Остальная часть его истории, однако, о том, что она упала на ножницы и заколола себя, и что он исцелил ее своим ... ну, она не была уверена, чем он предположительно исцелил ее. Вампиры кусали и сосали кровь, они обычно не исцеляли людей. Это был Иисус. Возможно, он путает религию со своими бредовыми фантазиями, предположила она. Она понимала, что религия часто играет роль с сумасшедшими.
– Да, это хорошо, – заверил ее Джастин. – Теперь, когда мы не питаемся от смертных, жизнь намного проще.
– Могу себе представить, – сказала она успокаивающим тоном. По крайней мере, он не доводил свою фантазию до такого уровня и не пытался кусать людей. Если бы он это сделал, она бы забеспокоилась. Хотя это казалось в основном безобидной фантазией. Он не кусался, поэтому не причинял никому физического вреда, даже если спал в гробу, избегая солнечного света и чеснока, и это ее устраивало. Живи и давай жить другим и все такое. Хотя Холли подумала, не окажет ли она ему плохую услугу, не позвав на помощь, например полицию, и не предложив провести семидесятидвухчасовое обследование в психушке.
– На самом деле, мы совсем не похожи на телевизионные и кино версии вампиров, – заверил ее Джастин.
– Ну, нет, думаю, нет. Никто из них не может исцелиться, – пробормотала Холли, ее взгляд скользнул к двери, когда она задумалась, осмелится ли она попытаться уйти. Станет ли он физически сопротивляться ее уходу? Она подозревала, что так и будет, если она не будет обращаться с ним правильно. Она должна сохранять спокойствие и выйти из этой комнаты. Она должна вернуться домой и... ну, Холли не была уверена, что ей делать после этого. Она понятия не имела, который час. Часы на прикроватной тумбочке показывали 7: 34. Как давно она здесь? Когда она впервые проснулась, ей показалось, что уже утро, но теперь, когда она знала, что была без сознания, она не была в этом уверена. Шторы были задернуты и достаточно плотны, чтобы не пропускать солнечный свет.
– Как правило, мы тоже не можем исцелять, – объяснил он, снова привлекая ее внимание. – Я смог исцелить тебя, только обратив.
Холли моргнула на это, а потом качнула головой. – В вампира?
– Да. Ну, мы предпочитаем называть себя бессмертными.
– Хм-м-м. – Поколебавшись, она встала. – Тогда мне лучше вернуться домой и заняться делами.
– Ты не можешь уйти. Я должен все объяснить, – сказал он, выпрямляясь и становясь на ее пути.
– А потом не объяснишь? – предложила Холли, стараясь не выдать своего отчаяния, но желая уйти. Надеясь использовать причину, по которой он согласен, она отметила: – Если я теперь вампир, есть множество вещей, о которых надо позаботиться. Я имею в виду, что мне нужно будет купить гроб и, возможно, найти какого-нибудь хорошего Игоря, которого я смогу заставить принести мне ... – Она замолчала и просто неопределенно махнула рукой. Она собиралась сказать «люди, которыми можно питаться», но в последний момент вспомнила, что его заблуждение не включает в себя кусание людей.
– Я думаю, ты имеешь в виду Ренфилда, – сказал он со слабой улыбкой.
– Неужели? – спросила она, поворачиваясь так небрежно, как только могла, в надежде проскользнуть мимо него к двери.
– Да. Меня не было рядом, когда он впервые вышел, но я читал работу Стокера, когда был подростком. Прошло много времени, но у меня хорошая память на имена. Я почти уверен, что именно Ренфилд выполнял приказ Дракулы.
По крайней мере, он не воображал, что ему сотни лет. Значит, его галлюцинации не совсем очевидны, заверила она себя и сказала с решительной бодростью: – Извиняюсь. Тогда Ренфилд.
– Тебе не нужен Ренфилд, – заверил он ее. – Как я уже сказал, Мы больше не кусаем смертных. Это запрещено.
– О? Почему так? – спросила Холли с притворным интересом, скользнув взглядом по двери и обратно.
– Это было слишком рискованно, – объяснил он. – У нас было слишком много шансов привлечь к себе внимание.
–Хм-м-м, – кивнула Холли, как будто поверила ему, и бочком подвинулась к двери под предлогом, что хочет переступить с ноги на ногу. – Так как же мы питаемся? Мы покупаем свиную кровь на скотобойне? Если так, то, думаю, я должна это устроить. Много дел. Нужно добраться до нее.
