Выйти всё же приходится, особенно когда мягкий шёпот Уилла за дверью оповещает о том, что время вышло. Гарри обматывает полотенце вокруг талии и открывает дверь. Он оказывается в нежном объятии, из которого не выбраться. Уильям мягко обнимает Гарри со спины и нежно подталкивает к кухне. Луи разливает чай по чашкам, не глядя на них, и Уилл, погладив напряжённую спину Стайлса, указывает ему куда сесть.
Подросток выдвигает стул и усаживается за стол. Перед ним тут же вырастает дымящаяся кружка и тарелка с парой венских вафель. Луи садится напротив, а Уилл рядом. Не говоря друг другу ни слова, они принимаются за… завтрак? Середина ночи, и Гарри теряется.
Легкий звон вилок о тарелки и звук прожёвываемой еды вызывают у Гарри тошноту. Ему кажется, что он сходит с ума. Пальцы дрожат, и подросток не может заставить себя притронутся к еде. Он лишь смотрит застывшим взглядом в тарелку, стараясь игнорировать ирреальность происходящего.
- Не заставляй кормить тебя насильно. Ты не будешь в восторге от этого, - произносит Луи спокойно, но Гарри слышит лёгкую дрожь сдерживаемой ярости. Он непроизвольно сжимается, стараясь стать как можно меньше, испариться, чтобы избежать гнева Томлинсона.
- Воу, братишка. Полегче. Мальчик просто ещё не освоился, - приходит на помощь Уилл. - Давай, малыш, съешь что-нибудь. Силы тебе понадобятся.
Гарри вздрагивает и решается, наконец, поднять свой затравленный взгляд на парней. Луи доедает последний кусок вафли, пристально глядя на Стайлса. Уильям же смакует свой завтрак, размазывая кленовый сироп по тарелке.
- Я не хочу, - едва слышно произносит Гарри. И не совсем понятно, говорит ли он о завтраке или о чём-то, последующем за ним.
These bonds are shackle free \ Разорваны связи.
Луи отправляет свою тарелку в раковину и сдвигает свой стул ближе к Гарри. Руки подростка дрожат, он впивается пальцами в края стола, чтобы заставить себя сидеть неподвижно. Больше всего на свете ему хочется опрокинуть стол и убежать отсюда как можно дальше.
Вместо этого, Гарри послушно открывает рот, когда Луи отрезает кусок вафли, и поднимает его над тарелкой. Стайлс наклоняется и снимает его губами с вилки, стараясь не смотреть на брата, что кормит его. Уилл издаёт стон, довольный этим представлением и Гарри давится едой. Рука Луи ложится на его голую спину и слегка похлопывает.
Когда Стайлс перестаёт кашлять, Томлинсон медленно отрезает ещё кусочек, и Гарри снова открывает рот, боясь спорить. Он успевает съесть половину вафли таким способом, а потом нервное напряжение берёт своё. Он отталкивает тарелку от себя и прячет лицо в ладонях. Гарри замирает в ожидании боли, потому что такое открытое неповиновение братья ему не простят, но ничего не происходит. Он сидит неподвижно, едва дыша, несколько минут. А потом рука Луи ложится на его голое плечо.
- Вставай, Гарри, - без злости произносит он. И пока Стайлс с трудом поднимается, обращается к брату. - Я готовил, ты убираешь.
Уильям кивает, подмигивая Гарри, отчего последний покрывается мурашками. Или это от руки Луи, что властно обвивает его поясницу прямо над краем полотенца.
Томлинсон ведёт его вон из кухни, бросая напоследок:
- И не торопись с мытьём посуды. Он сегодня спит в моей комнате.
Уилл бурчит вдогонку, что нужно было заказывать пиццу, но Гарри не слушает. Он думает лишь о том, что спит сегодня с Луи и внутри него что-то ломается пополам. Будто сама личность раздваивается. Одна половина кричит о том, что вокруг творится настоящее безумие и нужно срочно бежать, а вторая мягко нашёптывает о возможности остаться с Луи наедине, прикоснуться, поцеловать. И шёпот оказывается громче крика. Гарри самостоятельно заходит в комнату и останавливается у кровати.
- Ты вчера доставил нам удовольствие, Гарри. Нужно сказать тебе спасибо.
Луи мягко снимает полотенце с бёдер подростка и опрокидывает того на кровать. Томлинсон перекидывает ногу и седлает Гарри. Его губы внезапно оказываются так близко, что Гарри чувствует на лице горячее дыхание со вкусом зелёного чая.
