– Ну, естественно, – сказала она со смехом, поставив пустой бокал обратно на поднос.
– Сделай два, – предложил Харпер, быстро осушив свой бокал и поставив его на поднос.
– Договорились, – весело сказала женщина и отвернулась.
Улыбнувшись, Дрина обняла Харпера за шею, и он привлек ее к себе.
– Стефани ошибалась, когда говорила, что ты не танцуешь с тех пор, как вошли в моду «Gone With the Wind dress», – весело сказал Харпер, когда она прижалась к нему в замедленном ритме. – Ты знаешь, как двигаться в ритмах современной музыки.
– Бет и я часто ходили в клубы с другими охотниками после работы. Это хорошо для того, чтобы выпускать пар, – призналась она, а потом добавила: – Ты тоже не так плохо двигаешься, опровергая старую поговорку о том, что белые люди не умеют танцевать.
Харпер усмехнулся. – Я не знаю об этом и не могу судить.
– Я знаю, – заверила она его, а затем намеренно придвинулась приблизилась достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись, добавив: – Бет говорит, что это верный признак того, что мужчина хорош в постели. А ты хорош в постели, Харпер?
Смех Харпера застрял у него в горле, а глаза вспыхнули серебристо-зеленым отливом. Потом он схватил ее и поцеловал, как будто их прежние объятия никогда не прерывались. Это не было медленным и нежным поцелуем. Его рот был ненасытным, горячим и твердым, требовательным без малейшего признака неуверенности, скорее пожирающим, чем исследующим. Он хотел ее очень сильно и грязно, и ему было все равно, что они находятся в общественном месте.
Это был не «Сладкий экстаз». Дрина понимала, что его действие еще не началось. Она крепче обняла его за шею, и застонала, когда его руки скользнули по ее бокам до уровня груди. Он не схватил их крепко, как у входа в ресторан, но позволил своим большим пальцам порхать по бокам ее груди в дразнящей ласке, которая заставила ее соски затвердеть в предвкушении. А потом Дрина поняла, что Харпер не настолько сильно возбудился, чтобы забыть, где они находятся, испытывая одновременно облегчение и разочарование, которое значительно смягчилось, когда его нога скользнула между ее бедер. Харпер опустил одну руку, чтобы прижать к себе ее ягодицы, так чтобы его бедро терлось об нее при каждом шаге. Он позволил своей руке опуститься ниже, на мгновение, согнув ее под ягодицами Дрины. Его пальцы легко скользнули между ее ног в дразнящей ласке, от которой у нее перехватило дыхание. Это было быстрое прикосновение, а затем его рука скользнула обратно к талии. Кровь теперь гремела в ее ушах, мерцающие огни внезапно казались ослепляющими, и она резко упала на него, распластавшись на его бедре. Дрина не осознавала, что ритм музыки снова изменился, пока Харпер не прервал поцелуй и не отстранил ее от себя. Она моргнула, открыв глаза, чтобы увидеть, как остальные двигаются в неистовом ритме. Тогда Харпер притянул ее к себе, не поворачивая лицом, а прижимая к своей груди так, чтобы теперь ее ягодицы прижимались к его паху. Он обнял ее за талию, положив одну руку поверх другой, прямо под ее грудью, и наклонился к ней, чтобы прошептать: – Тебе холодно?
Слова были мягкими и дразнящими, и он прикусил ее ухо, когда произносил их. Затем он провел рукой по ее животу к промежности, мягко надавил на нее и прошептал: – Хочешь, я согрею тебя?
Дрина не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Харпер все еще перемещался с ней под музыку по танцполу, и это было хорошо, потому что, если бы он остановился, она бы просто стояла там, в ступоре как идиотка. Но в тоже время она была уверена, что любой, кто посмотрит на них, просто увидит двух танцующих людей. Но это было больше похоже на прелюдию, чем на танец.
– Наша официантка возвращается с напитками. Может, присядем? – спросил он у нее, и Дрина кивнула, надеясь, что ей удастся сохранить равновесие, если он ее не обнимет. Харпер, не убирая рук с ее талии, увел Дрину с танцпола. Они почти сразу же заметили свою официантку, которая остановилась на полпути между дверями гостиной и танцполом, но увидев их, повернулась и пошла обратно к дверям. К тому времени, как они протиснулись через вращающиеся двери, она уже ставила напитки на их столик.
