Дитя проще принудить, оно априори слабее жреца, тем более верховного, а то, что двадцать процентов детей после такого умирают или сходят с ума никого не волнует. Им стирают память, немного забвения и ожог, небольшая плата за возможность жить дальше. Не выявленных черных магов уничтожают, печать их силе не помеха…
Для меня это началось семь лет назад, а сколько продолжается в общем не знаю, но не на много дольше. Со мной что-то было не так. Блок не сработал. Я чувствовала землю и ветер, воду и огонь. Я была сильна. И чем старше, тем сильнее.
Не буду вдаваться в подробности, да и к нашему разговору это не имеет никакого отношения, — отпила я остывший тай, прогоняя одной горечью — другую, — меня нашли. Не жрецы. Другие.
— И захотели твою силу? — догадался прозорливый герцог.
— О, да. Еще как. Но самое главное, Ваша Светлость, что силы у них этой было, хоть ложкой черпай, а всё мало… В Содружестве существует тайное общество, секта, называйте как хотите…Некоторые становятся его членами добровольно, некоторые против воли, а некоторые по незнанию… Как те, первые два.
— Но не барон?
— Нет не барон. Он то как раз был из этих, из идейных. Власть, могущество, богатство и прочая муть… Суть ритуала в аккумуляции силы. Адепт сам чертит руны собственной кровью, заключает себя в пентос и произносит некую клятву. Обычно на призыв приходит низший демон, иногда кто-то посильнее, маг выпивает его силу. Не спрашивайте, как, не знаю. — Свой ритуал я до конца не досмотрела. — Но первые два раза силу демона Изнанки выпил кто-то другой, а в третий раз — ритуал прервали. Тому, кто выпил двух предыдущих что-то помешало.
— Почему нам, — и как я понимаю Светлость имел в виду не МагУправление, а разветвленную шпионскую сеть, — ничего о них не известно?
— А вот это самое интересное. Их не так много, они очень осторожны и клятва конечно, каждый, кто знает об аранеа*** или молчит, или умирает.
— Но не ты, — сверкнул янтарем глаз герцог. Весь мой рассказ он ничем не выдавал своего волнения, но теперь подался вперед, словно замерший перед прыжком, примеряющийся к уязвимому горлу жертвы, хищник.
— Почему же? Я умерла. Однажды.
Мне сразу вспомнилась каменная глыба под спиной, такая ледяная, что холод обжигал до костей, и ритуальный нож из чёрного стекла, торчащий из моей груди.
Я невесело улыбнулась своим мыслям, изгоняя из головы «приятные» моменты прошлого и выжидающе уставилась на герцога, желая поймать хоть какую-то реакцию на его непроницаемом лице.
— Что ж, — не стал томить Змей, — если то, что вы рассказали — правда, позволить вам покинуть Орум я не могу. И догмат «предупрежден, значит вооружен» здесь не работает. — Я было собралась запротестовать, но Рейдж предупреждающе поднял руку, с молчаливой просьбой заткнуться. Крупный рубин грубой огранки, который в острых коготках держал мелкий родственник драконов — дрогон, приветливо подмигнул мне в приглушенном свете свечей, привлекая внимание не к форме, но к содержанию. Пульсирующее жизненной силой сердце кольца завораживало торопливым ритмом, я засмотрелась на оскаленную мордашку, но герцог вновь привлек моё внимание. — Бегство — это не свобода, несси Орсини. Куда бы вы не бежали, в итоге вы всегда бежите только от себя.
— Давайте без дешёвой философии, Ваша Светлость. Я уже давно не та наивная дурочка, которой была восемь лет назад и то, что вы собрались использовать меня в качестве наживки прозрачно, как слеза младенца. Ну а мне то какая печаль до ваших трудностей? Аранеа всё равно кого жрать, они…кхм…всеядны. А я сопутствующей жертвой быть не собираюсь.
Я не стала говорить сиятельству, что приманка из меня — дрянная. Если ЕМУ удастся меня поймать, завершить ритуал будет делом не хитрым, и после ЕГО уже не остановить. А так я еще побегаю, и шкурка целее будет, и ЭТОТ с носом останется.
— У вас нет выбора, Хант передал ваши долговые обязательства мне.
