Повешенный всего лишь добавил мне новую рану, но мог ведь попасть в живот. Красная ведьма внутри меня очнулась и взревела от жажды мести. Тело охватил жар. Зачерпнуть из источника ярости — такое удовольствие. Поддаться гневу — это как жить в сфере Пола. Проще.
Я почувствовала прилив сил. И принялась затягивать петлю на шее Пола туже и туже с каждым его выдохом. В воздухе поплыл аромат роз. Жар битвы разгорелся пламенем самой преисподней.
Раздирая ногтями горло, Повешенный упал на колени. Свет над его головой начал меркнуть.
Какое наслаждение.
— Подойди, Пол. Прикоснись.
Когда у него вывалился глаз, я захохотала от восторга. Как в старые добрые времена.
— Но заплатишь свою цену.
Движение запястья.
Петля затянулась. ЩЁЛК.
Тело Повешенного обмякло, и он рухнул на пол с вываленным языком. Ну наконец-то!
Я почувствовала покалывание на запястье. Потом ещё раз. Знаки.
Стянула перчатки и с улыбкой уставилась на два новых символа: петлю Повешенного и уроборос Финна. Хочу больше.
Я медленно повернулась к Ларк. Почему бы не убить её, как того хотела бабушка? А потом и Габриэля. Целых четыре знака за один день!
И зачем на этом останавливаться? Смерть сейчас без брони…
С растерянным выражением Ларк прижалась спиной к стене.
— Какого хрена… — в красных глазах мелькнуло осознание, верхняя губа задрожала, обнажая клыки. — Пол сделал это? Это он убил Финна! Он заставил меня сжечь… о боже, я сожгла Финна.
Волки тем временем набросились на труп Повешенного и начали рвать его на куски.
Кровь лужей разлилась вокруг его останков, ставших объектом соперничества хищников. Окрасила стены, осела красными брызгами на предметах антиквариата и корешках книг.
Жуткая сцена, будоражащая красную ведьму.
Я посмотрела на Ларк. Её взгляд тоже оказался прикован к кровавому месиву на полу.
Джек осторожно двинулся ко мне.
— Эй, эй. Возвращайся, — он взял меня за подбородок и повернул к себе, — Ларк и без того сейчас плохо. С неё достаточно. Давай, ты сможешь.
Но я дёрнула головой. Ну уж нееет. Теперь, проснувшись, ведьма не желает уступать. Эви лишь частичка меня! Я могу защитить ребёнка лучше, чем кто-либо. Вместе мы будем сильнее.
— Возвращайся ко мне, peekôn. Битва окончена.
Нет, не окончена. На подходе новые монстры. И я не смогу победить их, не окунувшись в источник.
— Так будет лучше, Джек.
Даже мой голос стал другим: более грубым и злым.
Ещё никогда я не чувствовала такой близости с красной ведьмой, такого единения. Может быть, мои раздвоенные личности начали сливаться в одну? Может быть, так и нужно.
— Я здесь, bébé. Ты должна ко мне вернуться.
Пока длилась моя с ведьмой борьба за контроль, Ларк, кажется, закончила со своей. Окинув кабинет пустым взглядом, она зашлась в надрывных рыданиях.
И этот звук стал для меня сигналом тревоги, предупреждением об опасности.
Опасность — это я.
Чёрт, Ларк ведь моя подруга! Я никогда не желала ей зла.
Я посмотрела Джеку прямо в глаза и, не отрывая взгляда, сделала глубокий вдох.
Ведьма начала отступать.
— Вот так, ma bonne fille. У тебя получится.
Я перевела взгляд на Ларк.
— Ты снова с нами?
Над ней появилось изображение карты, повёрнутое лицом кверху.
И она кивнула.
— Да. Я вернулась.
Я выглянула в окно. Сфера рассеялась. Купол исчез. Но успела ли я убить Повешенного вовремя, чтобы остановить Габриэля?
— Ты можешь проверить, в порядке ли Смерть?
Отыскав его через своих животных, Ларк ответила:
— Босс уже спешит сюда.
Я ощутила огромное облегчение.
— Прости меня, Эви, — проговорила она сквозь слёзы, — за всё.
— Ты не виновата. Ты ничего не могла сделать.
— Кстати, классный трюк. Финну бы понравилось, — сказала она и бросилась прочь.
Я побежала следом.
— Подожди, Ларк.
