– Да, – сказала Эбигейл, отстраняясь, чтобы встретиться с ним взглядом. – Немногие мужчины были бы такими заботливыми и милыми. И немногие мужчины так умны, красивы и храбры. Ты мне нравишься, Томаззо. Я нахожу тебя невероятно привлекательным во всех отношениях, и я уважаю тебя.
Томаззо улыбнулся медленно, а потом тихим голосом сказал: – Я тоже люблю тебя, Эбигейл.
– Я не ... – начала Эбигейл с тревогой, ее лицо вспыхнуло, а затем она оборвала отрицание, так как что еще было любовью, кроме этого мощного сочетания любви, уважения и влечения? Через мгновение она кивнула. – Ладно, я люблю тебя. – Подняв голову, она печально добавила: – Но я не понимаю, как ты можешь любить меня.
– Нет? – иронично улыбнулся он. – Возможно, потому, что я люблю, уважаю и нахожу тебя самой желанной, – мягко сказал Томаззо, – потому что ты красивая, умная, храбрая, сильная…
– В том-то и дело, – прервала его Эбигейл с криком отчаяния, – я не сильная. Нисколько. Моя мать пыталась воспитать меня такой же сильной, как она, но на пляже, и потом, когда я заболела на вилле, я ... – Она замолчала, пристыженная, а потом призналась: – Мне нравилось, когда ты заботился обо мне. Я чувствовала себя в безопасности, и мне это нравилось, – призналась она, уверенная, что это, вероятно, выглядит немощно и постыдно.
– Эбигейл, – недоверчиво произнес Томаззо. – Ты действительно считаешь себя слабой, потому что, когда болела, ценила мою заботу о тебе? – Он не позволил ей ответить, напомнив: – Ты заботилась о своей матери, когда она была больна, но не считала ее слабой.
– Да, но она умирала, – возразила Эбигейл.
– Ты тоже, – твердо возразил он и напомнил ей, – именно поэтому я обратил тебя.
– Хорошо, но мне нравилось, когда ты заботился обо мне на пляже. Перевязывал рану, ловил рыбу и готовил ее, приносил кокосы, чтобы я могла пить кокосовую воду.
– Bella, – раздраженно сказал Томаззо, – а кто ухаживал за моим пенисом, когда он распух и болел? А? Кто проткнул рыбу копьем и сжег, я имею в виду, приготовил ее на ужин? И кто принес мне кокосовые орехи? Возможно, я и заботился о тебе, когда ты была без сознания, а потом больна, но ты сделала то же самое для меня. – Схватив ее за руки, он слегка сжал их и сказал: – Мы – команда, и это здоровые взаимоотношения. Мы работаем вместе. Иногда я буду сильнее. Иногда так и будет. Но вместе мы можем пройти через что угодно.
Эбигейл медленно кивнула, признавая, что он, возможно, прав, но потом покачала головой и призналась: – Но, Томаззо, все время, пока мы были у Джейка и Салли, я хотела, чтобы ты ворвался и спас нас. Или даже был бы там с нами, потому что я была уверена, что ты знаешь, что делать, страх не удержал бы тебя, как меня. У меня даже были шансы сделать попытку побега раньше, но я боялась, что Джет пострадает, и у меня не было яиц, чтобы…
– У тебя есть яйца, – настойчиво перебил ее Томаззо и нахмурился, осознав, что сказал. – Ну, не буквально, слава Богу, но, образно говоря, они у тебя есть, большие и волосатые, – заверил он ее. – Может, ты и хотела, чтобы я ворвался и спас тебя, но когда я не успел вовремя, ты спасла себя сама. А заодно и Мэри с Джетом. Эбигейл, ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Самая сильная, самая добрая и самая красивая ... – Он покачал головой и продолжил: – Мне бы хотелось, чтобы ты увидела себя моими глазами, потому что ты для меня – все.
– Спутница жизни, – прошептала она, вспоминая его ответ о том, что такое спутница жизни.
– Si, – кивнул Томаззо, – спутница жизни – это все. Она – единственный человек, которого бессмертный не может читать или контролировать. Она – единственный человек, с которым он может расслабиться и быть рядом, не боясь, что его собственные мысли будут прочитаны или его действия будут под контролем. Она подходит ему во всем. Она – та, чье присутствие отбрасывает назад одиночество жизни, прожитой до нее. Она – все. Она – это ты, Эбигейл. Ты – моя спутница жизни. Ты для меня – все.
