Прихожая была оформлена в светлых тонах и, что мне особенно понравилось — ничего лишнего. Никаких тебе вульгарных торшеров, дурацких резных комодов и пошлых статуэток из дешевой керамики, которыми Марси наводнила наш дом, как только переехала.
— Фанни покажет тебе твою комнату, — Ирвин забрал у меня сумку. — Ступайте наверх, девочки, но чтобы через десять минут были в столовой. Обед готов, его осталось только разогреть.
Как выяснилось через минуту, мне выделили старую комнату Алекса, находившуюся по соседству со спальней Фанни.
— Он теперь в мансарде обитает, да и то по выходным, а так снимает квартиру в Пассау. Там же и работает.
Фанни ушла к себе переодеваться, и, оставшись одна, я плюхнулась на кровать. Это происходит со мной. Я здесь. За тысячи километров от дома, вдали от Марси и потакающего ей отца, вдали от всего, что раздражало и нервировало меня последний год. И тут, словно в насмешку над моими размышлениями, пискнул телефон. «Передавай всем привет, Тэсса. И не злись на меня. Я хочу, чтобы мы были подругами. Целую». Тоже мне, подружка нашлась, фыркнула я, но все же ответила «Хорошо, передам. Целую». Поставила телефон заряжаться и вышла на балкон. Он охватывал сразу две комнаты — мою и Фанни. Увидев рядом с ее дверью плетеное кресло и маленький столик, на котором в открытую стояла пепельница, я поняла, что Ирвин и Агнесс сюда не заглядывают.
— Не боишься, что накроют? — я приоткрыла стеклянную дверь ее спальни и заглянула внутрь.
— Неа, — Фанни стояла посреди комнаты в одних трусах и сосредоточенно выбирала разложенные на кровати лифчики, — они на нашу территорию не суются. Ценят личное пространство, хотя, если спалят, то мне, конечно, влетит. Ты, кстати, куришь?
— Бывает.
В старших классах нелегко избежать соблазна попробовать эту вредную привычку, и я не стала исключением. Заядлой курильщицей не была, но на вечеринках, было дело, стреляла сигаретку-другую.
Фанни предложила покурить «пока осталась минутка», но я отказалась. Во-первых, Ирвин и Агнесс наверняка бы учуяли запах табака, и непонятно, почему Фанни это не беспокоило, а во-вторых не особо и хотелось. К тому же я старалась не привыкать — моя тетя Дженис по отцовской линии курила с четырнадцати лет. Нет, вопреки страшным прогнозам она не заболела раком, но сейчас ей пятьдесят три, а выглядит она на десять лет старше. И плюс ко всему половина ее зубов — импланты.
Но я, конечно, не стала говорить об этом Фанни и читать ей лекции о здоровом образе жизни: не хотелось выглядеть занудой и учить других.
Наконец, кузина ловко затушила сигарету, разогнала дым тонкой ладошкой и брызнула в рот дезодорантом «Орбит».
— Идем.
Остаток дня прошел без приключений. После обеда Агнесс затащила меня в гостиную и на протяжении часа показывала семейные альбомы, коих у нее было штук восемь, не меньше. Разглядывание старых фото всегда казалось мне скучноватым, но, не желая обижать тетю, я старательно изображала интерес.
— А вот это твоя мама, — Агнесс перевернула страницу. — За два года до твоего рождения.
С поляроидного снимка на меня смотрела молодая женщина в белой блузке и свободных джинсах-«варенках» с широким ремнем из коричневой кожи.
— Она никогда мне ее не показывала.
— Это и не удивительно, — улыбнулась Агнесс, — второй такой попросту нет. В тот день мы устроили пикник в Центральном Парке, и Ирвин взял с собой новенький «Поляроид». Они тогда только-только появились в продаже. — Агнесс посмотрела на меня и фото. — Как вы все-таки с ней похожи.
Так говорили все, кто знал меня и маму, но сравнивая наши фото, я всякий раз приходила к выводу, что это не совсем так. Да, у нас обеих были черные волосы, карие глаза и светлая кожа, но мамина внешность была более… как бы это сказать… утонченной, что ли. Тонкий нос, тонкие губы — холодная, немного злая красота и удивительно доброе сердце. Вот такое странное сочетание.
