— Я ничего не слышу!
— Ты плохо слушаешь.
— Ты не говоришь мне, что делать! Мне нужны инструкции. Как у тебя получается слышать мои мысли?
— Легко. Твои мысли все на поверхности, как будто ты шепчешь их мне в ухо.
— А ты сейчас думаешь хоть что-то?
Он лишь молча смотрел на меня.
— Что я делаю не так? Раньше ты говорил, что я всегда могла слышать твои мысли!
— Я так думал, потому что ты не пыталась меня услышать.
— Сейчас я слушаю, но ничего не работает.
Он крепче вцепился мне в руку, придвинулся чуть ближе и уставился в глаза. Я буквально видела, что он кричит мне свои мысли, но вот услышать их не могла!
— Ну почему это не работает? Что со мной не так?
Он отпустил мою руку и встал с пола:
— Забудь об этом, vayanin. Моя магия достаточно хороша. Я дождусь dh'ērrenith.
Я чётко слышала в его голосе раздражение — он злился на меня.
— Прости.
Он принялся мерить комнату шагами — его хвост то и дело бил по полу — а я мысленно кляла себя на чём свет стоит. Нам нужно, чтобы это сработало. Нам жизненно необходимо это преимущество. Но из-за меня мы в заднице.
— Я буду стараться. Есть ещё что-то, что я могу…
Он едва слышно приблизился ко мне и уставился на меня сверху вниз так, будто я его чем-то обидела. Затем присел на корточки и обхватил мою голову руками. Затем резко дёрнулся и уткнулся мне в шею лицом.
Я застыла на месте. Пульс начал выстукивать стаккато. Какая-то часть меня запаниковала, крича мне, чтобы я вырвалась из его рук. Остальная я наслаждалась его руками на моей голове, его тёплым дыханием на моей шее, его запахом, перекрывающим все остальные ароматы. Эта часть меня не хотела вырываться из его рук — не хотела, чтобы он меня отпускал.
«Vayanin.»
Едва уловимый шёпот. Я почувствовала движение его губ на моей шее, и тело бросило в жар.
— Почему, — тихо-тихо прошептал он, — твоя кожа меняет цвет?
Какую-то долю секунды его вопрос вообще ничего не значил.
— Что? — я гневно попыталась оттолкнуть его. — Опять этот вопрос? Ну почему ты всё время спрашиваешь…
Он крепче сжал мою голову и глубже зарылся в шею:
— Скажи мне.
— Почему это так тебя волнует? Зуилас, то, что мы пытаемся сделать, очень важно. В вопросе поимки Нашивера мы беспомощны, как слепые котята и…
— Мне нужно знать ответ, vayanin.
— Нет, не нужно. Это никак не связано ни с Нашивером, ни с Клодом, ни с магией, вообще ни с чем.
Молчание. Лишь его тёплое дыхание, согревающее мою кожу.
— Но это связано со мной, — прошептал он.
— Зуилас, это неважно, — нервы были уже на пределе.
И снова он ненадолго замолчал.
— Это не ложь, но это и не правда.
Он отпустил меня и отвернулся, сев ко мне спиной.
Я попыталась собраться с мыслями:
— Зуилас, чтение твоих мыслей…это как-то связано со мной?
— Я слышу только то, что ты хочешь, чтобы я услышал. Я не слышу то, что ты боишься мне открыть.
По коже побежали мурашки. Вдруг раздался треск — это его когти разрывали коврик.
— Поэтому ты не можешь услышать мои мысли.
— Я не понимаю, — нахмурилась я.
— Я пытался. Но я не могу.
— Не можешь что?
— Позволить тебе услышать меня.
Мне потребовалось время, чтобы понять о чём он говорит:
— То есть… я не могу услышать тебя, потому что ты мне это не позволяешь?
Он кивнул.
Что ж, по крайней мере, это не моя вина, но…
— Зуилас, нам нужно, чтобы это сработало!
— Я знаю, — прорычал он. — Я старался!
— Значит старайся усерднее!
— Я старался, — он резко повернулся ко мне, обнажив клыки, — Но от одного «нужно» дела не делаются.
— Но почему, если ты старался, ничего не вышло?
— Ты решила прятать от меня свои мысли?
