— Ваш отец с-с-сказал, чтобы вы выметалис-с-сь с кухни, — она шипела из-за длинных зубов, ее лицо повернулось к шумному сражению.
— Вы с-с-сами с-с-себя позорите! — Скаля зубы в отвращении, она двинула Рекс в бок, когда та мурлыкала и терлась об меня, надеясь, что я уроню кусочек мяса. — Вон! — завопила она на пикси. — С-с-сейчас же!
Моя голова взрывалась от их шума, но приблизительно половина из них начала вылетать в коридор, все еще стреляя зернами попкорна в друг друга из рогаток. Кто-то завопил, когда зернышко пробило крыло, и угрозы кричащего стали серьезнее, когда девочки стали воевать против мальчиков. Послышался острый звон, когда зерно попало в мой самый большой горшок и срикошетило в меня, я сузила глаза. Дженкс давал им много свободы, зная, что, как только станет теплее, половина из них уйдет, чтобы создать свои дома.
— Так! Все хватит! — закричал Дженкс, когда он влетел в кухню, слабая красная пыль, признак раздражения, сыпалась с него потоком. — Вы слышали Белль. Убирайтесь прежде, чем я согну ваши крылья назад! Если вам холодно, наденьте кальсоны, которые Белль сделала для вас, но я хочу, чтобы вы были за поляной! Джумок, сделай своей сестре повязку. Ты пробил ей крыло, тебе и исправлять. Сделай перевязку мягко, или ты будешь дежурить ночью с Бисом, вне зависимости от того, насколько снаружи холодно!
Я бросила свое бумажное полотенце, обмениваясь утомленным взглядом с Белль, когда они вылетали из кухни с хором жалоб через коридор и по дымоходу в гостиной, судя по звуку.
Джумок, единственный темноволосый сын Дженкса, помогал пикси с дыркой в крыле, стоически вынося словесные оскорбления, которыми сыпала восьмилетняя пикси. Она, вероятно, на следующий год будет полностью взрослой и готовой завести семью. Почему Джумок все еще не ушел, было очевидно. Пикси с черными волосами часто убивал их собственный вид. Он, по крайней мере, остался в живых.
Белль подтолкнула Рекс, заставив двигаться, и она последовала за ними. Было слишком холодно для фейри, но так как она сидела на Рекс, она будет в порядке. Дверь для кошки скрипнула, и Дженкс пролетел, посыпая красным, к кухонному крану, где он мог наблюдать за садом и его детьми, растворившимися во влажной весенней ночи. Его руки были на бедрах, а ноги — широко расставлены, но казалось, что он больше волнуется о Джаксе, чем о шуме.
Прикосновение Белль показывалось в удивительных местах, и Дженксу не приходилось так много быть Питером Пэном в эти дни.
Он все еще был в трико с мечом у бедра, в котором он раньше выгонял птиц, но его обычное зеленое пальто для работы в саду было заменено роскошным разноцветным пиджаком и темно-оранжевым жилетом. Работа Белль.
В зеленой охотничьей рубашке это было поразительное сочетание с его вьющимися светлыми волосами, точеным телосложением, облегающими ботинками и колготками, узкой талией и широкими плечами.
Его подобные стрекозиным крылья трепетали, когда он наблюдал за сиянием пыльцы в саду от своих подросших детей. Хотя его ноги не отрывались, звук от его крыльев увеличился, когда тень Биса размером с кошку присоединилась к ним; тогда Джекс расслабился.
— Спасибо, — сказала я, облегченно, когда взяла свой бутерброд со стола. — Они меня не слушают.
Дженкс хмурился, когда пролетал над столом в центре, проливая кислую зеленую пыль на сыр и заставляя его немного светиться.
— Они и меня не слушают.
Это было не очень тонкое напоминание о Джаксе. От внезапного появления Ника мы оба были не в восторге. Встревоженная, я наклонилась, чтобы попытаться заставить платье быть чуть более удобным, наконец, я села боком к столу на стул с жесткой спинкой. Мой клатч и шаль лежали на пустом стуле Айви, пытаясь заставить его казаться менее… пустым. Внезапно Ник перестал казаться настолько важным, и я, подавленно, склонилась над столом, кусая бутерброд, пытаясь не запачкать платье.
Кофеварка на прилавке булькала последним кофе, но я не потрудилась встать. Дженкс спустился со шкафа с посудой, используя его меч, чтобы отрезать кусок сыра размером для пикси. Наколов его на кончик, он повернул короткий меч, чтобы съесть его прямо с лезвия.
