Но, черт возьми, откуда-то на его голову взялся этот Максим Савельев. Умный, способный парень, каких много, однако же именно он с самой первой пары заставил похолодеть ладони молодого преподавателя. Женя скорее откусил бы себе язык, чем в том признался, но при виде этого наглого студента с пронзительными чёрными глазами сердце у него всегда пропускало удар.
Опасный, нехороший симптом, нуждающийся в срочном лечении, и Женя на парах с Савельевым стал включать жестокого деспота, не переходя допустимых пределов. Увы, это не помогло. Студент будто решил принять вызов нового преподавателя и с каким-то остервенелым мазохизмом нарывался с ним на конфронтацию. И чем ожесточеннее становились дебаты, чем злее сверкали глаза студента, тем отчётливее Женя понимал, что пропадает. Каждая пара с группой Савельева была как проход по минному полю, Женя терял хладнокровие и безмерно радовался тому, что наконец наступил декабрь, наконец пришел день зачёта, а это значило, что до экзамена в январе ему более не грозит это смертельное искушение. Радовало лишь то, что Савельев был явным натуралом, встречался с девушкой из своей же группы, и его никоим образом не могло коснуться битье головой в стену, которым уже изрядно страдал сам Мештер. Оставалось лишь принять зачёт, последний раз встретиться взглядом с этим парнем, будь он неладен, и все, месяц можно будет дышать свободно.
Женя на это очень надеялся.
Комментарий к Глава 1
Ну я, конечно, жду реакции, про современников мне писать еще не приходилось, я больше по историческим эпохам. Так что, дайте, пожалуйста, знать, хорошо ли, плохо ли…
========== Глава 2 ==========
Комментарий к Глава 2
Песня, с которой началось выступление Жени в баре.
https://youtu.be/6k8es2BNloE
В баре, несмотря на будний день, людей оказалось полно, места оставались только у барной стойки. Заведение молодое, но уже неплохо себя зарекомендовавшее, во всяком случае Плетнев здесь бывал не один раз. Интерьер в стиле английского паба, вдоль барной стойки стулья, стилизованные под высокие пивные бочки, на столах меню с пятьюдесятью видами разных элей и стаутов. Уютно и приятно.
Макс задумчиво посмотрел на свой почти пустой пивной бокал и сделал бармену знак повторить. Хоть планы и слетели псу под хвост, пиво и атмосфера все же компенсировали разочарование.
Зачёт Савельев сдавал предпоследним, и прошло все на удивление безболезненно. Мештер молча выслушал его ответы на два вопроса из билета, ни разу не удостоив студента встречей взглядом, не задал ни одного дополнительного вопроса, так что Макс, уже готовый к жестоким дебатам, даже испытал что-то похожее на разочарование. Молча расписался в зачетке рядом со словом «зачет» и отпустил Макса с миром. Игорь, усевшийся на его место, изобразил удивленное вытянутое лицо, когда Савельев покидал аудиторию. Очень уж странно получилось, с чего это Мештер такой безучастный? И на часы все время поглядывал, опаздывал куда, что ли?
Саня Борзых и Серега Нальчиков, сдававшие одними из первых, сразу забраковали идею бара, сославшись на какие-то дела с машиной Саши. Но Макс и Игорь были настроены решительно, тем более, что и Оля к сестре в гости собралась, и родители Савельева проявили чудеса понимания. Все складывалось как нельзя кстати, и парни решили идти в бар вдвоём. Впрочем, слово «идти» здесь совсем не монтировалось: заведение «Стаут и Ко» располагалось аж в районе Савеловской, тогда как в институт ездить приходилось на Академическую, фактически на другой конец города. Так что фордик Макса изрядно попетлял по центру и постоял в пробке прежде, чем добрался до искомого питейного заведения. Можно было, конечно, завалиться и в Гамбринус на соседней улице, но, во-первых, атмосфера там совсем не та, а, во-вторых, надо быть полным идиотом, чтобы бухать под носом у преподавательского состава.
