Мне удается сделать его хватку деликатнее. Я поглаживаю его пальцы, понимая, что именно это ему сейчас нужно. А мне нужно осмыслить наш поцелуй, это случилось неожиданно и, вроде бы, по моей инициативе… Я с трудом различаю, где пол, а где потолок, и пытаюсь успокоить дыхание.
— Я ничего не понимаю в гонках, но в них же не может быть без риска?
Макар качает головой.
— Это опасный вид спорта, и Денис не мог этого не знать. Он сделал свой выбор, он был молодым, но взрослым парнем, он отдавал отчет в своих решениях.
Я жду хоть какую-то реакцию, но Макар молчит.
— Зачем ты мучаешь себя? И Марину.
— Марину?
— Я поняла, почему ты затягиваешь реабилитацию. Постоянно срываешься и не слушаешь врачей. Даже сейчас, — я обвожу ладонью диван. — Тебе нельзя вставать на ноги, тем более с девушкой на руках. Я готова спорить, что доктор тебе об этом сказал тысячу раз.
— Про девушку он ничего не говорил.
— Очень остроумно, только доктор по-настоящему встревожен…
— Значит он и с тобой уже поговорил.
— Да, и я пообещала ему помощь. Но как помочь тому, кто специально делает себе хуже? — я качаю головой. — Хватит, Макар. Хватит наказывать себя.
Он молчит, разглядывая мое лицо. Я хочу упрекнуть его в тишине, но это оказывается выше моих сил. Какая-то часть меня уже сдалась ему в плен и откровенно наслаждается мужским вниманием, он так смотрит на меня, что невозможно завлечь трезвые мысли в голову. Ни одного шанса на благоразумие. Я чуточку злюсь, но в фоновом режиме, и сама не замечаю, как крепче обхватываю его пальцы.
Или он мои?
— Пообещай мне, что не будешь больше поднимать меня на руки.
— Вообще?
— Пока доктор не разрешит. И не будешь вставать на ноги, поднимать тяжелые предметы, пропускать прием лекарств.
— У тебя большой список.
— Накопилось, — киваю. — Я же не первый день рядом.
Тем более здесь каждый день за год.
Я совсем смелею и кладу ладонь на его правую щеку.
— Ну так что? — я закусываю нижнюю губу, предвкушая. — Пообещаешь?
— Хорошо, — Макар кивает с тяжелым выдохом, словно я уговорила его отписать всё имущество незнакомцу. — Я даю слово.
Макар тянет меня к себе. Он всем видом показывает, что я должна подчиниться, я же сама просила его не делать лишних движений, а издеваться над людьми не в лучшей форме — очень и очень плохо. Я смотрю на него с наигранным укором, но не противлюсь.
— Думаешь, что заслужил поощрение?
— Ты так это называешь? — он усмехается. — Хорошо, пусть будет поощрение.
Ему становится не до шуток, когда мои губы оказываются с нескольких миллиметрах от его. Он чуть замедляется, не делая это рывком, как в прошлый раз, а проходит последнее расстояние с оттяжкой. Я успеваю почувствовать прилив жаркого мужского дыхания и только после его вкус…
Он преступно хорошо целуется. Особенно, когда не торопится и не ждет, что я вот-вот вырвусь, Макар обнимает мое лицо широкими ладонями, направляя, и ласкает столь откровенно, что я могу представить какой он в постели. Как берет, как удерживает сладкой силой на границе и как замирает, позволяя мне ответить. Да, он умеет прислушиваться.
Я опускаюсь на диван рядом с ним, разрывая поцелуй.
Время теряет счет, и мы неизвестно сколько минут проводим рядом. Мы даже не разговариваем, хотя наверняка думаем об одном и том же. О прошлом, о Марине и возможной встрече с Баровым. У меня нет решения, а Макар что-то прикидывает в уме, пока я не вспоминаю, что мне пора сделать звонки близким.
Я ухожу в другую комнату, а после выхожу на задний двор. Там как раз крутится высокий охранник, который дал мне сотовый.
— Готово, — я киваю ему, протягиваю телефон. — Спасибо большое.
— Все ок? Звонки прошли?
— Да, я со всеми поговорила. Адрес дома не называла, ничего лишнего не выдала.
