Находка ее обеспокоила. Для Хага волосы слишком светлые. У него были густые, почти черные пряди, которые он любил тщательно причесывать. Перри охватили легкие сомнения.
— Есть еще что-нибудь? — Она засунула набор инструментов за ремень. Гаррет пересказал ей подробное описание Сайкса, полученное от свидетелей — густая каштановая борода, грубый голос, высокая и коренастая фигура с плечами как у портового грузчика. Образ совершенно не подходил Хагу, но он мог замаскироваться. Волосы в теорию не вписывались, если только он не взял их у кого-то еще. С одной из жертв? Тогда зачем хранить их здесь? Перри наклонилась вперед, чтобы в последний раз заглянуть за зеркало. Пальто при этом задралось выше бедер.
— Ничего примечательного, — слегка рассеянно сообщил Гаррет.
В зеркале что-то мелькнуло. Перри подняла голову и заметила, как наглец неприкрыто пялится на ее ягодицы.
— Ты прав, — медленно произнесла она и встретила в зеркальном отражении взгляд дьявольских голубых глаз.
Гаррет улыбнулся.
Ее сердце забилось чуточку быстрее. Зараза. Перри не в первый раз ловила Гаррета за любованием этой частью женской фигуры. И все же почувствовала смущение и жар от того, что на этот раз он рассматривал именно ее. В девичестве она была высокой, щуплой и довольно неуклюжей, до того самого благословенного момента, пока не оформилась. Впрочем, мужчины никогда не проявляли к Перри интерес. Единственный, кто нашел в ней что-то привлекательное, оказался монстром.
Маскироваться под парня было удобно, но порою так хотелось уступить своим желаниям. Поймать чисто мужской взгляд. Однако сейчас, когда Гаррет решил проявить интерес, Перри не могла поверить в происходящее.
— Перестань столько об этом думать, — сказал он и сжал дверную раму. Благодаря этой исключительно мужской позе мускулы на сильных руках напряглись. Гаррет довольно улыбнулся. — А ты покраснела.
— Я об этом не думала.
— Нет? Ты такая очаровательная, когда краснеешь.
Тихие и такие опасные слова.
— А когда не краснею, уже не очаровательная?
— Тебе идет, когда ты улыбаешься. Вот этой застенчивой улыбкой, ради которой мне обычно приходится очень сильно постараться. Ты сама-то понимаешь, как редко улыбаешься?
Она редко улыбается?
Гаррет опустил руку.
— Ты просто очаровательна, когда напускаешь на себя упрямый вид, который означает, что у меня нет ни единого шанса выиграть спор. Я все равно не отступлю, ведь дразнить тебя так приятно. Еще я люблю, когда ты сосредотачиваешься на ринге, собираясь побить меня в спарринге. И ты неотразимо привлекательна, когда спокойна, расслаблена и пьешь бладвейн. На самом деле, такой ты мне нравишься больше всего.
Взгляд его стал отрешенным, и Перри поняла, что именно Гаррет сейчас представляет. Как обнимает ее. Медленно стягивает кожаные бриджи с длинных, стройных ног…
— Тогда ты позволила мне ее увидеть. Ту женщину, чей образ на миг мелькнул в опере. Ту, чьи руки гладили все мое тело в переулке. Ту, кто улыбается, дразнит меня и так на меня смотрит, будто раздевает донага. — Гаррет шагнул к ней.
Перри тут же отступила назад. Такого она не ожидала.
— Ее? — нервно переспросила Перри. — Ты так говоришь, словно я — два разных человека. — И уперлась спиной в стену.
— Так и есть. — Гаррет помедлил, внимательно ее разглядывая. — Я знаю, что она где-то здесь. Ты будто прячешь ее, держишь взаперти, чтобы никто про нее не узнал. Я не понимаю причины. Ты не позволяешь мне, да и никому другому, узнать свои секреты, а я так хочу, чтобы ты мне доверилась. И это все больше выводит меня из себя. Я никогда на тебя не давил, думал, в свое время ты сама все расскажешь. Но похоже, не дождусь, так?
Потому что один секрет вел к другому, и Перри не представляла, как рассказать, кто она такая. И вдруг поняла, что ей отчаянно, чуть ли не до боли хочется все выложить. Гаррет — единственный, кто мог бы ее понять.