Парни расположились за барной стойкой и заказали по бокалу тёмного эля, когда часы на стене в виде колокольни Биг-Бена пробили восемь вечера. Вот в тот момент Макс наконец осознал, что все, можно расслабиться. Но увы, и это оказалось не так, как планировалось. Через два бокала стаута Гиннесса Плетневу позвонила его пассия и устроила такой разнос с зашкаливанием децибел в трубке, что Игорь, тысячекратно извинившись, вызвал такси и мухой умчался замаливать грехи. Савельев никогда не мог понять, зачем друг связался с такой истеричкой, однако лезть в личную жизнь Плетнева он не стал бы и за миллион долларов. Когда Игорь уехал, первой мыслью было воспользоваться услугой «Трезвый водитель» и тоже отправиться домой. Но тут Макс прикинул, что пар завтра нет, а на работу в бассейн ему только к шести вечера. Так почему бы не провести вечер так, как запланировал, да, в одиночестве, да ну и ладно. Место кайфовое, пиво вкусное, времени полно. К тому же пить в полном молчании Максу не светило: видимо, бармену доплачивали за то, что он вступал в разговоры с одинокими посетителями, да и в зал периодически выходил здоровенный детина в черной футболке, судя по всему, хозяин, и обходил посетителей, интересуясь, все ли им нравится. Задержался он и возле Макса, посоветовал несколько малоизвестных, но очень приятных сортов эля и сообщил, что в девять будет выступать группа с полуторачасовой программой, так что будет интересно.
Бокал Макса обновился уже четвёртый раз, но парень ощущал лишь приятную тяжесть в мышцах и прекрасную пустоту в голове: симптомы, еще далёкие от опьянения, но уже уничтожившие скучную трезвость. Закуски в меню тоже были сплошь горячие и призванные растянуть процесс опьянения как можно дольше, так что Макс отдал должное острым куриным крыльям, жареному сыру и чесночным гренкам.
Выйдя в очередной раз покурить, Макс достал из кармана телефон и посмотрел на экран. 21:00. Час как-то незаметно пролетел, в теплом помещении тело совсем разомлело, и холодный декабрьский воздух моментально и безжалостно проник под кожу, разгоняя пивной дурман. И уезжать совсем не хотелось, куда спешить, сегодня его уже никто нигде не ждет, дома вопросов о времени прихода тоже не задают, из деликатности. Но позвонить все же стоит.
— Алло, сыночек, ты? — голос матери в трубке заставил собрать в кулак растекающееся расслабленное сознание.
— Да, мам, я в баре еще, у вас нормально все?
— Да-да, все в порядке, ты с Олей?
— Нет, она к сестре поехала, мы мужской компанией гуляем. Не знаю, когда приеду, поздно, видимо, так что вы ложитесь, меня не ждите.
Мама еще что-то начала говорить, но тут дверь в бар открылась, выпуская наружу покидающего заведение гостя, и до Макса долетел звук гитары, подключаемой к колонкам.
— … ты на такси домой езжай, не надо в ночи в метро спускаться. Ты слышишь, Максик?
— Да, мам, конечно, поеду на такси. Извини, пойду, тут концерт начинается. Целую.
Макс отключился и со спокойной совестью вернулся назад в тёплое помещение. В глубине зала, на небольшой сцене уже разогревались музыканты, барабанщик в футболке Metallica разговаривал с хозяином бара, гитаристы и клавишник подключали аппаратуру.
Макс уселся на свое место и развернулся боком, чтобы видеть сцену. Из всех музыкальных направлений рок ему всегда был больше всего по душе, сколько бы родители ни приучали его к классической музыке и милой попсе времен их юности. Макс уважал бардов, любил Высоцкого и Визбора, но, когда ему было двенадцать лет, кто-то из дворовых пацанов врубил на полную Scorpions в магнитоле своей девятки, и вот тогда Савельев отдал себя року с потрохами. Даже в театр он предпочитал ходить на рок-оперы, в первое же свидание потащил Олю в Моссовет на «Иисус Христос — суперзвезда». Оля вежливо похвалила постановку, хоть и не прониклась по-настоящему, но зато не мешала Максу наслаждаться тем, что ему было по душе. В этом и был секрет их отношений, длившихся уже три года. Он не мешал ей любить живопись, она терпела его музыкальные увлечения и не бастовала против работы в бассейне.
Через десять минут подготовки и настройки парни на сцене начали свою программу, Макс в тот момент обсуждал с барменом вопрос экзистенциального характера о расположении уборной и, получив координаты, поспешил к месту назначения, не обратив внимания, что на сцене появилось новое лицо.
