— … если действительно хочешь, то почему медлишь?….
Поверить не могу, что я спросила это вслух, в какую-то секунду испугавшись собственной откровенности, но понимая, что обратного пути уже нет и сказанного не вернешь, все-таки открыла глаза, осторожно посмотрев сквозь ресницы на Лютого, который смотрел на меня не злобно.
Не растерянно.
Не удивленно.
А сосредоточенно и впервые так открыто и спокойно, словно забыл отгородиться от меня своей ледяной стеной с колкими сосульками, когда приглушенно ответил, чуть склонив голову вперед и на бок:
— Даю тебе возможность привыкнуть и не бояться. Это важно, поверь мне…у Мии не было этой возможности и едва ли те воспоминания принесут ей радость или восторг…
Я ошарашено моргнула, и, видимо, сломала этим всю невероятную интимность и душевность краткого неожиданного мига, когда Лютый снова выпрямился, криво хмыкнув:
— Хватит болтать. Нас уже ждут.
Меня сковал какой-то немой ужас, когда Лютый стал медленно опускаться вниз руками, словно собирался встать на колени, упираясь своими большими широкими ладонями в лед, когда я просипела:
— Я не смогу сесть на тебя сверху!..
— Еще как сможешь! — сверкнули горячо и хищно его голубые глаза, когда Лютый взглянул на меня исподлобья, став медведем.
Мия всегда говорила, что Беры обращаются.
Не становятся мишками.
Не превращаются.
А именно обращаются.
И, честно говоря, я ожидала чего-то ужасного и мерзкого, насмотревшись еще в юности всех тех жутких фильмов про оборотней, где люди начинали корчиться в судорогах, а потом их тело начинало дергаться, покрываться клочками неряшливой шерсти, выпирали жуткие зубы и все прочие подобные «прелести» становления из человека в зверя, а главное это кровь из вырастающих ногтей и конечно же вопли, которые обязательно должны были перерасти в душераздирающий вой.
Классика жанра епт! Думаю, благодаря современно синематографу и представлению современного человека об оборотнях, мне было так страшно и противно увидеть, что же будет с Лютым…с этим завораживающе красивым, сексуальным и огромным мужчиной.
Но, верно говорила Мия в то, что Беры — не оборотни.
Не было ничего страшного и уж тем более противного. Словно Лютый просто в какую-то невидимую моему глазу секунду накинул поверх себя шкуру, и вот уже передо мной стоял тот самый огромный голубоглазый медведь с поляны с белоснежной шерстью, которую словно замачивал на ночь в белизне.
Страха не было, я просто во все глаза уставилась на белую медвежью мордаху с черным носом и голубыми глазами, которые смешливо и явно играючи смотрели на меня, пока я топталась на месте, с интересом рассматривая вблизи медвежье обличье Лютого.
Так вот какой он был мягкий, белый и пушистый! При чем, в прямом смысле этого слова!
Не удержавшись, я улыбнулась, слыша, как мишка фыркнул и зашагал ко мне, перебирая своими широченными мощными лапами, что ступали по снегу и льду мягко и совершенно бесшумно.
Мне все еще сложно было поверить, что в этом мохнатом огромном и таком мягком на ощупь звере и есть тот холодный, колкий и язвительный Лютый, когда стянула с себя варежку, осторожно прикоснувшись ладонью к большой мохнатой морде, перебирая мягкую почти плюшевую шерсть между пальцами. Даже от зверя приятно пахло ароматом Лютого — морозной колкой свежестью, и почему-то не было никакого запаха мокрой псины, о чем часто упоминалось в тех же фильмах об оборотнях. Видимо воистину те оборотни и рядом не валялись с нашими красавчиками Берами.
У мишки была большая морда и мощная шея, которую едва ли можно было обхватить руками, и я хохотнула, отступив назад, когда эта большая морда вдруг легко боднула меня, осторожно, но с явно ощутимой силой, которая скрывалась за плюшевой шерстью этого зверя.
Мишка снова фыркнул и уткнулся в меня своим горячим влажным носом, неожиданно скользнув им по ногам, но я даже не успела возмущенно взвизгнуть, когда поняла, что этот нос раздвинул мои колени, и голова буквально протиснулась между моих ног, практически насаживая на себя.