- Что ты хочешь, детка? - спрашивает он.
Get through this \ Пройди сквозь это.
И Стайлс не в силах ответить, он лишь стонет от удовольствия, когда эти сильные руки блуждают по его телу, задевая соски и оглаживая бока. Гарри не в состоянии оформить свои желания в слова. Он откидывается на мягкую постель Луи, подбрасывая бёдра вверх, ища трения. Луи усмехается глядя на него.
- Гарри, - тихо рычит он имя подростка. - Ты хочешь, чтобы я потрогал тебя, маленький?
Стайлс скулит, извиваясь. Ему трудно соображать, когда Луи такой нежный сидит на нём, лаская. Титанических усилий стоит произнести короткое “да”. Но Томлинсону этого хватает. Он облизывает руку и опускает её ниже, обхватывая возбуждённый член Гарри. Стайлс выгибается и громко, протяжно стонет. Луи просовывает вторую руку под поясницу, удерживая Гарри немного на весу, и покусывает его соски, вырывая хриплые вскрики у парня под ним.
- Тебе нравится? Скажи, что нравится, - горячий шёпот заполняет помещение, сводит с ума.
Гарри сжимает пальцами одеяло, на котором лежит, повторяя сквозь стоны “да да да”. Он чувствует, что близко, и тогда приподнимает голову Луи, оттягивая его волосы вверх, заставляя парня оторваться от своей груди.
- Я буду любить тебя, - говорит Томлинсон, и Гарри громко кончает Луи в кулак, глядя в серые, полные чувства собственного превосходства, глаза.
Луи резко отпускает подростка, отчего обессиленное тело падает на матрас, но, кажется, Гарри этого даже не ощущает. Он пытается собрать остатки своего, разлетевшегося вдребезги, разума. Луи приносит влажное полотенце и осторожно вытирает его, мягко прося перебраться под одеяло. Гарри выполняет просьбы словно в тумане. И когда рядом с ним прогибается кровать и сильная рука притягивает к себе на грудь, Стайлс почти в отключке.
Луи нежно убирает упавшие на лицо кудрявые пряди и шепчет:
- Останешься до конца выходных.
Но Гарри уже не может ему ответить. Он крепко спит, обнимая горячее тело парня, в которого так смертельно влюблён.
Смертельно.
========== Ashtray Heart ==========
Гарри просыпается утром субботы в постели Луи. Томлинсон спит на животе. Одеяло сползло вниз, открывая сильные плечи и загорелую спину. Он пахнет тепло и по-домашнему, и Гарри чувствует это ещё отчётливее, когда наклоняется и проводит носом между лопаток шатена. Луи ведёт плечами, стараясь избавиться от щекочущего ощущения на спине.
И где-то глубоко внутри Гарри уже знает правила этой игры, но он отчаянно не хочет верить. Надежда на то, что после вчерашнего Луи станет мягче всё ещё живёт в нём. Поэтому Гарри нависает над парнем, оставляя горячие лёгкие поцелуи вниз по позвоночнику. Луи замирает на секунду, когда окончательно просыпается и осознаёт что происходит, а потом переворачивается, подсекая Гарри и заваливая его на спину. Томлинсон оказывается сверху, глядя в широко распахнутые зелёные глаза. Гарри сглатывает и несмело улыбается.
- Доброе… утро, - заикаясь, произносит мальчик.
Шатен лишь усмехается, склоняясь ниже, впитывая предательскую дрожь, что сотрясает тело подростка. Луи вдыхает запах невинности и страха, а потом резко поднимается с кровати.
- Урок номер один: если я не обращаю на тебя внимания, значит, тебя нет. Растворись, - Томлинсон хватает парня за волосы, стаскивая с кровати на пол с громким стуком.
You are birth and you are waste \ Ты рожден и ты ничто
Гарри вскрикивает, когда его бедро пронзает острая боль от удара об пол и пытается расцепить пальцы Луи в своих волосах, но Томлинсон неумолим. Он тащит Гарри, словно нашкодившего котёнка, до двери, распахивает её и почти пинком выталкивает в коридор.
Дверь захлопывается, а Гарри остаётся лежать на полу: обнажённый и непонимающий. Слёзы на его щеках высыхают быстро, но боль внутри остаётся. Она цепляется своими острыми коготками за мягкие ткани сердца, не желая уходить, въедаясь намертво.