Охранник неопределенно хмыкает, то ли доволен, то ли не особо верит в мои способности конспиратора. Он забирает телефон, пряча его во внутренний карман легкой куртки, и поворачивается на рык мощного мотора.
Я тоже непроизвольно разворачиваюсь, реагируя на грубый звук, который шумит за забором.
— Там не одна машина, — произношу, когда угадываю, что рычит несколько моторов. — Как целый кортеж… Они остановились?
Я жду чуда, надеясь, что мне показалось, что сейчас звук возобновится и машины проедут мимо, но ничего подобного. Я слышу, как меняется тональность шума, он становится монотонным и гудящим холостыми оборотами.
Высокий охранник тянется к рации.
— Александра, идите в дом.
— Нет, — я качаю головой.
Я не спорю с ним, я по-детски отгоняю беду. Словно если сказать “нет” и еще капризно мотнуть головой, то всё плохое исчезнет в то же мгновение.
— Где Марина? — я почему-то пугаюсь именно за нее. — Она вышла во двор, я видела, как она раскрыла дверь… Боже, где она?
Охранник не слышит меня, он начинает перекличку по рации, а свободной рукой подталкивает меня к дому. Толкает с силой и со злым дыханием.
— Игорь! — сбоку раздается суровый голос Когсворта. — Уведи ее в дом! Сейчас же!
— Понял.
— Женщин на второй этаж! У тебя полминуты!
Я снова пытаюсь задать вопрос насчет Марины, только охранник переходит на язык чистой силы. Он буквально вталкивает меня обратно в дом и за мгновение направляет к лестнице. Я замечаю через окна, как гаснет уличное освещение, лампочка за лампочкой, а потом та же черная волна находит на дом. Внутри становится темно и я едва не падаю, путая ступеньки.
Охранник удерживает меня, матерясь, но не сбавляя темпа.
— Саша, я тут…
— Марина? Ты… Да где ты?!
Я чувствую, как мое запястье обхватывает теплая ладонь. Марина забирает меня из рук охранника и помогает ориентироваться, подводя мою левую руку к перилу.
— Что происходит? — шепчу сквозь частые выдохи.
Подниматься нужно быстро, а лестница кажется бесконечной. К счастью, под ногами появляется маленький огонек. Он блуждает туда-сюда, вырывая из темноты деревянные половицы. Я быстро оборачиваюсь и вижу фонарик в руке охранника, который вовремя вспомнил о нем.
— Я отведу тебя и узнаю, — бросает Марина тихо. — Тебе лучше не выходить.
— Мне? Тебе тоже нужно быть наверху, Ког сказал…
— Тихо! — Марина взмахивает ладонью.
В секундной тишине повисает ожидание и следом раздается жуткий грохот. Словно ворота снесли тараном, одним уверенным многотонным ударом.
Глава 22
Всё происходит слишком быстро. Я замираю на ступеньке всего на мгновение, но этого оказывается достаточно, чтобы всё вокруг переменилось. Стучат мужские тяжелые ботинки, потом в тишину врываются грубые крики, приправленные матом, снова грохот и скрежет и снова много света. Зажигаются яркие лампы, от которых я закрываюсь рукой и только после понимаю, что это автомобильные фары.
Они освещают весь первый этаж, врываясь в дом через разбитые окна.
Разбитые…
Да, мне не мерещится. Я пропустила момент, когда случился погром, но теперь отчетливо вижу, как осколки сверкают на полу.
— Саша!
Марина тянет меня наверх, заставляя делать слепые шаги, хотя я больше не верю, что можно куда-то сбежать. Наша охрана не справляется, забор и первый этаж уже взломали, а значит всё остальное лишь вопрос времени.
И где Макар?!
Когсворт?
Я потеряла даже Игоря, который бросился вниз после возгласа из рации.
— Марина, не надо, — я протестую, ловя пошатнувшуюся Марину за талию. — Ты упадешь… Это бесполезно, они все равно обыщут дом.
Да и мы как на ладони. Вся лестница залита холодным белым светом.
— Что вы тут застыли?!
Слава богу! Я не зря вспоминала Когсворта! Он вдруг появляется рядом с резонным вопросом, проводит массивной ладонью по моему плечу, словно проверяет, что я не мираж, а потом переключается на Марину.
— Тебе больно? Упала? — он наклоняется к ней, отрезая от опасности широченной спиной. — Что у тебя там?
