Гарри несколько раз пытался поговорить с Роном, но друг рявкал, что с предателем ему говорить не о чем, или выплевывал что-то типа: «Иди к черту, Поттер!» — и бросался прочь с видом оскорбленной неприличным предложением девственницы. В конце концов, Гарри решил оставить его в покое. Он хорошо знал Рона. Не пройдет и недели, как друг устроит ему скандал на тему наплевательского отношения к дружбе и в конце позволит завершить все примирительной попойкой в «Дырявом Котле». Поэтому, уже к среде, Поттер начал делать вид, что не замечает Уизли вместе с его хмурой физиономией. В пятницу на занятии по трасомагии, как раз, когда Гарри пытался снять с палочки соседа по парте след «Экспеллиармуса», примененного на утренней тренировке, в него прилетела записка. Чертыхнувшись на смазавшиеся под вздрогнувшей рукой отпечатки заклятия, Поттер развернул скомканный тетрадный лист. «Бесчувственный урод!» — гласил обиженный почерк Рона. Гарри на мгновение замер, неподвижным взглядом уставившись на чудовищно правдивое слово, но потом, не обернувшись, сунул записку в карман мантии и продолжил попытки отслоить нужный ему след.
Хорошего настроения все происходящее не прибавляло, а тревожное напряжение, вызванное мыслями об опасной операции, запущенной второпях, совсем в сыром виде, и постоянно возвращающимися воспоминаниями о Малфое, под конец недели сделало его еще более замкнутым и хмурым, чем обычно к выходным.
В субботу Гарри проснулся с ощущением тяжести в груди, словно после плохого сна, но совершенно не помня ночных видений. Он долго глядел в медленно светлеющий потолок, в который раз ловя себя на мысли, что с приближением воскресенья волнуется все больше.
Причин было множество, но Гарри отчаянно пытался себя убедить, что все дело в оставленном в лагере разрешении и в состоянии оставленного там же Малфоя. Первое грозило необходимостью нового обращения к Шелкболту, а выглядеть рассеянным идиотом перед министром ему вовсе не улыбалось, а второе вызывало вполне добродетельные опасения за жизнь бывшего сокурсника.
О том, что на самом деле его грызет стыд за сказанное и сжигает страх, что Драко откажется от повторной встречи, Поттер предпочитал не думать, как и старался не вспоминать, какую пугающую волну эмоций зародила в нем необходимость оставить Малфоя одного в медотсеке лагеря.
Но тревога тревогой, а отказываться от попытки встретиться или хотя бы передать парням гостинцы Гарри не собирался. Да и куртка крестного тоже осталась в проклятых застенках вместе с Малфоем и разрешением на его посещение.
Смыв тяжесть ночного сна под струями прохладного душа и позавтракав, Поттер уже собирался на очередную вылазку в маггловский Лондон, когда в окно стукнула сова. На этот раз, слава Мерлину, это была не несчастная загнанная птица из Хогвартса. Письмо прилетело от Гермионы. Подруга сообщала, что связалась с Панси, и та на удивление радушно ей ответила, поэтому на следующей неделе Шелкболт подготовит разрешение на посещение женского лагеря, и можно будет что-то передать девчонкам. Это была хорошая новость, хотя Гарри ни на миг не сомневался, что умная, расчетливая Паркинсон с готовностью примет «предложение дружбы». Зато теперь у него была еще одна зацепка для налаживания отношений с Драко и сглаживания «острых углов» их предыдущей встречи.
Собираясь сперва написать Гермионе в ответ несколько теплых, благодарных фраз и отправиться, наконец, за покупками, Поттер вдруг подумал, что было бы неплохо взять подругу с собой. Кто лучше женщин разбирается в закупке всяких необходимостей? Уж точно не Гарри! Поэтому он просто отправил ей “Патронуса” и, дав на сборы полчаса, вскоре уже носился за девушкой по супермаркету, толкая перед собой заваленную кучей продуктов и необходимых вещей тележку.
Домой они вернулись ближе к вечеру, довольные собой и очень уставшие.
— Теперь главное, чтобы все это тебе не вернули назад, — Гермиона упала в кресло и вытянула ноги к камину.
— В прошлый раз пропустили, — пожал плечами Поттер, усевшись прямо на пол и вытряхивая покупки из сумок.
— Ты чего делаешь? — удивленно уставилась на него подруга… Она так старалась прямо в магазине упаковать все как можно компактней, чтобы ему не пришлось трамбовать передачку заново.