— Лютый! Что ты…
Я не успела договорить, завизжав, когда эта морда почти боднулась, подкидывая меня легко, словно я была невесомым котенком, отчего меня весьма ощутимо подкинуло в воздухе, и я приземлилась прямо на широкой спине мишки… уткнувшись носом прямо в медвежий волосатый копчик.
— Да что ты делаешь?!"
Понимая, что я повисла на Лютом в медвежьем обличии, отчаянно цепляясь за его густую мягкую шерсть руками, и пытаясь обхватить ногами необъятные медвежьи бока, боясь свалиться с такой высоты, я хрипела и шипела от ярости и страха, слыша лишь смешливое похрюкивание веселящегося медведя, который размеренно пошагал вперед так же плавно и бесшумно, как ступал его лапы до этого.
Сначала я визжала, выплевывая белые шерстинки из своего рта.
Потом умоляла остановиться и дать мне слезть с него, потому что у меня кружится голова.
Затем я кричала и ругала его всеми низкими и обидными словами, которые только могла вспомнить, вроде «редиски» и «засранца», надеясь, что Лютый разозлиться, остановится и позволит мне слезть с него.
В конце — концов, я просто охрипла и сдалась, раскинувшись на медвежьей спине, словно звезда, прижавшись щекой к мягкой шерсти, от которой шел такой жар, что я даже сняла свои варежки, чтобы было удобнее держаться.
Смирившись с постыдным положением дел и успокоившись, я поняла, что мне даже нравится вот так запросто лежать на этом огромном звере, мощнее которого вряд ли есть кто-то в этом мире, ощущая себя в тепле и полной безопасности…а еще понимая, что это не просто мягкий, пушистый мишка, а Лютый собственной персоной…только очень белый и волосатый.
Я словно раскачивалась в колыбели от ровного поступательного движения зверя, расслабившись и наслаждаясь этими невероятными ощущениями, которых не испытывала никогда.
Мне кажется, что я могла бы даже уснуть, пригревшись и разомлев, когда медведь неожиданно остановился и тряхнул головой.
Я напряженно застыла и быстро села, завертев головой и пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но вокруг нас раскинулся лишь бескрайний белый лед, который иногда сверкал бирюзой или был покрыт трещинами и узорами. Помня о том, что Беры не способны разговаривать в своем зверином облике, я, даже не боясь, развернулась на спине медведя, сев на нем словно наездница на лошади, округлив глаза и удивленно оглядываясь, когда почувствовала, как подо мной стали напрягаться могучие мышцы Бера, отчего его шерсть перекатывалась волнами.
— Лютый, что происходит? — пролепетала я, отчего-то снова зажмуриваясь и понимая, что я медленно оседаю вниз, растопырив руки, вздрогнув и дернувшись оттого, что неожиданно горячие ладони коснулись моих рук, опуская их вниз…на рельефный горячий и гладкий пресс….
Я даже понять не успела, как так вышло, но теперь я сидела на Лютом, обхватывая его своими ногами. Его, развалившегося спиной прямо на льду и смотрящего на меня сквозь густые ресницы так горячо и сверкающе, что внутри меня все сжалось в единый комок, который с грохотом и скрипом провалился сразу в бедра, где все завибрировало и застонало.
— …ВОТ ВИДИШЬ, уже не страшно…
От мурлыкающего, чуть хриплого голоса Лютого, который словно растерял всю свою колкость оставив лишь гладкость льда и сладость сахарной ваты, я не могла заставить себя даже моргнуть, чувствуя, что таю и пропадаю от этого взгляда и голоса.
-..разве можно бояться белого и пушистого мишку? — едва смогла выдавить я, чувствуя, как в кончиках пальцев закололо оттого, что мои руки были прижаты его большими обжигающими ладонями к его прессу, а его величественная огромная эрекция была прямо за моей спиной…готовая к активным действиям.
— Мишка — это я. И теперь ты знаешь, как я двигаюсь…
Лютый чуть повел бедрами, отчего я приподнялась немного вверх и вниз, закусив губу, чтобы не застонать вслух и понимая, что в моем теле начинается битва с разумом, который кричал о том, что этой ночью я решила сначала поставить точку в прошлых отношениях, и только потом с чистой совестью, совершенно свободная и не терзающая сама себя за измену, начать отношения новые, в которые хотелось окунуться в омут с головой…даже если отчетливо понимала, что этот омут не просто мелкое теплое озеро, а самый настоящий Северный ледовитый океан, где я могла утонуть…где я уже тонула, понимая, что не мне хватает воздуха, чтобы дышать, едва прошептав:
-..медленно и плавно?…
Чувственные губы Лютого дрогнули в легкой полуулыбке, показав кончики острых белоснежных клыков, когда он так же приглушенно и хрипло ответил:
— По разному….как я буду двигаться, во многом зависит от тебя.