Но Перри также сознавала, как он себя поведет, узнав, что с ней сотворили герцог и Хаг.
— Нет во мне ничего интересного, — спокойно ответила она. Ради его же чертового блага.
— Позволь не согласиться.
Она снова вспыхнула:
— Что ты творишь?
Гаррет вопросительно поднял бровь.
— Заигрываешь, — пояснила Перри. — Ты никогда на меня внимания не обращал, а теперь заигрываешь. А… вчера ночью ты меня поцеловал.
— Разве? Перри, это был не поцелуй.
Черт возьми, он опять увиливает!
Перри хотела протиснуться мимо, но Гаррет перекрыл выход из ванной комнаты своим большим телом. Иногда она забывала, какой же он высокий.
— Подвинься.
— С какой стати?
— Могу назвать дюжину причин. Большинство из них связано с достаточно чувствительными нервными окончаниями и точечными нажатиями.
Гаррет медленно отступил, скрестив руки на груди. Пара сантиметров отделяла его крепкое тело от дверного косяка. Перри могла выйти, только прижавшись к нему.
Проклятье, почему он на нее давит? От злости Перри захотелось его ударить. Он думает, это смешно?
Неожиданно Гаррет наклонился к ней, обдав пряным ароматом согретого телом одеколона, поймал в ловушку, прижал к дверному косяку. Стоит Перри повернуть голову, и она коснется губами подбородка Гаррета. «Сделай же это!» Предательское сердце забилось прямо в горле.
— По поводу поцелуя: в свою защиту я скажу лишь одно, — прошептал Гаррет, и от его голоса у нее по коже побежали мурашки. — Ты сама меня о нем просила. — Протиснувшись мимо, он неторопливо направился в гостиную. — В следующий раз, Перри, когда ты меня попросишь, я больше не стану изображать из себя джентльмена.
Перри без сил обмякла у двери. Проклятье. Ситуация выходит из-под контроля. Беззаботный флирт — это одно, но Гаррет определенно не шутил. Наоборот, говорил так, будто не сомневался, что она снова попросит его о поцелуе.
У нее внутри все перевернулось. Перри оттолкнулась от дверного косяка. Пора взять себя в руки. Она и так едва соображала из-за кошмаров о воскресшем с Хаге и этом таинственном убийце, а теперь еще Гаррет решил сбить ее с толку.
— Хватит.
Гаррет замер и недоверчиво обернулся:
— Что? В чем дело?
Перри прошла мимо.
— Мы оба знаем, что это лишь игра. Да, забавно вышло, но ты… ты мой друг, Гаррет.
— В опере тебя это не остановило. Тогда ты не о дружбе думала. Теперь все изменилось…
— Но я не хочу перемен.
Он вскинул брови и слабо усмехнулся.
— Ты не хочешь… Поверить не могу, ты… — Он стиснул зубы. — У тебя опять это выражение лица.
— То самое, которое говорит, что в этом споре тебе не победить.
Никак.
Она видела, как эмоции сменяются у него на лице, словно бегущие по небу облака. Размышляет. Это не к добру. Гаррет редко с ней сражался. Обычно он опережал Перри. Вроде кажется, будто спор окончен, но вдруг выясняется, что Гаррет отвлек ее, обошел и заходит с другой стороны.
— Чтобы ты там ни замышлял — не стоит, — предупредила Перри. — Я не могу думать о том, что сейчас творится между нами. Однако продолжать в том же духе — плохая идея.
— Слишком запутанно, — согласился он с говорящим блеском в глазах.
— Да.
— И тебе придется рискнуть.
И что на это ответить? Он не спорил, но Перри не понимала, куда Гаррет клонит.
А он внезапно успокоился. Определенно нехороший знак.
— Ладно. Давай попробуем поиграть по-твоему. Больше никаких прикосновений и поддразниваний. Вернемся к тому, как было раньше, что значит… — Гаррет потянулся к Перри и после некоторого колебания отбросил волосы с ее лица. Его глаза горели страстью, бросали вызов. От прикосновения по коже побежали мурашки. — Больше никаких поцелуев.
Перри сглотнула.
— Ты же сказал, что не целовал меня.
— Я солгал. — Гаррет отступил назад, спрятав все эмоции. — Но к твоему сведению: я был готов рискнуть. — Резко кивнув, он повернулся и вышел на улицу.