— Надо оторвать ценники, — пробормотал Гарри. — Решит еще, что я специально ему показываю, сколько денег потратил… Тогда точно вернусь назад с сумками.
— Кто решит? — не поняла Гермиона.
— Малфой, кто же еще, — смущенно улыбнулся Поттер и начал старательно отрывать ценники с выбранных Грейнджер, тонких, чтобы их можно было надеть под робу, кашемировых свитеров, с упаковок трусов и носков, с бритвенных станков и даже с зубных щеток.
Гермиона задумчиво смотрела на него, слегка улыбаясь остервенелому усердию друга. Расправившись наконец со всеми бирками, Гарри начал аккуратно складывать все обратно в сумки, но на свитерах вновь остановился.
— Он такой худой… Будет болтаться на нем, как на вешалке, и совсем не согреет, — пробормотал себе под нос Поттер и, словно ища решение, повернул голову в сторону лестницы, ведущей в спальню.
— Гарри, ты о чем опять? — Грейнджер смотрела на него, как на внезапно начавшего бредить.
— Я о Драко, Гермиона, о Драко, — быстро заговорил Поттер, поднимаясь на ноги. — Как думаешь, может, получится ушить один свитер по бокам? Я сейчас поищу нитки, поможешь?
— Гарри! — Гермиона вскочила с кресла и схватила его за руку. — Не надо ничего ушивать, только испортишь все! О, Мерлин, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно у тебя жена в роддоме!
Поттер замер, будто получив удар под дых.
— Заметно, что волнуюсь, да? — тихо спросил он, отведя взгляд.
— Очень… Только вот, с чего?
— Я не знаю… Гермиона, он такой… Черт! Мы семь лет учились вместе, он всегда был рядом… А сейчас… Я почему-то очень боюсь за него… Это странно, я знаю… Но мы столько вместе пережили… Он всегда был таким…
— Заносчивым белым хорьком? — по-доброму улыбнулась Грейнджер и вдруг обняла его за шею. — Мы обязательно вытащим твоего Малфоя, Гарри, перестань дергаться, он сильный, он дождется.
— Он не мой Малфой, — тихо пробубнил Поттер ей в пушистые мягкие волосы и, сцепив руки на тонкой девичьей талии, чуть крепче прижал подругу к себе.
Она молча улыбнулась и нежно поцеловала его в щеку.
*
Вервольфы закопали гроб с телом Ханта на лагерном кладбище за внешним периметром. Оказалось, что родственников у парня не было.
— Если мы здесь загнемся, нас там же зароют, — мрачно пробормотал Гойл, заваливаясь на койку после завтрака и глядя в одну точку.
— Мы не загнемся, Грегори, — отозвался Драко. — Мы выберемся.
Произошедшее вчера очередной раз убедило Малфоя, что он должен сделать все возможное, чтобы вырваться отсюда и вытащить друзей. Сейчас он готовил себя ко встрече с Поттером и молил Небеса, чтобы тот не передумал.
Чем он мог заинтересовать шпиона Ордена? Что он видел или слышал, когда ставка Темного Лорда располагалась в Малфой-Мэноре? Да, по сути, ничего. Но какая-то навязчивая мысль постоянно крутилась в голове, умудряясь при этом все время ускользать. Кукловоды Волдеморта… Кукловоды Волдеморта… Кукловоды… Те, кто дергают за нитки… Нитки!
Драко даже подпрыгнул на кровати. Где он слышал это слово? Кто-то говорил ему про дергание за нитки… Или ему уже кажется? Нет, определенно кто-то говорил!
Он метался в собственных воспоминаниях, пытаясь отыскать след знакомой фразы, но тщетно. «Обливиэйт!» — мелькнула в голове Драко догадка, но тут же исчезла, ведь будь это заклинание корректировки памяти, он не вспомнил бы, даже если бы ему пересказали в лицах весь разговор. Если только…
— Беспалочковый «Обливиэйт»! — выдохнул Малфой едва слышно, но проходящий с понурой головой мимо его койки Канингтон встрепенулся:
— Что?
— Ничего, — Драко уставился на отчего-то слишком несчастного сейчас пацаненка. — Ты куда?
Ресницы мальчишки дрогнули, но Малфой, не до конца оторвавшийся от разворачивающихся перед его мысленным взором витков памяти, с которых правильной догадкой только что были сорваны аккуратно поставленные замки, волнения Криса не заметил.
