— Скажем так: я довольно неплох в них. — говорит Чарльз, укладывая доску на стол и начиная раскладывать фигуры. Себе — белые, уже по старой привычке, а Эрику — чёрные.
— Ух ты, почти не самоуверенно, — усмехается Леншерр, смотря на фигуры перед собой.
— Я не настолько самоуверенный, как ты думаешь. — говорит Чарльз, делая первый ход.
— Вчера мне показалось чуть иначе. — двигает пешку Леншер, прислонив прохладное стекло рюмки к щеке.
— Я под таблетками не похож на обычного себя. — отвечает Чарльз, следом за Эриком выдвигая вперёд коня.
— Как насчет варианта не закидываться? — безразлично — это не его дело, вообще-то — спрашивает Леншерр, задумываясь над следующим ходом.
— Это… мм. — Ксавьер отпивает из рюмки. — Звучит глупо, но это удобно.
— Удобно? — переспрашивает Эрик, не отнимая уже немного теплой рюмки от щеки. Плохо это. — В каком смысле?
— Сложно объяснить. Это просто. И то, что мне нужно. — отвечает Чарльз.
— Интересно. — только и отвечает Леншер, задумываясь о сказанном, переставляя важную фигурку в ущерб Ксавьера.
«Просто и то, что нужно»? Все еще не его дело, но звучит чертовски странно. И немного неправильно.
Мозговой штурм идет медленнее, чем хотелось бы, но все же идет. Отчего вообще Чарльз Ксавьер мог выбрать такую дорогу?
Да не от чего, если подумать.
— Ты, я посмотрю, играешь лучше меня. — отвечает Чарльз, передвигая слона.
Какие вообще проблемы могут сподвигнуть его к таким действиям?
— Лучше, чем разбираюсь в литературе, ага. — говорит спокойно Эрик, немного отпив из рюмки.
— Рад, что ты сам это признаёшь, — ухмыляется Ксавьер. — Но я всё равно не собираюсь проигрывать тебе в сухую, mignon¹. — он усмехается и отпивает из рюмки.
Эрик фыркает, пряча усмешку в новом глотке. Презабавно, Ксавьер.
Только вот не один ты знаешь французский. Хотя, пускай пока думает, что один.
— Ну тогда удачи, буду ожидать твоего выигрыша.
Ксавьер чешит затылок, раздумывая над — просто ужасное положение фигур, ужасное — следующим ходом.
Слон делает легкомысленный ход и встаёт под горячую руку вражеской фигуры.
— Ну, возможно, мне стоит играть на трезвую голову. — говорит он, в противовес словам делая ещё глоток из рюмки.
— Возможно, тебе всё стоит делать на трезвую голову. — подтверждает Леншер, сбивая фигуру Чарльза. — Бам.
Он слабо улыбается, не спуская взгляда с доски.
— Зачем все это?
— О чём ты? — спрашивает Чарльз, провожая покинувшую поле битвы фигуру взглядом.
— Я сижу в твоем доме, играю с тобой в шахматы и пью. Я не понимаю, чем это вызвано. — поясняет Эрик, теперь уже угрюмо рассматривая фигуры.
У него преимущество.
Усталость от не ясно чего бьет по нему как только можно. У него недостаток.
— А почему нет? Разве люди не делают этого? — спрашивает Чарльз, поднимая взгляд с доски. — Ну, знаешь. Сидят дома, играют в шахматы и пьют у своих… знакомых.
— Знакомых. — потирает глаза Эрик. — Мы вроде как не в лучших отношениях, иногда мне хочется тебя прибить, а тебе — сказать что-то еще более дерзкое, так что да, не думаю, что обычно отношения подобного типа сопровождаются… подобным. — он неопределенно указывает на стол, открывая глаза.
— За что тебе хочется меня прибить? Я не делаю ничего плохого, — чуть возмущённо спрашивает Ксавьер. — И да, не вижу причин, по которым мы не можем сыграть в шахматы и выпить.
— Просто у нас разное восприятие, похоже. — пожимает Эрик плечами. — Ты бываешь весьма раздражающим, но я не отрицаю того, что тоже бываю таким, так что без обид. Все равно ведь не прибил. И не прибью. — он залпом выпивает оставшийся алкоголь, громко поставив рюмку на стол.
— Весьма благодарен за это, — отвечает Чарльз и тянется за бутылкой, чтобы долить себе и Леншеру виски.
— Не хотелось бы разборок с полицией. — хрипло смеется Эрик, глядя на темное-темное окно за Ксавьером. Чарльз фыркает.