Харпер подвел ее к столу, и Дрина заняла свое место, подвинувшись, чтобы освободить место и для него. Как только они уселись, он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. На этот раз их поцелуй был быстрым и жестким, почти как одержимость. Потом Харпер потянулся к своему бокалу и сделал большой глоток, поставив бокал обратно, он положил руку на край стола перед ней. Следуя его примеру, Дрина взяла свой бокал и сделала глоток. Поставив его на стол, она почувствовала, как что-то коснулось ее правого соска. Взглянув вниз, она увидела, что Харпер протянул к ней пальцы, кончики которых касались ее затвердевшего соска, видимого сквозь тонкую ткань лифчика и платья. Пока она смотрела на него, он повторил это снова, просто вытянув пальцы и позволив кончикам коснуться возбужденного бугорка. Дрина закусила губу и огляделась по сторонам, но то, как он устроился, не позволяло никому увидеть то, что он делает. Когда она встретила его взгляд, он спросил: – Тебе нравится быть охотницей?
Дрина моргнула, медленно обдумывая праздный вопрос, и наконец, кивнула.
– Да, – иногда это приводит в уныние, – хриплым шепотом произнесла она и, откашлявшись, добавила: – Но в основном я чувствую, что помогаю людям, хотя бы тем, что не даю негодяям причинить вред другим.
– Им повезло, что у них есть ты, – тихо сказал он, а затем поднял руку и провел пальцем по краю ее декольте, вдоль V-образного выреза, по изгибу груди. – А чем ты еще занимаешься, кроме танцев?
Дрина облизнула губы и заставила себя оторвать взгляд от того, что он делал, чтобы попытаться ответить на поставленный вопрос. – Я нахожу чтение расслабляющим и... – она замолчала и закусила губу, ее тело замерло, когда он наклонился вперед и уткнулся носом ей в ухо.
– И? – подсказал он, его дыхание щекотало ее внезапно ожившую плоть.
– И что? – выдохнула она, поворачивая лицо к его губам.
Харпер поцеловал ее, на этот раз долгим, ленивым поцелуем, его язык скользнул внутрь, а затем исчез, прежде чем он отстранился. Он убрал руку с ее шеи и снова потянулся за бокалом. Дрина вздрогнула от его прикосновения и потянулась за своим бокалом.
– То, как ты двигаешься на танцполе, невероятно сексуально. Я поймал себя на том, что смотрю на тебя и думаю, не надела ли ты один из новых бюстгальтеров и трусиков, которые Стефани помогла тебе выбрать сегодня.
Она только что поднесла бокал к губам, и ее глаза метнулись к нему поверх края. Выражение его лица было небрежным, как будто они обсуждали погоду, но глаза были свирепыми и похотливыми. Она сделала глоток своего «Сладкого экстаза» и просто кивнула, проглотив содержимое.
Он улыбнулся и поставил бокал на стол, затем снова провел пальцами по ее декольте. – Какой именно?
Дрина замялась, затем медленно улыбнулась и сказала: – Думаю, ты сам это выяснишь.
Харпер встретился с ней взглядом и выдержал его, а затем он опустил взгляд, и она почувствовала, как он дергает ее за топ. Она также заметила, что Харпер поймал одним пальцем вырез и слегка сдвинул его в сторону, открыв край красного кружевного лифчика с черной отделкой. Когда она снова посмотрела в его глаза, то увидела, что они горят серебром.
– Мой любимый, – выдохнул он, его глаза засияли, и Дрина чуть не рассмеялась. То же самое сказала Стефани, когда настояла, чтобы она надела его сегодня вечером. – Харперу этот комплект очень понравился. Ты должна его одеть.
Дрина сделала еще глоток и сумела не заерзать на сиденье, когда он просунул палец под край лифчика и легко провел им вниз, дразняще касаясь соска, который теперь определенно болел. Она не дышала, пока он не убрал палец и не позволил верху ее платья скользнуть на место.
Харпер повернулся, чтобы снова взять свой бокал. Еще один глоток – и осталась половина напитка. Он поставил его на место и снова повернулся к ней. Ее бокал тоже наполовину опустел. Еще по половине на каждого из них, и они, конечно, смогут уйти? А если он не предложит, то это сведет ее с ума.
– На тебе, конечно, те же подходящие трусики.
