол, и её глаза встречаются с моими. Я запомнил её имя. Это уже плохо.
– Что тебе от меня нужно?
– Признание.
– Признание в чём?
– В том, что ты запала на меня и мстишь за то, чего я не знаю.
– У тебя мания величия.
– У тебя мания меня.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь и не хочу понимать. Пожалуйста, уйди.
– Ты была сегодня в зале?
– Нет.
– Признайся, и я отстану раз и навсегда. Обещаю.
– Картер, я не знаю, о чём ты говоришь! – фыркает она.
– Ты всё-таки запомнила мою фамилию, – улыбаюсь я.
– Она на твоей футболке, придурок.
Взгляд моментально падает на одежду и тут я понимаю, что действительно кажусь идиотом. На мне майка, большими буквами на которой моя фамилия. Обычно в ней я тренируюсь в университете.
Поднимаю глаза и улыбаюсь ещё шире.
– Но ты запомнила её и без этого.
– Я начинаю видеть твоё лицо чаще, чем своё собственное, и буду не против, если ты скроешься сейчас.
– Скроюсь, когда ты признаешься в содеянном.
– Я ещё раз повторяю: мне не известно то, в чём я должна признаться.
– Ты такая ненасытная.
Лицо Трикси морщится, а золотисто-карие глаза закатываются. Вздохнув, она пододвигает ноутбук и вновь уставляется в книгу, полностью игнорируя меня.
– Я мстительный, – говорю я.
– Поздравляю, – бубнит девушка.
Посчитав бесполезным эту незримую войну, поднимаюсь с места и возвращаюсь обратно к своей начальнице. Глаза женщины искрятся любопытством, но она тут же закрывает подобный огонёк ширмой и входит в роль надзирателя или того, кто должен превращать мои будни в ад.
– И что это должно было дать? – спрашивает она.
– Нужно было кое-что обсудить. Я почти добился признания.
– Признаться в чём?
– В том, что эта девушка стала причиной моего опоздания.
– Не придумывайте себе оправданий, мистер Картер. Если хотите повесить на кого-то свои оплошности, то это плохая затея.
– Я знаю, что это была она.
– У Вас имеются достоверные источники и факты против неё?
– Нет.
– Я так понимаю, она отрицает свою причастность?
– Да.
– Вы не предполагаете, что она говорит правду?
– Люди врут ежеминутно.
– И что?
– И то, что соврать в данном случае слишком просто.
– Не нужно гнать всех под одну казну, мастер Картер.
В ту же секунду на плечо ложится чья-то ладонь, по которой я веду взглядом и нахожу перед собой Ди.
– Здравствуйте, – говорит он, обращаясь к женщине, после чего, переводит внимание на меня. – Ты долго?
– Мистеру Картеру Великолепному не требуется помощь. Его великолепие способно справиться самостоятельно, – суровым тоном, заявляет миссис Райт, обрывая всякие надежды на помощь.
Ди вскидывает вопросительно бровь, и смотрит на женщину, как на сумасшедшую.
– Великолепному?
– Круто, да? – усмехаюсь я.
– Очень круто, – выдыхает он, не удивляясь моей гениальной задумке и обольстительному шарму, который способен влиять на женщин за пятьдесят. – Он заслужил, я не собирался ему помогать.
– Мне нравится Ваш друг, – улыбается миссис Райт.
– Ещё бы. Можете назваться команда против Ка, – саркастически подмечаю я.
– Сегодня в Вашем распоряжении классический ряд. Жду сочинение.
– Вы серьёзно? – начинаю гундеть я. – Я ненавижу читать.
– Придётся полюбить.
– Можно я перемою все полки? – предлагаю альтернативу.
– Нет. Сочинение.
– Это беспросветная задница, – вздыхаю я, принимая поражение.
Вот же нахрен. Меня положила на лопатки женщина пятидесяти лет.
– Любую?
– Я могу дать Вам совет, – предлагает женщина, пожимая плечами.
– Например? Не слизать всё из интернета?
– Это тоже. Почитайте Портрет Дориана Грея. Возможно, Вы что-то подчеркнёте для себя.
– Например? Стану писателем или художником?
– Не исключено.
Качаю головой и снова тяжело выдыхаю. В отличие от моего антирадостного лица – выражение лица Ди говорит само за себя. Другу определённо направится моё наказание или пытки. Выколите мне глаза или обрубите руки, чтобы я не мог это видеть или взять.
– Где моя чудаковатая сестра?
– С Талией.
– Она мне не нравится.
– Тебе никто не нравится.
Щурюсь и прикусываю язык до того, как ляпну лишнее.