- Твои волосы созданы для этого, – довольно улыбаясь, произносит Уилл, перешагивая дрожащего Гарри.
How could we know we had found treasure \ Откуда мы могли знать, что нашли сокровище?
Он натягивает кеды и поправляет и без того идеально уложенные волосы. Гарри медленно поднимается, приглаживая волосы. Он сжимает зубы, удерживая злость в себе. Страх никуда не делся, но ненависть и агрессия временно затмили его, отодвинули на второй план.
Гарри хочет уйти. Он ведёт по обнажённым плечам вниз и чувствует всю эту грязь, в которой близнецы успели обвалять его всего за один вечер. Он даёт себе слово, что выберется из этой, пропахшей грехом квартиры и сострижёт свои волосы под корень. Гарри хочет забыть всё это дерьмо как можно быстрее.
- Где моя одежда? – спрашивает он у Уилла, и сам удивляется тому, насколько ровно звучит его голос.
- О, маленький. Ты не можешь уйти сейчас. Луи не отпускал тебя, - Уильям надевает пальто и открывает дверь. – Урок номер два: если тебя не оказывается там, где тебя оставили – следует наказание.
How sinister and how correct \ Как грешно и как правильно
Дверь захлопывается, а потом Гарри слышит, как в замке поворачивается ключ. Парень тут же срывается с места. Нужно использовать время с умом. Сначала он найдёт свою одежду, а уж потом и ключ от этой чёртовой двери.
Гарри смотрит на минутную стрелку, что едва коснулась цифры двенадцать, когда начинает поиски вещей. Когда та же стрелка возвращается к двенадцати, Гарри всё так же обнажён, но теперь злость не подгоняет его, он в отчаянии. Гарри медленно поворачивает ручку двери в комнату Уилла, и молится всем богам, которых знает, о том, чтобы Луи ещё поспал.
Гарри заходит медленно, опасаясь. Вдыхает запах дождя, и всё тело покрывается мурашками. Гарри замерзает здесь, хотя во всей квартире скорее жарко, чем просто тепло. Комната Уильяма – зеркальное отражение комнаты брата, и Гарри стонет от того, насколько зашкаливает градус безумия у этих двоих. Он всё хуже понимает, как именно его угораздило влюбиться в Луи.
Гарри настолько глубоко уходит в свои мысли, открывая один за другим шкафы Уилла, что совершенно не слышит, как просыпается второй Томлинсон. Он узнает об этом когда горячее дыхание касается его шеи.
- Разве Уилл не поставил тебя в известность о правиле номер два? - Гарри вздрагивает, пытается обернуться, но Луи не позволяет ему этого сделать.
Томлинсон хватает его запястья, выкручивая руки назад. Подросток хватает ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Его лёгкие сжимаются от ужаса, не желая принимать кислород. Гарри задыхается от страха и боли, пронзающей плечи.
В голове лишь одна мысль, произнесённая голосом Уилла: последует наказание.
Луи бросает его на идеально заправленную кровать и яростно произносит:
- Одно лишнее движение, Гарри, и я сломаю твою цыплячью шею.
Душа уходит в пятки, когда подросток слышит этот уничтожающий тон. Гарри замирает: боится вдохнуть, боится моргнуть. Сердце колотится где-то в горле, и подросток борется с тошнотой из последних сил.
Луи стаскивает его немного вниз, чтобы колени упирались в пол и шепчет на ухо:
- Кричать можно. Двигаться нельзя. Начинай.
И кожаный ремень, наспех вытащенный из вещей Уильяма, обжигает левую ягодицу болезненным поцелуем. Гарри вскрикивает, сжимая простынь в ладонях. А на глазах слёзы.
I tore the muscle from your chest \ Я вырвал этот мускул из твоей груди
Луи проводит ладонью по другой стороне, по той части, что ещё не испытывала боль. Гарри подаётся назад - тело хочет получить ласку. И в этот момент ремень кусает нежную кожу вновь. Гарри вжимается в матрас.
Луи наносит удар за ударом, иногда гладит и дышит так тяжело и хрипло, что Гарри покрывается мурашками. Всё это неправильно. Больно и унизительно. И подросток хочет уйти. Он хочет забыть Луи и свои глупые чувства. Но Томлинсон всё обрушивает на него удар за ударом, и, кажется, не осталось ни одного участка кожи, что не горел бы сейчас дьявольским огнём.
- Какого хрена, Лу? - врывается в сознание Гарри голос второго брата.
Уилл перехватывает занесённую для очередного удара руку.