— Та-а-ак, — он растягивал слова, его пыльца переходила к более нормальному золотому цвету. — Ты так и не сказала мне, чего хотел Квен.
Я застыла, затем сделала еще укус, чтобы дать себе время подумать. Я думала о Нике, когда Квен высадил меня: Ник, демоны, дети с синдромом Розвуда. Просьба Квена даже теоретически не рассматривалась на этой кухне, она была гораздо меньше, чем на втором месте.
— Ах, он хотел знать, смогу ли я взять некоторые из его обязанностей по безопасности.
— А Тинки любит утку, действительно? — Это была не та реакция, которую я ожидала, и я стала жевать медленнее, когда Дженкс подлетел, чтобы сесть на краешек монитора Айви, где он мог лучше меня видеть. — Ты сказала ему нет, верно?
Я вызвала небольшую вспышку гнева, пытаясь забыть то удивительное объятие.
— Трент не нуждается в моей помощи. Ты работал с ним. Скажи мне, что я неправа. Квен нервничает и беспокоится. Трент может справиться с чем угодно, что Цинциннати может ему преподнести. — Дженкс посмотрел на меня, наклонил голову и откусил кусок сыра.
— Конечно, как и с его лучшим другом, закрывшим его на лодке и взорвавшем ее.
С демоном, вселившимся в лучшего друга. С экс-фамилиаром выше указанного демона, которая теперь проживает в его доме, и относится как мать к ребенку, который у него был от женщины, которая пыталась убить его прошлым летом.
Я вздохнула.
— Ты считаешь, что я должна была согласиться?
Дженкс пожал плечами.
— Трент всегда платит по счетам.
Я уставилась на него.
— Кто ты и как ты убил моего партнера? — спросила я, и слабая красная пыльца смущения посыпалась от него.
В прошлом году он бы оскорблял Тинки, размахивая мечом только от того, что я рассматривала эту идею, но с другой стороны, он работал с Трентом, чтобы спасти его дочь.
Наклонив голову в другую сторону, он схватил последний кусок сыра с кончика и съел его, подбирая крошки с пальцев.
— Цинци — женщина непостоянная. В один день ты ведешь ее в вальсе, а в следующий момент она бьет тебя и танцует на твоем лице. Круглые сутки — это было бы оскорбление, но кто-то, прикрывающий спину, кто-то в платье, кто выглядит как шут, и не всегда говорит ему, что делать? Да, он пошел бы на это.
Его глаза встретились с моими.
— Особенно если бы это была ты.
Бутерброд был безвкусным, и я положила его после двух укусов. Я работала с Трентом три раза: первый раз, чтобы украсть тысячелетний эльфийский образец ДНК из безвременья — это закончилось ужасно; второй раз, чтобы задержать ЛППО — это закончилось хорошо; и последний раз на мероприятии по сбору денег для музея — где убийцы стремились ко мне, а не к нему.
И все же…
— Я не могу сделать это, Дженкс. Я не могу работать на него.
— Так работай с ним, не на него, — сказал Дженкс, как будто это отличие было самой легкой вещью в мире. — Черт, если я могу работать с ним, то ты тоже можешь.
— Несомненно, потому что ты великий дублер, — возразила я. — Но я у меня нет дублера. — Дженкс торжественно кивнул, и я резко села обратно, запихивая помидор обратно в мой бутерброд.
— Не на Трента, — пробормотала я. — Я не собираюсь меняться, и я не собираюсь обманывать себя, что могу изменить его. Я не знаю, захотела бы я изменить его, если бы могла. — Я смотрела мимо синих занавесок в кухне в туманную ночь за окном.
— Хорошо, потому что ты не можешь. — Дженкс опустился, его крылья зашелестели, когда они легли плашмя на его спину. — Никто не может никого изменить, кроме их самих.
Мои мысли снова пронеслись к необычному объятию, которое Трент дал мне, а затем к его просьбе, из-за которой я вышла, чтобы поговорить о похищенных детях. Я знала, что вопрос безопасности снова будет поднят.
Я могла уже видеть это, Квен обостряет ситуацию, и мы вдвоем с Трентом решительно выступаем против него. Я была не против проводить время с Трентом, и мне нравилось надирать ему задницу, которая нуждалась в этом, но или я отвечаю за его безопасность, и он слушается меня, или нет.