– О, – Эбигейл сморгнула слезы, застилавшие ее глаза. – Я так люблю тебя, Томаззо Нотте.
– И я люблю тебя, Эбигейл Форсайт, которая скоро станет Нотте.
Ее глаза слегка расширились, а затем она усмехнулась. – Ты мог бы, по крайней мере, сделать предложение или что-то в этом роде. Большинство девушек были бы раздражены, если бы парень просто предположил, что она выйдет за него замуж.
Его брови обеспокоенно поднялись, но он сказал: – Ты не выглядишь раздраженной.
– Я не большинство девушек, – сухо возразила она.
Томаззо торжественно кивнул. – Я знаю это.
Его губы потянулись к ее губам, и Эбигейл поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в ответ, ее руки обвились вокруг его шеи. Она почувствовала, как он развязал пояс ее халата, и застонала ему в рот, ее тело дрожало от удовольствия, когда его руки властно двигались по ее обнаженной плоти. Когда он внезапно прервал поцелуй и обнял ее за талию, Эбигейл обвила ногами его бедра, а затем оглянулась через плечо и заметила еду, ожидающую на столе, когда он отошел от нее.
– А как насчет еды? – спросила она, нахмурившись.
Томаззо замолчал и неуверенно посмотрел на нее. – Ты голодна?
– Немного, – призналась Эбигейл и робко добавила: – Но я думаю, что могу немного подождать с едой.
Томаззо улыбнулся и пошел к кровати, а Эбигейл снова посмотрела мимо него, на этот раз на окно. Заметив за окном заснеженный пейзаж, она сморщила нос и подумала, что сейчас в Пунта-Кане, наверное, солнечно и тепло. В Каракасе тоже, это заставило ее задуматься и спросить: – Почему мы не в Каракасе? Там же другие похищенные бессмертные, не так ли? Разве мы не должны помочь их найти?
– Нет. Мы не должны быть там, – твердо сказал он, а затем добавил, – потому что это опасно.
Когда она начала сердиться, он быстро продолжил: – И не только из-за тебя и Мэри. Вам нужно научиться распознавать свой голод, прежде чем он станет проблемой. Вам также нужно научиться тому, что вы можете и не можете делать сейчас физически: как читать и контролировать мысли и как заставить свои клыки питаться. Иначе вы можете представлять опасность для смертных.
Эбигейл нахмурилась, но не могла с этим поспорить. Если бы они с Мэри умели читать мысли и контролировать смертных, то легко вырвались бы из лап отвратительных Джейка и Салли. Или смогла бы только она, предположила Эбигейл, так как Мэри довольно быстро была нокаутирована дротиком. Она предположила, что они не использовали его на ней, потому что подозревали, что у нее еще не было этих навыков, что говорило о том, что Джейк и Салли знали много о бессмертных людях. Эта мысль заставила ее задуматься о том, что делать с парой негодяев, но сначала она хотела понять ... – Почему Канада?
Томаззо снова помолчал, на этот раз озабоченно нахмурившись. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Ее брови поползли вверх. – Да. А что?
– Я уже объяснил, что, по-моему, тебе лучше не просыпаться на вилле.
– Да, я знаю, но мне просто интересно, почему Канада, а не Техас или Италия ...? – Она пожала плечами. – Почему именно Канада?
– А, – сказал он, иронично улыбаясь. – Люциан организовал полет. Джет должен был приехать сюда на обучение, и у меня здесь семья, так что это казалось лучшим выбором в то время.
– О, – пробормотала она и спросила: – Где мы будем жить?
Томаззо поколебался, потом отнес ее к кровати, сел на край и усадил к себе на колени. Затем он сказал: – Мы можем жить где угодно. Мой дом находится в Италии, но я думал о покупке кондоминиума в Калифорнии и в Торонто тоже, чтобы было, где остановиться, когда будем навещать моих родственников, проживающих здесь.
– Я заметила, что ты не упомянул Техас, – заметила Эбигейл.
Томаззо поморщился. – Техас может стать проблемой. Только потому, что у тебя есть друзья и знакомые, которые могли бы уловить тонкие различия в тебе теперь, когда ты обратилась. Например, серебро в твоих глазах, – добавил он и продолжил: – Но мы могли бы жить в Техасе. Просто, возможно, не там, где ты выросла. Лучше избегать этой области.