— В библиотеку, книжку взять, — ответил ему волчонок, и Малфой, разрешающе кивнув, тут же забыл про него.
Однако через несколько секунд голос Канингтона вновь выдернул его из обескураживающих своей дерзкой безумностью мыслей:
— Драко? А можно, я куртку возьму? Я до библиотеки и обратно… Холодно там…
— Нет! Мне ее отдавать сегодня, — рявкнул раздраженный его назойливыми приставаниями Малфой и даже не взглянул в сторону Криса, быстро смахивающего тут же набежавшие слезы.
Беспалочковый «Обливейт»… Довольно слабый, с неучтенным хвостом, ведь «нитки» были явно не специально оставленным «кодовым словом», в противном случае память бы включилась моментально; установленный очень аккуратно, судя по отсутствию головной боли при попытке взломать его через не предназначенные для этого прорехи; тщательно продуманный именно для его склонной к интриганству логики чистокровного. Отец… Люциус что-то спрятал в голове сына. Не имея возможности воспользоваться палочкой, он не смог упаковать это более надежно, и сейчас Драко, слово за словом, выуживал из памяти тихий шепот отца: «Главное — выжить. Ты должен выжить, Драко! Любой ценой, любым путем. Пока ты жив, ты можешь изменить исход любой битвы. Умрешь — проиграешь войну! Лаборатория Снейпа запечатана Родовым, свиток в левой передней ножке стула. Они пытались дергать за ниточки нас, но Малфоев еще никто не дергал за ниточки, и теперь нитки в наших руках. Выживи! Только ты можешь спасти…».
Воспоминание обрывалось полностью и бесповоротно. Малфой смог «размотать» этот кусок лишь потому, что отец, второпях, целых три раза, в различных вариациях, но друг за другом, произнес слово «нитки», и именно оно вызвало цепную реакцию в сознании Драко, приоткрыв уголок завесы.
Лаборатория Снейпа в подземелье Малфой-Мэнора, надежно укрытая Родовой магией, прятала в себе то, что могло стать для него ключом к свободе. «Выживи! Только ты можешь спасти…» — отец, наверное, сказал: «…свою семью». Что ж, он не подведет их с мамой, он продаст Фениксовцам надежду на получение этих «ниточек от Кукловодов» за собственную свободу, ведь, кроме него, все равно никто не сможет достать им этот свиток… А уж когда окажется на воле, продаст сам документ, чего бы в нем ни было, этим самым Кукловодам за свободу для родителей и друзей! Осталось только дождаться Поттера и предложить ему сделку.
Драко мгновенно и полностью успокоился, осознав, что сейчас все больше, чем когда-либо, зависит от него, и, когда за ним наконец пришел охранник, он молча схватил куртку и уверенно направился за вервольфом к домику для свиданий.
Входя в дверь, Драко был собран и прекрасно знал, что будет говорить и делать. Но, буквально несколько минут спустя, все изменилось.
========== Глава 10. Привет, Поттер ==========
— Привет, Поттер, — в голосе была ледяная бесстрастность, Фениксовцы должны понимать, что имеют дело с мужчиной, а не с глупым, напуганным сопляком.
— Драко! Я боялся, что ты не придешь… — Гарри бросился к нему, словно хотел обнять, но тут же остановился и смущенно, очень быстро заговорил, то пряча взгляд, то вдруг расцветая своей совершенно детской, открытой улыбкой. — Прости меня, я не хотел тебя… Короче, прости… Ты как? А у меня все же взяли в прошлый раз сумки! Надеюсь вам все передали… Я вот сегодня тут еще… Ты только не ругайся, ладно? Просто, когда я тебя нес… Роба такая тонкая… Как вы насмерть в ней не замерзаете?..
Драко озадаченно смотрел на привычно взъерошенного, торопящегося рассказать ему все и сразу, перепрыгивая с мысли на мысль, потешно краснеющего и совершенно искренне улыбающегося Поттера и думал, что если перед ним «шпион», то играет он идеально, а за Героем никогда не замечалось склонности к лицедейству.
Кашлянув, то ли пытаясь перебить Гарри, то ли избавляясь от собственной оторопи, Драко, наконец, шагнул внутрь домика и протянул куртку:
— Ты забыл в прошлый раз…
— А, да, спасибо! Это Сириуса, она мне очень дорога…
Поттер подошел к Малфою и, забирая вещь, случайно коснулся пальцами руки отдающего.
