7
Дрина чуть не упала в машину, когда Харпер открыл дверцу. Она быстро вскарабкалась на сиденье, ее глаза метнулись к водителю, а затем ее мысли унеслись прочь, когда она задалась вопросом, как долго он был там и что он видел. Когда Харпер оказался внутри, они тронулись. Бросив взгляд в заднее окно, Дрина увидела, что официант все еще стоит в дверях ресторана, глядя им вслед, и, покачав головой, повернулась лицом вперед, машинально застегивая пуговицы пальто.
Закончив, она почувствовала себя менее рассеянной и нервно взглянула на Харпера. Заметив, что он нахмурился, она прикусила губу, обеспокоенная тем, о чем он думает. Ей показалось, что давать ему слишком много времени на раздумья – это, наверное, плохо, и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он оказался быстрее.
– Мне очень жаль.
Дрина улыбнулась. – Не стоит. Это не твоя вина, что официант вышел. Он заморгал, услышав ее слова, и она быстро добавила: – Ты сказал, что ты готовишь?
Харпер поколебался, но затем расслабился. – Да.
– Твой отец тоже был поваром?
– Нет. Он был бароном и владел большим поместьем, которое приобрел, женившись на моей матери. Он хотел, чтобы я возглавил материнский холдинг, но у меня были другие интересы.
– Еда, – предположила она.
Харпер кивнул, а затем усмехнулся, и последнее напряжение покинуло его.
– Я любил поесть. Если бы я был смертным, то к двадцати годам весил бы фунтов четыреста-пятьсот. Я проводил все свое время на кухне, следуя за нашим поваром и изучая все, что мог. Не говоря уже о том, чтобы попробовать каждую мелочь. К тому времени, когда я достаточно подрос, чтобы покинуть родительский дом, я решил, что хочу стать величайшим поваром в мире. Конечно, чтобы стать им, я должен был иметь доступ ко всем возможным ингредиентам, а это значит, что я должен был работать на кого-то достаточно богатого, чтобы найти и купить эти ингредиенты. И я направился прямиком в дом самого богатого человека, которого я знал – императора Максимилиана.
Брови Дрины поползли вверх, а на губах заиграла улыбка. – Прямо на самый верх, да?
Харпер иронично кивнул. – Я появился на кухне в полной уверенности, что они будут рады меня видеть. К несчастью, на шеф-повара это не произвело никакого впечатления. Он не хотел иметь со мной ничего общего, но мне все же удалось убедить его дать мне место.
– О каком убеждении идет речь? – весело спросила Дрина. – Смертная или бессмертная разновидность?
– Бессмертная, конечно, – печально признался он. – Но только для того, чтобы убедить его дать мне самое низкую должность на кухне. Я очень хотел проявить себя и доработать до шеф-повара.
– А-а, – протянула Дрина, а потом спросила: – И ты это сделал?
– Да. Мне потребовалось много лет, чтобы стать шеф-поваром, – сказал он, слабо улыбнувшись. – … Но всего на пару лет, прежде чем я должен был двигаться дальше.
– Не старение может быть действительно болью, – сказала она с сочувствием.
– Хм, – он кивнул, а затем пожал плечами. – Все неплохо получилось. Он дал мне средневековую версию рекомендации работодателя и пожелал мне удачи. Следующие пятьдесят лет я готовил в королевских дворцах разных стран, расширяя свои знания и оттачивая мастерство. В конце концов, однако, я устал работать на кого-то, и захотелось открыть свой бизнес. Как бы сильно я не любил готовить, это не принесло бы мне денег, необходимых для этого, поэтому мне пришлось повесить фартук на некоторое время. Я пробовал разные вещи, но самым успешным было работать с бандой наемников. К моему большому удивлению, я оказался прирожденным бойцом.
– А чему ты удивляешься? – спросила она с улыбкой. – Бессмертные – настоящие воины. Мы сильные, быстрые и нас трудно убить.
– Да, но тебе также нужно умение, иначе ты потеряешь голову, а я провел большую часть своей жизни на кухне. Даже в юности я избегал тренировки во дворе с мужчинами, чтобы постоянно таскаться за поваром, – сказал он торжественно. – Тем не менее, я обнаружил, что я прирожденный боец. И я оказался гением в планировании успешных атак и обороны, что, в общем-то, не сильно отличается от планирования большого пира.