Толкая наружу дверь туалета, освежившийся Савельев услышал хорошо знакомый гитарный бой, и приятный мужской голос запел «Little black submarines» группы The black keys. Песня Максу очень нравилась, и прежде чем усесться назад за стойку, он остановился у центральных столиков и посмотрел на сцену.
Сначала Савельев решил, что просто перепил, и теперь у него пьяный бред, потом подумал, что, может, в этот распрекрасный эль что-то не то подмешивают, иначе, откуда такие глюки. Макс даже по щекам себя побил для чёткости восприятия и еще раз внимательно уставился на сцену. Без строгого костюма, с гривой волос на плечах, да еще и с гитарой в руках солист казался человеком чужим и совершенно незнакомым. Но Макс узнал бы его, где угодно.
Твою мать. Да быть этого не может. Мештер.
========== Глава 3 ==========
Комментарий к Глава 3
Deep Purple - “Smoke on the water”
https://youtu.be/ikGyZh0VbPQ
Евгений Маркович Мештер покинул аудиторию ровно в 18:00, как только последний студент группы 404 закончил отвечать и исчез за дверью. Парадоксально, но зачёт продлился ровно отведённые ему два часа, не случилось ни единой заминки, даже с Савельевым. Хотя Женя сам приложил к тому максимум усилий, было странно и даже тоскливо от того, что с этим парнем не развернулась привычная дискуссия. Но так нужно для собственных, не вполне понятных чувств, да и времени на дебаты не оставалось. Выступление в баре Самсона в девять, приехать надо к восьми, по дороге ещё попасть домой и переодеться. Так что Женя со спокойной совестью отнес ведомости в деканат, прыгнул в старую Тойоту, которую сердобольный дедушка Евгений Петрович отдал внукам на время их пребывания в Москве, и поехал в сторону дома, как и бар, располагавшегося близ станции метро Савеловская.
Самсону машина была почти без надобности, поскольку все нужные ему точки на карте были чуть ли не в шаговой доступности, так что дедушкин железный конь достался фактически в единоличное пользование младшего Мештера.
Между «Стаут и Ко» и съёмной квартирой Жени расстояние укладывалось в пять минут пешком, так что, оставив машину у дома и сменив ненавистный костюм на джинсы и футболку Led Zeppelin, Женя отправился в бар на своих двоих.
— Всех студентов сожрал, людоед? — Самсон, сложив руки на груди, стоял в дверном проёме своего кабинета и наблюдал за стягивавшим куртку братом. Тот лишь отмахнулся.
— Их, пожалуй, сожрешь… Нет, все мирно прошло, все сдали.
— Да что ты? И Савельев твой?! — Самсон широко улыбнулся, глядя на поморщившегося Женю.
— Слушай, да хорош уже! Не мой он, и да, сдал как все, без нареканий. А сейчас извини, пойду к ребятам инструменты выносить.
— Ты со своими мотоциклами совсем отвык с людьми разговаривать, как только тебя студенты терпят? — старший Мештер, посмеиваясь, пропустил в дверь брата и добавил. — Надо было соглашаться и идти работать ко мне. В баре язык мигом развязывается.
Женя ничего на это не ответил: не было смысла поднимать сто раз оговоренную тему. Больше в этот момент его раздражал тот факт, что при упоминании о Максиме Савельеве он тут же вышел из себя. Непозволительно, глупо, да и когда такое было прежде?! История с Матео очень болезненно ударила по его чувствам, однако вот уже несколько месяцев он даже не вспоминал о неверном возлюбленном, чувства, казалось бы, улеглись, горечь от предательства переросла в броню жизненного опыта, и, вроде бы, все благополучно. Так почему же упоминание о парне, да еще и с этим нелепым «твой», так сильно задевает и бесит?
Играть начали ровно в девять, бар был полон посетителей, многие из которых уже не первый раз присутствовали на подобных концертах, и Женя полностью отдался музыке и удовольствию. Это был его мир, его стихия, где ничто не могло ранить и задеть. Здесь он был дома.
Сорок пять минут пролетели почти незаметно, и музыканты ушли на перерыв, отыграв «Smoke on the water» Deep Purple. С освещённой сцены Женя не мог видеть лиц посетителей, однако бурные овации говорили сами за себя. Мештер поставил гитару на подставку и пошёл к барной стойке, переводя дыхание и чувствуя, как утихает бешеный пульс. Кайф от подобных выступлений был сродни рывку на спортивном байке по пустой дороге: азарт, трепет и дикое желание продолжать.