— А это Алекс с командой, — Агнесс, увидев скользнувшую в моем лице грусть, поспешила перевернуть страницу. — В прошлом месяце они играли с командой из Бельгии.
Я знала, что он увлекается футболом, и состоит в какой-то любительской команде от городской общины — дядя и тетя не раз с гордостью это подчеркивали.
— Правда, красавец стал?
Я открыла следующую страницу, где фото было снято с уже более близкого ракурса.
— Ну, да. Девчонки, наверное, табунами за ним бегают.
— Мне здесь только гадать остается, — вздохнула Агнесс. — Он и раньше-то не слишком разговорчивый был, а как перебрался в Пассау, так из него и вовсе слова не вытащишь. Я думаю, это все из-за… — она резко осеклась. — Впрочем, неважно.
Все эти годы я больше общалась с Фанни, а если говорить начистоту — только с ней. Не то, чтобы у нас с Алексом были плохие отношения, скорее, нам просто было не о чем говорить, а с их переездом в Австрию, наша связь, и без того хрупкая, прервалась окончательно.
— Надеюсь, он не возражает, что я поселилась в его старой комнате?
— Даже в голову не бери! Он тут уже год не живет, Фанни тебе наверняка говорила. Но завтра обещал приехать.
Я еще раз взглянула на снимок. Последний раз мы виделись десять лет назад, и сейчас передо мной было фото абсолютно незнакомого человека. Пожалуй, даже хорошо, что Алекс теперь живет в другом городе — со слов тети он явно не слишком общителен и вряд ли рад моему приезду.
Комментарий к Глава 2. Страницы воспоминаний
[1] Коста-Рика - не менее популярный, чем Гавайи, курорт у американцев.
[2], [3] - “Дети Кукурузы” (1985-2018), “Джиперс Криперс” (2001-2018) -
серии популярных фильмов ужасов.
[4] - в Шердинге нет улицы с таким названием, это мой авторский вымысел
========== Глава 3. Родной чужой ==========
Следующим утром Ирвин повез нас в Поккинг, что находился в Германии, всего в пятнадцати километрах от Шердинга. Я так и не поняла, когда мы пересекли границу — ни полицейских кордонов, ни даже знаков на дороге не было.
Смотреть там было особо нечего, но Агнесс собиралась как следует закупиться к воскресному ужину, и, по ее словам, лучший супермаркет в округе находился именно здесь.
Нас с Фанни высадили на площади около католической церкви и предоставили самим себе. Утро выдалось пасмурным, и я поняла, что не прогадала, когда захватила с собой джинсовку.
— Куда пойдем? Может, по магазинам? — с неба накрапывал мелкий дождь, так что прогулка была не лучшим вариантом.
— Время-то посмотри, — рассмеялась Фанни. — Закрыто все.
Я подняла голову, туда, где старинные часы на церковной башне показывали половину десятого.
— Закрыто? — даже в самой глухой американской провинции магазины открывались с семи, максимум, восьми часов.
— Конечно, закрыто, — Фанни сунула руки в карманы розовых бриджей и направилась вдоль по тротуару. — Суббота же, ну. Так что раньше одиннадцати никуда не попадешь.
Я огляделась вокруг и только сейчас поняла, что именно показалось мне странным — людей на улице почти не было, только редкие прохожие, вроде пенсионеров на велосипедах, да пара мамочек с колясками. Город спал.
Морось тем временем усилилась, и мы прибавили шагу. Фанни вела меня в небольшую кофейню, одно из немногих по ее словам мест, где можно перекусить и переждать дождь. Сказать по правде, не так я представляла себе отдых в Европе, но все же решила, что говорить о загубленных каникулах пока рановато, хотя надежды на нечто интересное таяли на глазах, как утренний туман вокруг нас.
Пока шли до кофейни, я осматривалась по сторонам и жалела, что не прихватила фотоаппарат — первое впечатление о том, что смотреть в Поккинге не на что, оказалось ошибочным. Размерами он не намного превосходил Шердинг, но, даже несмотря на пустые улицы, казался живее. По обеим сторонам мощеной дороги выстроились ряды магазинчиков и даже парочка бюджетных бутиков вроде «S. Oliver» и «Esprit». И, так же, как Шердинг, город утопал в зелени и цветах, на фоне хмурой погоды казавшихся особенно яркими.