— О, Мерлин… — выдохнул он и, схватив куртку, не глядя, швырнул ее на стол позади себя и быстро сжал в теплых ладонях ледяные пальцы Драко. — Ты замерз! Малфой, какого книззла лысого ты перся через весь лагерь с курткой в руках, если самым логичным было ее надеть?!
Из его голоса моментально пропала ребяческая робость, Поттер был совершенно по-взрослому серьезен и даже рассержен. Он выпустил руку Драко и быстро направился к сумкам, уверенно скомандовав:
— Раздевайся, Малфой! Будем утеплять тебя.
Драко безотчетно начал расстегивать пуговицы на робе, повинуясь уже привычному приказу и непонимающе наблюдая, как Гарри роется в сумке.
— Чего там у тебя под этой пародией куртки? Тельник? Снимай! — распорядился Поттер, вытаскивая мягкий серый свитер. — Гермиона сказала, что это будет теплее, если надеть прямо на тело…
Малфой, оставшись в некоем подобии майки, висевшей на нем бесформенной тряпкой, все же отвернулся от Гарри, почувствовав жгучий стыд за свою чудовищную худобу. А мгновение спустя понял, что в комнате стало совершенно тихо и, чувствуя на себе обжигающий спину взгляд, уже готов был сорваться и начать натягивать обратно свое тряпье… Когда горячие пальцы вдруг робко коснулись проходящего по лопатке, вздувшегося ярко-розового рубца.
— Что это, Малфой? — тихо выдавил Поттер так близко, что от теплого дуновения по бледной коже побежали мурашки.
Драко слегка поморщился от его прикосновения. Плетеный хлыст не рассек кожу, но верхний слой содрал, оставив болезненный воспалившийся след.
— Слегка задело… Кнутом… — ответил Малфой, почему-то не смея шевельнуться.
Дыхание позади него оборвалось, и тут же сильные теплые руки обхватили Драко за талию. Гарри притянул его спиной к себе и осторожно прижался горячими губами к воспаленной коже.
— Поттер… — каждый мускул на теле Малфоя напрягся. — Ты чего?..
— Мы скоро вас вытащим, Драко, — прошептали ему в плечо сухие губы. — Потерпи еще немного… Мы вытащим вас. И твоих родителей… Мы справимся. Мы же со всем справлялись. И с этим справимся. Я заберу тебя отсюда…
Горячее дыхание опаляло бледную прохладную кожу; прикосновение губ разливалось по рубцу легким, почти приятным покалыванием тысячи маленьких иголочек; теплые, сильные ладони, нырнув под майку, согревая, скользили по впалому животу и выступающим ребрам… И Драко вдруг почувствовал, как по его щекам, холодя и пощипывая, побежали слезы. Он плакал. Забыв про стыд, про то, что рядом с ним давнишний враг, про то, что собирался предложить ему серьезную, взрослую сделку… Малфой плакал как ребенок, впервые за последнее время вдруг ощутив себя нужным. Отчего-то он верил сейчас каждому сказанному Поттером слову, каждому нежному прикосновению. Верил, что эти руки смогут его защитить, что можно перестать быть сильным и довериться тому, кто гораздо сильнее. Ему хотелось обнять Гарри и уткнуться лицом в широкое плечо, хотелось рассказать обо всех своих бедах и страхах… Он так устал…
— Не бросай меня, Поттер… — прошептал Драко, и Гарри, словно услышав команду к действию, стиснул его еще крепче и тихо, уверенно произнес:
— Не брошу, — но тут же, выпустив из объятий, быстро сунул ему в руки свитер. — Надевай, застыл совсем.
Драко вытер влажные щеки и послушно натянул мягкое тепло. Гарри задумчиво следил за тем, как он одевается, словно пытаясь что-то понять.
Почувствовав, как тело моментально начинает согреваться в уютном шерстяном коконе, Малфой облегченно вздохнул и пробормотал:
— Спасибо…
Поттер слегка кивнул.
— Там в сумках для всех такие… И еще белье и теплые носки… Наденешь?
Малфой невольно усмехнулся, шмыгнув носом:
— Белье? Недостаточно облапал, Поттер?
— Я про носки! — Гарри слегка покраснел. — Идиот… Наденешь?
— Давай, — Драко опустился на стул рядом с ним и принялся расшнуровывать ботинки.
Поттер присел на корточки у сумки в поисках нужной упаковки.