Я заскрипела зубами, поминая недобрым словом мужа подруги.
Уверена, он не ожидал чего-то подобного и сложилось, как сложилось, демоны побери, но легче и проще от этого не становится.
Герцог Хантингтон, точнее его супруга Клер, очень помогла мне несколько лет назад. Внезапно спасаясь бегством, я как-то не озаботилась возможностью подтвердить свою личность, а в Горский банк и с документами попасть задача не из легких, что уж говорить о том, когда их в принципе нет.
Помимо верительных грамот, удостоверения личности и номера счета, который каждый из владельцев знает наизусть, словно первые строчки Имперского гимна, нужен еще персонализированный ключ-кольцо. Этот личный артефакт активируется магией и кровью, именно поэтому добраться до денег, даже если они твои, ой как не просто.
В дом к Хантингтонам я попала случайно, да и задержалась там воистину чудом.
Каким-то образом, безошибочно, в торговке травами, Её Светлость, опознала ведьму, злую или добрую, ей было всё равно. Она рассматривала меня словно энтомолог редкую бабочку, и пока я взвешивала ей чабрец и лаванду, отвечала, как лучше заваривать ромашку от детских колик и когда был собран красный ревень, решилась. Прощаясь, она настойчиво пригласила посетить её дом и оставила визитку.
Я пришла на следующий день и осталась почти на два года.
О, герцог Хантингтон, мягко говоря, был не в восторге от того, что няней близнецов будет ведьма, но Клер настояла и со временем мы нашли общий язык. Морган и Илайн — смогли растопить моё, казалось, на веки заледеневшее сердце, а в душе на долго поселились спокойствие и чувство защищенности.
Но пришло время двигаться дальше и с тяжелым сердцем я простилась с мальчишками и гостеприимным домом. Да и притупившийся было страх вспыхнул с новой силой, когда я узнала о крушении «Одноглазого кракена» и гибели всего экипажа. Вмешивать в свои проблемы людей, которые были ко мней так добры, я не стала.
За это время я смогла скопить приличную сумму для того, чтобы открыть свою лавку, а столица Орума была лучшим местом для того, чтобы затеряться. В Ориуме проживало больше миллиона жителей, и три сотни практикующих ведуней, от города (особенно от некоторых районов) фонило запрещенной магией с такой силой, что затеряться в этих всполохах мне было куда как проще, нежели в доме благородных нессов, хотя в ауре герцога Хантингтона вдоволь было чёрных пятен.
В самом начале я покупала смеси у проверенных травниц, потом стала собирать их сама, отправляясь на долго то в горы, то на побережье, то в заповедные леса на границе со Стоунхельмом. Я сама сушила свежесобранное разнотравье, варила отвары, готовила декокты, настои и пилюли, но иногда гадала, для своего развлечения: на картах и рунах, на гуще от тая и жемчужном крошеве, на костях саламандры, пуговицах и иглах.
У каждой ведьмы были любимые способы узнать будущее (но не своё, гадать себе ведьмам категорически запрещалось, можно было спугнуть свою судьбу), моими были — карты и кости. И те, и другие я сделала сама, приложив массу терпения и весь немногочисленный художественный талант и еще ни разу они меня не подводили.
— Что именно вы хотите от меня, Ваше Сиятельство?
— Вашей помощи. Добровольной. Вы отправитесь в Серптус-хаус.
— Или? — осталось недосказанным пресловутое «или», а я не люблю недосказанности.
— Или помогать вы мне будете из уютной одиночной камеры в застенках МагКонтроля. Это для вашей же безопасности.
— Безусловно. — Ответила я, и на краткое мгновение мне захотелось, чтобы ОН нашёл меня, попутно насадив голову сиятельного засранца на пику. Удивившись своей кровожадности, я выдохнула, разгоняя розовый флер несбыточных мечт и лишь произнесла: — У меня есть время собраться? И я возьму Кота.
*Пентос
**Ампутация лингвы — первый из трех этапов безмолвной казни.
***Паутина
Глава 3
Меньше знаешь — лучше спишь.
Разумеется, предложили бы мне выбор меж величественным особняком древнего рода и печально известным зданием МагКонтроля, я, не задумываясь, предпочла бы резиденцию Змея.