Она обернулась и выставила ладонь, останавливая меня.
— Мне нужно зализать раны. Наедине.
Её взгляд снова вернулся к кровавой луже. И в нём мелькнул хищный блеск? Красные зубы и когти. Возможно, не я одна борюсь с жаром битвы?
— Дай мне тайм-аут, — добавила Ларк и ушла. А за ней последовали волки с оторванными конечностями в зубах.
Джек обнял меня за плечи и прижал к себе так близко, насколько позволили доспехи.
— Пусть идёт. Наверное, она только сейчас по-настоящему осознала смерть Финна.
Даже представить не могу, как она себя чувствует. Хотя нет… могу.
Джек снял шлем и опустил его на стол.
— Ты в порядке? Не могу поверить, что этот ублюдок тебя подстрелил.
— Да уж, — я осмотрела рану: регенерация протекает медленно, — ничего страшного, исцелюсь.
— Будь здесь Доминия, он бы такого не допустил.
— Это была ближняя схватка. Ты-то как?
Без брони Джек мог бы умереть.
— Нормально.
Он отстранился и начал снимать латы, складывая их рядом со шлемом. Нагрудник. Левый наруч.
— Только хочу поскорее избавиться от этого.
Джек наклонился и расстегнул последний наголенник.
— Доспехи спасли твою жизнь. Габриэль мог сломать тебе спину. А Шрам так уж точно отгрыз бы руку.
— Примерив их на себя, я кое-что понял, — сказал Джек, — они не только защищают Жнеца от мира; они отгораживают его от мира, будто клетка. Я побывал в шкуре Доминия. И знаешь что? Я никогда ещё не чувствовал себя таким одиноким, изолированным от всего.
Я вспомнила, сколько раз просила Арика надевать доспехи.
— Наверное, он их ненавидит.
Но он всё равно носил их, чтобы мне было спокойнее.
— Ouais.
Джек только теперь оторвал взгляд от меня и переключил внимание на обстановку кабинета. Он с явным любопытством начал рассматривать полки с книгами, свитками, коронами и скипетрами.
— Значит, вот оно — логово Жнеца. С ума сойти, да? Одно дело слышать о нём, и совсем другое — увидеть. Всю дорогу сюда я шел с раскрытым ртом. Чуть не забыл вести себя как подонок.
Теперь замок потерянного времени по праву принадлежит ему. Но как бы я ни пыталась представить здесь жизнь с Джеком, ничего не выходит.
Джек, видимо, заметил перемену в моем настроении.
— Ты ведь не собиралась выгонять Жнеца, я прав?
— Я ещё ничего не решила, но выставлять его из дома — это как-то неправильно.
— Согласен, — Джек снова окинул комнату взглядом и печально вздохнул, — славное местечко, чтобы забежать в гости…
Несмотря ни на что, ему удалось вызвать у меня улыбку.
— Когда Арик предложил это, я сделала вид, что согласилась и решила…
— Пусть всё идёт своим путём, — продолжили мы в один голос.
— Ага, — я слабо улыбнулась.
Он взял меня за руку.
— Но теперь мы в конце пути. И с замком или без… я хочу знать, что ты чувствуешь, — он подошёл ближе, — а это, просто чтобы прояснить, что чувствую я…
Он наклонился и прижался губами к моим губам. И этот нежный поцелуй сказал больше любых слов.
Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты нужна мне.
Отстранившись, он заглянул мне в глаза.
— Джек…
— Прошу прощения, — сказал с порога запыхавшийся Арик. Растрёпанные волосы, изношенная одежда Джека — сейчас он меньше всего похож на благородного аристократа, которым я привыкла его видеть.
— Я слышал выстрел, — сдвинув брови, он окинул меня обеспокоенным взглядом, — и твой крик.
— Слегка задело руку, — сказала я.
Угрюмый кивок.
— Это хорошо. Это большое облегчение для меня, — он тяжело сглотнул и опустил взгляд на наши сплетённые пальцы, — я соберу некоторые вещи и выдвинусь в путь.
Я даже не заметила, что мы взялись за руки.
— А броня и мечи? — спросил Джек.
Арик обвёл взглядом то, что осталось от Пола.
— Тебе они больше понадобятся. Чтобы защищать её.
Посмотрев на меня последний раз, он ушёл.
Джек присвистнул.
— Да он и вправду готов отдать тебе всё. Всё. Черт бы побрал этого Жнеца с его выдержкой.