– Что? – сказала она недоверчиво, и он торжественно кивнул.
– Все дело в деталях, – заверил он ее с улыбкой, и Дрина расхохоталась.
– На самом деле мои познания в кухне замка пригодились мне во время осады. Я знал, что у них может быть под рукой, как долго это продлится и так далее. Я хорошо устроился. Достаточно хорошо, чтобы заработать деньги, необходимые для открытия собственного паба, а затем я смог открыть второй и так далее,… а дальше я перешел к ресторанам, а затем к отелям, – продолжил он и пожал плечами.
– А как получилось, что ты перешел от ресторанов к отелям? – удивленно спросила она.
– Ну, я открыл один из своих ресторанов на первом этаже отеля в Париже. Ресторан заработал отличную репутацию, и бизнес процветал, чего нельзя было сказать об отеле. Я подумывал о том, чтобы перенести ресторан в другое место, пока отель не закрылся полностью, но тут мне стало немного скучно. Я потерял интерес к еде через пару столетий, и это отняло много радости от приготовления пищи. В тот момент, когда я это заметил, нанял лучших шеф-поваров, которых смог найти, чтобы они взяли на себя фактическую кулинарию в моих заведениях. А мне нужен был новый вызов, поэтому вместо того, чтобы переместить ресторан, я решил купить отель и посмотреть, смогу ли я снова сделать его успешным. Отремонтировал отель этаж за этажом, а ресторан в это время занимался обслуживанием номеров. Мы создали себе репутацию, и отель тоже начал процветать. Так я открыл еще один, а потом другой. Все опять шло хорошо, но вскоре мне снова стало скучно, и я ... Я думаю, это было в двадцатых годах, – пробормотал он, затем пожал плечами и продолжил: – Я читал статью о совершенно новом методе консервирования пищи.
– Замороженные продукты, – весело сказала Дрина. Харпер кивнул ей в ответ.
– Мы начали с овощей, а потом перешли к закускам, и, как я уже сказал, недавно добавили вина к тому, чем мы занимаемся. Он криво усмехнулся. – Видишь ли, я уже говорил тебе, что моя история далеко не так увлекательна, как твоя.
Дрина покачала головой.
– Может быть. Понятия не имею. Но звучит достаточно интересно. По правде говоря, моя жизнь была далеко не такой захватывающей, как кажется. Я имею в виду такие титулы, как «гладиатор», «пират» и «мадам», которые, наверное, звучат волнующе, но на самом деле это был просто еще один этап в жизни. Быть гладиатором было жарким, потным и кровавым трудом. Быть пиратом – все равно, что быть моряком. Ночь за ночью тянуть канаты, поднимать паруса и идти в шторм, время от времени вступая в схватку за право пролить кровь. А как мадам, я приветствовала мужчин у дверей, как встречающая в «Уол-Марте», читая их мысли, когда они входили в заведение, чтобы убедиться, что у них нет гнусных планов. Затем я сидела, читала или играла в карты, пока не закончится вечер, и мужчины не уходили. Волнение возникало только тогда, когда какой-нибудь парень становился слишком грубым или пытался заставить одну из девушек сделать что-то, чего она не хотела. А потом, когда я провожала их до выхода, у меня на мгновение поднимался адреналин.
Она пожала плечами. – Если я чему-то и научилась за все эти годы, так это тому, что ничто не может быть таким захватывающим и очаровательным, как кажется. Я подозреваю, что если ты читал мысли кинозвезд и рок-звезд, то, вероятно, обнаружил, что их жизнь была ежедневной рутиной и мучениями от случайного безумия фанатов, которое могло напугать их до чертиков и повысить адреналин.
Харпер улыбнулся. – Ты удивительно благоразумна для той, кто большую часть жизни была такой бунтаркой.
Дрина пожала плечами. – Мы все живем и учимся.
Харпер кивнул, и увидел, как автомобиль замедляется. – Мы на месте.
Дрина наклонилась вперед, вытянулась перед ним и с любопытством посмотрела в окно на очень неинтересное здание, перед которым они остановились.
– Непримечательное, как наши клубы в Европе, – прокомментировала она, положив руку ему на плечо, словно пытаясь удержать равновесие.