— Нет. Я ничего не решала! Я даже не понимала, что скрываю их, пока ты мне об этом не сказал! — я перешла на крик, не понимая, почему он такой злой. — Ты знаешь, почему ты не можешь мне позволить услышать свои мысли?
— Почему твоё лицо меняет цвет? — прорычал он.
— Зуилас, — уже орала я на всю, — Это серьёзно!
— Я серьёзен.
— Я уже сказала тебе, что это неважно.
— Ты слишком многое скрываешь, — он резко вскочил и навис надо мной, уставившись на моё лицо своими ярко-красными глазами. — Твой мозг молчит, когда ты думаешь обо мне. А когда я тебя спрашиваю об этом, ты отказываешься отвечать! Ты говоришь, что это неважно, но я слышу ложь в твоих словах. Все твои важные, потаённые мысли обо мне скрыты в недрах твоей головы. И ты не разрешаешь мне это услышать.
Я открыла рот, но не знала, что ему сказать.
— Я доверяю тебе во многих вопросах, — его голос стал ниже и опаснее, — Но я не доверяю тебе во всём! Я не доверю тебе мои мысли и знания, и чувства и желания! Не тебе, которая так много скрывает от меня!
— Но… но это не…
Неважно. Вот только благодаря его способности слышать ложь он знает, что я не до конца честна с ним.
— Но раньше же это сработало, — прошептала я. — Значит, ты тогда мне доверял.
Он ещё некоторое время молча смотрел на меня, а затем отвернулся:
— Я найду другой способ победить Нашивера.
Я даже не знала, что ему на это возразить. В голову не приходило ни одной умной мысли, ни одного решения этой проблемы. Он ушёл в спальню, а я всё сидела и ждала, что, может быть, он вернётся.
Он не доверяет мне. Он не может открыть мне свои мысли.
Его настоятельный вопрос о том, почему моё лицо меняет цвет, казался таким глупым — как будто он просто пытался поддразнить или разозлить меня. Я и подумать не могла, что для него это может быть важным. Что ему нужно понять меня. Что он отчаянно хочет узнать, что я думаю о нём.
Но я спрятала от него все эти мысли. А он, будучи демоном, всю жизнь прожившим в жестокости и недоверии к другим, не мог принять тот факт, что мне есть, что скрывать. Он откроется мне только после того, как я первой откроюсь ему — открою ему все мои мысли и тайны, все чувства и переживания.
А этого…этого не случится никогда.
Глава 15
Я внимательно изучала только что законченный перевод. На щеках играл румянец, а сердце сильно билось в груди.
Я просмотрела более 50 страниц гримуара, чтобы найти очередную вставку от Мирин. Учитывая количество страниц, которые она переписала в гримуар прежде чем написала своё отступление, должно быть, прошли недели, а может даже месяцы, с момента её вставки об успешном призыве демона.
Но не из-за длительного периода между вставками мои щёки зарделись, как маки.
Сестра, я теряю себя.
В некоторые дни мне кажется, что я ещё никогда не чувствовала себя такой цельной, такой живой. Никогда до этого не чувствовала себя в безопасности. Никогда до этого никто так обо мне не заботился. Никогда до этого я не была свободна от страха.
Мой Валиир безжалостен. Он сильный, хитрый и могущественный, но он ведёт себя так ради нашей с тобой безопасности. И он гораздо больше, чем просто сила.
Сестра, он задаёт мне вопросы! Он любопытен, как дитя. Ему всё интересно. Мы ведём с ним беседы о моём и о его мирах, и это подпитывает мою любознательность. Захватывает воображение. Но в то же время вызывает сочувствие.
Прошлой ночью он рассказал мне о жестоких битвах между демонами-мужчинами. Соперники ведут битвы на смерть, и всё это ради того, чтобы передать своё семя — выносить и вырастить сыновей-воинов, которые затем также будут сражаться друг с другом.
Я спросила его: «Разве это не бессмысленно?»
Он с грустью посмотрел на меня и спросил: «А что ещё нам остаётся?»
Сестра, в такие моменты я задаюсь вопросом, не сошла ли с ума, если хочу утешить его? Я знаю, что он силён, но он не зверь. Его внешность несильно отличается от человеческого мужчины. Его лицо прекрасно, а тело…эх, здесь я вздыхаю, потому что его тело великолепно.