— Люди не меняются, — прошептала я, шелк заскользил, когда я потянулась за чашкой кофе.
— Ты изменилась. — Я повернулась от открытого шкафа, чтобы увидеть, как Дженкс ухмыляется мне. — С тобой чертовски проще стало работать, чем несколько лет назад.
Он сделал паузу.
— Небольшие розовые бутоны Тинки, прошло только несколько лет? Похоже, что в три раза больше.
Звук кофе, наливающегося в фарфор, утешал, и я слабо улыбнулась.
— Он пригласил меня завтра, чтобы обсудить похищения. Если будет достаточно тепло, ты не хотел бы поехать со мной? Я могла бы использовать твой взгляд на вещи.
Дженкс встал в такую позу, как будто стреляет от бедра.
— БАМ! Взгляд? Ты никогда не спросила бы меня об этом два года назад. Черт, да, я поеду. Дети эльфов почти такие же симпатичные как детки пикси. В какое время, чтобы я мог заставить Белль присмотреть за моими детьми? — Я обхватила чашку поплотнее, прислонилась к столу и вздрогнула. — В одиннадцать.
Он хихикул.
— Я разбужу тебя в девять, — сказал он, затем полетел к столу, и серебряная и золотая пыльца сыпались с него. — Феликс знает о Нике, верно? У О.В., вероятно, уже есть на него ориентировка. Бьюсь об заклад, как положить слизняков на розы Трента.
— Я не говорила Феликсу, — сказала я, глядя на Дженкса, и глаза пикси расширились. — Квен тоже не говорил ему.
— Почему, черт подери? Он был там!
— А какой смысл? — Избегая смотреть ему в глаза, я вернулась к столу. — Я не могу ничего доказать. У меня есть догадка. — По общему признанию, довольно хорошая догадка, но это всего лишь догадка.
Дженкс завис над кофеваркой, чтобы поймать каплю в чашку для пикси.
— Когда необходимость в доказательствах тебя раньше останавливала.
Сильно подув, я сделала глоток.
— Ты — тот, кто сказал, что я могла измениться. Кроме того, если есть одна вещь, которую Ник может сделать, это исчезнуть. Он уже ушел.
Сидя со скрещенными ногами на кофеварке с чашкой, Дженкс хмурился.
— И лгать. Он действительно хорош в этом. — С крыльев скользила серебряная пыль, он следил за мной.
— Ты должна позвонить ему.
— Феликсу?
— Нет, Нику! — Дженкс смотрел на мой клатч. — У тебя все еще есть его номер, не так ли? Он все еще может работать. Спроси его, если он участвует в этом. Даже если он будет лгать, то ты сможешь сказать это. По крайней мере, ты будешь знать, здесь он или в безвременье.
Я мгновение сидела и думала об этом. Я не потрудилась удалить номер Ника из телефона. Я не знала почему. Возможно, потому что у меня было так мало друзей, номера которых делали их так далеко. Дженкс сделал жест "давай, делай уже", и я наполовину привстала, мое платье стянуло меня, когда я потянулась через стол, чтобы добраться до сумочки.
— Хорошо, я в игре.
Дженкс подлетел, чтобы подслушать, и я задалась вопросом, сделал ли он это в надежде на известия о Джаксе. Я слышала, что платье трещит, когда я плюхнулась на стул с клатчем. Крылья стрекотали, когда Дженкс завис над моим открытым телефоном, пока я листала список контактов, его пыльца отключала экран, пока он не отлетел.
— Тинкины подштанники, почему в твоем списке контактов до сих пор есть номер Денона? — спросил Дженкс, и я скорчила ему гримасу.
Денон не только больше не был моим боссом, но также он был мертв, похоронен и сожжен в одном из тоннелей под Цинциннати. Я помогла с последней частью, но умер он самостоятельно.
— У тебя с этим проблемы? — спросила я его, и он поднял руки вверх, сдаваясь.
Смущенная, я нашла номер Ника и приложила трубку к уху. Жужжание крыльев Дженкса было громким, когда он подлетел и сел мне на плечо, чтобы послушать разговор.
— Я не думаю, что это хорошо, — сказала я, но затем моя нога стала покачиваться, успокаивающе, когда автоматизированный голос сказал мне оставить сообщение.
Это было универсально, но знакомо. Номер был верным. Я наконец услышала звуковой сигнал, и я заполнила тишину своим сообщением.