— Доспехи должны принадлежать ему, — сказала я.
— Уж мне-то они точно ни к чему.
В кабинет забежал Габриэль с ошалелыми глазами.
— Императрица, прости меня! Твой ребёнок? Лавина! Ты столько крови потеряла.
Нужно догнать Арика. Его рёв будет стоять у меня в ушах до конца дней. Наверное, он представил самое худшее.
— С ребёнком всё хорошо, — рассеянно сказала я, — ты спас меня, Габриэль. Спас нас.
Габриэль обхватил голову когтистыми пальцами и сполз по стене, роняя вокруг чёрные перья.
— О боже, о боже. Я мог тебя убить.
Джек отпустил мою руку и присел рядом с Ангелом.
— Спокойно, podna. Дыши глубже.
— Я и тебя едва не убил, Джек. Чуть не рассёк тебе горло.
— Не убил же.
Он схватил Джека за руку.
— Где Патрик?
— С Колесницей. Последний раз я видел их несколько дней назад. Думаю, они могли телепортироваться в Вашингтон.
— Я угрожал ему, — Габриэль завернулся в крылья, будто обнимая сам себя, — готов был лишить жизни лучшего друга. Где теперь его искать?
Джек повернулся ко мне.
— Эви, я побуду с ним. А ты иди, останови Жнеца.
Я кивнула и побежала вслед за Ариком.
Глава 52
Когда я догнала Арика, он уже переоделся и со сверхъестественной скоростью выгружал припасы, которые мы забрали из пещеры. Продукты, топливо и гору детских вещей.
Детских вещей. Потому что Джек запасливый.
Арик распахнул гаражную дверь и начал складывать ящики у стены.
— Торопишься? — спросила я.
Резкий кивок
— Почему?
— Даже у меня не безграничная сила воли.
Он понёс в гараж очередной ящик.
— Не передумал?
Напрягшись всем телом, он замедлил шаг.
— Раньше ты бы не спрашивала, потому что знала, что я человек слова. Если это всё…
— Нет, в том, что ты готов отдать замок, я не сомневаюсь. Я просто надеялась, что ты подумаешь ещё раз, прежде чем бросать меня и нашего ребёнка.
Ну вот. Я сказала «нашего».
Арик поставил коробки и повернулся ко мне.
— Мне наконец стало понятно, что вы с Джеком должны быть вместе. Я видел, как ты смотрела ему в глаза.
— А как же наши с тобой отношения?
Он подошёл ближе.
— Об этом я и пытаюсь сказать. Я осознал, что был неправ. Я не могу быть ни с кем. Такова моя судьба.
Повелитель, вечно одинокий.
— Вечно одинокий, да, Арик? Поздно, — я опустила взгляд на живот, — слишком поздно.
Он снял перчатку и прикоснулся к моей щеке, блаженно прикрыв глаза.
— Es tevi mīlu, — я люблю тебя, — но моя душа настолько запятнана, что я не могу быть с кем-то другим.
— Не согласна.
Я сама не знаю, чего добиваюсь. Знаю лишь одно: я не готова потерять Арика.
При этом я понятия не имею, как это повлияет на нас с Джеком.
Арик засунул руку в карман и протянул мне коралловую ленту.
— Отдай её смертному.
Я широко раскрыла глаза. Похоже, Джек рассказал ему, что означает эта лента. Меня переполнили эмоции, но нужно мыслить здраво.
Я спрятала её в карман и, прочистив горло, сказала:
— Арик, ты не можешь уйти.
Во двор вышел Джек.
— Он и не уйдет. Уйду я.
Вслед за ним появился Габриэль, уже немного овладевший собой.
Арик вскинул голову.
— Ты тоже считаешь, что я нарушу наш уговор?
— Нет. Но кто сказал, что я не могу его нарушить?
— Ничего не понимаю.
— Я дал Эви обещание: если я буду уверен, что ты вернулся в норму и больше не представляешь угрозы, то уйду с дороги. И пока я в тебе сомневался, то был готов занять замок. Но сейчас… — он обвел рукой нас с Ариком (и когда мы успели подойти так близко друг к другу?) — блин, чувак, ты вернулся в норму.
— А моё слово не учитывается?
На глаза набежали слёзы.
