— Как же бы вам объяснить, — вздохнула я. — Представьте, что у вас есть полное ведро воды и есть изящный узенький бокальчик на высокой ножке. Налейте в него воды из ведра — это и есть зачарование на коленке, без управляющей схемы. Да, если вы будете аккуратны и если вам повезёт, бокал не опрокинется и даже действительно наполнится. Но сколько воды вы прольёте мимо него без всякого толку?
— То есть, — уточнил барон, — это просто такой… черпак, что ли, чтобы наполнить вещь магией насколько нужно и без потерь?
Я потёрла лоб. Можно было бы просто кивнуть, но я же не ищу простых решений, верно?
— Если речь идёт о простой защите здоровья, — я указала на кольцо Брана, — можно обойтись и коленкой, но со схемой потратишь гораздо меньше сил. Если нужны какие-то сложные чары… ну как минимум, зажечь огонь и погасить его по своему желанию, тут даже грандмастер расчертит хотя бы самую примитивную сетку, потому что слишком многое придётся держать в уме и контролировать одновременно. Это уже какой-то канатоходец, жонглирующий горящими факелами, будет.
— А что, такие в самом деле есть? — поразился Отто.
Мы с Каттеном разом кивнули, заработав одновременные завистливые взгляды парней. Ну да, бывший пастушок и всё ещё «невнятный внук травницы» вряд ли бывали дальше… где тут осенью ярмарки проходят? В этом, как его… Захолмье? И если пятидесятилетнего мужика жизнь ожидаемо поносила тут и там, то от меня-то, девицы очень неполных тридцати лет, вряд ли ожидалось, что я побывала аж на границе с Пыльными равнинами.
— Сира Вероника, — задумчиво молвил Бран, — а как вы смотрите на то, что я к вам как-нибудь заеду с бутылкой приличного вина и мы поболтаем о том о сём?
— Никак не смотрю, — отмахнулась я. — После ужина меня сажают в кресло в гостиной и суют в руки мандолину. Петь я не люблю и не умею, поэтому я либо декламирую стихи, либо рассказываю о том, где была и что видела. После этого никаких задушевных бесед за полночь мне вести уже точно не захочется. Так, сир Георг, можно вас попросить? Отвернитесь, пожалуйста, а? Книгу себе выберите или просто погоду посмотрите.
— Это зачем ещё? — нахмурился он.
— Я тут во флакон с чернилами капну крови немножко, а вы, если что, честно скажете, что не видели ничего подобного, — объяснила я.
— А разве не моя должна быть кровь? — неожиданно ревниво спросил Отто.
— Да чья угодно, девственников здесь всё равно нет.
Мужчины дружно хохотнули, Отто кольнул палец кончиком ножа и уронил несколько капель крови во всё те же полюбившиеся мне гномские чернила (ну да, я выклянчила у Дромара ещё пакетик порошка и разводила его понемногу спиртом, а Дромар, получив от меня несколько любовно сшитых листов пергамента с золотым обрезом, красиво, с завитушками и длинными вычурными хвостиками, исписанных двумя дюжинами рубаи, даже не заикнулся про деньги — вот, наверное, почему погода так резко испортилась). Я взяла перо и сама нанесла руны на кожу. Всё-таки у Отто не было ни малейшего опыта в их написании. Он спросил меня, где можно что-нибудь почитать о них, потому что сира Фрида рунами точно не интересовалась — уж её ученик все книги в унаследованной библиотеке знал наперечёт. Я пообещала составить список самых простых и ходовых, и даже несколько самых употребительных цепочек туда внести, а сама тем временем вылила остатки чернил в холодный камин и кинула в бурую лужицу крохотный огненный шарик. Спирт весело полыхнул, а Каттен пробормотал:
— Сразу видно, кто слишком много общался с восточными магами. Там крови-то было — не всякий малефик по ней проклясть сумел бы.
— Привычка, — сказала я, пожимая плечами.
— Вот-вот, и я о том же, — отозвался Каттен. — Что ж, это было очень интересно, и теперь я знаю, у кого клянчить уже готовую «скатерть», если понадобится.
А барон сдёрнул с пальца тяжёлую, грубо обработанную печатку из почерневшего серебра и положил передо мной. Я вся подобралась, но это я слишком много о себе возомнила — сир Георг всего только сказал:
— Ну, давайте проверим, работает ли эта ваша штука. Зачаруйте мне кольцо, чтобы от сглазов защищало, что ли. Или какие ещё полезные чары бывают?..