Перри уставилась ему вслед. «Я был готов рискнуть». Это признание ранило ее сильнее, чем она думала.
«Я это заслужила». А вот Гаррет так ничего и не понял. Если она не остановит его сейчас, он ее просто уничтожит. Перри никогда не стать той, кто ему нужен. А когда Гаррет сам бы это осознал, она вряд ли пережила бы его разочарование.
Больше никаких поцелуев.
Проклятье!
***
Несколько часов спустя Гаррет с Перри вышли из «Уайт Харта». Все это время они опрашивали местных торговцев по поводу таинственного мистера Сайкса. Из-за близости к заводам сажа так въелась в белые стены паба, что казалось, будто даже здания задыхаются от угольной пыли. Стоило шагнуть на улицу, как в нос ударила мерзкая вонь мочи и гниющей рыбы. Гаррет постарался задержать дыхание.
Перри сморщила чувствительный носик и поднесла руку к лицу, без сомнения заглушая смрад ароматом бурбонской ванили, нанесенной на запястья. Гаррет купил эти духи ей много лет назад, когда она пожаловалась, что он таскает ее по грязным местам.
— Для так называемого выпивохи Сайкс что-то совсем редко появлялся в пабе, — заметила Перри.
«Брал лишь пинту эля. Приходил по пятницам, обычно часов в десять вечера», — шепотом сообщил им мужчина за стойкой.
— Так что либо Мэллори лгал, утверждая, будто Сайкс — пьянчуга …
— Либо Сайкс ввел его в заблуждение, — закончила Перри, слегка нахмурив лоб. — Зачем?
— Ему нужно было оправдать свое отсутствие на работе. При первом допросе Мэллори упомянул, что Сайкс никогда не появлялся раньше десяти часов.
— Тогда чем был занят Сайкс до десяти?
В голове мгновенно возник образ мрачной лаборатории.
— Торчал в лаборатории. Готов об заклад побиться. — Чем больше Гаррет об этом думал, тем больше видел смысла в данной теории. — Завод прекращал работу на ночь, ну, по крайней мере так было, пока из-за поджогов остальных слив-заводов этот не перевели на две смены. Для работы оборудования, которое мы видели внизу, нужны котлы. А это значит шум и дым. Утром он приходил проведать девушек и занимался… тем, чем занимался, потому что работающий завод прикрывал его деятельность. В таком гвалте никто ничего не услышит и не заметит. Это также объясняет опоздания. Или же Сайкс вообще не уходил. Определенно дома он появлялся редко.
Перри снова нахмурилась, ее взгляд стал отрешенным.
— Твоя теория мне нравится, но не думаю, что нам стоит отбрасывать другие варианты. — И продолжила после секундного колебания: — Когда мы вернемся в Гильдию, я хочу покопаться в старых делах. Посмотреть, не происходило ли раньше что-нибудь подобное.
— Никогда не замечал за тобой такого отчаянного желания покопаться в старых папках. — Перри обычно предпочитала скинуть бумажную волокиту на него или клерков.
Она не ответила, все также глядя в никуда, идя рядом с ним и держа руки в карманах. И не в первый раз Гаррету пришла в голову мысль, что Перри чем-то встревожена. Увы, даже если спросить напрямую, ответа он не получит. Придется ждать, пока она сама не расскажет, хотя ждать он ненавидел.
Гаррет посмотрел вниз, обходя деревянный ящик и свернувшегося рядом маленького мальчика. Рассеянно бросил парнишке монетку, в которой тот с удивлением узнал шиллинг. Ничем другим, черт побери, не помочь этим живущим на улице детям. На мгновение лицо Гаррета омрачилось, и он бросил взгляд на сияющую Башню из слоновой кости, которая возвышалась над городом. Там обитали голубокровные и, что намного важнее, принц-консорт и его королева-марионетка.
Толпа расступалась, мужчины и женщины отрешенно смотрели на Гаррета и Перри. Ночные ястребы не вызывали такой ненависти, как голубокровные Эшелона, но все равно являлись представителями закона. Для обитателей этого района они были немногим лучше чумы. Недавние беспорядки усилили напряжение на улицах, да и военное положение отменили совсем недавно. Принц-консорт, возможно, и сломил дух народа на какое-то время, но Гаррет смутно ощущал собирающуюся на горизонте грозу.
