Нет, ничего такого, никто не хотел надо мной издеваться, я сам себе добровольно выбрал этот чулан. Во-первых, в нем можно не натыкаться каждые пять минут на кого-нибудь из семейства Уизли. Во-вторых, если выбирать между чуланом и чердаком с упырем, мне как-то интересней чулан. А в-третьих… Ну ладно, скажу. Все равно я давно утонул в своей ненормальной любви, как муха в компоте. В общем, пусть это звучит безрассудно, но я знаю, что и он жил в чулане. И так я становлюсь как будто ближе к нему.
Падаю на кровать, не раздеваясь. Сил совсем нет. Рассеянно смотрю в непрокрашенный потолок.
А ведь он когда-то точно так же лежал и мечтал. Интересно, о чем.
Сам я уже давно не мечтаю. Последний раз я себе позволял это во время войны. Когда по нашему дому шлялись толпы больных на голову психопатов, а в подвалах стонали те, кто не имел права стонать, у меня не было другого выхода из этой реальности кроме как в пустые мечты. Я шатался по саду и думал, и думал, как однажды мой рыцарь, с его настолько тупой и крепкой башкой, что ему не нужен на ней даже шлем, примчится ко мне и заберет. Неважно куда.
Среди стаи этих буйнопомешанных я позволил себе мечтать на всю катушку. Поэтому мой рыцарь скакал ко мне на серебряном единороге, неумело подпрыгивая на каждой кочке и чуть не роняя очки. Не знаю, откуда взялся единорог, не иначе эту мысль мне внушила моя волшебная палочка, ничем другим этот бред я объяснить не могу. Так вот, единорог скакал, Поттер неуклюже трясся на нем, а потом, увидев мое бедственное положение, валился с него и почти сразу начинал меня целовать. Кстати, я не очень-то сопротивлялся. А точнее сказать, чего я только с ним не творил. Даже единорог отворачивался и стыдливо краснел, я клянусь! А потом они увозили меня с собой в дальние дали, туда, где все хорошо.
Для нормальных людей такие мечты, разумеется, где-то за пределами здравого смысла. Но, поверьте, когда все вокруг настолько темно и никакого просвета, то Поттер и единорог в серебре — это именно то, что способно удержать на самом краю.
Никто меня, конечно, никуда не забрал. Наплевать. Выдержал, не сломался.
Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь носом в подушку, руки дрожат так, что силы хватает только зажечь тусклый Люмос.
Рядом с моей подушкой бежит паучок. У maman был бы инфаркт, если бы она об этом узнала. Хотя, что такого в одном пауке? Я привык. И даже дал ему имя. Его зовут Роджер Тринадцатый.
Под моим взглядом паучок замирает, но потом снова плетется по своим паучьим делам. Переставлять лапы одну за другой. Одну… за другой. Одну… за… дру…
— Драко, ты где?!
Чтоб тебя! Неужели уснул?
Поспешно сажусь на кровати, протирая глаза. Лестница сверху скрипит, и я замираю в надежде, что бурная Молли меня не найдет. Пустые надежды. Молли Уизли похожа на горную реку: пережидать, пока она кончится — бесполезно.
Вскакиваю с кровати, стараясь сохранить равновесие, рывком открываю дверь:
— Молли, простите, я…
Но к моему удивлению вместо ожидаемого выговора, она лишь отмахивается от меня:
— Не сейчас, дорогой! Иди и поскорее подмети все дорожки. Ну не стой же. Иди!
Я с недоумением смотрю на нее. Интересно, что происходит? На втором этаже слышится радостный гул голосов, топот ног и шелест одежды.
— Что-то случилось?
— Не бери в голову, так, пустяки, — она машет рукой, словно желая меня изолировать от их общего оживления. Ну и ладно, не больно-то и хотелось узнавать, что там у них.
Плетусь к выходу, пытаясь вспомнить, где я бросил метлу. Или куда ее мне назло задевал рыжий Уизел. Ничего удивительного, что в этой семейке не приживаются домовики.
Выбираюсь во двор, хорошо хоть солнце затянули мелкие облака. На садовой дорожке снова валяются бумажки, свежий огрызок и пара пробок от имбирного пива, хотя я только утром все подметал.