========== Глава тринадцатая, в которой героиня задумывается о будущем и вообще предаётся размышлениям ==========
— Вот как у вас это получается?
Голос сиры Аларики был полон завистливого восхищения, но я в это время, судорожно сжав зубы, пыталась сдержать очередной зевок и причин этого восхищения не поняла.
— Получается что? — уточнила я и, потеряв бдительность, всё-таки зевнула, потому что проспала от силы три часа.
Сначала Каттен учил нас с Отто одному действительно полезному заклинанию, которое можно было наложить на кольцо, особенно фамильное. Старое серебро, которое несколько веков передавалось от главы семьи к наследнику, настолько напиталось аурой баронов Волчьей Пущи, что там уже никакой кровной привязки не требовалось. Я, правда, всё равно спросила сира Георга, не хочет ли он капнуть крови на печатку, и он хорошенько — даже избыточно слегка — вымазал волчью морду кровью. Словно и не знал, что матушка Саманта его с потрохами сожрёт, если кто-нибудь из прислуги наябедничает, будто барону предлагали воспользоваться кровной магией, а он глазом не моргнув согласился. Он настолько своему целителю доверяет или так плохо знает, что нельзя давать свою кровь кому попало? Особенно заезжей магессе, которая сегодня здесь, а через год с небольшим может оказаться на востоке, и лови её там! Проклятия вообще-то бывают очень подлыми и коварными. Медленными, поначалу вообще незаметными, потихоньку оплетающими ауру носителя так, что потом придётся малефика уровня Паучихи звать на помощь — экзорцист такого беднягу просто убьёт своим Очищением.
Я не удержалась и прочла краткую, но весьма эмоциональную лекцию о бдительности и осторожности. Каттен возмутился, как плохо я о нём думаю, если надеюсь провернуть такой фокус у него под носом. Бран заметил, что жрец Трижды Мудрейшей — очень неплохой экзорцист, между прочим — частенько бывает в замке и видится с его милостью. А Отто просто спросил, какой мне интерес совершенно бесплатно кого-то проклинать, окончательно развеселив барона своим замечанием: увы, тот совершенно не оценил, насколько серьёзна подобная опасность.
Потом я по целительскому заклинанию делала расчёты именно для серебряного кольца определённого веса. Потом я объясняла Отто, как именно направлять потоки магической энергии для наложения сразу двух зачарований, и то, что они очень близки по сути, ничуть не облегчало задачу, а скорее наоборот. Потом я страховала Отто во время самого’ зачарования, вполголоса произнося вместе с ним катрены и готовясь в любой момент перехватить инициативу: всё-таки родовое кольцо, не кот чихнул.
Потом барон ушёл, а мы остались и опять не пошли ужинать, а вместо этого опять послали какого-то мальчишку за выпечкой к Брауну и за наливкой к Каттену: тот написал поручение своей домоправительнице, и мальчишка приволок вместе с пирожками здоровенную бутыль терновой наливки. И разошлись мы весьма за полночь, наговорившись, нахохотавшись, обменявшись трагикомическими байками. И Отто предлагал мне оставаться у него — спать, просто спать, и даже не в одной постели, а всего только в одной комнате. Но я подумала, что утром он наверняка пожалеет меня будить, а мне, что ни говори, пора возвращаться в Вязы…
Так что теперь я отчаянно зевала, а сира Аларика недоумевала, как у меня что-то там получается.
— Сир Эдуард с вас прямо глаз за завтраком не сводил, — объяснила она. — Мне бы кусок в горло не полез, а вам хоть бы что.
Ох, Истар Многоликая-но-Единая, да меня и так не особенно заботит, насколько я привлекаю кого-то. А уж нынешним утром напротив меня мог сидеть хоть сам Сентуивир, дракон Золотого нагорья, в своей крылатой ипостаси — и если бы он не дохнул огнём мне в овсянку, я бы даже на него едва обратила внимание.
— Кто такой сир Эдуард? — из вежливости спросила я.
— Сын сира Матиаса. — И она неопределённо махнула рукой куда-то назад, на очередной меллеровский обоз, выползший из трактирного двора почти сразу вслед за нами, но понемногу всё сильнее отстававший от лёгкой коляски, которую везла хорошо отдохнувшая кобылка.