Дрина заморгала от неожиданности и опустила глаза, когда его теплая и тяжелая рука легла ей на бедро. У нее возникло безумное желание повторить слова: – Думаю, я хочу, чтобы ты сам убедился, – и она представила, как он скользнул между ее ног под юбку, чтобы сделать это, но затем встряхнулась. Они были в общественном клубе. Ну, не совсем. Клуб был более уединенный, только для бессмертных, хотя они иногда впускали сюда и смертных. По крайней мере, в Испании.
– Неужели? – спросил он, наклонившись вперед, чтобы укусить ее за ухо, его рука при этом скользнула немного выше по ее бедру.
– Да, – выдохнула она.
– Я рад, – прошептал он. – Не могу дождаться, когда увижу их на тебе.
«Не могу дождаться, когда покажу ему», – подумала Дрина, сжимая бокал в руке, когда его пальцы сквозь юбку начали лениво чертить круги на ее бедре.
– Не могу дождаться, когда сниму их с тебя, – прошептал он, проводя языком по нежной раковине ее уха, в то время как ленивые круги, которые он чертил на ее бедре, переместились вниз к внутренней стороне бедра.
Дрина закрыла глаза, чувствуя, как участилось ее дыхание. Его пальцы каким-то образом скользнули ей под юбку, и его обнаженная кожа коснулась ее, посылая покалывание вдоль бедра в обоих направлениях. Заставив себя открыть глаза, она посмотрела вниз и увидела, что удобный разрез на юбке позволил ему этот доступ. Пока она смотрела, его рука скользнула по внутренней стороне ее ноги, приподнимая материал вверх.
Харпер слегка прикусил ее ухо, втянул мочку в рот, медленно отпустив, спросил: – Ты хочешь еще танцевать?
Дрина едва заметно покачала головой.
– Тогда, может быть, выпьем и пойдем ко мне? – предложил он, его пальцы легкие, как перышко, коснулись ее трусиков.
У Дрины перехватило дыхание. Ее глаза начали закрываться, но она заставила себя открыть их и поднесла бокал к губам, выпив изрядную порцию, гадая, когда же все это перешло из-под ее контроля в его распоряжение... и был ли он когда-нибудь по-настоящему под контролем. Раньше она думала, что соблазняет его, но теперь все резко изменилось. Было ли это из-за ее вызова на танцполе, когда она спросила, хорош ли он в постели? Она не знала.
Дрина поставила бокал на место. Она повернула голову и застав Харпера врасплох, взяла в рот его нижнюю губу и пососала ее так же, как он сделал это с ее ухом. Когда же его пальцы снова коснулись ее, она отпустила его губу и ахнула, слегка приоткрыв рот. Харпер немедленно просунул язык внутрь, а его пальцы быстро сдвинули кружевные трусики в сторону, и он провел большим пальцем по ее клитору. Это было уже слишком, и Дрина с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть и не сесть ему на колени прямо здесь, в кабинке. Она чуть не заплакала, когда он внезапно убрал пальцы, позволив ее трусикам скользнуть на место.
Харпер так же резко прервал поцелуй и повернулся, чтобы взять свой бокал. Он одним глотком осушил стакан, поставил его на место и выскользнул из кабинки, на ходу вынимая бумажник.
– Заканчивай, и я оплачу счет. Его слова были грубыми, челюсти сжаты, но она знала, что выражение его лица не было злым.
Медленно выдохнув, Дрина попыталась успокоиться, глядя, как он пробирается между столиками к бару. На ходу он вытащил телефон. Вызывал машину, поняла она, наблюдая, как он прижимает к уху трубку. Машину, которая отвезет их в его квартиру...
«Господи, что она делает?» – с внезапной паникой задумалась она. Прошло много веков с тех пор, как она спала с мужчиной.
Поднеся бокал к губам, она сделала последний глоток, желая, чтобы это был не напиток, полный феромонов. Ей не нужно было больше возбуждаться, ей нужна была чертова голландская смелость. В прямом смысле. Покачав головой, она выскользнула из кабинки, и ей пришлось схватиться за стол, чтобы удержаться на ногах, так как ее ноги сильно дрожали. Черт, да она была в ужасном состоянии. Ей больше двух тысяч лет, а она дрожит, как неопытная девственница. «Какая жалость», – подумала она, потянувшись за пальто. Она надела его и чуть не выпрыгнула из него вместе с кожей, когда чья-то рука опустилась ей на плечо.
Харпер вернулся, поняла она, оглядываясь по сторонам и выдавливая из себя улыбку.