— Дошли, — Фанни толкнула стеклянную дверь, над которой тотчас мелодично звякнули японские колокольчики.
Стоило перешагнуть порог, как нас окутало запахом кофе и пряных специй. Кофейня являла собой обитое деревом помещение, с панорамой стеной, выходящей на узкую улицу. На бамбуковых креслах лежали клетчатые подушки, а на столиках тонкие кружевные салфетки. За барной стойкой лениво попивал чай пожилой мужчина в национальном красном жилете из вельвета и замши. Увидев нас, владелец (а я не сомневалась, что это именно хозяин) улыбнулся и что-то бодро сказал на непонятном языке, отдаленно напоминающим немецкий. Фанни улыбнулась в ответ и тоже пролопотала нечто нечленораздельное.
— Баварский диалект, — пояснила она, когда мы уселись за столик у панорамной стены. — Они тут почти все на нем говорят, приходится и нам учить.
Мы заняли столик у стеклянной стены. Фанни убежала в туалет, а я принялась наугад изучать меню. Наугад, потому что оно было на немецком, и ориентироваться приходилось в основном по картинкам напротив названий.
Рядом с моим стулом стояла плетеная корзинка, в которой уютно устроился йоркширский терьер и, увидев меня, приветливо замахал пушистым хвостиком.
— Его зовут Марти, — пояснил владелец на ломаном английском. — Он любить гостей.
В доказательство его слов Марти выбрался из корзинки и лизнул мою протянутую руку. Животных я любила, но с появлением Марси нашего кота Феликса пришлось отдать родственникам — мачеха была аллергиком.
Я посадила Марти себе на колени, думая о том, что в Америке за содержание собаки в общепите наверняка оштрафовали бы на пару тысяч долларов или вовсе забрали лицензию.
— О! Смотрю, вы уже познакомились, — Фанни плюхнулась напротив. — Что выбрала?
— Латте и фруктовое пирожное, — выбор здесь был невелик.
— Отлично. Возьму себе тоже.
Дождь за стеной, казалось, и не думал прекращаться. Минут через пять позвонила Агнесс и сказала, что они управились, так что могут забрать нас.
— Не нужно, — ответила Фанни. — Сами доедем, — и отключилась.
Прежде, чем я успела спросить, каким именно образом, она посмотрела мне за спину и махнула кому-то рукой. Я обернулась. За стеклянной дверью стоял молодой человек в джинсах и белой футболке, но лица было не разглядеть.
— Это кто?
Фанни не ответила и лишь хитро улыбнулась. Тем временем парень вошел в кафе, а через пару секунд, когда он подошел к нашему столику, я узнала в нем Алекса.
— Привет, — сказал он, и перевел взгляд на меня. — Тэсса?
— Ну, с утра была ею, — ответила я, разглядывая его, пока он так же разглядывал меня.
Если бы не фото, что показала мне Агнесс, я бы ни за что его не узнала. Мне было семь, а ему двенадцать, когда мы виделись в последний раз — в год, когда они уехали в Австрию. Тощий, задиристый мальчишка, который запирал меня в чулане и пугал дохлыми пауками никак не вязался с человеком, стоящим передо мной, но, надо думать, и я с тех пор изменилась.
— Привет, Алекс.
Из нескладного парнишки с костлявыми ногами и торчащими ушами он превратился в привлекательного юношу — возмужал и явно немного подкачался. И тем труднее мне было связать в голове эти два образа. Отросшие темные волосы скрывались под банданой (в последнее время на них все просто помешались), а на груди болтался кулон с эмблемой «Металлики».
— Я думала, ты приедешь только вечером, — сказала Фанни.
— Освободился пораньше. Как раз собирался выпить кофе, и увидел вас.
— Меня, — с улыбкой уточнила Фанни. — Тэссу бы ты точно не узнал.
— Да уж, — он снова посмотрел в мою сторону. — Когда я видел тебя в последний раз, ты болела ветрянкой. — Алекс усмехнулся. — Помню, потому что ты меня ей заразила.
Он даже говорил как-то по-другому, и дело было не только в явном немецком акценте. В детстве Алекс тараторил без умолку, не мог усидеть на месте больше пяти минут, и учителя вечно жаловались на него, а сейчас напротив меня сидел спокойный, я бы даже сказала апатичный человек.
— Я изменилась в худшую или лучшую сторону?
— Пока не знаю, — Алекс улыбнулся и пожал плечами.
По его взгляду невозможно было понять, что он обо мне думает. Он казался абсолютно равнодушным.
— Тебя тоже не узнать, — честно ответила я. — Скажи, куда ты дел шило в заднице?
— От него много проблем, — хмыкнул Алекс. — Ну, так что? Вы собираетесь погулять или хотите домой?
Мы с Фанни переглянулись. Планов на день у нас не было.
— Пожалуй, домой, — сказала кузина. — А вечером что-нибудь придумаем.
До Шердинга мы ехали в молчании. Фанни на переднем сидении читала бесплатный журнал, которых в кафе лежала целая стопка, Алекс полностью сосредоточился на дороге, а я куковала сзади.
Ирвин и Агнесс немало удивились, увидев сына, который обещал быть лишь поздно вечером.
— В Пассау все равно делать нечего, — объяснил он. — На выходные все разбежались по домам.
— Тебе бы тоже не помешало почаще здесь появляться, — хмыкнула Агнесс.
Стоя у плиты, она беззлобно ворчала, но, совершенно очевидно, была рада тому, что Алекс здесь.
— Меня поселили в твоей комнате, — сказала я, когда мы вышли на крыльцо. — Надеюсь, ты не против.
— Нисколько, — ответил он. — Тем более, она уже давно не моя.
Он сидел на перилах с чашкой кофе, курил, а мне было неловко. Я не знала, о чем говорить с ним, ровно, как и то, что он обо мне думает. Ну, знаете, такое чувство, когда оказался один на один с незнакомым человеком и нужно что-то сказать, чтобы не молчать, как пень, но ты совершенно не представляешь, что именно.
— Как дела? — вообще-то я сама терпеть не могу этот вопрос, но ничего другого на ум не пришло.
— Нормально. — На глупые вопросы глупые ответы.
Завести разговор никогда не было для меня проблемой, но в тот день все слова вылетели из головы.
— Кстати, если хочешь, вечером можем поехать в Парти-Раум, — предложил Алекс.
— «Парти» что? — переспросила я. Это что, название соседней деревни?
— Парти-Раум, — первый раз за все это время он по-настоящему улыбнулся. — Бар по-нашему.
Дома отец по понятным причинам не одобрял такие развлечения, будучи свято уверенным, что до совершеннолетия порядочной девушке нечего разгуливать по ночам. Он без проблем отпускал меня в кино и кафе, разрешал ходить на свидания с Биллом (разумеется, после того, как лично познакомился с ним и его родителями), но в десять часов мне без разговоров надлежало быть дома.
— Бар? Это уже интересно, — я улыбнулась в ответ. — Заодно покажешь мне, как вы тут развлекаетесь.
Если бы в тот дождливый день я знала, к чему приведет мое согласие — начало какой истории оно положит, то сказала бы «нет» и уже через неделю вернулась бы в Штаты. Хотя… Есть ли смысл лгать? Я бы сделала то же самое; повторила бы каждую свою ошибку, произнесла бы каждое слово, ни о чем не жалея и не оглядываясь назад.
Лето две тысячи третьего года повернуло на триста шестьдесят градусов сразу несколько жизней — жизней даже тех, кто появился в моей судьбе много позже. Но тогда я, конечно, не могла знать всего этого. Мне было семнадцать, и я всего лишь хотела свободы.
Комментарий к Глава 3. Родной чужой
Группа В Контакте: https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 4. Вечеринка ==========
«Парти-Раум», о котором говорил Алекс, находился в пяти километрах от города. Уже сгущались сумерки, когда мы вышли из дома. Машину кузен брать не стал — очередь «водителя-трезвенника» в тот день выпала его другу Тео, ждавшему у ворот. Фанни быстро познакомила нас, и мы двинулись в путь.
— Приехали, — Тео заглушил двигатель. — Выгружайтесь, ребята, а я пока припаркуюсь.
В легком недоумении я вылезла из машины и огляделась. Мы стояли возле заброшенного дома с выбитыми окнами. За полуразрушенным зданием чернел заросший сорняками двор, но откуда-то из глубины слабо доносилась музыка.
— И что это значит? — я посмотрела на Алекса. — Это и есть ваш бар?