Да что за семейка свиней? Никак не могу понять, они делают это нарочно или просто живут именно так.
На тропинке, сразу за домом в центре дорожки, возвышается гора черепков. Я вздыхаю. Теперь еще и вот это. Рыжие брат и сестра так развлекаются — тестируют свои палочки на точность, а убирать за ними, разумеется, приходится мне. В этот раз они наколотили столько посуды — никакого Репаро не хватит. Хотя бы один раз попробовали сами за собой все починить и убрать. Но зачем им лишние хлопоты, если у них теперь есть я?
Я склоняюсь над черепками и, чтобы себя как-то подбодрить, пренебрежительно хмыкаю. Кому нужны эти тесты? Если ты косой, то это уже навсегда. Так и будешь всю жизнь глотать слизней. Надо будет напомнить при случае об этом рыжему Уизелу, когда он снова меня доведет.
Тащусь за садовой тачкой, попутно разгоняя из-под ног шныряющих гномов. Мерлин их знает, откуда их здесь столько взялось. Почему-то в доме Уизли магия работает как попало. Гномы, которые не должны возвращаться, всегда возвращаются, а вот домовики, напротив, не желают тут жить. Какая-то магическая дыра. Во всех смыслах этого слова. Кстати, заклинания здесь тоже срабатывают через раз, поэтому битую посуду я нормально могу починить, только забравшись подальше от дома. Иногда мне даже кажется, что эти помехи наводит сам дом.
Качу по дорожке тяжелую тачку, стараясь не обращать внимания на то, как ноет спина и руки дрожат. Очередной садовый гном, которого я не заметил, катится в тачке, возвышаясь над своими собратьями и принимая важные позы. Я усмехаюсь. Когда-то и я тоже так… Смешно вспоминать. Сгоняю его, присаживаюсь у битой кучи и начинаю руками перекладывать в тачку осколки и черепки. Вингардиум Левиоса в этом мне не помощник, у самого дома это заклинание действует вообще кое-как.
Осколки противно колют ладони, но мне уже не впервой. Разгребаю завал и заинтересованно прислушиваюсь к оживленным голосам на втором этаже. Рыжий что-то воодушевленно бубнит, а Молли и Артур ему отвечают. Потом тишина, а потом по новой слышатся приглушенные вскрики и восторженный визг Уизлетты. И все-таки, что там случилось?
— Будешь?
Рядом со мной возникает рука, и я нехотя поднимаю голову вверх. Рыжий близнец, какой-то из них, — кто их там разберет, кто из них кто, — тыкает мне сигарету.
Как же, нашел идиота. Сложно представить, какая в ней дрянь понапихана для меня.
— Засунь ее знаешь куда, — я всегда рад посоветовать членам семейства Уизли что-нибудь путное.
Но рыжий то-ли-фред-то-ли-джордж пренебрегает моим ценным советом и попросту сует ее себе в рот.
— Тяжко тебе?
— Нормально, — я равнодушно пожимаю плечом и снова склоняюсь над черепками. Ненавижу видеть жалость в глазах. Но почему-то принимать сочувствие одного из этих двух рыжих клонов мне не так тяжело, как я мог бы об этом подумать. Он какой-то… Не как они все. Вроде нормальный.
— Давай помогу? — близнец пытается присесть на корточки возле меня, но я предостерегающе щерюсь. Помощь от этой поганой семьи мне не нужна.
— Отвали, — у меня это получается резко и грубо, но тот, ничуть не обидевшись, снова встает и какое-то время топчется рядом со мной.
— Знаешь, Малфой. А ты молодец. Мы с Джорджем давно так считаем.
Путем нехитрых вычислений я прихожу к выводу, что это все-таки Фред. Эта информация мне сразу помогает в общении.
— Фред, иди в жопу, — проникновенно советую я. — Вслед за своей сигаретой.
Но тот, крепко затягиваясь — неужели она и правда была безопасной? — лишь усмехается.
— Малфой, а пойдешь работать к нам в магазин? — прищурившись, он очень серьезно смотрит на меня.
— С чего бы? — я надменно вскидываю подбородок, но тут же снова склоняюсь к своим черепкам. Не в моем положении строить из себя лорда в изгнании.
— Не психуй. Я просто хочу помочь. Вижу, что тебе тяжело. Не слепой.