— Non, peekôn. В этот раз нет. Однажды, разговаривая с Кентархом, я сказал, что в итоге сделаю, как лучше для тебя. И факт остаётся фактом: Смерть защитит тебя лучше, чем я. Этот человек готов был отказаться от жены и ребенка ради их безопасности; думаешь, я не способен на такую жертву? Я оставлю вас с Ти в лучшем положении из возможных. Как бы больно от этого ни было.
А у меня в голове полный сумбур из-за беременности и полученных травм. И если бы решение предоставили мне, это могло бы стать последней каплей. Потому что я никогда не смогу сделать этот выбор — безупречность ничем не превзойти.
— Ты уезжаешь, потому что хочешь взять жизнь под контроль? Держать в руках свою судьбу?
— Какая разница, почему я это делаю? Делаю и всё.
Джек повторил фразу, которую сказал в нашу первую ночь в Джубили.
Я отчаянно посмотрела на Арика. Придумай что-нибудь. Хотя что тут придумаешь? Мне нужны они оба.
Распрямив плечи, он сказал Джеку:
— Я заключил с тобой сделку. И я сдержу слово.
— Мы с Гейбом поговорили и решили отправиться на поиски Джоуля и Кентарха. А когда найдём их, планируем основать новое поселение на юге. Возможно, это отведёт Рихтера от замка.
— Хочешь сыграть роль приманки? — спросил Арик. — Я и сам прекрасно с этим справлюсь. А ты будь рядом с ней. Таким образом, здесь останется только два Аркана.
— Чёрт, Жнец, на сколько дней пути бок о бок с Джоулем тебя хватит?
— Я справлюсь.
Джек помотал головой.
— Ты и сам понимаешь, что так будет лучше. Мы же договорились, что Эви и Ти на первом месте.
Ну вот, сейчас они уже спорят, кто должен уйти. А я в полной растерянности. Только что я пыталась представить жизнь в замке с Джеком. А теперь остаюсь растить сына с Ариком?
— Мальчику нужен отец, — Джек повернулся ко мне, — если бы мой отец хотел быть рядом, но другой мужчина встал на пути, я бы возненавидел этого человека на всю жизнь. Так что я не стану разлучать Жнеца с сыном, о котором он так мечтал.
— Я… я… — даже не знаю, что тут возразить.
— А ты? — Джек повернулся к Арику. — Ты ждал его два тысячелетия, и теперь за несколько месяцев до его появления хочешь сбежать?
Умный ход, Джек.
— Послушай, — продолжил он, — мы же оба сошлись на том, что для Эви и Ти нужно запасное убежище. Снабди меня лампами солнечного света, горючим и провизией, и я его организую. Дай мне работу, Жнец. Я всё равно не передумаю. Как решил, так и будет, клянусь душой матери.
Они переглянулись, и я почувствовала, что в этих словах кроется что-то большее, чем просто клятва. Категоричность Арика немного смягчилась. Почему?
Что он ответит? Что я отвечу?
Повисла тишина. На лице Арика отразилась целая гамма эмоций… и наконец он произнёс:
— Как пожелаешь, смертный.
Я лишилась дара речи.
— Оставьте нас на минутку, ребята, — сказал Джек.
— Конечно, — в последний раз взглянув на меня, Арик развернулся и ушёл.
Габриэль последовал за ним, но по пути приостановился.
— Императрица, однажды я сказал, что искренне желаю тебе завершить игру. Но больше я не верю, что это возможно.
— Почему?
Его глаза наполнились печалью.
— Потому что она подходит к концу.
Сказав это, он оставил нас с Джеком одних в заснеженном дворе.
Конечно же, Габриэль знает, что говорит. Он имеет чувства ангела и животного. Так как же я могу разлучиться с Ариком, если игра движется к завершению?
Но, с другой стороны, как я буду жить без Джека?
Подойдя к нему, я не смогла сдержать слёз.
— Я люблю тебя, а ты собираешься меня бросить? А как же ночь, которую мы провели вместе?
Он тяжело вздохнул.
— От этого только сложнее.
Я обвела рукой гору детских вещей.
— Я думаю, что в глубине души ты уже любишь этого ребёнка. Неужели ты согласен никогда в жизни его не увидеть?
— Я готов на эту жертву ради вашей защиты, — он взял меня пальцем за подбородок, — сама подумай: доставить тебя в целости и сохранности в безопасное место — это и была моя миссия. Именно это я должен был сделать. И я сделал, Эви; ты здесь. Позволь мне жить дальше с этой мыслью.