— Мы еще не нашли виновного…
— Потому и пришли сюда, — договорил Брамли. Он повернулся и подъехал в угол к графину с бладвейном. — Как видите, вряд ли я все устроил. Во всяком случае, не в одиночку. Да и не добрался бы до слив-завода без особого экипажа и кучи слуг.
— Вы не знаете, кто мог желать ей вреда? Или как она оказалась на слив-заводе? — спросил Гаррет.
— Амелия не… имела врагов. — На мгновение Брамли смягчился. — Она была добра. Даже слишком. По большей части занималась благотворительностью или посещала меня. Ее не интересовали балы. Представить не могу, как она там оказалась.
— Вам знакома мисс Фортескью? — спросила Перри.
— Все знали мисс Фортескью, — сухо ответил Брамли. — Но Амелия с ней не водилась. Так, шапочное знакомство.
Через пятнадцать минут они узнали от графа все, что можно. Он проводил их до двери кабинета.
— Вы мне сообщите, когда найдете виновного? Я был бы очень благодарен.
В этот миг Гаррет увидел не человека в инвалидном кресле, а того, кто мог бы отомстить. Сурового мужчину, который годами убивал других. Того, кто не получил бы статус графа лишь потому, что так сложились обстоятельства.
— Как только их возьмут под стражу, — ответил Гаррет.
Брамли пришлось удовольствоваться этим.
Когда они покинули особняк, уже сгустились сумерки.
— Итак, мисс Келлер — святая, а мисс Фортескью — грешница. И между ними почти ничего общего, — подытожила Перри.
— Насколько ему известно, — уточнил Гаррет. — Но почему именно они? И как сюда вписывается слив-завод?
— Пора туда вернуться. Нам надо выяснить, в чем тут дело.
Глава 5
По дороге обратно в Ист-энд Гаррет немного поспал в мерно покачивающемся экипаже. К тому времени, как они с Перри вышли на шумные фабричные улицы, туда уже высыпали рабочие. Кто-то шел домой, кто-то собирался провести остаток дня в ближайшем пабе. Перри с Гарретом опросили торговцев и мальчишек-разносчиков, выясняя, не видели ли те что-то странное сегодня утром. Затем напарники снова встретились на перекрестке Крейвен-стрит и Олд-Бейли. Было холодно, и пусть Гаррет не ощущал мороз, как люди, но все равно подышал на сложенные руки.
— Ничего? — спросила Перри.
— Один человек упомянул некое чудовище по прозвищу «Стальная челюсть». Однако от нашего свидетеля разило джином, поэтому я ему не верю.
— «Стальная челюсть»?
— Что-то вроде Джека-прыгуна. — Гаррет пожал плечами. В трущобах ходили легенды о всяких мифических созданиях и проклятых убийцах.
— Дяденька, попытайте удачу за полпенни!
Гаррет застыл и посмотрел внимание на дерзкого мальчишку лет восьми, что сидел на крылечке заброшенной лавки. Паренек вскинул подбородок и подмигнул.
— Сударь, вы наверняка жутко умный. — Он указал на стоящий перед ним ящик и три перевернутые треснувшие чашки, а затем подбросил под одну пробку от бутылки. — Угадаете, под которой из чашек она окажется?
Секунду спустя пробка исчезла, а парень принялся ловко передвигать чашки.
Гаррет присел на корточки.
— Вот под этой? — спросил он, постучав по средней чашке.
Паренек приподнял чашку, показывая пробку.
— Вы меня прям без ножа режете. Верно говорят, берегись Ночных ястребов. Не врут. Еще полпенни, сэр?
— А у тебя бездонные карманы, — протянул Гаррет, достал кошелек и бросил на ящик блестящую монетку. — Как тебя зовут, парень?
— Толливер.
— Давай, Толливер, хочу посмотреть, так ли ты хорош.
Чашки снова завертелись в безумной пляске. Перри подошла ближе и выглянула из-за плеча Гаррета, который едва не отвлекся, ощущая ее дыхание на своей шее.
— Так которая, сэр?
— Хм. — Он потянулся к одной из чашек, потом к другой. Глаза мальчишки засветились, но выражение лица не дрогнуло.
— Вот под этой, — сказал Гаррет, выбрав правую чашку.
Пробка действительно оказалась под ней, и малец с раздражением отдал выигрыш. Гаррет постучал по ящику и сказал:
— Давай еще.
— Ты же знаешь, что игра в наперстки запрещена. Так зачем его подначиваешь? — прошептала Перри.
Потому что Гаррет знал, каково не иметь другой возможности заработать. Принц-консорт давил на чернь еще когда был всего лишь королевским советником, до того, как сверг короля и женился на юной принцессе. Тогда людей считали скотом, кровавая дань возросла вдвое, и даже честным людям приходилось опускаться до преступлений.
Детям тоже.
Гаррет постучал по ящику. На сей раз чашки двигались быстрее. Паренек твердо вознамерился выиграть. Ни один человек не догадался бы, какую чашку выбрать. Однако Гаррет выиграл еще монетку, и еще одну. Паренек нахмурился и стал двигаться еще проворнее.
— А теперь где? — с вызовом спросил Толливер.
— Кажется… кажется… вот тут, — сказал Гаррет, выхватил пробку буквально из воздуха и бросил на ящик.
Мальчик ахнул. Затем приподнял чашку, под которой должна была быть пробка. Пусто. Как и под остальными двумя. Толливер запнулся и прищурился.
— Как?.. Клятый мошенник! Я те чо, сосунок? С тебя пять полпенни.
Гаррет с улыбкой достал требуемое и высыпал монетки мальчику в ладони. Туда же попали и пара шиллингов, и даже две банкноты по фунту каждая. Деньги в мгновение ока исчезли из виду.
— Неплохо сработано, — заметил Гаррет.
Мальчик в порванном пальтишке смотрел на него, разинув рот.
— Как ты меня провел?
— Ты привык, что я стучал по ящику, поэтому и не заметил, как я забрал пробку, — великодушно пояснил Гаррет.
— Эй, но те ж не полагается…
— Тибрить? — весело спросил Гаррет. — Ты просто такого не ожидал.
На замурзанном личике появилась улыбка.
— Ты ж ястреб, а не шулер.
— Так было не всегда, — возразил Гаррет и кивнул на север. — Я вырос в Бетнал-грин. Опустошил немало карманов. Это твой участок?
— Ага. Плачу за него Билли Пайку.
Без сомнения, самопровозглашенный местный царек.
— На слив-заводах много что происходит. Ты был тут во время пожаров?
Паренек, отчаянно жестикулируя, как на духу рассказал об устроенном гуманистами поджоге.
— …Адское пламя, прям жуть! Воздух забило сажей и угольной пылью, ниче дальше сваво носа разглядеть нельзя было.
— Но ты-то наверняка парень глазастый?
— Еще бы. Вынюхиваю для старины Тома Пайпера.
— А еще эти убийства недавние… Тут неспокойно.
— Проклятые шишки, — согласился паренек. — Поговаривают, девчонки были из Великих домов. С ума сойти.
— Не то слово. Ты седня че-нить видал?
Паренек покачал головой.
— Ничо необычного. Заявился старик Мэллори, мистер Сайкс, потом молочник проходил…
— Мистер Сайкс? Смотритель? — хмуро переспросил Гаррет.
— Заскочил в полвторого. С ним еще фигуристая голубка была. Оба шатались, словно матросы в шторм. Она наверняка взяла двойную плату, он ведь не чистенький жентмен.
— Сайкс привел шлюху на слив-завод? — резко переспросил Гаррет. А вот журнал гласил, что Сайкс ушел накануне вечером в шесть часов и больше не возвращался.
— Да он частенько с ними захаживает. Тот еще бабник.
— Они потом вышли? — спросила Перри.
Толливер покачал головой.
— Такая холодрыга стояла, что я чуть зад себе не отморозил, потому и притаился под крылечком. Наверно, пропустил их.
— Она выглядела? — спросил Гаррет.
— Как шлюха. Нарумяненная и в плаще. — Толливер пожал плечами. — Говорю ж, холодно было.
Больше ничего выяснить не удалось. Гаррет кинул беспризорнику монетку и сказал, куда приходить, если малец вспомнит еще что-то.
— Уверен, Сайкс свои похождения в журнале не отмечал, — шепнул Гаррет, ведя Перри к слив-заводу. — А еще ставлю десять соверенов, что «шлюхой» была мисс Келлер. — Ощутив на себе взгляд, он повернул голову. — Что? — спросил Гаррет, наслаждаясь выражением глаз Перри.
— Что это было?
— Здешние жители не всегда доверяли Ночным ястребам. Для них мы такие же угнетатели из Эшелона. А теперь паренек знает, что когда-то я был одним из них. К тому же ему деньги нужнее. — Без сомнения, малолетний беспризорник спал на крыльце. Гаррету тоже приходилось ночевать на улицах.
Впереди высились слив-заводы, по которым, будто жуки по трупу, сновали рабочие. Голые балки напоминали сломанные ребра.
— Я знала, что ты рос где-то в Ист-Энде, но Бетнал?
— Почему нет? — с вызовом спросил Гаррет.
Она запахнула пальто плотнее.
— Ты всегда такой надушенный, в модном сюртуке и полированных сапогах. Как тут подумаешь, что ты из трущоб?
— Люди видят лишь оболочку. Я рано это усвоил и в шестнадцать нашел Ночных ястребов. Моя бабушка была ткачихой и чуть-чуть умела читать — она и научила меня некоторым светским выражениям. В детстве я подражал ей, а потом они с мамой умерли, а я стал карманником. Родившись на улице, быстро понимаешь, что есть только один путь наверх. И лишь избавившись от всех признаков своего темного прошлого можно задержаться наверху. — Например, речь. Гаррет часто молча повторял фразы голубокровных лордов и торговцев, примеряя их на себя. Сейчас он сбивался на кокни, лишь когда злился.
— Мне страшно становится, когда ты начинаешь говорить как бандит и коверкаешь слова.
— Ага. Когда меня заразили, я даже подумывал войти в банду. Ведь Дьявол Уайтчепела и его подручные — единственные, кто осмелился противостоять Эшелону. Таким нахальством нельзя не восхищаться, особенно уличному оборванцу. — Гаррет тогда очень злился — на злодея, перерезавшего матери горло и укравшего ее сумочку, на Эшелон и особенно на принца-консорта, чьи грабительские налоги заставили мать стать шлюхой.
— Что случилось?
— Я попытался обчистить карманы Линча, — признался Гаррет и поморщился, вспоминая полученную трепку. — Он меня впечатлил. Так что я проследил за ним и неделю сидел у здания гильдии. Линч наконец принял меня, только бы я не замерз до смерти у него на пороге.
— Я так и не спросила, как тебя заразили, — поспешно спросила Перри.
— За три месяца до встречи с Линчем, я кое-что не поделил с компанией молодых голубокровных. Они были все в кружевах, которые в моем районе стоили целое состояние. Я заполучил три толстых кошелька, два платка, заработал пару сломанных ребер, ссадину на лице, фингал под глазом и разбитую губу.
— А заодно подцепил вирус жажды.
— Да, такой себе нежелательный побочный эффект. Наверное, кто-то из них был ранен, как и я.
— Похоже, в юности ты был еще тем фруктом, — сухо заметила она.
— Я совершенно изменился. — Гаррет коснулся поясницы Перри, помогая обойти полузамерзшую лужу, и даже через гладкую кожу пальто и корсет ощутил движение мышц. Каково же коснуться всего тела Перри? Она не была мягкой, как большинство женщин, лишь в некоторых особо соблазнительных местах. Гаррет невольно представил длинные стройные ноги, обхватывающие мужские бедра…
— Да ты даже не понимаешь значения слова «изменился». — Перри кинула на него жаркий, пробирающий до костей взгляд.
***
Гаррет с улыбкой поглаживал талию Перри. Ему понравилось ее дружелюбное поддразнивание. На миг удалось проникнуть сквозь щиты напарницы, и она его не оттолкнула. Почему он прежде не замечал в ней подобных черт?
«Возможно, потому что Перри сама их скрывала?»
— Правда, — сказал он, протягивая ей ее кошелек.
Перри дернулась к бедру.
— Как ты?..
Он бросил ей добычу.
— Я был хорошим карманником. Поймать меня смог только Линч.
Гаррет достал из рукава еще три предмета и принялся ими жонглировать. Перри разинула рот и схватила что-то золотое.
— Это же мое кольцо! И карманные часы. — Но когда увидела последний предмет в его руках, то побелела. — Отдай!
Речь шла о круглой монетке с выгравированной на ней соколиной головой, вроде одного из гербов Эшелона. Гаррет сжал монетку в кулаке и поднял руку так, чтобы напарница не могла достать.
— Что такое? Личное сокровище?
Перри мгновенно развернула его лицом к стене, заломила руку и уперлась коленом в спину, не позволяя пошевелиться. Впрочем, Гаррету не особо хотелось вырываться, уж слишком приятно было ощущать, как Перри прижимается сзади.
— Верни!
Она разжала его пальцы, но добыча исчезла. Перри взялась за вторую руку, но и там ничего не оказалось. Напарница раздраженно зарычала:
— Куда ты ее дел?
— Ты же Ночной ястреб, — ответил Гаррет, сглотнул и уперся кончиками пальцев в жесткий кирпич. — Почему бы тебе самой не найти желаемое?
«Прими вызов».
Повисшая тишина оглушала. Перри втиснула бедро между его ног. Охваченный жарким желанием, Гаррет повернул голову. Перри провела тонкими пальчиками по его бокам, проверила карманы, охлопала бедра.
— Ты забавляешься? — проворчала она, от раздражения теряя осторожность.
— Конечно. Кое-где мужчине приходится платить целых пять фунтов, чтобы его вот так полапали.
Гаррет точно знал, когда Перри поняла, как выглядит сейчас со стороны. Услышал учащенный стук ее сердца. Она явно ощутила напряжение Гаррета. А как иначе? От желания все мышцы превратились в сталь.
«Черт побери! Давай же!»
Перри нажала на его бедро чуть сильнее, почти лаская.
Будто приняла некое решение.
Гаррет чуть не потерял способность дышать. Дрожь охватила все тело.
— Значит, ты должен мне больше пяти фунтов, — соблазнительно промурлыкала Перри.
По логике ему бы сейчас запротестовать — но он наконец снова ее нашел, нашел ту, что пряталась за проклятым фасадом, а на деле была воплощением сексуальности, греха и хитрости.
Гаррет дернулся, ощутив руку Перри на своих ягодицах. В паху заныло, пришлось прижаться к жесткой кирпичной стене.
Каждое прикосновение было пыткой. Соблазнительница неспешно гладила его по внутренней стороне бедер.
— Перри, — процедил Гаррет, пока она проверяла его икры и ощупывала сапоги. Прямо образец красноречия. Все его хваленое очарование и ум исчезли, наверное, сбежали пониже пояса, как и остатки мозгов. Он стиснул зубы.
— Тут ничего нет, — прошептала Перри.
— Ну конечно, — выдавил Гаррет.
Перри еще раз погладила его ягодицы, а потом просунула руку между бедер, изумив Гаррет донельзя. Он тихо застонал. Проклятье! Перри знала, что делает — буквально выворачивала его наизнанку. Ну и как тут думать? Жар слепил, тьма заволокла взор. Надо было вовремя остановиться, но теперь плевать. Важны лишь ее дьявольски умелые руки.
— Пусть ты сумел меня обчистить, но я могу лишить тебя дара речи, — прошептала Перри, обдавая дыханием его ухо. Она обняла его, соблазнительно лаская твердый живот и грудь. Прикосновения эхом отдавались в паху, будто Перри уже обхватила ладонями член.
Гаррета охватил жар. Кто-то где-то чиркнул спичкой и поджег порох. И от шока, что это Перри ведет себя так свободно, Гаррет чуть сознание не терял.
Он должен был остановить ее, не доводить до такого. Но чисто мужская сторона натуры приказала держать язык за зубами. Интересно как далеко она зайдет? Ее ласки будили в нем тьму, жажду…
Тишину переулка нарушало лишь их тяжелое дыхание. Эта тишина обволакивала, точно бархат. Искушала.
— Тут нет, тут тоже… прижми руки к кирпичам, — прошептала Перри, продолжая обыск.
Гаррет заколебался, но внезапно между ног оказался длинный кончик кинжала. Именно так их учили задерживать преступников.
— Разведи руки, — настаивала Перри, обдавая горячим дыханием его шею.
Гаррет не спеша прижал ладони к стене. Тьма, словно притаившаяся змея, впрыскивала в вены яд. Последняя возможность остановить Перри. Но ему так хотелось увидеть, чем все кончится.
Он никогда не испытывал ничего подобного. Обычно предпочитал сам верховодить, но то, как Перри перехватила инициативу, сводило с ума. Настоящая игра. Гаррет медленно выпрямил руки. Перри прижалась к нему полностью и затаила дыхание. Он ощутил сладкий аромат ванили.
Гаррету оставалось лишь с трепетом принимать ласки.
— Я всегда считал тебя невинной, — прошептал он.
— Серьезно? — Перри погладила его бедро.
— А у тебя есть грешки за душой? — продолжил настаивать он.
Перри на миг прекратила дразнящий обыск.