Сошла ли я с ума, если хочу прикоснуться к нему?
Сошла ли я с ума, если вижу красоту в моём демоне?
Сошла ли я с ума, если хочу большего?
Возможно, моё истинное безумие лежит в стремлении написать все эти непристойные желания в гримуаре. Сестра, не суди меня за это строго, ведь я даже не осмеливаюсь поделиться этими желаниями с тобой. Я могу только молиться о том, чтобы разум вернулся ко мне до того, как я паду в эту пучину ещё глубже.
— Мирин Атанас.
Мой взгляд скользнул по странице. Да, эти строки были переписаны кем-то другим, но я не могла не представить себе молодую девушку с пером в руках. Она задаёт вопросы, на которые не найдёт ответа — не за период своей жизни. Может быть даже никогда.
μαίνομαι ποθοῦσα αὐτοῦ θιγγάνειν — Сошла ли я с ума, если хочу прикоснуться к нему?
μαίνομαι ὁρῶσα ἐν τούτῳ τῷ δαίμονι τὸ καλόν — Сошла ли я с ума, если вижу красоту в моём демоне?
μαίνομαι πλείω θέλουσα — Сошла ли я с ума, если хочу большего?
Я перечитала первое предложение. Мирин ни за что в жизни не могла бы представить, что через тысячи лет я смогу понять её. Я теряю себя. Всего три слова, но они так мне близки!
Мой взгляд невольно скользнул к нескольким листам, заполненным маминым почерком — её перевод гримуара. Сложись всё иначе, мы бы сейчас вдвоём переводили этот гримуар. Мы бы охали и хихикали от того, что наша предок думала, что может быть влюблена в демона.
Мы бы обсудили мысли и чувства Мирин. Было ли её желание быть ближе к демону настоящим или же она просто чувствовала благодарность к тому, кто её защищал? Возможно ли, что она посчитала любовью эту благодарность? Тянуло ли её к самому демону или же её привлекала его сила? Действительно ли она теряла разум или же просто была одинокой девушкой, на плечах которой лежала слишком непосильная ноша?
Мы бы обсудили каждое предложение, пытаясь найти подсказки. Я бы обязательно отметила, что Мирин осознавала нездоровость ситуации, неправильность её мыслей. Она задавалась вопросом, а не сошла ли она с ума. Она ставила под сомнение правильность своих желаний. Она молилась, чтобы к ней вернулся здравый смысл.
Я буквально слышала ответ мамы. Почти видела, как на её губах играет лёгкая улыбка.
Но, мой птенчик, посмотри сюда. Вот, она пишет, что ещё никогда не чувствовала себя такой живой. А вот она пишет о разговорах, которые они вели с демоном. Может Мирин и сомневалась в правильности своих чувств, но она никогда не сомневалась в том, что они — настоящие.
А я бы ответила: Мама, но это же демон! Да, возможно она немного им увлеклась, но эти чувства ничего не значат! Никто по-настоящему не сможет полюбить демона!
А мама бы рассмеялась.
А может она не смогла устоять перед ним? Похоже, он был очень «горячим» демоном.
Я представила её улыбку и залилась слезами. Хватит фантазировать! Разозлившись на себя за то, что позволила своим мыслям зайти так далеко, я закрыла гримуар и отодвинула подальше от себя. Его, конечно, надо бы спрятать в футляр, но он остался в спальне.
А в спальне сейчас сидит мой демон.
Он весь вечер избегал меня. Не видела я его и с утра, когда забрала гримуар. Доверие между нами рассыпалось на части так быстро, что я не могла остановить этот процесс. Почему он не может мне довериться? Он думает, что я могу скрывать что-то, что может причинить ему вред?
Или же он опасается, что я могу что-то услышать в его голове?
Когда я отдала ему гримуар, я думала, что доказала ему чистоту и искренность моих намерений. Я не знаю, что ещё могу ему отдать. Позволить ему заглянуть в мои мысли…Позволить ему увидеть каждую глупую мысль и бездумную прихоть…Позволить ему увидеть непристойные желания, которые то и дело приходят мне в голову….
Нет! Нет, ни за что. Доверие не может — не должно — строиться на полном отказе от личной жизни. Я найду способ — гораздо лучший способ — вернуть утраченное доверие.