— Мне и здесь хорошо, — мои руки дрожат от усталости.
Да, мне тяжело. Но, наверное, это какой-то вид мазохизма, я не готов теперь уходить. Уйти — значит сдаться.
— И в кого ты такой упертый, Малфой? И как только Гарри…
Он замолкает, а я настораживаюсь. “Гарри” что? Мне хочется схватить его за ворот его модной новехонькой мантии и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из него продолжение фразы. Ничего не могу поделать с собой, как только слышу это имя, все внутри начинает дрожать. Я не видел его уже несколько месяцев и даже не представлял, что могу так сильно скучать по нему. Как брошенный хозяином пес. Что буду собирать информацию о нем по крупицам, презирая себя за это еще больше, чем прежде. Хотя куда уже больше-то после серебряного единорога?
Фред продолжает молчать, а я дрожащими пальцами перебираю свои дурацкие черепки. Звякают разбитые стекла.
— Что там не так с твоим “Гарри”? — я предсказуемо не выдерживаю. Как так выходит, что Поттер рушит мое самообладание даже заочно?
Но Фред, видимо, не собирается продолжать эту тему и просто переводит разговор на другое.
— Завтра Большой бал. Ты пойдешь?
Так вот по какому поводу визг: министерство решило отпраздновать годовщину победы, и теперь рыжая Уизлетта мечется по дому, подбирая себе нарядные платье и мантию. Интересно, а в чем туда пойдет рыжий кретин? Опять в своих рюшах и бантиках? Я невольно хмыкаю, вспомнив рыжее чучело на турнирном балу.
— Так ты идешь?
Я недоверчиво смотрю на него, демонстративно вытирая грязные ладони о старую мантию, и поправляю неаккуратно отросшие волосы, собранные сзади в небрежный пучок. Я давно не стригусь, словно желая напомнить себе, что миновали те времена, когда я был безумно хорош. Давно миновали.
— Поиздеваться решил?
Но рыжий Фред только хмыкает и пожимает плечами.
— Я серьезен как никогда. Хочешь дам тебе приглашение на два лица? Сходишь с кем-нибудь. Развлечешься.
Точно издевается, рыжая сволочь.
— Засунь его себе знаешь куда… — начинаю я очередное проникновенное пожелание.
Но он устало машет рукой, перебивая меня:
— Да знаю я, знаю. А ты-то знаешь, Малфой, что стал ругаться как маггл? Ты что, других слов уже просто не помнишь?
На этот спич у меня всегда есть универсальный ответ:
— Отвали.
И правда, достал. Я больше не смотрю на него и снова берусь за работу, всем видом демонстрируя, как я занят. Но рыжий близнец продолжает настырно топтаться возле меня. Не выдержав, я поднимаю голову и сверлю его раздраженным взглядом.
— Что-то еще?
— Завтра возвращается Гарри.
Я напрягаюсь так, что чуть не роняю осколки из рук. Я не верю ушам. Он возвращается. Мне кажется, или земля у меня под ногами начинает вертеться быстрее? Кружится голова.
— Он не просто так возвращается, — голос у Фреда напряженный и странный.
Я замираю с черепками в руках, стараясь не глядеть на него. Лишь молюсь про себя, чтобы он говорил, продолжал говорить! Сколько можно тянуть?
Фред, словно услышав мои глухие мольбы, глубоко затягивается и начинает мне не слишком связно рассказывать:
— Там что-то связано с магией и министерством. Все сложно. В общем, Гарри надо срочно жениться. Кингсли предложил ему определиться и выбрать невесту на балу, поскольку на нем наверняка будут все. Гарри, конечно, не хочет, но никуда не денется, если так надо.
Близнец испытующе смотрит на меня сверху вниз. А я застыл и боюсь шевельнуться. Он скоро женится. Не хочу, не могу в это верить.
— Кстати, там будут не только девчонки, — голос у Уизли настолько многозначительный, что я не могу сдержать удивления:
— Ты на что намекаешь?
Он затягивается, выдыхает и насмешливо глядит на меня сквозь сизый дым.
— Не намекаю. А говорю прямо. Шанс будет у каждого.
Пытаюсь усмехнуться. Или хотя бы искривить губы в улыбке.