— Мне казалось, что ты живешь с сестрой. — замечает Эрик, не сводя глаз с окна.
Темно, словно за полночь, хотя на деле едва девять.
— Она… Решила сходить на свидание в кино. — отвечает Ксавьер.
— Мило. А ты решил, что неплохо выпить с холодным мудаком с ужасной, как для немца, пунктуальностью? Прекрасно, теперь я понимаю, почему вы такие разные. — хмыкает Леншерр, наконец отводя взгляд и делая новый глоток.
Шахматы, кажется, забыты, но Эрик не совсем в том настроении, чтобы играть. Или не в том состоянии.
— Я просто посчитал, что… — Чарльз на секунду задумывается. — Не знаю. Считай, что мне стало скучно.
— Не думаю, что я хорошее развлечение, учитывая, что хочу спать и отвратительно поддерживаю разговор, но ладно. Странный ты просто. — медленно заканчивает Эрик, осматривая, наконец, окружение. Все такое… это называется уютно, так?
Все уютное, обшитое деровом. Теплое.
— Чем же ты ночью вместо сна занимаешься, Леншерр, что выглядишь, будто убитый? — спрашивает Ксавьер.
— Читаю. Иногда прожигаю время сна за бесполезными статьями в интернете, но в основном читаю. Ночью интереснее. — улыбается он искренне, как ребёнок.
Маленький комнатный кактус на краю стойки сложил лепестки оранжевого цветка с наступлением ночи.
— Я тоже. — мягко улыбается Чарльз. — Ну, за исключением тех ночей, когда. Ну, таких, как вчера. — неловко заканчивает он.
— Уменьшай их количество, будет тебе счастье за чтением любимого Шекспира.
Фотография Рэйвен в обнимку с Чарльзом на холодильнике, держащаяся там на магнитике, выглядит… семейно, если так можно выразиться. Куча других фото, среди которых он видит Мойру, Хэнка и еще пару ребят, имен которых не знает. Или не помнит.
Весьма сентиментально. Эрик не может отвести глаз, рассматривая каждую, хотя и находится далековато.
— Ты правда можешь подойти поближе и лучше рассмотреть всё, — говорит Чарльз, замечая взгляд Леншера. — Я же не против.
— Как-нибудь не сегодня. — говорит Леншер, хотя все еще не поворачивается, глядя на фото Эммы, которая стоит рядом с Рэй, стараясь не улыбаться, хотя ей, видимо, очень смешно.
Эрик не совсем понимает, что фраза могла прозвучать немного не так, поэтому исправлять ее не собирается.
— Так много фото.
— Да, мм… Я не то чтобы люблю фотографировать, но в компании это всегда заставляют делать именно меня. — говорит Чарльз, неловко почёсывая затылок.
— Похоже, в тебе видят талант фотографа. — усмехается Леншер, переводя взгляд на Чарльза. — На самом деле это довольно… уютно, что ли.
— Да, пожалуй, — соглашается Чарльз, с мягкой улыбкой настольгии смотря на старые фотографии. — А ты фотографируешь? Рисуешь? Поёшь? — спрашивает Ксавьер. — Или тратишь всё время мира на Гёте и уроки?
Эрик улыбается, оставляя недопитый стакан. Хватит, пожалуй.
— Я не фотографирую, пою как и все люди тихо и без свидетелей, рисовать умею не так, как Микеланджело, так что. Мне нравятся языки. Поэтому именно так, трачу все время мира на Гете, шахматы и многие бесполезные вещи по типу брождения по городу, изучая окресности и просто думая. Ничего интересного. — подпирает щеку ладонью Леншер.
— И какие языки ты знаешь? Помимо английского и немецкого. — интересуется Ксавьер.
— Польский, немного испанский. — медленно говорит Эрик, решая, что о французском пока стоит умолчать.
Интереса ради.
— Миленько. — отвечает Чарльз. — Я знаю только Французский и пару фраз на Русском. — в свою очередь говорит он, выпивая оставшееся содержимое рюмки.
— Русский и французский. Теперь еще больше уверен, что ты мог тогда рассказать мне есенинское «Ты меня не любишь, не жалеешь». — усмехается Леншер.
— А ты можешь цитировать Гёте в оригинале, — говорит Чарльз и опускает взгляд на недоигранную партию. Чтож, видно, Леншер не в настроении.
— Могу. — кивает Леншер. — Еще, коне…
Оповещение об смс заставляет его замочать, бросив извиняющийся взгляд на Чарльза.