– Мне не нравятся её подруги.
– Что с ними не так?
– Они лживы.
– Не тебе решать, Мэйс. У неё своя голова на плечах.
– Однажды, она чуть не слетела.
– Что?
– Не бери в голову, – отмахиваюсь я, мысленно давая себе подзатыльника за то, что не удержался.
Нахожу рекомендованную книгу и не тороплюсь плестись за стол, не желая привлекать внимание. Странно, но сейчас я действительно хочу побыть один, даже та пятерка девочек не способна развлечь меня. Иногда я просто хочу побыть в тишине. Сейчас это тот самый момент и желание: остаться наедине с самим собой.
Поднимаю голову и выгибаю бровь.
– Думал, разбавить твою компанию, пока Мэди на лекции.
– Согласен, если разделим книгу пополам, – усмехаюсь я.
– Это твоё наказание, а не моё, Картер, – смеётся Ди.
Фыркаю и падаю на пол в уголок между стеллажами. Ди следует моему примеру. Со временем он начал понимать меня без слов, но, вероятно, сейчас не тот случай.
– Поговорим? – спрашивает он.
– Валяй, – киваю я, играя с листами тем, что перекидываю их пальцем с одной стороны на другую.
Между нами повисает минутная тишина. Сразу понимаю, что мне предоставили возможность выговориться самому, но я не тороплюсь, желая узнать, чего хотят услышать.
Гоняю и перебираю собственные мысли через сито, чтобы отфильтровать будущие слова. Кажется, что настоящим я могу быть только с отцом. Каждый раз я думаю, перед тем как что-то сказать. Каждому я позволяю узнать себя настолько, насколько захочу сам. Никто не знает меня полностью. И когда я слышу, что-то подобное: «О, я знаю этого парня», я легко скажу в ответ: «Черта с два ты знаешь меня, чувак».
– Тебе не кажется, что пора остановиться? – спрашивает Ди.
– В плане чего?
– В плане всего.
– Я не знаю, о чём ты.
– Ты портишь свою жизнь.
– Я называю это иначе: создаю собственную историю, которую смогу вспомнить и сказать, что моя молодость была чертовски охренительной.
– Нахрена ты вообще его трогал?
– Он болтнул лишнего. Ты сам знаешь, что получил за дело. Он и о Мэди трепался, тебе самому не хотелось?
– Хотелось, – соглашается Ди. – Но я не думал применять силу. Он уже давно о ней ничего не говорит. Хочешь узнать, почему?
– Дай подумать… – говорю я, делая вид, что гадаю и подбираю варианты, хотя он всего лишь один. Это наша отличительная черта: кулаки от меня и словесная форма от Ди. – А, да. Ты наверно просто заткнул его.
– Да, и я не тронул его даже пальцем.
– Уже можно пускаться в громкие овации?
– Хватит быть придурком. Ты же не такой.
– Нет. Я такой.
Ди поднимается на ноги, но не спешит уходить. Он сверлит меня карими глазами.
– Ты не такой, – отрезает он. – И не бойся говорить о произошедшем. Она давно пережила и строит своё будущее дальше. Но не ты. Ты застыл на месте и сам не хочешь двигаться дальше. Когда отпустишь – самому станет легче.
С этими словами, друг разворачивается и делает несколько шагов вперёд, скрываясь за стеллажом.
А какой я?
Все почему-то решили читать мне нотации: как правильно жить, что делать можно, а что нельзя и кучу остальных книг по философии жизни, которая не работает. Парадокс в том, что я живу собственной головой и ошибками. Но Ди прав: я всё ещё живу прошлым, а обычно оно тянет на дно. Как очистить память и не оборачиваться назад? Задам себе этот и ещё миллион вопросов перед сном.
Вздохнув, открываю книгу и начинаю читать. Сначала она даётся мне с трудом, потому что чтение в принципе не свойственно мне, и я не могу похвастаться тем, что воодушевлен подобным занятием, но спустя небольшое количество времени, вовлекаюсь и поглощаю её с наибольшим энтузиазмом, чем ранее. Отчасти, благодаря лорду Генри и его жизненным напутствиям, которыми я пользуюсь сам. С особой воодушевлённостью перечитываю слова: «Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь!». Я словно проникаю в самого себя.
Если бы я только знал, что это способно погубить. Что похоть, неверность и лживые предубеждения способны завести в тупик и могут очернить душу. И всё, что действительно останется в самом конце: ты и твоё сожаление. Сожаление о том, что попал под чьё-то влияние и позволил погубить себя. Ты был лишь марионеткой и тем, кто воплотит все несовершенные когда-то в молодости действия другого. В то время, как у того человека будет всё, ты останешься один, где одиночество будет пожирать с особым удовольствием. Вот они, ошибки детской наивности.