Он всегда чувствовал себя в безопасности, но тут почему-то волосы встали дыбом. Здесь таилось нечто большее, чем просто глухое недовольство толпы.
Знакомое чувство.
Из тех, что всегда сопровождали его, когда он подростком промышлял на улицах. Как будто за ними наблюдают.
Положив руку на талию Перри, Гаррет повел ее мимо мальчика с тележкой.
— Ты же зарекся ко мне прикасаться.
— За нами следят, — ответил он. — Сделай вид, будто увидела в окне что-то интересное.
На узкой улочке выстроились магазинчики и пабы. На город опускались сумерки. Фонари стояли на большом расстоянии друг от друга, и фонарщик их еще не зажег. Перри приподняла бровь, но послушно повернулась и указала ему на что-то.
— Мясная лавка, — пробормотала она. В окне висела целая свиная туша, а хозяин как раз поднял голову, ловко заворачивая кусок мяса в вощеную бумагу. — И они еще называют нас варварами из-за нашей жажды крови.
— Что-нибудь заметила?
Быстрый взгляд.
— Кучу людей. Гаррет, дело к вечеру. Ты точно уверен, что просто не…
— Пять фунтов на то, что за нами следят, — возразил он.
Перри редко принимала пари. Гаррет всегда выигрывал. Она закусила губу.
— Ну что ж. Тогда давай выясним, кто же это.
Когда она повернулась, чтобы отойти, он мгновенно поймал ее за локоть.
— Нет.
Перри окинула спутника хмурым взглядом.
— Не надо, — предупредила она его.
— Перри, я запрещаю. — Вся улица вдруг стала черно-белой. Стоило представить, как Перри уходит от него навстречу потенциальной опасности, и он чуть с катушек не слетел.
К удивлению Гаррета Перри раздраженно застонала:
— Не удерживай меня. Я помню, что случилось на слив-заводе. Помню, как жалко я тогда себя вела. Обещаю, больше это не повторится. Я буду держать себя в руках. Сумею.
Она что, думает, будто он сомневается в ее возможностях?
— Да мне наплевать на это! — Перри всем своим видом показала, что не поверила. Вот черт. — Ладно. Разделимся. Поиграем немного в кошки-мышки. Ты его уводишь. Я же, запутав следы, возвращаюсь и постараюсь все про него разузнать.
В конце концов, она просто пойдет впереди, будет в чуть большей безопасности, и он сможет за ней присматривать. Гаррет вытащил из кармана маленький коммуникатор и засунул в ухо латунную часть механизма, заставляя и спутницу сделать то же самое.
Они разделились. Перри усиленно сделала вид, будто заинтересовалась чем-то в конце улицы. Гаррет покачал головой, сунул руки в карманы, свернул в один из переулков и щелкнул пальцами, привлекая внимание нескольких слонявшихся там юнцов, словно собирался их опросить.
Он дал Перри пару минут, буквально слыша тиканье часовой стрелки. Потом вскарабкался по старой ржавой лестнице, прикрученной к одному из соседних домов, на крышу, откуда открывался отличный вид.
Она исчезла.
Поводов для беспокойства не было, Перри, при желании, двигалась весьма быстро, но внутренний страх не унимался. Гаррет двинулся по крышам. Рабочие, закончив смену, поплелись по домам, и улицы наполнились жизнью: торговцы активно зазывали покупателей.
— Прекрасная баранина!
— Цветы для девушки? Купите ее благосклонность! Посмотрите, какие милые маргаритки! Или, может, фиалки?
Вот она. Худощавая фигурка Перри двигалась по центру Эбегнейл-стрит. Не похоже, чтобы кто-то обращал на нее чрезмерное внимание, кроме… высокого мужчины, с глубоко надвинутой на глаза шляпой-котелком. Гаррет не видел его лица, но когда Перри остановилась, делая вид, будто изучает ближайшую тачку с товаром, незнакомец замер и двинулся вперед, как только она пошла дальше.
И похоже, у преследователя густая борода.
— Вижу его, — прошептал Гаррет, зная, что Перри слышит его через коммуникатор. — В тридцати шагах за тобой. Думаю, это Сайкс.
Даже через маленький наушник он услышал ее резкий вдох.
— Тогда я побуду приманкой.
Приманкой. Гаррет пошел быстрее, понимая, что теперь Перри попытается вывести незнакомца из толпы в какое-нибудь уединенное место.