- Он рылся в твоих вещах, братишка. Я просто делаю то, что должен делать.
Гарри всхлипывает, практически не чувствуя собственного тела за горящей агонией. Его кожа ниже спины пульсирует болью.
Он по-прежнему боится пошевельнуться. Слёзы текут по его щекам, пропитывая одеяло. Чья-то рука, он не знает чья, он теряется в боли и больше не различает братьев, гладит его спину, и Гарри впадает в истерику.
Теплые руки приподнимают его бьющееся в рыданиях тело, прижимают к себе. Тихий шёпот успокаивает.
- Не бойся, маленький, он ушёл. Он больше не сделает тебе больно.
Гарри послушно забирается на колени Уильяма, позволяя нежным рукам гладить себя. Подросток скулит от боли, когда его ягодицы касаются жёсткой джинсовой ткани. Уильям прячет удовольствие в растрепавшихся кудрях, зарываясь в них носом, едва сдерживая удовлетворённые стоны.
And used it to stub out cigarettes \ И использовал его, чтобы тушить сигареты
Томлинсон кладёт руку на щёку Гарри, покрытую нежным румянцем. Подросток приоткрывает губы, подаваясь вперёд. Его ведёт от боли и пережитого стресса. Мозг отказывается соображать. Он просто поддаётся чужим желаниям, становясь мягким пластилином в руках братьев.
Уилл нежно целует послушные губы, проникая языком внутрь. Гарри отвечает лениво, будто нехотя, но его тело льнёт к сильной груди Уильяма. Тело Гарри просит, умоляет о ласке. Уилл целует его долго, влажно, без резкости и напора. Он позволяет Гарри почувствовать себя в безопасности.
Подросток запускает руку в волосы шатена, ероша их, наводя беспорядок. Он опускает голову, прикусывая шею, пахнущую дождём. Его сердце наполняется извращенной благодарностью. Чувство дикое и неправильное, но под влиянием эмоций, Гарри просто не может этого осознать. Он спускается ниже, покрывая кожу Уильяма мелкими поцелуями, совершенно не замечая, что Уилл смотрит вовсе не на него. Он разглядывает Луи, застывшего в дверном проёме с кожаным ремнём в руках. Его серые глаза победно блестят, а каменный стояк грозит порвать плотную ткань штанов.
Уилл откидывается назад, когда Гарри соскальзывает с его колен на пол, слегка разводя ноги Томлинсона руками. Гарри приподнимает футболку, скользя над пупком языком, оставляя мокрую дорожку. Его руки ловко расправляются с застёжкой, он тянет джинсы вместе с бельём вниз, заставляя Уилла привстать.
Гарри не медлит, избавляет Уилла от одежды быстро, садится на пятки, оказываясь на коленях перед близнецом, которого всегда боялся, но его это не беспокоит. Высохшие слёзы неприятно стягивают кожу на щеках, а пальцы мелко подрагивают. Задница горит огнём и больно дотрагиваться даже до собственных холодных ступней. Гарри хочет избавится от всех этих ощущений. Он хочет забыться.
Поэтому подросток выбрасывает из головы все мысли, кроме одной: сделать парню перед ним как можно приятнее.
Гарри облизывает губы и наклоняется к члену. Уилл стонет, когда прерывистое после недавней истерики дыхание касается члена. Больше всего он хочет накрутить эти мягкие детские кудряшки на кулак и трахнуть Гарри в рот. Но он сдерживается. Сегодня он играет роль хорошего брата.
Гарри смотрит в голубые, с яркими исступлёнными искрами, глаза, пока обхватывает головку губами и двигается медленно вниз по стволу.
Гарри не видит, как Луи позади кусает губы до крови, пытаясь сдержаться. Его серые глаза не отрываются от молочного цвета спины и резко контрастирующей с ней красной кожи ягодиц.
Гарри не умеет делать минет. Это первый раз, когда он берёт член в рот добровольно, пытаясь сделать приятно. Но Уилл стонет в полный голос, не сдерживаясь, смотрит с нежностью, от которой внутри взрываются фейерверки. Желание быть хорошим и заслужить одобрение разрывает изнутри.
Луи прижимается лбом к деревянному косяку двери, не в силах смотреть. Его член почти болезненно пульсирует, требуя действий, но Томлинсон не может вмешаться сейчас. Гарри и так принадлежит ему. Теперь нужно приучить его к мысли о втором брате, если они хотят наслаждаться этой игрушкой дольше одних выходных.