Пять этажей вверх и, по слухам, столько же вниз (негоже размещать пыточные где-либо еще кроме тёмных, сырых подвалов) отделанного серым, матовым гранитом, прельщали меня куда как меньше, нежели вычурный снаружи и богато обставленный дом внутри.
В доме герцога было прекрасно все: молчаливые, вышколенные слуги, напоминающие скорее шустрые тени, нежели живых людей, пахнущие лаймоновой мастикой и лавандовым саше комнаты, великолепная кухня, наслаждаться которой Его Сиятельство оставил меня в гордом одиночестве, но самое главное — мощная магическая защита по периметру, которую вряд ли смогли бы пробить и пламя дракона, и сила дюжины магов, и целая армия.
От фундамента особняка ощутимо фонило защитными родовыми артефактами и едва дом принял меня, признавая, я ощутила волны тепла, разливающиеся вдоль позвоночника. Как только мне удалось остаться одной в уютной спаленке гостевого крыла, я разулась, зарываясь пальцами ног в толстый ворс ковра и замерла, прислушиваясь к ощущениям.
Ступни приятно закололо.
Дом, радостно расщедрившись, делился избытком энергии. Мой и без того огромный резерв переполнился до краев и мне срочно захотелось слить излишки магии, но я подавила дурацкое желание, едва задумавшись о нарушении установленных когда-то запретов и поднятых, мощной стеной, блоков.
Я потянулась, и отставив подрагивающими пальцами давно пустую чашку, на прикроватный столик отправилась спать. После насыщенного событиями дня, а особенно вечера, я думала провалюсь в сон до обеда, но едва забрезжил рассвет, щекоча несмелыми лучами торчащую испод одеяло пятку я проснулась, уставившись в искусно вышитый Небесными птицами полог.
Побаловав себя блаженным ничегонеделаньем, я сладко потянулась. Расплетая косы, я вовсю зевала, когда входная дверь без предупреждения распахнулась и мне, в довольно растрепанном виде, явился сам хозяин дома. Вместо приличествующего приветствия (хотя о каких нормах и канонах можно говорить, когда сиятельство ворвался в комнату девицы даже без предварительного стука) он бросил на меня злой взгляд исподлобья и отрезал:
— Жду вас через четверть часа в карете, несси. С утра было найдено еще три тела почивших так же, как и барон. — И вместо утренней чашки тая в приятном одиночестве у меня было спешное свидание с теми, кому торопиться уже некуда.
Я уже мысленно приготовилась к аромату разложения и тлена, сладковатому последователю недавней смерти, но на удивление в прозекторской пахло лишь недавно сваренным таем и маслом чайного древа. Прикрытые темно-серыми саванами в ряд стояли четыре каталки.
Низко склонившись над одной из них, орудовал скальпелем и что-то бурчал себе под нос одетый в темный фартук коронер. Окинув сиятельство быстрым и цепким взглядом бесцветных глаз, он встретил нас крайне неприветливо (всего лишь кивнув Рейджу, что и по положению, и по чину был куда как выше) словно возиться с трупами, ему было интереснее, чем общаться с живыми.
Впрочем, не удивлюсь, если так и было, а может ему Змей лично чем-то не угодил.
— Ничего нового, — задребезжал коронер надтреснутым голосом, склонившись над журналом, живо вписывая информацию по последнему вскрытию. Он мало выказывал уважения герцогу, этот скрюченный, испещренный морщинами старик, всем своим видом проецируя на окружающий его мир усталость и скепсис, — на их запястьях выгоревшие печати подчинения. Но причина смерти не полное магическое истощение, как я решил раньше, и демоническая сущность не питалась от покойников энергией. — Еще бы, подумалось мне. ОН никогда не любил делиться. — После того, как некрос снял остаточные эмонации разлившегося проклятия, я наконец-то смог прикоснуться к их телам — на шее, ниже четвертого позвонка след от удара тонким, зазубренным предметом. Слепок сделать невозможно, но я когда-то видел подобное оружие, поэтому и смог идентифицировать.
— Но для чего? — спросил герцог спустя мгновение. — Подобный ритуал и без того впитывает жизненную силу.
— Я догадываюсь для чего, Ваше Сиятельство. — Протянула я. — Но… — безусловно мне не хотелось делиться подобного рода информацией с посторонним. Я вообще не хотела таким делиться ни с кем, но раз уж приходится, круг знающих следует сузить до одного невыносимого герцога.
— Спасибо, Уру, — слегка поклонился Рейдж и мы вышли длинными коридорами в просторный холл. Потом поднялись двумя этажами выше и петляя как заяц, спасающийся от лисьей погони, завернули в административное крыло. За неприметной, ничем не отличающейся от прочих дверью, оказался секретарь, который радостно вскочил, приветствуя начальника.
— Организуй-ка нам таю, Кир. — Отдал приказ герцог, и в моем животе одобрительно заурчало. К таю не помешало что-нибудь посущественнее воздушных безе и крошечных канапе с огурцом, но пока сойдет и так.
Я не постеснялась дважды наполнить чашку и щедро забелить сливками тай, когда закончивший перебирать срочную корреспонденцию герцог ко мне присоединился. Он с удивлением уставился на пустую тарелку, а я даже не собиралась оправдываться. Было время — поголодала, и, хотя пышкой никогда не была, с тех самых пор с едой у меня особое отношение, ну а если по-простому, то поесть я люблю, и как каждая, уважающая себя ведьма, умею.
А как иначе?
Зелья и декокты, отвары и снадобья, всё это порой включало в себя до трех дюжин ингредиентов, их нужно не только правильно подготовить, но и добавить в нужной пропорции и в конкретное время. И хотя до побега готовить самой себе пищу мне не приходилось, после, этот навык мне пригодился.
— Что вы не смогли рассказать мне при Уру, несси? — вернулся к своим баранам герцог.
Я выдохнула и поведала все, как есть, без утайки:
— Оружие, о котором говорил патологоанатом — ритуальный стилет*. Дайте перо. — Он подал мне, захватив и бумагу, с оттиском гербовой печати. Я по памяти набросала нож из чёрного стекла, закаленный в кипящей крови огненной саламандры. — Этот нож не просто убивает, Ваше Сиятельство, он выпивает душу, лишая ту возможности отправиться дальше.
— Душу? — не смог сдержать мелькнувшего в голосе презрения герцог. — Несси верит в тонкие материи?
Тёмная бровь иронично вздернулась, но я никак не отреагировала на подначку. Хотелось бы мне утереть нос сиятельству и сказать, что верить и знать наверняка — разные вещи, но вступать в спор со слепцом о цвете неба бессмысленно. Души двенадцати, в замешательстве мечущиеся в каменной клети пещер исчерканных пленяющими рунами в миг заставили бы Змея изменить свои взгляды.
Потерянные.
Опустошённые.
Больше неживые.
— Вера в предрассудки сходит у многих за здравый смысл, Ваше Сиятельство. — Я вяло откусила крошечную бизешку, присыпанную сухой клюквой, твёрдо решив не вступать в полемику. — Кинжал один в своём роде, таких больше нет. Редкий артефакт со времен Великих. В его сердцевине жила дракона. Настоящего. Одного из тех, кто в обороте был человеком и погиб не своей смертью.
— Чёрный артефакт?
Я кивнула.
— Кроме того, — вдруг вспомнила я, то, что забыла рассказать, — увидеть и даже почувствовать печати пока они не активированы — невозможно, лишь в краткие мгновения ритуала, но они имеют своеобразное эхо. Я смогу почувствовать.
Неосознанно я потерла тут же занывший шрам, каждый раз, как я приближалась к носителям подобной метки, кожу запястья пронизывали болезненные уколы. Очень надеюсь, что подобная чувствительность работала в одну сторону, иначе каждый член запретного культа мог ощущать другого, но выяснить наверняка мне было не у кого.
За все существование нашего мира таких было немного, но почти все они были уничтожены: некоторые во время неудачно завершившихся ритуалов, некоторые — намеренно. Но были и утерянные, а может хорошо спрятанные, такие как кинжал Ёру*. О нем было мало что известно, я, когда немного пришла в себя, осторожно, дабы не наследить, поискала информацию, но по слухам утерян он был веков пять назад, и не всплывал до того самого момента, оставившего тонкий, саднящий в непогоду шрам в моей груди.