Она понимающе кивнула и задумалась, когда он сказал: – Конечно, мы можем жить где-нибудь в другом месте, если этого потребуется для твоей учебы.
Эбигейл снова подняла на него глаза. – Учеба?
– Ты должна окончить медицинскую школу, Эбигейл, – тихо сказал он, – по тому, как ты командовала мной, когда я был ранен, я знаю, что из тебя вышел бы хороший врач.
Она тихо рассмеялась и покачала головой. – Как только я найду работу и смогу себе это позволить, я вернусь в школу. До тех пор мы можем жить где угодно.
– Тебе не нужна работа. У нас много денег, – заверил он ее, – если захочешь, то можешь больше никогда не работать.
Эбигейл нахмурилась. Он мог бы сказать «мы богаты», но на самом деле у нее не было ничего, даже двухсот с лишним долларов, которые у нее были, когда они встретились. Она понятия не имела, где они теперь. По дороге Эбигейл потеряла и джинсы и деньги. Итак, Томаззо говорил, что у него много денег, которыми он готов поделиться с ней. Это было довольно интересно. Не то что он хотел поделиться с ней, а то, что у него было много денег. Она даже не предполагала, что он богат. Возможно, потому, что на нем даже не было одежды, когда они познакомились. Мужчина был голый, и Эбигейл подумала, что он великолепный и сексуальный красавчик.
Прочистив горло, она сказала: – Спасибо. Но я лучше заплачу сама за свое обучение. Так что мы можем жить, где захочешь, по крайней мере, пока у меня не будет достаточно денег, чтобы вернуться в школу.
– Хм, – Томаззо нахмурился и тут же расслабился. – Еще зима. У нас есть несколько месяцев до осени, когда, я полагаю, начнется медицинская школа. Так что у меня достаточно времени, чтобы убедить тебя продолжить учебу этой осенью. А пока мы немного поживем в Торонто, чтобы ты могла познакомиться с моей семьей здесь, а затем поедем в Калифорнию и я познакомлю тебя с моей семьей там, а затем мы вернемся в Италию, я покажу тебе дом, где я вырос, и познакомлю с моими родителями, братьями и сестрами, кузенами и кузинами, племянницами и племянницами, и внучатыми племянницами и…
Эбигейл поцеловала его, чтобы заставить замолчать, главным образом потому, что Томаззо до смерти напугал ее своим списком людей, с которыми она должна была встретиться. Мысль о том, что все они будут смотреть на нее и оценивать как возможную пару для Томаззо, немного тревожила.
Он, казалось, не возражал против такой тактики молчания. Томаззо поцеловал ее в ответ, его руки распахнули халат на ее плечах, чтобы найти и погладить ее груди, пока она не застонала и не выгнулась дугой у него на коленях. Затем он опустил одну руку, чтобы скользнуть вверх по ее ноге, и, помимо воли, это действие напомнило Эбигейл Джейка и его проклятый пистолет. Это не столько расстроило ее, сколько вызвало вопросы, на которые она хотела получить ответы.
Схватив Томаззо за руку, чтобы остановить, Эбигейл прервала поцелуй и отстранилась, чтобы посмотреть на него.
– С тобой все в порядке? – с беспокойством спросил Томаззо. – В конце концов, еще слишком рано?
– Нет, – заверила его Эбигейл. – Я просто ... что будет с Джейком и Салли?
– Будет? – неуверенно спросил он.
– Да. Я имею в виду, я знаю, что вы, вероятно, не можете сдать их полиции. Они могут начать кричать о вампирах и прочем, так что же делать? У вас, ребята, есть своя тюрьма, в которую вы их посадили, или ... – Она слегка пожала плечами, не имея ни малейшего представления о том, что можно сделать с этими мужчинами. – Я полагаю, их не отпустят просто так, чтобы они не смогли похитить других бедных бессмертных или убить еще больше смертных.
– Нет. Их не отпустят, – медленно проговорил Томаззо, затем откашлялся и добавил: – При нормальном развитии событий их разумы были бы стерты навсегда, а затем, вероятно, их поместили бы в психиатрическую лечебницу. То, о чем я говорю, может нанести непоправимый ущерб, – объяснил Томаззо. – Однако если бы это не нанесло постоянного ущерба, они были бы выпущены в население как чистый лист, чтобы начать все сначала. Однако за ними следили до тех пор, пока не убедились, что они больше не причинят неприятностей.