Я ошарашено моргнула, уставившись на этого голубоглазого мужчину, все еще не веря, что он мог сказать нечто подобное, когда он медленно подался вперед, усаживаясь, отчего теперь я была зажата им почти со всех сторон, застыв и даже перестав дышать, боясь снова сломать хрупкий момент нашего молчаливого единения, когда его ресницы опустились вниз к моим губам и сердце захлебнулось от восторга и жадности, заставляя потянуться к нему навстречу в поисках ласки и вкуса его губ, которые могли становиться такими невообразимо мягкими и податливыми.
В этот раз он не набрасывался и не подавлял меня, скользя по моим губам чувственно и нежно, словно показывая другую грань Рая, в который я хотела окунуться вся без остатка, позабыв про мир вокруг.
Этот поцелуй был воздушный и невесомый, словно белые облака, скользящие по шелковистому льду Арктики, но я горела изнутри, словно синее пламя, обхватывая его руками за мощную шею и притягивая к себе так крепко, чтобы он стал частью меня…и не смел больше никогда пропадать больше, чем на пару секунд из моего поля зрения.
Я почувствовала, как его губы улыбнулись, и Лютый осторожно отстранился, лукаво полыхнув глазами, и скованно повел своими огромными плечами, будто заставляя тело двигаться, глухо проговорив:
— Нас ждут. Пора двигаться дальше. Держись крепче, Золотинка.
Я сдержанно выдохнула, продолжая дрожать и гореть изнутри, облизнувшись и хватаясь за его плечи руками, когда Лютый развернулся прямо подо мной на живот, вновь принимая облик зверя, только в этот раз я уже сидела, как положено, обхватывая его крепко ногами и слыша вибрирующее урчание огромного медведя, которое проносилось сквозь мое тело, возбуждая еще сильнее.
Стоило ли говорить, что прогулка по Арктике прошла, словно в бреду?..
Я улыбалась смешливой Мие, надеясь, что делала это впопад, слышала, что она и Север что-то рассказывают мне, но совершенно не понимая о чем и зачем, когда все во мне было целиком и полностью сосредоточенно только на этом большом белокуром мужчине, который улыбался лукаво, но так горячо, иногда бросая на меня такие нетерпеливые и жадные взгляды, что казалось, что он был готов наброситься на меня прямо здесь и сейчас….хи я хотела этого! Совершенно искренне и абсолютно!
Больше не было страха, больше не было сомнений… я хотела только его одного так сильно, как никого и никогда в своей жизни! Если я не смогу справиться с этим ледяным океаном, то лучше умереть в нем, чем жить в мучениях, каждый миг желая лишь его.
И оставалась лишь одна неразрешенная проблема в моей жизни — Алекс…
Мы вернулись домой как раз к обеду, когда Мию почти с порога заграбастали сразу на кухню вечно голодные и обожающе ее Беры, а я пошла на поиски Нефрита, который уже вернулся из города и даже подключил кабельное ТВ, отчего те Беры, что не терлись в кухне, были заняты обустройством новой большой комнаты для просмотра фильмов большой дружной компанией.
— Нефрит, а что у нас со свзяью? — с большой надеждой спрашивала я красавчика-модель, поникая, когда слышала от него, что он обязательно займется этим вопросом в ближайшие дни.
Я не хотела столько ждать.
Мне нужно было все решить в самые короткие сроки, чтобы я смогла открыть для себя ледяную дверь, погрузившись в новые чувства и эмоции с головой, не коря себя стыдом и совестью.
Скажете, что это было глупо и неправильно? Пусть. Я не могла иначе.