— Боже, Марина…
На ее коленке кровоточит свежая ссадина, а я и не заметила, как она поранилась.
— Слезы отставить, — командует Ког, окидывая меня строгим взглядом, он приобнимает Марину и забрасывает ее руку себе через плечо.
Ей это не нравится. Марина находит силы напомнить, какой упрямый характер достался всем членам их семьи. Она шепчет что-то невнятное, но с красочными нотками возражения.
— Потом, — кивает Ког. — Потом скажешь всё, что думаешь на мой счет.
— Мы не поднимаемся, — комментирует Марина, когда Когсворт меняет направление.
— Ты наблюдательна…
— Может, поцапаетесь потом? — не выдерживаю. — Где Макар?
Мои вопросы теряют всякий смысл, когда в дом входят четверо мужчин. Я их не знаю, но тоже прячусь за спиной Кога, улавливая, как тревожное настроение разливается по воздуху. Они высокие, спортивные и выглядят как парни из команды Когсворта — угрюмо молчат и несут угрозу одним внешним видом.
— Ищете моего босса? — Когсворт усмехается.
Он спускается на одну ступеньку ниже, поднимая ладони к груди.
— Стой, где стоишь, — тут же бросает один из громил.
— Хорошо, — Ког кивает. — Но вы полегче, тут девушки…
— У меня нормально со зрением, — огрызается парень.
Когсворт чуть наклоняется к нам, заводя руку так, чтобы мы даже не думали двигаться.
В дом входят еще люди, среди них я узнаю охранников Макара, но их слишком мало, чтобы сделать хоть что-то. У двоих из них разбиты лица, у третьего разорвана куртка так, что становится ясно, что ее вырвали вместе с наплечной кобурой. Они с безнадегой смотрят в сторону Кога, который качает головой. Кажется, он уже смирился с поражением и теперь пытается сократить потери.
— Боже, нет, — срывается с моих губ.
Я накрываю рот ладонью, чтобы больше ничего не произнести и никого не спровоцировать. Сердце же отдается болью, я вижу внизу Макара. Коляску с ним грубым толчком вкатывают в центр комнаты, он порывается встать, но замечает меня с Мариной и медлит. Это отрезвляет его. Макар сжимает подлокотники до побелевших костяшек, отпуская тяжелый выдох, и остается на месте.
— Баров тут? — спрашивает Макар у массовки, разворачиваясь к входной двери. — Он должен быть здесь.
— Сейчас будет, — отвечает кто-то из охраны.
Он не врет насчет “сейчас”. Прямо к окнам подъезжает низкий седан со стальными боками, авто выглядит по-хищному агрессивно и безумно дорого, словно не едет, а рассекает воды голодной акулой. Я не вижу, как открываются дверцы, но слышу уверенные шаги.
Ближе и ближе.
Последний такт шага и легкий скрип двери.
Я сразу понимаю, что это Баров. Невозможно ошибиться, он из тех людей, что доносят свой статус с первой секунды. Грозный, с холодным цепким взглядом и мертвой мимикой. Он оказывается среднего роста, под который идеально подогнан итальянский черный костюм, но он не теряется в толпе могучих охранников. От него исходит сила больших денег, которая выигрывает у силы мускулов.
— Здесь темно, — задумчиво роняет Баров, оглядываясь по сторонам.
Его седые волосы отброшены назад, а на руках тонкие кожаные перчатки. Он не снимает их, из-за чего слышится противным скрип, когда он собирает ладони в замок.
Где-то щелкает рубильник и в доме появляется верхний свет. Баров довольно кивает.
— Сергей, — Макар обращается к Барову, выбирая нейтральную интонацию.
Он просто зовет его. Я прекрасно понимаю, что Макар связан по рукам и ногам, он не может рисковать, он в слабой позиции сейчас. Ведь в комнате я, Марина и толпа вооруженных мужчин, которые подчиняются его врагу.
— Ты не встаешь? — Баров кивает на коляску. — Я думал, ты уже бегаешь.
— До бега еще далеко.
— Да, ты больше в прятках преуспел, — Баров говорит тихо.
К нему нужно прислушиваться, напрягая слух. Он вообще выглядит как смертельно уставший человек. Я ждала совсем другого, думала будет водопад злости и вспышки агрессии, а он принес только холод.
Даже скорее лед.
И это пугает меня больше.