– Нет, мы получаем кровь прямо здесь.
Это поразило ее настолько, что привлекло внимание. – Доставка? Как пицца?
– Почти, – со смехом признался Джастин. – У нас свои банки крови и все такое.
– Мы? – спросила она.
– Нас очень много. Не миллионы или что-то в этом роде, – быстро добавил он. – Мы стараемся не высовываться. Мы не хотим перерастать наш источник пищи.
– Источник пищи? – осторожно спросила она. – Ты имеешь в виду людей?
– Смертные – да. У нас даже есть законы и правила, чтобы убедиться, что нас не слишком много.
– Законы? – спросила она с притворным интересом, сделав еще один скользящий шаг в сторону. – Какие законы?
– Ну, нам разрешено иметь только одного ребенка каждые сто лет, и мы можем обратить только одного смертного за всю жизнь. Выражение его лица стало серьезным, и он сказал: – Большинство спасают его, чтобы превратить своего спутника жизни.
Холли нахмурилась, вспомнив о том, что каждые сто лет у нее будет один ребенок, и это наводило на мысль, что он, в конце концов, поверит, что проживет сотни лет, но последнее застряло у нее в голове, и она спросила: – Спутник жизни?
– Это единственный смертный или Бессмертный, которого мы не можем читать или контролировать, и который не может читать или контролировать нас.
– Ты можешь читать и контролировать смертных? – с сомнением спросила она.
Джастин кивнул. – Мы все можем. Бессмертные могут контролировать каждого смертного, за исключением сумасшедших или их спутников жизни. Так мы узнаем свою половинку. Неспособность читать или контролировать их – вот почему они могут быть настоящими спутниками жизни, с которой мы можем жить счастливо в течение нашей очень долгой жизни.
Холли отступила еще на шаг в сторону, и по спине у нее поползли мурашки, когда она поняла, что он говорит. – И ты использовал свой шанс со мной.
Он торжественно кивнул. – Это ты, Холли. Ты – моя спутница жизни.
– Ого, – слабо произнесла она и подумала: «Бедный, сумасшедший, обманутый болван». Сначала она думала, что он достаточно безобиден, и помог ей, когда она лежала беспомощная без сознания. Она вроде как убедила себя, хотя бы подсознательно, что он никому не опасен и что не стоит привлекать полицию. Но он построил целый мир вампиров в своем сознании, с поставками крови и предполагаемыми другими вампирами, бродящими вокруг. Более того, у него развилась нездоровая привязанность к ней как к «спутнице жизни» ... и все это, не обменявшись с ней ни словом, ни даже улыбкой. Парень был немного не в себе, и это становилось довольно жутко. Она начала представлять себе, как ее запирают в подвале и заставляют спать в гробу, а может быть, даже насилуют в этом гробу. Ему нужна была помощь. И ей нужно как можно скорее уйти от него.
– Я знаю, это трудно принять, – сочувственно сказал Джастин. – Но это действительно хорошо. Быть спутником жизни – это как ... – Он немного поколебался, явно ища, с чем бы сравнить, а потом закончил: – Ну, это как выиграть в лотерею или что-то в этом роде.
Это заставило ее резко дернуть головой в его сторону. – В лотерею?
– Да, – заверил он ее. – Это хорошо. Ты никогда не состаришься, никогда не заболеешь, никогда больше не пойдешь к дантисту. Ты всегда будешь молодой и здоровой.– Усмехнувшись, он слегка сжал ее руки и сказал: – В основном ты выиграла своего рода лотерею. Твой выигрышный лотерейный билет – Брикер.
– Хорошо, – выдохнула она и уже собиралась ударить его коленом по яйцам, когда дверь номера внезапно открылась. Холли с удивлением обернулась и посмотрела на мужчину. Высокий, с льдистыми светлыми волосами и еще более ледяными серебристо-голубыми глазами, этот человек был устрашающим плюс один. Серьезно, ее глаза расширились, как блюдца, и челюсть, вероятно, отвисла при виде его. Что касается его, то он едва удостоил ее взглядом, но указал пальцем на Джастина, а затем повернул его к себе, говоря: – Иди сюда, сейчас же.
– М-м-м. – Джастин хмуро посмотрел на него, а затем повернулся к Холли с кривой улыбкой. – Я сейчас вернусь. Подтолкнув ее обратно на стул, на котором она сидела, он добавил: – Просто сядь и расслабься. Мы можем продолжить разговор, когда я вернусь.