«Это прозвучало добрее, чем то, чего они заслуживали», – подумала Эбигейл, но спросила: – Значит, на этот раз этого не произошло?
Томаззо встревоженно покачал головой.
– Что случилось? – спросила она.
– Они мертвы, cara, – мягко ответил он.
– Что? – Глаза Эбигейл расширились, – их убил Люциан?
– Нет, bella. Они были мертвы, когда мы добрались до вас, – сказал Томаззо, его беспокойство росло. – Ты не помнишь, что случилось?
– Да, конечно, но кто их убил? – спросила она и нахмурилась, когда он молча посмотрел на нее. Эбигейл начала качать головой, когда ее осенило. – Нет. Джейк ударился о стену чуть сильнее, чем я ожидала. На самом деле, я не думала, что смогу бросить его так далеко, но, конечно…
– Его шея сломалась, когда он ударился о стену или упал на пол, – торжественно сказал Томаззо.
– Это я сделала? – тихо спросила Эбигейл, ее желудок перевернулся, когда она поняла, что убила кого-то. Отодвинув эту мысль подальше, она спросила: – А как же Салли? Я знаю, что не убивала его. Все, что я сделала, это выстрелила в него одним из отравленных дротиков. Это не убило бы... – она замолчала, увидев, что Томаззо кивает, и неуверенно спросила: – Убило?
– Обычные транквилизаторы не действуют на бессмертных. Нано слишком быстро вычищают их из нашей системы, – объяснил Томаззо. – Наркотики в этих дротиках и количество, необходимое для воздействия на бессмертного, даже на короткое время, смертельны для смертных, – виновато пожал плечами Томаззо. – У Салли – передозировка. Его сердце, наверное, остановилось прежде, чем он упал на пол.
Эбигейл молча смотрела на него.
– С тобой все в порядке? – спросил он, нахмурившись.
Эбигейл кивнула и покачала головой. Она убила двух человек. Они были жестокими животными, убийцами и даже хуже, но она все равно забрала две жизни. Их кровь была на ее руках.
Томаззо прижал ее голову к своей груди и успокаивающе погладил по спине. – Это был несчастный случай. Ты пыталась спасти Джета, Мэри и себя. Джейк и Салли поступили бы с тобой еще хуже. Но ты будешь настаивать на чувстве вины, не так ли?
– Боюсь, что так, – вздохнула она.
– Тогда, полагаю, мне придется сделать все возможное, чтобы отвлекать тебя каждый раз, когда ты о них подумаешь, – деловым тоном объявил Томаззо.
Эбигейл вопросительно подняла голову. – Как?
Его губы накрыли ее рот, отвечая на вопрос прежде, чем она успела задать его. Сначала Эбигейл замерла, но когда он начал возбуждать в ней страсть, которая всегда поднималась навстречу ему, она расслабилась и начала целовать его в ответ. И тут Эбигейл поняла, что Томаззо вовсе не был уверен в том, что его метод сработает, потому что только теперь он расслабился и его поцелуй стал глубже.
Когда ее рука скользнула вниз, чтобы коснуться щенячьей палатки в его штанах, Томаззо зарычал ей в рот, когда волна возбуждения пробежала по их телам. Их поцелуй быстро стал более страстным, и Эбигейл нетерпеливо потянулась другой рукой, чтобы расстегнуть молнию на брюках. Она ахнула, когда Томаззо вдруг встал и взял ее с собой. К ее замешательству, он снова сел. Но когда он поднял ее и повернул так, что она оказалась лицом к нему, положив ноги по обе стороны от его ног, она поняла, что это было за упражнение. Его брюки были спущены до лодыжек, она увидела это прежде, чем он усадил ее на колени так, что его эрекция оказалась зажатой между ними.
– О, – простонала Эбигейл, когда он сильнее прижал ее к своей эрекции, его руки блуждали по ее телу. Наклонившись вперед, она накрыла его руки своими руками и откинула голову назад, когда он начал ласкать ее грудь. Она ахнула, когда он ущипнул ее за оба соска сразу, а затем, задыхаясь, рассмеялась и сказала: – Ты очень хорошо меня отвлекаешь.
– Рад помочь, – ответил Томаззо низким рычащим голосом, поднимая глаза к ее лицу. Он на мгновение замер, а потом вдруг отпустил одну грудь и потянулся в сторону.