— У него есть сын? — вот тут я не притворно удивилась. Не тому, что у сира Бирюка имеются дети, а тому, что он на такие пустяки обратил внимание. Мне почему-то казалось, что мужчинам вроде него плевать, сколько дикого овса они посеяли.
— Ну… признанный бастард.
— Странно, что он его признал, — пробормотала я, мечтая только о том, как откину голову на высокую упругую спинку и закрою глаза.
— Стареет, видно, — философски заметила Аларика. — Землю купил, усадьбу построил, а оставлять это всё кому? Не чародейке же своей. А тут сына признал, женить собрался, будет в этом вашем резерве внуков растить, как приличный человек.
— А, — сказала я равнодушно и снова зевнула. — Ну да, в самом деле… Сира Аларика, простите ради всех богов, я вздремну по дороге, а? Мы вчера разошлись уже чуть не к последней ночной страже, нас даже выпускать из ворот не хотели. Без Феликса, наверное, не выпустили бы. Я могу конечно пастилку табата рассосать, но это такая ядовитая гадость… и после него просто упадёшь где стояла, когда действие закончится.
Она посмотрела на неторопливо труси’вших впереди егерей, с которыми поболтать точно не удалось бы, вздохнула и проворчала:
— Ладно уж, спите. А то как приедем, сира Катриона вас небось тут же припряжёт — целых три дня ведь без вас обходилась.
Сире Катрионе, впрочем, было не до меня: обоз же пришёл. Да и сама Аларика, еле умывшись и переодевшись по-домашнему, быстренько обежала свои грядки и клумбы, а потом активно включилась в хлопоты по приёму людей и лошадей, а ещё к разгрузке привезённого добра (Меллер кроме своей бакалеи и закупленных у тех же Варгов солонины и копчёностей привозил, оказывается, каждый раз целую фуру всяческих городских штуковин, которые должны были сделать жизнь в здешней глухомани хоть немного комфортнее). Я не стала путаться под ногами у занятых людей, а отправилась в Ведьмину Плотину. Нет, не в трактир, — там тоже наверняка все бегали как ошпаренные, готовясь принять охрану и возчиков, не поместившихся в маленькой старой крепости, — а прямиком к Людо.
Ох, ну нет бы подумать о том, что «королевскую» муку он покупает всё у тех же Меллеров, и ни лимоны, ни ваниль, ни чернослив в Волчьей Пуще тоже не растут. Меня, конечно, усадили за тот самый столик, где Людо перекусывал, не отрываясь от своих кухонных забот, и поставили передо мной тарелку с печеньем и кружку молока. Однако сам Людо мало того что принимал товар, к тому же ещё и учил Яна, как правильно это делать. Я так поняла, что раз законных наследников у него нет и уже не будет, Росс собирается, едва получив ма’стерскую степень, заключить с родителями Яна официальный договор о наставничестве. А официально признанный ученик — это очень серьёзно. Наследник второй очереди, сразу после супругов, детей и братьев-сестёр, и даже слегка впереди племянников. Если, конечно, в завещании не сказано иначе, но учеников-то, в отличие от племянников, мастера выбирают сами.
Эх, как же жаль, что мне не хватило денег на полный курс обучения в академии! Мне, недоучке, никакие официальные ученики не светили ни при каких обстоятельствах. А это, между прочим, был верный способ не остаться в старости одинокой и никому не нужной. Ни один не то что порядочный — просто здравомыслящий человек, будь он каким угодно мерзавцем, наставника своего не бросит, даже если сам уже получил степень магистра. Потому что всегда есть шанс узнать что-то ещё. Что-то такое, для чего тебя до сих пор считали недостаточно подготовленным…
В общем, я сидела на кухне, смотрела, как девушки моют посуду и перебирают сухофрукты, слушала, как за стеной мужики, ворча на тесноту, таскают мешки и ящики, и ждала непонятно чего. Мне ведь Людо, собственно, и не был нужен сам по себе, я просто хотела купить чего-нибудь сладкого после того, как поиграла в наставницу Отто. Наставница-недоучка… Смешно.