[21:12, Эмма]
Надеюсь, Чарли еще жив. Ну и доволен времяпрепровождением :)
Эрик сжимает губы в тонкую полоску. Фрост, черт тебя побери.
— Эмма? — догадывается Чарльз. — Уже потеряла тебя?
— Нет, она переживает за тебя. — отвечает Эрик, набирая смс Эмме.
[21:13, я]
Жив.
Коротко и ясно, разве нет?
— Неужели даже друзья считают тебя способным убить меня и закопать где-то далеко в лесу? — спрашивает Чарльз, чуть ухмыляясь и прищурив взгляд. — Интересная у тебя, должно быть, репутация, Эрик.
— Не совсем так, но в общих чертах она хочет, чтобы я был более открытым и общался с другими людьми не только по делу, а ты хорошая кандидатура, видимо, но наших приперательств не заметил только слепо-глухо-немой, так что да, она переживает, что ты можешь нарваться на мое недружелюбие. — объясняет Эрик, снова глядя на пришедшее сообщение.
[21:16, Эмма]
Больше фактов и подробностей.
— Чтож, тогда мне остаётся радоваться тому, что ты не хочешь себе проблем с полицией, и хотя бы из-за этого не убьёшь меня, mignon. — говорит Чарльз.
— Alles für dich², — улыбается Эрик, легонько кивая.
[21:20, я]
Подробности и факты в научных статьях, Фрост. Но он выставляет в разговор французские слова, так что это забавно.
— Но я все еще не приверженец насилия. По крайней мере, чего-то крупнее припирания к стене.
— Да, хорошо, что ты сам уточнил. — отвечает Чарльз, улыбаясь. Что сказал Эрик на немецком, Ксавьер не понял, но спрашивать не стал. — Что, не в настроении для выпивки? — спрашивает Чарльз, кивком указывая на недопитое виски в рюмке Леншера.
[21:20, Эмма]
Флиртует? ;)
Эрик давится смехом, набирая которое «нет», и откладывает телефон, предусмотрительно поставив на беззвучный режим.
— Не хочу хотеть спать еще больше. — отвечает Эрик, а после снова смеется. — Боже мой, не хочу хотеть… Превосходно звучит.
— Неужели я начинаю лицезреть опьянённого Эрика Леншера? — улыбается Ксавьер. — Многим такое удавалось?
— Ммм. Не особо. Я не так часто пью, чтобы кто-то видел меня пьяным. Или даже выпившим. Так что несколько людей, которых ты не знаешь и Эмма, само собой. — Эрик задумывается, а после вздыхает, проводя ладонями по лицу. — Слишком много Эммы за вечер, слишком.
— Судя по твоему состоянию сегодня днём в туалете, — аккуратно начинает Ксавьер. — Тебе сейчас слишком много вообще всего.
— Всего, кроме сна. — шутит Эрик, поднимая взгляд на Чарльза. — А в остальном ты прав. Но пройдет через день-второй. Надеюсь.
— Возможно, я не лучший советник в таких делах, но. — Ксавьер ощущает себя на минном поле, боится сказать что-то не то. Они не настолько близки, чтобы вот так вот болтать о своих проблемах. — Если ничего с этим не делать, оно вряд ли пройдёт, верно?
— Обычно именно ничегонеделанье помогает. — пожимает плечами Леншер, все же встав и прошагав к холодильнику, где на разнообоазных магнитиках висят фото. А что, Ксавьер же разрешил.
— Так что через два дня будет лучше. Не привык к усталости. — говорит он, задумчиво разглядывая Мойру, обнимающуюся с Рэйвен.
— Ну, возможно, у нас действительно разные взгляды не только на Шекспира. — Ксавьер наблюдает за движениями Леншера, который не без интереса разглядывает фотографии. Чтож, а вот и надежда, что хотя бы пьяный Эрик будет немного отвечать ему на его интерес.
— Возможно, взгляды у нас не такие уж и разные, но желание спорить превышает. — говорит Леншер, рассматривая красивого пса с венком на голове. После идет фото нескольких одногруппников, Хэнк, который очень странно — правда странно — смотрит на парня… Алекс, кажется?
— Впечатление, что ты знаешь весь университет. — фыркает он, всматриваясь в улыбчивое лицо кудрявого мальчишки, которого иногда видел в коридорах.
— Стараюсь поддерживать с большинством нормальные отношения, да. — отвечает Чарльз. — Но больше предпочитаю быть один. Меньше забот.
— Меньше возможности быть уличенным. — бормочет под нос Эрик, возвращаясь к фотографии, которую увидел самой первой. Фотографировал не Чарльз, потому как он в кадре с Рэй, но фото красивое. У него очень голубые глаза.