– Да, – согласился Харпер, немного хрипло.
Она повернула голову и улыбнулась ему, находясь достаточно близко, чтобы поцеловать: – Я предполагаю, что это для того, чтобы не привлекать смертных.
– Да, – повторил он, на этот раз почти шепотом. Его голова наклонилась вперед, Дрина придвинулась ближе, и они оба замерли, когда дверь автомобиля захлопнулась. Харпер посмотрел мимо нее на освободившееся место водителя, потом в боковое окно и вздохнул. – Ладно, мы на месте.
Дрина выпрямилась, когда водитель открыл дверцу со стороны Харпера. Затем она последовала за ним из машины в холодную ночь. Харпер задержался, чтобы дать указания водителю, прежде чем подтолкнуть ее к двери ночного клуба.
Когда они вошли, их обдало волной жара и звуков, и Дрина с любопытством огляделась, нисколько не удивившись, что это похоже на любой клуб в любом городе. Они находились в большой комнате с затененными кабинками по краям освещенного танцпола. Из всех углов доносилась громкая музыка. Харпер повел ее к одной из немногих свободных кабинок, но она схватила его за руку и спросила: – Давай найдем место потише, где мы сможем поговорить, когда не танцуем?
Кивнув, он сразу же сменил направление и повел ее к вращающимся дверям. Они прошли в другую комнату, целиком состоящую из столов и кабинок, и, как только за ними закрылись двери, стало гораздо тише. Они выбрали кабинку у стены.
– Мы всегда можем пойти туда и потанцевать, когда захотим, но здесь будет легче разговаривать, когда мы захотим передохнуть, – улыбнулась Дрина, снимая пальто.
– Умно придумано, – сказал Харпер, вешая свое пальто на крючок в конце кабинки. Затем он взял ее пальто и повесил рядом со своим.
Он сел напротив нее, бормоча извинения, когда его ноги коснулись ее, затем огляделся вокруг. К их столику подошла официантка, улыбнувшись ей, Харпер взглянул на Дрину, и спросил: – Ты знаешь, чего ты хочешь? Или ты хочешь посмотреть меню?
Вместо ответа она взяла узкое меню с подставки в конце стола и открыла его, сказав: – Вероятно, лучше посмотреть, что у них есть, если выбор не такой же, как в Испании, или названия разные.
Харпер кивнул и повернулся к официантке, но она уже ускользнула со словами: – Я дам вам минуту на раздумья.
Дрина положила меню на стол и повернула его так, чтобы они оба могли его видеть. Они наклонились вперед, голова к голове, чтобы рассмотреть его, но тут из-под пальто Харпера раздался писк. Нахмурившись, он выпрямился и полез в карман за телефоном.
Дрина вежливо притворилась, что не могла услышать то, что он говорил.
– Привет, – коротко ответил он, выслушал ответ, вздохнул и сказал: – В порядке. Мы ничего не можем с этим поделать. Я перезвоню тебе.
Дрина вопросительно взглянула на него, и Харпер поморщился.
– Кажется, официально объявили метель, – извиняющимся тоном объявил он. – Это звонил мой пилот и сказал, что они закрыли аэропорт и советуют людям держаться подальше от шоссе. Он думает, что их тоже скоро закроют, но, как бы то ни было, возвращаться на вертолете в Порт-Генри сегодня небезопасно.
С минуту Дрина тупо смотрела на него, а потом потянулась к своему телефону.
– Мы можем попытаться вернуться сегодня вечером, но нам придется уехать прямо сейчас, если ты хочешь попробовать, – сказал Харпер, набирая номер коттеджа Кейси. – В противном случае мы уедем не раньше завтрашнего дня, и то только в том случае, если буря утихнет.
Дрина прикусила губу и кивнула, соглашаясь с его словами, но замолчала, когда на другом конце провода подняли трубку.
– Дрина? – сказала Мирабо вместо приветствия.
– Да, это я.
– Послушай, примерно через час после того, как вы ушли, здесь разыгралась буря. Они только что перекрыли шоссе 401 из Лондона в Вудсток, и я подозреваю, что остальная часть шоссе тоже скоро закроется. Я думаю, что вам, ребята, небезопасно летать. Вам двоим лучше не пытаться вернуться сегодня вечером.