– Машина уже в пути, – сказал он, хватая свое пальто и натягивая его.
Дрина пробормотала что-то вроде «хорошо» или просто «о, боже», а потом он схватил ее за руку и повел через столики к выходу.
– Веселитесь, дети, – пропел кто-то.
Дрина огляделась и увидела официантку, которая стояла в стороне и улыбалась, когда они проходили мимо, а затем Харпер потащил ее к открытой двери клуба.
Снег и ветер ударили ее в лицо, когда они ступили в темноту. Прищурившись, Дрина последовала за Харпером. Он повел ее вокруг здания в узкий переулок, расположенный в задней части дома. Ветер резко стих, и Дрина с облегчением вздохнула. Она не привыкла к северному климату. Она повернулась, чтобы сказать это Харперу, но так и не произнесла ни слова. Его губы внезапно оказались на ее губах, его руки и тело прижали ее к холодным и твердым кирпичам здания, а его тело прижалось к ней спереди. Последовал такой взрыв страсти, какой она никогда в жизни не испытывала. Он окатил ее, как радиоактивные осадки от атомной бомбы. Дрина схватила Харпера за руки и держала, пока он входил в нее языком и раздвигал полы ее пальто, чтобы провести руками по ее телу. Его руки обхватили ее грудь и талию, скользнули вниз по бедрам, потом обхватили ее за ноги и прижали к стене так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Как только она оказалась там, где он хотел, он поднял ее ноги, раздвинул их и закинул на свои бедра. Дрина инстинктивно обхватила его за талию, помогая принять ее вес, когда он прижал ее бедрами к стене. Она освободила его руки, и он немедленно протянул одну из них к ее груди, оттягивая бюстгальтер в сторону и открывая одну из них ночному воздуху. Дрина ахнула, когда холод обвился вокруг ее соска. Харпер прервав поцелуй, опустил голову и прижался к ней. Его горячее влажное дыхание вызвало жар, который заставил ее стонать и извиваться у стены. Когда его зубы коснулись нежного бугорка, она вскрикнула и подняла лицо к ночному небу. Холодные хлопья кружились вокруг них, приземляясь на ее веки, щеки и губы, и ее дыхание вырывалось маленькими вздохами, образуя небольшие облака, которые плыли к небу.
Почувствовав, как его рука скользнула вверх по ее бедру, Дрина закрыла глаза и задержала дыхание, которое перешло в крик, когда он нашел ее клитор. Вонзив ногти в его плечи, она оттолкнулась бедрами от стены, отдаваясь ласке, и повернула голову в сторону, внезапно задыхаясь, когда он сдвинул ее трусики в сторону, чтобы снова прикоснуться к ней.
– Господи, – прорычал Харпер, уткнувшись ей в грудь, а затем поднял голову и почти беспомощно простонал: – Ты такая горячая и мокрая.
Дрина открыла глаза и опустила голову, чтобы встретиться с ним взглядом, а затем снова застонала, когда его пальцы коснулись ее нежной плоти.
– Я хочу тебя, – выдохнула она, извиваясь от его прикосновений.
Серебро в глазах Харпера вспыхнуло, и он снова завладел ее ртом. Он убрал пальцы, но она почувствовала, как его рука скользнула между ними, и поняла, что он расстегивает брюки. Она поцеловала его еще более страстно в предвкушении того, что должно было сейчас произойти, а затем раздался автомобильный гудок. Они оба замерли на мгновение. Харпер прервал поцелуй, и повернувшись, тупо уставившись на заднюю часть машины, едва видимую на обочине. Харпер со стоном уронил голову ей на грудь. Он слегка встряхнул ее и снова выпрямился. Его рука снова на мгновение скользнула между ними, вероятно, чтобы застегнуть брюки, а затем он отстранился.
Мысленно проклиная водителя за то, что он так не вовремя поторопился, Дрина медленно отцепила лодыжки с талии Харпера и позволила своим ногам опуститься. Харпер на мгновение поддержал ее, чтобы она нашла равновесие на высоких ботинках, а затем отпустил, быстро одернув платье, прежде чем схватить ее за руку и вывести из переулка к ждущей машине. Он, не отпуская ее руку, посадил Дрину в машину, а затем закрыл дверь, крепко сжимая ее пальцы. Продолжая крепко сжимать их, он наклонился вперед, чтобы поговорить с водителем, и откинулся на спинку сиденья.