Затем он повернулся, вышел вслед за блондином из комнаты и закрыл за собой дверь. Как только дверь захлопнулась, Холли вскочила на ноги и последовала за ним. Если они действительно вошли в комнату через холл, то она была так далеко.
Глава 3
– Что теперь? – раздраженно спросил Джастин, закрывая дверь и следуя за Люцианом в комнату через холл. Его шаги замедлились, когда он заметил, что Андерс и Деккер сидят на стульях по обе стороны кофейного столика у окна, и оба улыбаются.
– Закрой дверь, – мрачно сказал Люциан.
Сжав губы, Джастин отвел взгляд от коллег и закрыл дверь. Затем он проигнорировал Андерса и Деккера и сосредоточился на Люциане, вопросительно подняв брови, молча требуя объяснений.
Люциан открыл рот, вероятно, чтобы дать ему такое объяснение, но прежде чем он успел что-то сказать, с губ Деккера сорвался сдавленный смешок.
Джастин хмуро посмотрел на мужчину. – Что тут смешного?
Деккер покачал головой, но, когда Джастин начал поворачивать свой взор обратно на Люциана, силовик ляпнул: – Ты выиграла Брикера в лотерею?
Джастин напрягся, понимая и раздражаясь, что мужчины, очевидно, прочли это из его воспоминаний.
– Серьезно? – недоверчиво спросил Деккер. – Все эти насмешки, которые ты устроил мне, Люциану и Мортимеру по поводу того, что мы не знаем, как обращаться с женщинами, и ты говоришь это?
– Я был очарователен, – раздраженно сказал он.
– О да, это было очаровательно, – рассмеялся Деккер.
Джастин нахмурился. – Ну, ей понравилось. И мои объяснения были великолепны ... пока Люциан не вмешался, – добавил он обиженно. – Если бы он этого не сделал, мы бы уже занимались сексом.
– Что? – спросил Деккер с явным недоверием.
– Обязательно, – заверил его Джастин. – Я как раз собиралась поцеловать губы Холли, чтобы доказать ей, что мы пара. БАМ! Страсть к спутнице жизни ударила бы сразу и ...
– А ты бы корчился на земле в агонии, – сухо прервал его хвастовство Люциан. Когда Джастин резко взглянул на него, он добавил: – Мое вмешательство спасло тебя от физического нападения.
– Что? – недоверчиво спросил Джастин.
– Ты слышал меня, – сказал Люциан и посмотрел на Деккера. который тут же вскочил и направился к двери. Как только он приоткрыл ее, чтобы видеть зал, Люциан снова переключил свое внимание на Джастина и продолжил: – Ты, возможно, думал, что просто быть честным и говорить ей, что было бы намного лучше, чем «грустные, жалкие попытки», которые остальные из нас делали, чтобы объяснить вещи нашим спутникам жизни, но…
– Да, и до сих пор помню. Конечно, это лучше, чем ходить вокруг да около и…
Люциан торжественно кивнул. – Это сработало так хорошо, что она думает, что ты «несешь бред сивой кобылы», что, я полагаю, означает «сумасшедший». – Он сделал короткую паузу, но, когда Джастин уставился на него, не веря своим ушам, заверил: – Это прямо из ее головы. Она думает, что тебе нужна психологическая помощь, и уже собиралась «врезать тебе коленом по яйцам» – тоже ее мысль, когда я открыл дверь…
– Ты не мог читать ее мысли сквозь стену, – возразил Джастин.
Он покачал головой. – Я прочитал ее мысли, когда открыл дверь. Я вмешался не по этой причине. Тебе просто повезло, что я это сделал.
– Верно, – устало вздохнул Джастин. – Так почему же ты вмешался?
– Потому что есть кое-что, что ты должен знать, о чем не позволил мне рассказать перед тем, как убежал в прошлый раз, – тихо сказал Люциан и добавил, пожав плечами, – Кроме того, ты не можешь читать или контролировать ее. Казалось разумным быстро прочитать и посмотреть, как она все воспринимает.
Джастин нахмурился, а потом нехотя спросил: – Ты уверен, что она ...
– Подумала, что ты сошел с ума? – Люциан замялся и закончил: – Да. Я уверен.
Джастин печально покачал головой. – Казалось, она так хорошо это восприняла.