Я просто понимала, что не смогу полностью отдаться Лютому душой и телом, зная, что на другом конце мира меня ожидает другой мужчина, все еще рассчитывая на то, что я подуюсь и вернуть к нему обратно. Мне просто нужно было искренне извиниться перед ним и сказать, что уже не вернусь… я даже не собиралась лететь домой. Мне просто нужно было на сутки выбраться с Арктики, чтобы найти связь пригласить Алекса на нейтральную территорию и все честно рассказать ему, глядя в глаза, как бы тяжело и стыдно это не было…затем выслушать его многочасовую нотацию, но вернуться в этот ледяной заснеженный мир уже свободной и спокойно дышащей.
Именно ради этого я напросилась в город с мальчишками, которых отправили за очередной партией продуктов.
Меня не интересовала еда, зато я нашла того самого ненормального пилота, быстро договорившись с ним, чтобы он завтра же рано утром переправил меня на материк, а ровно через сутки ждал, чтобы встретить меня снова и привезти обратно в наше ледяное царство.
Все было продумано до мелочей и не должно было никому навредить, когда я крепко обнимала рано утром взволнованную Мию, что услышала мои крадущиеся шаги даже сквозь храп Беров, которые вчера умудрились передаться, пока решали какой фильм будут смотреть, а потом упились и уелись так, что их часть так и осталась спать прямо в медвежьем кинозале, который по понятной причине оборудовали недалеко от второй кухни.
— Злата, пожалуйста, это плохая идея…. - шептала подруга, крепко обнимая меня и кивая сокрушенно своей взъерошенной после сна головкой, — если Лютый узнает…
— Не узнает. Он ведь не появляется здесь уже вот как четыре дня, а мне и нужно то всего лишь сутки!
— Злата… — Мия умоляюще изогнула бровки, но я лишь покачала головой, широко улыбаясь совершенно спокойная и в полном предвкушении оттого, что вернусь свободной и готовой к новым отношениям. Таким невозможно желанным! — Я не могу по-другому! Прежде чем начинать отношения с Лютым, я должна завершить все дела с Алексом, иначе моя совесть не даст мне жить.
— Давай разбудим Нефрита и скажем ему прямо сейчас заняться связью….просто подожди немного, ты сможешь позвонить и все будет хорошо. Хочешь, мы прямо сейчас проводим тебя с Севером до леса, откуда ты можешь позвонить?… Только не улетай!..
— Я должна видеть его глаза и понять, что до Алекса все дошло, понимаешь? Не хочу, чтобы он возомнил из себя принца и явился сюда спасать меня даже против моей воли.
Нет, Мия не понимала. Она выглядела раздавленной и взволнованной, даже когда я сказала, что оставляю здесь все свои вещи, потому что не собираюсь никуда сбегать. Боже, если бы я только могла достать из груди свое сердце и показать его этой смешливой ясноглазой девочке, то она бы увидела на нем ледяные буквы, выбитые до самого нутра с именем Лютого.
— Только сутки, сестренка, дай мне только сутки, — прошептала я, крепко прижимая к себе ту, которую на самом деле любила, как родного человечка, которому доверяю полностью и без остатка, чувствуя ее слезы и неловкий кивок головы.
— Все будет хорошо, не переживай!
Я расцеловала девушку с щечки, ринувшись к двери, когда услышала ее приглушенное:
— Подожди, я провожу тебя, чтобы ты не заблудилась….
Да, это была неплохая идея, потому, что приготовив с вечера снегоход подальше от домика и поближе к лесу, чтобы не разбудить спящих Беров, я пока смутно понимала куда именно мне нудно ехать на нем, чтобы вырулить на окраину города, где и была взлетно-посадочная полоса.
Признаюсь, что я нервничала, втягивая подругу в эту затею, когда она одевалась словно мышка в коридоре у самого выхода, как можно дальше от комнат, натягивая горнолыжный костюм прямо поверх пижамы и завязывая на мне плотный тяжелый шарф поверх рта и даже носа, быстро пробормотав:
— Самый большой холод всегда на рассвете…га без наших Беров будет очень холодно…
И Мия, как всегда, оказалась права….воздух был настольно колючий и колкий, что на секунду я просто задохнулась, выйдя на улицу, и направляясь к приготовленному снегоходу в кустах у леса.
— Больше двигайся, будет не так холодно….
Я следовала всем советам Мии, кроме одного — остаться дома….
Уже добравшись до самолета без приключений и даже не встретив на своем пути белых мишек. Настоящих белых мишек — желтых и голодных, я поняла, что все это время мы были не одни….