Зазвенел телефон, отрывая меня от этих мыслей. На экране высветился значок сообщения и имя отправителя: Эзра Роу.
Текст был коротким: ул. Вернон. Первый проход под Эстакадой Е1.
Это адрес? Или что? Порывшись в памяти, я вспомнила о чём мы говорили перед тем, как разошлись. Это место преступления! Здесь было найдено тело Яны Деневы. Я быстро схватила гримуар и свои записи и повернулась в сторону спальни. Эзра сказал, что нужно дождаться пока полиция исследует место преступления, но я ждать не собиралась. Зачем? Ведь у меня есть быстрый способ узнать, был ли там колдун-альбинос.
Всё, что мне нужно сделать — подойти поближе, чтобы Зуилас смог поймать след.
______________________________________
Ул. Вернон — не самое лучшее место для ночных прогулок. Особенно, для одинокой девушки.
Я крепко сжимала инферно, то и дело оглядываясь по сторонам. Большинство фонарей были сломаны, и я ориентировалась почти на ощупь. Справа от меня была старенькая автомастерская, слева — стальной забор с кучей граффити и бандитских надписей.
Да, это точно не самое лучшее место для прогулок.
Несмотря на поздний час эстакада была заполнена автомобилями. Дойдя до бетонного моста, я прищурилась. Под эстакадой было ещё темнее, чем на улице, и ещё страшнее.
Радовало только то, что проход под эстакадой был достаточно широким, а обзор закрывали лишь бетонные опоры. На противоположной стороне стояло трёхэтажное здание без окон, окружённое рощицей деревьев.
По волосам пробежал холодный ветер, всколыхнув что-то жёлтое впереди. Полицейская лента. Я нашла место преступления.
Путь преграждал металлический забор, но я обнаружила широкие ворота, позволяющие проехать к соседнему зданию. Замка нет, так что слегка толкнув ворота, я смогла протиснуться в узенькую щель. Подойдя к ленте, я нервно оглянулась. Живот скрутило от страха. Над головой грохотал транспорт, заглушая все звуки. Если бы Яна закричала, её бы никто не услышал.
Это место было чёрной, потайной дырой. Легко добраться, легко сбежать, трудно заметить.
Я пролезла под полицейской лентой и встала на место преступления. Тела Яны здесь уже не было, но остались пятна крови. Я поспешила отвести от них испуганный взгляд и ещё раз огляделась.
Убийца выбрал удачное место. Его не было видно ни с улицы, ни с соседних зданий. Поэтому никто ничего не заметил. К счастью, это значит, что и меня никто не увидит.
— Зуилас.
Вокруг инферно вспыхнул ярко-красный свет, и мой демон материализовался рядом со мной. Его прищуренный взгляд скользнул по нашему окружению, анализируя каждую мелочь — от самой земли до путей отхода в случае возникновения опасности.
— Здесь громко. И воняет, — пожаловался он.
— Ты можешь унюхать колдуна?
Он слегка наклонил голову и раздул ноздри. Затем присел и без особого энтузиазма принялся нюхать землю. Что-то бормоча себе под нос, он придвинулся к пятнам крови и снова сделал глубокий вдох.
— Я чувствую…
Он резко вскинул голову и уставился на стальные перекладины, поддерживающие путепровод. Его губы скривились в безмолвном рычании. Он выпустил когти, и по его рукам побежала магия.
Двинулась тень — с трубы срыгнул мужчина. Он почти беззвучно приземлился, затем выпрямился и уставился на Зуиласа.
— Эзра.
Чёрный и белый глаза переместились на меня. Он был в боевом обмундировании.
— Робин.
— Ты… А что ты здесь делаешь?
— Тебя жду.
Этого я и боялась.
— Это и правда место преступления?
— Да.
Он начал двигаться — медленно, изящно, крадучись. Он снова перевёл взгляд на Зуиласа и не отводил от него глаз, несмотря на магию, бегущую по рукам демона.
— Ну так что, это запах чародея или нет?
— Сам понюхай, — прорычал Зуилас. Земля под его ногами покрылась льдом.
Широко шагая, Эзра кружил вокруг меня и Зуиласа, вынуждая нас поворачиваться за ним:
— Человеческий нюх не настолько хорош.