– А как же Стефани? – нахмурившись, спросила Дрина.
– Она крепко спит на диване с включенным телевизором. Пока оставим ее там. Если она проснется и захочет лечь спать, я пойду с ней. Это не проблема. Хотя, возможно, сегодня в этом нет необходимости. Леониуса поблизости нет, да и вряд ли она попытается убежать в метель, особенно когда они перекрыли шоссе. Даже если ей удалось ускользнуть, автобусы никуда ее не повезут.
– Верно, – пробормотала Дрина. – Полагаю, сегодня лучше не возвращаться.
– Определенно, – заверила ее Мирабо. – Не волнуйся. Все хорошо. Вы с Харпером просто снимете номер в отеле и останетесь в городе, пока все не прояснится.
– У меня квартира здесь, в городе. Мы можем остаться там, – объявил Харпер, очевидно уловив суть разговора. Он набрал несколько цифр на телефоне и повернул его к ней так, чтобы она могла читать с маленького экрана. – Вот номер, дай ей его и скажи, чтобы звонила, если возникнут проблемы.
Дрина продиктовала Мирабо цифры, передала сообщение, пожелала спокойной ночи и повесила трубку.
– Ну…, – пробормотала она.
– Да, – ответил Харпер.
Какое-то время они смотрели друг на друга, потом Дрина уловил какое-то движение за его спиной и, взглянув мимо Харпера, увидела, что официантка медленно идет вдоль ряда кабинок, принимая заказы.
– Что ж, – повторила она, переводя взгляд на меню, – посмотрим, что у нас здесь есть.
Она медленно пробежала глазами список доступных смесей крови, бормоча каждую вслух, а затем остановилась, произнеся: – «Сладкий экстаз».
– Это доза крови того, кто принял наркотик «экстази», – пробормотал Харпер. – Считается, что воздействие на бессмертных довольно сильное. Говорят, это как бессмертная шпанская мушка.
Дрина улыбнулась. – Я знаю. Бет рассказывала, что он пробудил ее интерес к сексу, и что у нее был самый лучший секс за долгое время.
Брови Харпера поползли вверх. – Неужели?
– Да, – Дрина усмехнулась, и ее взгляд вернулся к меню, когда она призналась: – Она всегда приставала ко мне, чтобы я попробовала его, и я всегда хотела попробовать, но никогда не была с кем-то, кто мне нравился, и кому я достаточно доверяла, чтобы попробовать его.
Она посмотрела вверх и встретилась с его взглядом, и добавила: – До сих пор.
Харпер молча смотрел на нее, их взгляды встретились, пока движение воздуха не привлекло их внимание к тому, кто-то стоял в конце их стола. Он даже не обернулся, чтобы убедиться, что это официантка, а просто прорычал: – Два «Сладких экстаза».
– Оки-доки, – весело сказала официантка и ускользнула.
На минуту воцарилось молчание, а потом Дрина резко сказала: – Давай потанцуем.
Не дожидаясь ответа, она быстро выскользнула из кабинки и направилась к двери танцевальной секции клуба. Ей не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, идет ли за ней Харпер. Дрина чувствовала, как жар исходит от его тела и разливается по ее спине. Мужчина практически наступал ей на пятки.
Музыка представляла собой танцевальный микс, быстрый и пульсирующий, как сердцебиение любовника. Дрина позволила телу двигаться в такт музыки. Она почувствовала, что Харпер был рядом, но даже не посмотрела на него. Вместо этого она закрыла глаза и танцевала. Когда через некоторое время музыка замедлилась, и он поймал ее за руку, чтобы притянуть к себе в объятия, она не сопротивлялась. Мгновенное напряжение между ними сказало ей, что они не нуждаются ни в каком «Сладком экстазе», но она и не думала, что они будут нуждаться. И все же, заметив официантку, идущую к ним с подносом, на котором стояли два бокала, она помахала ей рукой и улыбнулась.
– Они нагревались, – объяснила официантка, остановившись рядом с ними.
– Ты просто сокровище, дорогуша. Мне захотелось пить, – усмехнулась Дрина, схватив свой бокал и залпом осушив его, когда Харпер только потянулся за своим.
– Еще? – спросила официантка со злой усмешкой, когда Дрина опустила опустевший бокал.