– Без сомнения, она решила, что будет лучше ублажить тебя, – сказал Деккер из двери, и Джастин с тревогой посмотрел на него.
– Расслабься. Она нас не слышит, – заверил его Деккер, закрывая дверь и прислоняясь к стене рядом с ней.
Джастин нахмурился. – Ты контролируешь ее?
– Мне не нужно, – заверил он его и добавил: – Она ушла.
– Что? – Джастин пронзительно закричал и поспешил к двери.
– Нет! – сказал Люциан, и на этот раз его резкий тон заставил Джастина резко остановиться.
Неохотно повернувшись, он вопросительно поднял бровь.
– Тебе нужно кое-что узнать, прежде чем ты отправишься за ней.
Джастин нетерпеливо ждал.
– У тебя больше препятствий, чем ты думаешь, – тихо сказал он.
– Ты имеешь в виду, помимо того, что она считает меня сумасшедшим? – сухо спросил Джастин. По его мнению, хуже и быть не могло.
Люциан кивнул. – Я знаю, ты думаешь, что знаешь современных женщин лучше, чем все мы.
– Я знаю. Я встречался, ухаживал и завоевывал их с шестнадцати лет, в то время как остальные из вас даже не разговаривали со смертной женщиной в течение столетий до встречи с вашими спутницами жизни, – указал он.
– Да, – согласился Люциан. – Но ты встречаешься с женщинами определенного типа.
– Что, черт возьми, это значит? – оскорбленно спросил Джастин. – За последние десятилетия я встречался с самыми разными женщинами: блондинками, брюнетками, рыжеволосыми, невысокими, высокими, тощими, но не тощими ... Я со всеми встречалась.
– Да, – согласился Люциан. – Но у них у всех есть одна общая черта.
– И что же это? – нахмурившись, спросил Джастин.
– Они все, все до единой, – подчеркнул он, прежде чем закончить, – были одиноки.
– Ну да, конечно, – весело сказал Джастин. – Я бы вряд ли ... Он резко замолчал, когда до него дошел смысл слов Люциана, и выдохнул: – Ах, черт, нет.
– Ах, черт, да, – сказал Люциан. – Холли замужем.
Джастин вдруг обнаружил, что сидит. Он не планировал этого, не был уверен, как это произошло, но его ноги больше не были под ним, и он сидел на полу, прислонившись спиной к закрытой двери, и с трудом переводил дыхание.
– Зажми голову между коленями и дыши, – сочувственно сказал Деккер, наклоняя его голову.
Джастин не сопротивлялся, но опустил голову между поднятых коленей, уперся запястьями в колени и сделал несколько глубоких вдохов, затем резко поднял глаза и спросил: – Ты уверен?
– Это было в ее мыслях, Брикер, – тихо сказал Люциан. – Не внешне, но под мыслями о том, как с тобой обращаться, скрывалось беспокойство о том, что подумает ее муж, когда ее не будет дома, когда он вернется с работы, что он должен волноваться и так далее.
Джастин опустил голову и сделал еще несколько глубоких вдохов. Его спутница жизни была замужем. Он не мог игнорировать это, не мог вмешиваться в это. Он обратил ее, и все же, даже если бы она захотела или доказала свою готовность сейчас, он не мог претендовать на нее. У них были законы против такого рода вещей. Для людей, для которых спутники жизни были так важны, было почти святотатством вмешиваться в брак. Это также было против одного из законов бессмертных. Не преступление, которое может стоить жизни, но преступление, которое может заставить предстать перед Советом для вынесения приговора, а затем наказания, которое угрожает мужским гениталиям.
Чувствуя себя опустошенным, он поднял голову и в замешательстве посмотрел на Люциана. – Что мне делать?
– Ты обратил ее, ты за нее отвечаешь. Ты должен научить ее быть одним из нас, – мрачно сказал Люциан.
– Конечно, без проблем, – сказал Джастин и фыркнул. – Она даже не верит, что мы существуем и что она одна из нас. Как, черт возьми, я должен ее тренировать?
– Она поверит, как только попытается укусить мужа или кого-нибудь еще, – рассудительно сказал Люциан. – Я предлагаю тебе оставаться рядом и убедиться, что у нее ничего не получится. Как только она потеряет контроль, а затем восстановит его, она поймет, что ты не сумасшедший, что мы существуем, что она одна из нас, и тогда она позволит тебе тренировать ее.