Тем более я чувствую, как напряглась Марина. Она впервые за долгое время увидела бывшего мужа и пытается найти сходства с человеком, которого когда-то знала. Любила… Она стоит за Когсвортом, пока что послушно и без единого звука, но я замечаю, как она раз за разом порывается спуститься вниз.
— А где Марина… А, вижу, — Баров сам находит ее. — Здравствуй, Мариш.
“Мариш”.
Ласковое обращение звучит дико, но оно тянет Марину вперед. Она смелеет и начинает спускаться к бывшему мужу. Боже, она сошла с ума! Что она делает? Или она единственная в комнате, кто понимает, что происходит?
Так, да?
Именно Марина позволила этому случиться?
Баров через нее узнал адрес?
Я нервничаю больше всех, чувствуя, как сердце бьется об грудную клетку, и обхватываю Когсворта за покатые плечи, чтобы не дать ему натворить глупостей. Он остается на месте, не пытаясь остановить Марину, но я ощущаю, как сковано его тело. Под моими пальцами больше не живая плоть, а настоящая сталь.
Я смотрю то на Барова, то на застывшее лицо Макара. Он главный “триггер” в комнате и поэтому старается даже дышать через раз. Макар не двигается, провожая сестру тяжелым взглядом, а я чувствую себя маленьким ребенком. От меня ничего не зависит.
— Зачем ты приехал? — осторожно произносит Марина, ступая на деревянный пол первого этажа.
Я замечаю, как она закладывает замысловатую дугу. Она идет не самой очевидной дорожкой, желая занять место между братом и бывшим мужем. Отсечь их друг от друга хотя бы своим хрупким телом.
— Ты не рада мне? — Баров замечает то же, что и я, и как-то обреченно качает головой. — Ты сама просила встречу.
— Не здесь, — Марина смотрит по сторонам. — Сколько охраны… Оружия… Сережа, ты пугаешь меня.
— Ты снова боишься меня? — спрашивает Баров. — Не надоело?
Он делает шаг к ней, приближаясь вплотную. Макар реагирует в то же мгновение, он успевает лишь направить коляску к сестре, поддаваясь родственному инстинкту, как парень из охраны Барова преграждает ему путь.
— Я когда-нибудь угрожал тебе? — добавляет Баров, поднимая ладонь. — Хоть раз что-то позволил себе? Хоть слово в твой адрес?
Баров проводит пальцами в кожаной перчатке по ее щеке, медленно и тягуче, словно через аксессуар можно хоть что-то почувствовать. Вспомнить. Марина же не противится и позволяет ему трогать себя, она даже смотрит ему в глаза, выдерживая ледяной пронзительный взгляд. Я ежусь от него на расстоянии, а она терпит, как ни в чем не бывало.
— Ты для этого попросил меня позвонить еще раз с другого телефона? — отзывается Марина. — Чтобы отследить?
— Чтобы проверить, за кого ты.
— Я за вас обоих! — Марина нервно повышает голос. — Я не могу разорваться, как ты не понимаешь? Он мой родной брат, но я понимаю твою боль…
Баров заводит ладонь дальше: накрывает губы Марины и грубо сжимает, затыкая ее.
— Не говори о моей боли, твои сыновья живы и тебе никогда не понять меня.
— Хватит! — срывается Когсворт. — Ей больно, урод!
В глазах Барова короткой вспышкой мелькает удивление. Он переводит взгляд на Когсворта, который направляется к нему. Впрочем, у Кога нет шансов, вокруг столько огромных враждебных мужиков, что не хватит никаких военных умений.
— К тебе приставили личного телохранителя? — Баров изгибает бровь, с интересом разглядывая Когсворта, словно он занятная зверюшка в клетке. — Большой.
Двое высоких охранников перехватывают Когсворта, следует удар под дых и следом второй в висок. Я малодушно отворачиваюсь, лишь по шороху понимая, что Когсворта повалили на пол. Слышу его злую усмешку, за которую хочется придушить его самолично. Все-таки Ког так и не оправился, он как завелся после разговора с Мариной, так и остался на пределе.
А тут еще хозяйские прикосновения Барова. Тот не убирает ладонь с лица Марины до сих пор, словно забирает долги близости за весь год сразу. Он притягивает ее к своему телу и приобнимает, заставляя уткнуться лицом в темный пиджак.