Бармен привычным жестом поставил перед братом хозяина бутылку с минералкой, и Женя опустился на стул и, сделав глоток, зажмурился от удовольствия.
— Добрый вечер, Евгений Маркович.
От прозвучавшего совсем рядом голоса Женя чуть было не поперхнулся и резко повернул голову влево. На соседнем стуле сидел и улыбался парень, на которого Мештер и внимания сначала не обратил. А стоило бы.
— Савельев?! А вы что здесь делаете?
***
Со своего места у барной стойки Савельеву было прекрасно видно все, что происходило на сцене, сам же он при этом оказывался в тени и недосягаем, чему от души радовался. Ай да Мештер, ай да пижон. Слушая голос певца и даже подпевая самым своим любимым хитам, Макс ловил себя на мысли, что наслаждается происходящим, иногда даже забывая, что на сцене тот самый ненавистный преподаватель. Но сильнее всего в парне всколыхнулось какое-то мстительное удовлетворение: вот чувствовал же, что совсем не прост этот чувак из Германии, за строгими костюмами скрывается вполне себе тёмная сторона. А хорошо поёт, зараза…
За сорок минут выступления Макс прикончил еще один бокал пива и уже настолько расхрабрился, что подумывал выйти к сцене, как многие любители Deep Purple, и подпеть вокалисту, что называется, из первых рядов, однако хмельная наглость еще была вполне себе в узде, так что он сдержал свой порыв. А меж тем музыканты доиграли песню и, получив свои бурные аплодисменты, стали расходиться на перерыв. Из-за спин тех, кто стоял впереди, Макс наблюдал за интересующей его фигурой в футболке Led Zeppelin: Мештер спустился со сцены, его хлопнул по плечу хозяин бара, и какая-то девица, повизгивая от удовольствия, стала петь мужчине дифирамбы. Забавно, ей-богу.
Макс так увлёкся своими мыслями, что не сразу заметил, как Мештер направился в его сторону, и замер, исподтишка поглядывая за приближающейся фигурой. Вот сейчас он точно не узнал бы в этом человеке своего преподавателя по немецкому. Удивительное дело, оказался просто парень из плоти и крови, нормальный, футболка и джинсы обтягивают очень даже спортивное тело, под короткими рукавами перекатываются мышцы, непослушные волосы волнами падают на глаза, добавляя образу даже какой-то налёт романтики. И ни на свой возраст, ни на статус институтского зануды Мештер в тот момент совсем не тянул. Обычный чувак, с таким и дружбу свести можно. Было бы.
Макс, не отрываясь, смотрел, как Евгений Маркович подходит к барной стойке и садится на соседний стул, не обращая внимания на окружение. Минералку попросил, не замечает. Упускать такой случай было просто грешно, и Савельев, прочистив горло, обратился к мужчине:
— Добрый вечер, Евгений Маркович.
Истинным наслаждением было видеть, как тот чуть не подскочил на стуле и с ужасом понял, кто с ним разговаривает. Наконец-то, настоящие, неприкрытые эмоции.
— Савельев?! А вы что здесь делаете?
Ну уж нет, приятель, не то место и не то время ты выбрал, чтобы включать учителя, сегодня не прокатит. Макс улыбнулся во весь рот.
— Отмечаю успешную сдачу зачёта, что же еще? А вы, видимо, проходите тут курс музыкальной терапии, лечите нервы, убитые злыми студентами? Отлично поете, кстати…
Последнее было сказано совершенно искренне, но сарказм Макса прямо-таки витал в воздухе. Любопытно оказалось смотреть, как Мештер то краснеет, то теряет цвет лица, и прошло несколько минут прежде, чем он сумел вымолвить хоть слово. Но голос звучал уже спокойно, будто и впрямь сумел совладать с собой.
— Я так понимаю, мне не приходится надеяться на то, что об этой встрече вы просто забудете…
О как. Неужели договориться пытается? Не хочет, чтобы о его внеклассной деятельности в институте узнали? Да глупо, не проституцией же он занимается. Но дело его. Макс снова улыбнулся.