– Мистер Картер.
Голос миссис Райт отрывает от книги, и я вдруг понимаю, что вокруг темно, лишь небольшое количество света сочится через проёмы между книжными стеллажами. Взгляд моментально падает на часы, и я успеваю задержать удивлённый возглас, потому что стрелка достигла девяти часов вечера.
– Я уже подумала, Вы сбежали.
– Вы даже не представляете, как хотелось, – вру я, потому что признаться в том, что чтение увлекло и зацепило – слишком сложно.
Тень улыбки на её губах говорит о понимании и раскрытии лжи.
– Я могу сдать сочинение завтра?
– Конечно, можете дочитать её дома.
– Я не хочу читать её. Это не интересно.
Поднимаюсь на ноги и возвращаю книгу на полку, предварительно запомнив номер страницы.
– Увидимся завтра, мистер Картер, – говорит женщина, разворачиваясь, чтобы уйти.
Пользуюсь ситуацией и быстро стягиваю книгу, убрав её за спину, тут же двигаюсь за своей наставницей, шаги которой, эхом разносятся по кафелю и пустым стенам библиотеки.
– Не прячь книгу, Мэйсон, – в голосе женщины слышится улыбка, и я выдыхаю, признавая то, что произведение увлекло меня не на шутку. – Я знала, что тебе понравится.
– Мне совсем не понравилось, и когда мы успели перейти на нейтральное общение?
– Тогда, когда время перешло за рабочее. Знаешь, почему тебе понравилось?
– Почему? – спрашиваю я, тут же понимая, что по дурости признался в увлечённости.
– Потому что ты разглядел там себя.
– Может быть, Вы правы. Я живу подобными жизненными напутствиями.
– Надеюсь, когда ты дочитаешь, ты сделаешь совершенно другие выводы. Возможно, чужие ошибки помогут тебе не совершить похожих.
– Зачем Вы говорите это мне?
– Потому что вижу в тебе человека, который легко может попасть под влияние другого. Не самое лучшее влияние, Мэйсон.
– Я сам руковожу своей жизнью, – противлюсь я, останавливаясь рядом со стойкой, но продолжаю путь вслед за миссис Райт, которая взяв сумку, направляется к выходу вместе со мной.
– Это влияние не обязательно может исходить от человека.
– Откуда ещё?
– Из пережитых ситуаций, которые меняют тебя. Проходя через что-то, ты получаешь опыт, плохой или хороший – решай сам, но это меняет тебя и какое-то мнение внутри.
– Говорите так, будто Вы знаете меня.
– Я вовсе не знаю тебя, хотя твои поступки говорят об импульсивности и глупости.
– Это отвлекающий манёвр.
– Хороший способ не показывать себя настоящего.
– А вдруг, я не хочу, чтобы люди знали меня настоящего. Я люблю вводить в заблуждение и путать.
– Зачем?
– Не знаю. К примеру, чтобы получить своё. Когда я улыбаюсь, люди думают, что я симпатизирую им. Вы не находите это хорошим способом получить желаемое?
Открываю дверь, и пропускаю женщину первой.
– Не потеряйся в том, чего нет, – говорит она. Улыбка на её губах не вынужденная или насмешливая, она искренне радушная.
Развернувшись, миссис Райт прощается и не спеша двигается в сторону, оставляя меня одного. За спиной распахивается дверь, и парочка мужских рук повисает на моих плечах. Сегодня не тот день, когда я желаю быть в их компании.
– Это у тебя что? – спрашивает Клайв, махнув светлой копной волос, которая падает на одну сторону его русой головы. – Решил клеить зубрил?
– Не твоё дело, – говорю я, одернув руку с книгой.
Настроение компании моментально меняется на напряжённое. Каждый из них знает, что в таком настроении со мной лучше не шутить, а после произошедшего – подавно. Смешно, что каждый боится меня. В голове моментально возникает мысль о Ди, который спокойно смотрит мне в глаза без капли страха. Только в нём я вижу равного себе, остальные пешки, которые попадают под моё влияние. В данном случае, я тот самый лорд Генри для них. Конечно, я не проповедую, но они подобно щенкам. Стоит помахать палкой – и каждый бросится искать её в кустах. Они думаю, что мне интересно с ними, и иногда это действительно так, но я люблю строить иллюзии. Возможно, они неплохие парни, но, как любит говорить тот, кто не хочет объясняться: мы разные люди. В их головах ветер, в то время как для меня это лишь образ для самозащиты. Так удобно жить.