Но и уходить не хотелось — тепло, светло, чисто, приятно пахнет. Молока вон свежего налили под ванильное печенье. Что ещё нужно бездомной бродяжке для счастья? Ну… я вообще-то знала, что. Своя башенка в лесу: площадка для наблюдения за светилами на крыше, внизу лаборатория со столом для зачарования, наверху библиотека, в пристройке бодрая и крепкая пожилая пара в духе «мужчина во дворе, женщина в доме»… Вот расплачу’сь с долгами, подкоплю денег и куплю клочок земли в нищем захолустном баронстве вроде этого. И опять влезу в кабальный кредит у гномов, чтобы построили к моим пятидесяти годам башенку моей мечты.
Я вздохнула над своими воздушными замками, невоспитанно смахнула в ладонь сладкие крошки со стола, слизнула их и запила остатками молока. Уходить вот так, просто перекусив за счёт не особенно пока что богатого кондитера, было неудобно. Следовало дождаться его и поинтересоваться хотя бы, как там мои руны в кладовке. И что там со светильниками из колб со спиртом. Я была уверена, что всё сделано правильно, но у меня же, как ни крути, всего три полноценных курса академии и немножко дополнительных занятий по рунам и чарам. Ночью мы хохотали, как ненормальные, расписывая друг другу, у кого какие заклинания вышли из-под контроля и к чему это привело. Но на самом-то деле ничего смешного в этом не было. В сущности, все наши байки были вполне себе серьёзным предостережением остальным, чтобы никогда так не делали. Просто компания подобралась такая… из людей, которые стали бы шутить даже на собственной казни, наверное. Которые смеются, когда впору заплакать.
— Вы здесь ещё, сира Вероника? — Людо, уже снова одетый в свою белую поварскую куртку, присел бочком напротив меня. — Я боялся, что вы заскучаете и уйдёте.
— Что-то не так с кладовкой?
— Нет-нет, всё в порядке, — заверил он. — Каспар купил у гномов новые кристаллы кварца, Рената сделала из них… накопители, да? — Я кивнула, подтверждая. — А старые он забрал себе на нижний ярус, где у него бочки стоят. Рената заставляет Теклу их подзаряжать… излишки магии в них сбрасывать, или как-то так. — Я опять покивала, с некоторым усилием вспомнив, кто такая Текла — та самая не обученная деревенская ведьмочка, бывшая помощница Людо, а ныне почти домоправительница Каспара и мать его признанного бастарда. — Вы говорили как-то о рунах, которые можно использовать в качестве оберегов…
— Да, я помню. — Браун пытался подгадить по мелочи? Он вроде бы неплохой мужик, но кому нужны конкуренты? Или кто-нибудь из местных весь иззавидовался? Я пока не чувствовала ничего серьёзного, но обвела оценивающим взором кухню, облицованную плитками светлого гладкого камня. Можно, конечно, написать рунные цепочки прямо на стенах, но если Людо заставляет своих работниц делать общую уборку хотя бы раз в месяц, долго они там не продержатся. — Полотенца с вышивкой можно развесить по углам вон там, там и над вашим столом, — сказала я, по очереди указав на подходящие места. — Попрошу сиру Клементину нарисовать каких-нибудь цветочков и впишу в букеты и гирлянды обережные цепочки. А Текла пусть вышьет точно по рисунку. Я, простите, вышивать с детства терпеть не могу.
— Я Ренату спрашивал, сколько вообще-то стоит составить рунную цепочку именно под твои запросы, — усмехнулся Людо. — За свою молочную кладовку я уже должен кормить вас эклерами со взбитыми сливками каждый день, а я ещё прошу и оберег для меня рассчитать. Сира Вероника, может, всё-таки втихую заплатить вам? Долги гномам — это не шутки, сам знаю.
Я какое-то время боролась с нешуточным соблазном согласиться и взять деньги из-под полы. Но благоразумие взяло верх, и я с тяжким вздохом покачала головой:
— Нет, не хочу рисковать членством в гильдии ради десятка-другого марок. Людо, давайте вы лучше поухаживаете за мной, а? — Он изумлённо выгнул светлые брови, но терпеливо ждал пояснений. — Подарите мне бусы и серёжки из агата, например, — предложила я. — Я вам очень вежливо, с извинениями и сожалениями, откажу, а чтобы сохранить добрые отношения, пообещаю сделать что-нибудь полезное для вас. Как вам?