— При-иве-ет, Ни-к, — сказала я, целая акцент на букве К. — Ты мог бы сменить номер, если собираешься поддерживать амплуа плохого парня. — Дженкс улетел с моего плеча, показывая мне большие пальцы обеими руками. — Я видела тебя сегодня вечером… как обычно, убегающим. Если я поймаю тебя, то ты будешь в карцере О.В. с серийным номером, прикрепленным к твоему лбу. Я тебе это обещаю, ты слышишь меня, дерьмо безмозглое? Эти дети, не часть старой истории, на которую всем плевать. Ты украл чьего-то ребенка, и я собираюсь…
Телефон щелкнул.
— Рейчел.
Плоский звук моего имени прошел через меня, и мои глаза бросились к Дженксу, теперь стоящему на моей тарелке. Все в порядке, это был Ник, его тон был сухим и обвиняющим. Образ его узкого лица, неряшливой щетины и повседневной, неопрятной одежды — все это пронеслось в голове, и мой желудок сжался. Что я когда-то видела в нем? Но позади его грубой внешности был злобно-острый ум, тот, который собирался затянуть его в дыру в земле.
— О, — сказала я небрежно. — Так у тебя есть пара, в конце концов, ха?
— Ты не оставила мне никакого выхода, кроме как продать свою душу, — сказал Ник.
— О, пожалуйста. — Я встала и стала шагать по кухне с Дженксом, вертящимся у моего уха. — Ты сам продал свою душу. Я никогда не заставляла тебя вызывать демона. Я просила тебя однажды, но ты уже вызвал его, таким образом, я не беру на себя вину за это. Кроме того, ты не принадлежишь Алу. Кто владеет тобой, Никки? Это Тритон? Ты почти заслуживаешь ее.
— Ну вот, опять, — сказал он, его горький смех отчетливо звучал в телефоне. — Делаешь неправильные выводы. Послушай меня на сей раз. Ты не оставила мне никакого выхода, кроме как продать мою душу. Спасибо.
Мой рот открылся.
— По-другому я бы никогда не встретился с Ку’Соксом.
Ох. Дерьмо. Мой желудок напрягся еще больше, и Дженкс опустился на стол передо мной, бледный, и его крылья были неподвижны.
Ку’Сокс был совершенно невменяемым психопатом… изнеженный, невыносимый и ненавидимый всей его расой, он был их любимой и психически неуравновешенной попыткой обойти эльфийское проклятие, которое сделало их бесплодными. У созданного в лаборатории демона была тенденция есть людей живьем, потому что он думал, что его душе чего-то не хватало. Возможно, он был прав. Ник воровал выживших детей с синдромом Розвуда не для блага своего вида. Он вляпался во что-то действительно плохое. Мне нужно было позвонить Алгалиарепту. Мой учитель должен был знать подобное еще вчера.
— Сын Диснейской шлюхи, — прошептал Дженкс.
Я повернулась, слушая тишину в церкви.
— Послушай, — сказала я и Ник фыркнул. — Ку’Сокс — психопат. Он убьёт тебя, как только получит то, что ему нужно.
— Именно поэтому я не сказал ему, как сделать фермент, который помогает детям выжить, — сказал Ник, его голос был далеким. — Боже, ты думаешь, что я — дурак? — Он действительно не обращал внимание, и это делало меня еще злее.
— Ты думаешь, что у тебя есть что-то на него? — воскликнула я, я слышала шепот деток-пикси из коридора. — Ник, ты почти заслуживаешь того, что грядет. Так стоп. Хорошо? Остановись. Если ты остановишься и уйдешь, я не должна буду делать тебе больно. Еще лучше верни детей, и возможно я смогу заставить остальную часть демонов не убивать тебя. Ты не выйдешь из этого живым.
— Ты не единственная, кто хочет обмануть смерть, — сказал он горько. — А сейчас я вешаю трубку. Не нужно перезванивать. Этот номер больше не будет работать.
Я уставилась на телефон, когда он отключился.
— Сын ублюдка, — прошептала я, зная теперь, почему он пошел к Ку’Соксу.
Он хотел власти и надеялся, что Ку’Сокс даст ее ему.
— Милый любимый сын ублюдка. — я прислонилась к столу больше усталая, чем сердитая, мое платье туго обтягивало меня.
Опустив голову, я положила телефон с преувеличенной мягкостью. Ник собирался убить себя, но не прежде, чем он причинит вред большому количеству людей и сломает равновесие сил, которое препятствовало внутриземельцам и людям перейти к открытому конфликту.