Оно весенне-летнее.
— Иногда одному бывает достаточно скучно. Или печально.
— Ну, после уроков в студенческом туалете мне редко бывает скучно. — пытается отшутиться Чарльз.
— Я заметил. — в тон Чарльзу отвечает Леншер, открепляя одно фото.
Подпись гласит, что это Чарльз, но Эрик видел мало общих черт между подростком и парнем, с которым он сейчас говорит. Забавная штука.
— Но если ты делаешь это от скуки, то у меня для тебя плохие новости.
— Нет, не от скуки. — кратко отвечает Чарльз, неловко потирая шею.
— Новости все равно плохие. — он прикрепляет фото обратно, а после вытягивает руки вверх, выпрямляя спину.
— Это довольно… Думаю, Рэйвен промыла тебе мозги по этому поводу, поэтому не в свое дело лезть не буду. — резко меняет предложение Леншер. — Хотя можно просто сделать что-то здоровское в жизни, заменяя этим наркотики.
— Например? — со смехом спрашивает Ксавьер, взглядом продолжая следить за движениями Леншера.
— Больше времени на хобби, изучение чего-то интересного, новые знакомства, отношения. Вариантов достаточно много. — поворачивается к неотводящему взгляда Чарльзу Эрик.
Ксавьер опускает голову, странно улыбаясь.
— Принимать в разы проще. Помогает забыть о неприятных событиях.
— А потом помирать в одиночестве неизвестно где? Знаешь, Чарльз, не лучшие перспективы. Эндорфины и адреналин — тот же наркотик, так почему бы не влюбиться или не заняться катанием на мотоцикле? — задает вопрос Леншер.
— Первое люди обычно не контролируют, а второе мне совсем не по душе. Предпочитаю ездить на такси.
— Люди влюбляются очень часто, едва ли не каждую неделю, а вот по поводу любви — это уже то, о чем ты говоришь. Есть много чего в мире, что приносит удовольствие не хуже, чем синтетические заменители реального мира. Ты просто нашел самый легкий путь.
Эрик возвращается на место, вновь закатывая упавший рукав.
Ксавьер сам не сразу замечает, что цепляется взглядом за чужие движения и молчит, заставляя тишину комнаты сгуститься.
— Может, мне как раз лёгкий и нужен. — пожимает плечами Чарльз, задумчиво уставившись куда-то в дно пустой рюмки.
— Почему? — удивляется Леншер.
Этот парень может отстаивать свое мнение целый час самыми сложными путями, а по жизни выбрал легкий? Неправильно как-то, нерационально.
— Мне и других сложностей в жизни хватает. — отвечает Ксавьер, потянувшись к бутылке, дабы наполнить опустелую рюмку.
— Так. — начинает Эрик, взяв в руку свою отставленную рюмку. — Так как ты позвал меня поболтать по душам, то давай говорить по душам, Чарльз. Итак, какими проблемами можно поделиться с сокурсником, с которым впервые разговариваешь дольше часа без споров?
— Ну, точно не о Шекспире. — чуть ухмыляется Чарльз, разливая алкоголь по рюмкам. — Раз мы так мало друг о друге знаем, мы можем… — он чуть хмурится, задумываясь. — Как насчёт стандартной пьяной болтовни о детстве, знакомых и желании свалить из страны куда-нибудь в Лос-Анджелес вместо посещения завтрашних пар?
— Последнее звучит более, чем заманчиво. — устало улыбается Леншер уголком губ. — Но идея неплоха. Будет довольно интересно узнать, что еще, кроме сумасшедшей тяги ко мне и Шекспиру, ты проходил в жизни.
— «Сумасшедшей тяги к тебе»? И этот человек говорит мне о моей самоуверенности, — усмехается Чарльз, делая глоток виски. — Чтож, я… возможно, схожу с ума по генетике с ранних лет. Что ещё, так… мм… ну, на самом деле вместо Лос Анджелеса мне стоило назвать какой-нибудь тихий городок во Франции. Не люблю шумиху.
— Я скромный, честно. — отпивает немного Эрик. — Ну. я жил в Германии и Польше немного, поэтому знаю языки. Исправно посещал школы, хотя часто переезжал. Сменил в этом году университет, хотя не очень хотелось, но так было нужно и довольно выгодно. Не люблю доставучих людей, не люблю много говорить, умею ставить монетки на ребро. — он фыркает последнему, но ему хотелось об этом пошутить. Тем более, что действительно умеет.