Это замечательно, это просто чудесно, что шанс будет у каждого. У всех. Кроме меня.
На меня накатывает такая тоска, что горло сжимается. Слезы щиплют глаза, и я поспешно склоняюсь над грядкой. Еще не хватало перед ним разреветься.
— Так ты точно не хочешь пойти? — Фред внезапно садится на корточки и пытается заглянуть мне в лицо. — Давай, Малфой, соглашайся. Будет весело.
Он кажется искренне озабоченным, но я уже психую по-настоящему. Действительно, весело. Обхохочешься.
— А ты точно не хочешь пройти нахрен, Уизли? — шиплю я. — А то я тебе помогу. Провожу к месту назначения с лучшими почестями.
Фред почему-то снова не злится на очередной мой посыл, и я мстительно добавляю:
— А чем любоваться на смотрины вашего звездного Поттера, я уж лучше буду пропалывать огурцы и убирать нужники. Это куда занимательней.
Фред опять глядит на меня долгим и странным взглядом, а потом быстро треплет меня по плечу и встает.
— Ну, тогда бывай, Малфой. Успехов тебе с нужниками.
— Да пошел ты…
Я швыряю ему в спину картошкой, которая оказывается все тем же садовым гномом, иии — йес — попадаю! С мрачным удовлетворением вслушиваюсь в двойное громкое ойканье и мстительно усмехаюсь. Я еще хоть на что-то гожусь.
***
Весь вечер в доме царит предпраздничная суета.
— Мам, можно Малфой тоже пойдет на бал? Мы хотим поразвлечься, — Фред развалился в кресле, небрежно закинув ноги на ручку.
— Не говори глупостей, Фред. У него на завтра очень много работы, — Молли приторно улыбается сыну. — Драко, мне завтра к вечеру нужен свободный чердак, — а это уже персонально ко мне.
Я смотрю на нее в немом изумлении. Я должен за завтра освободить весь чердак? Она, и правда, надеется, что я смогу разгрести их вековой хлам всего за день?
— Конечно, ты справишься. Ты у нас молодец, — она полна оптимизма и всегда рада меня похвалить.
Рыжая стерва. Значит, пока все будут плясать на балу и клеить Поттера, я буду “справляться”? Один на один с упырем?
— А я хочу, чтобы он тоже пошел! — Фред капризно надувает губы, вытягивает ноги вперед и перекрещивает лодыжки. — С Малфоем там будет хоть не такая скучища.
Изумленно смотрю на него. Первый раз слышу, что я зачем-то нужен ему, пусть даже в роли шута.
— Фред, прекрати! — в голосе Молли слышатся резкие нотки. — Я сказала, что он не пойдет. Не для него этот бал.
Упс. Она осеклась, но вылетевшего не поймаешь.
Я молчу. Такое чувство, что мне залепили пощечину.
— Я имела в виду, что у Драко и без того много дел, — сладким голосом добавляет она, видимо, пытаясь что-то исправить, но я, больше не слушая, молча киваю, и почти выбегаю во двор.
В саду тихо. Только колышутся тонкие ветки. Скоро на грядках зацветет и запищит моя мандрагора. Стараюсь думать только о ней.
— На, держи.
Снова все та же участливая рука. Надеюсь, хоть сигарета другая?
Хватаю ее и сую себе в рот. Плевать, что они в нее подмешали. Да пусть хоть мышьяк. Еще лучше.
— Я на бал не пойду, — Фред дымит рядом со мной, выпуская в воздух фигурные облачка. За это время, что они здесь провели, я даже научился его отличать.
— Благодарю за столь ценную для меня информацию, — я затягиваюсь, стараясь не кашлять. Обычно я не люблю травить свои легкие маггловским зельем. Но сейчас мне плевать на здоровье.
Фред пожимает плечами.
— А чего мы там с Джорджем не видели? Скука. То ли дело здесь у тебя. Чердак и упырь. Мы тебе даже завидуем.
Равнодушно смотрю на него:
— Поиздеваться решил над убогим?
Мне так хреново, что у меня даже нет сил как следует на него разозлиться. Но Фред склоняет голову набок и усмехается.
— Нет.
Даже не хочу смотреть в его сторону, но зачем-то выдыхаю сквозь зубы: