— Ну?
Андерс едва не перепутал свою комнату со спальней Карвера. Нет, вряд ли бы тот узнал, конечно, но если бы узнал, скандал получился бы крупный.
У самой двери он уже не выдержал, схватил Фенриса за плечи и буквально втолкнул его в комнату спиной вперёд. Тот только ахнул — неожиданно беспомощно и как-то очень покорно, чего Андерс не ожидал от него в принципе. Закинул руку Андерсу за шею, почти повис — он был неожиданно лёгким, теоретически, Андерс мог бы, наверное, и на руки его взять — коротко оглянулся и потянул за собой, падая на кровать.
— Подожди, — сбивчиво зашептал Андерс ему на ухо, выпутываясь из рубашки, — давай я тебя уложу, чтобы рука не мешала… Фенрис…
— К чёрту руку, — рыкнул тот. — Хоть порви этот свитер нахрен, твою м-мать, если будешь медлить…
— Не буду, — Андерс усмехнулся, прихватывая губами чужое ухо. Фенрис дёрнулся и наконец застонал, выгнулся в его руках, словно бы сдаваясь, откинул голову на подушку и закрыл глаза.
Свитер Андерс с него снял всё-таки осторожно. А то все врачи — сволочи, даже потрахаться ведь не могут так, чтобы не навредить, а как же.
Расстегнув молнию на джинсах, приспустив трусы и огладив головку члена большим пальцем, удовлетворённо ухмыльнувшись в ответ на медленный хриплый выдох, Андерс всё же не удержался от того, чтобы взглянуть на волоски в паху и «блядскую дорожку». Они серебрились. Прямо в цвет татуировкам, причудливым узором спускавшимся от шеи по груди и животу мимо паха, раздваиваясь на бёдрах. Се-реб-ри-лись. Иного определения в затуманенную и романтичную голову Андерса не пришло.
Захотелось лечь сверху, потереться грудью о грудь, обнять, поцеловать в висок и в щёку.
Что он и сделал.
Фенрис подался навстречу, пытаясь одной рукой стянуть бельё и штаны окончательно. Андерс перехватил его запястье и чуть качнул головой:
— Не всё сразу. Имей терпение.
— Я тебя сейчас поимею, — пригрозил Фенрис. Но как-то совсем не настойчиво. Андерс хмыкнул:
— Так я тебе и позволю.
Стон-выкрик его едва не оглушил.
— Я думал, ты волосы красишь, — ляпнул Андерс. Чёртова привычка сразу задавать интересующие вопросы…
Фенрис зло фыркнул ему в щёку:
— Я крашу брови. Седые на моём лице… можешь представить, как смотрятся. Я говорил, что меня пичкали гормонами. От них ещё и не то бывает. Заткнись уже и делай дело, мне сколько раз просить?
Закружилась голова.
— Просить? — Андерс покрепче сжал его запястье, вызывая новый хриплый тихий стон. — Зря ты подал мне эту идею.
И, быстро избавив их обоих от оставшейся одежды, толкнул коленом ногу Фенриса, прижался бедром, навис на руках, склонился и поцеловал. Долго и медленно, жёстко мешая перехватить инициативу. Всё, в общем-то, указывало на то, что Фенрису нравилось именно так.
Что ж. Андерсу тоже так нравилось.
С ним хотелось быть одновременно и твёрдым, настойчивым, и нежным. Но… Нежность Андерс прибережёт на потом. Да, на потом. Надо обязательно дать понять этому ершистому, что это — не на один раз. И пусть попробует возразить.
Фенрис тем временем всё же мотнул головой, выпутался и лёг на живот. Ну нет. Чёрта с два тебе, а не «быстро и сейчас».
Андерс выпрямился, лёг на него и прихватил зубами кожу на загривке. Не отпуская, улыбнулся в ответ на рычание, спустился чуть ниже, куснул в основание шеи, в плечо, под лопатку — с каждым разом сильнее, втягивая кожу — дурея от вскриков и стонов пополам с шипением, слизывая выступающие капельки пота.
Фенрис дёрнулся, потёрся было членом о покрывало, но Андерс подхватил его под бёдра и рванул к себе, одновременно меняя позу, практически ставя Фенриса на четвереньки — тот был вынужден изогнуть левую руку, опереться на локоть. И заскулил в подушку. Андерс едва не кончил от одного этого звука. Мда.
— Сколько можно, — выдохнул Фенрис без всякой вопросительной интонации. Андерс осторожно сжал собственный член у основания.
— Долго, Фенрис, — самого Андерса хватало только на рваные выдохи. — Оч-чень долго.
— А сам-то выдержишь? — фыркнул тот. Андерс несильно шлёпнул его по заднице, хмыкнул в ответ на удивлённый вскрик и сместился ниже:
— Уж постараюсь.
И, устроившись у Фенриса между ног, коснулся языком между ягодиц.
И удовольствие, и смазать было нечем.
Фенрис охнул, снова вскрикнул, дёрнулся — непонятно было, пытался он уйти от прикосновений или наоборот — и выпрямил колени, опять ложась ничком. Андерс приподнялся, меняя позу на более удобную для себя, заметил, как Фенрис вцепился в подушку, ухмыльнулся и продолжил.
Вылизывать ему задницу оказалось сумасшедшим действом. Ловить его дрожь кончиками пальцев, придерживавших бёдра, обрисовывать кругом, слегка толкаться внутрь. И слушать, как он хрипит, скулит и стонет. И явно теряется, не зная — пытаться ли снова потереться, хотя Андерс держал его крепко, или что будет вернее: продолжать цепляться за подушку, чтобы не уплыть, не улететь окончательно, или начать ласкать себя.
— Андерс, — на стоне-выдохе, глухо, в подушку, почти жалобно, почти с мольбой, — Андерс, не… Не могу больше. Пож-жалуйста, чёрт… чёрт тебя… Андерс…
Андерс снова улыбнулся, медленно провёл языком до самой поясницы — напоследок — и снова навис, опять кусая в шею:
— Не выдержишь?
— Нет, — хрипло отозвался Фенрис. — Ни минуты больше не выдержу. Ты… Ты правда хочешь, чтоб я тебя просил?
В глазах потемнело. Даже жаль, что не стоило так сразу. Ну не стоило.
— Обязательно, — пообещал Андерс, коротко прикусив ему ухо. — Но не сейчас.
Фенрис рывком повернул голову и втянул в рот Андерсовы пальцы. Тот только охнул, отдаваясь ощущениям — явно умелый рот, чуть-чуть шершавый язык, уверенные, точные движения, влажное тепло.
Уткнулся лицом в подушку, снова оперся на здоровую руку, поднялся обратно на четвереньки, задышал ещё чаще и более хрипло.
— Давай уже. Я… Я прошу.
Крышу сорвало окончательно. С треском.
На пальцы Фенрис насадился почти сразу. Безумец. Жаркий, гладкий, но неожиданно не такой тесный, как Андерс ожидал. По сознанию полоснула ревность, он даже зарычал, другой рукой прочертил ногтями Фенрису по спине, тот вскрикнул и выдохнул:
— Ты что?..
Врать и скрывать Андерс почему-то не видел никакого смысла:
— Я думал, у тебя давно никого не было.
— А у меня и не было, — Фенрис чуть рассмеялся. — Но я не из тех, кто скучно дрочит под одеялом.
Что это может значить, Андерс сообразил через добрую минуту, едва двигая пальцами внутри Фенриса. Тот уже стонал без остановки.
— Игрушки? — даже не верилось. Вопреки всему, Фенрис даже сейчас казался немного стеснительным. Бред, Андерс, ну бред же.
— А почему нет, — выстонал тот. — Прекрати меня пытать. Мне… ещё раз попросить?
Андерс убрал пальцы и потянулся к нижнему ящику тумбочки. Кажется, там ещё пылилась пара презервативов.
Раскатав резинку по члену, Андерс снова с трудом сдержался. Стоит тут, выставив задницу, об искусственных членах разглагольствует…
— Значит, — выдохнул он Фенрису на ухо, надавливая головкой на вход, — эти игрушки ты мне ещё продемонстрируешь. И мы их обязательно используем.
Фенрис почти закричал — то ли представил открывшиеся перспективы, то ли от боли. Андерс замер, прижимаясь губами к его встрёпанным на затылке волосам. Несколько прядок завернулись в колечки, и одно такое слегка щекотало Андерсу щёку.
И через какое-то время Фенрис двинулся сам. Насадился почти до основания, снова застонал-закричал, дёрнулся было вперёд, но большего, чем одно движение, Андерсу было не нужно. Он скользнул назад, снова хватая любовника за бёдра, и закрыл глаза.
Поначалу он двигался медленно, подыскивая угол, и ускорился, только услышав очередной вскрик-стон. Время остановилось, всё плыло, реальны были только они.
Хотелось и целовать, и кусать и царапать. Хотелось и приласкать его, и не давать никак ласкать себя самому. Гладить и щипать. Всё сразу.
Андерс едва сознавал, что сам стонет, что Фенрис бессвязно вышёптывает его имя, что одна рука уже легла ему на член и двигается в такт толчкам, что Фенрису едва хватает сил опираться на локоть, что тесно-горячо-восхитительно-да.
Кончив, Андерс не удержал равновесия и упал Фенрису на спину, придавливая его к кровати, вызывая очередной глухой стон. Каким-то чудом не вырубившись прямо так, Андерс полежал с полминуты, стараясь поменьше обращать внимание на то, как Фенрис беспомощно дёргает бёдрами, аккуратно выскользнул и перевернул любовника на спину.
— Лежи смирно, — вместо речи изо рта, кажется, вырвался невнятный клёкот, но Фенрис его понял, судя по тому, как он задохнулся и кивнул.
Вообще-то хотелось его помучить. Но после. Потом. В следующий раз. Сегодня Андерс его и так изводил достаточно. Для первого раза — достаточно.
Так что он просто сполз ниже и взял член любовника в рот. Сразу глубоко, сразу — сглатывая.
Фенрис выгнулся, но тут же резко упал обратно — выполняешь команду, да?.. Ч-чёрт…
Андерс поднял голову, глянул ему в глаза, усмехнулся и продолжил.
Много времени ему не понадобилось.
Сглотнув сперму, Андерс отёр кулаком губы и вытянулся рядом с любовником — слева — и ткнулся лбом в его плечо.
Фенрис, отдышавшись, тихонько хмыкнул и провёл по его волосам:
— Не дашь мне быть сверху в следующий раз — я тебя свяжу.
Дрожь шаровой молнией прокатилась по позвоночнику. Андерс не сдержал тихого стона.
— Или даже лучше, — Фенрис зевнул, — свяжу в любом случае.
И, закрыв глаза, засопел в подушку, нагло лишая Андерса возможности поспорить.
А, ладно. И у самого глаза слипались.
Хорошо, что дверь в комнату он всё же успел закрыть.
========== Часть 7. Тепло бывает ==========
Фенрис проснулся от того, что кто-то лизал ему руку. Скосив не до конца открывшиеся глаза, он уткнулся взглядом в рыжего кота, забравшегося на постель и нагло елозившего языком по его пальцам.
«Кот Андерса, — вспомнил Либер. — Такой же наглый».
Дверь была приоткрыта, из общей квартирной зоны лился свет. Андерс мерно дышал, прикрыв лицо рукой, и Фенрис, отмахнувшись от кота, приподнялся на локте, невольно любуясь.
За пределами комнаты кто-то чем-то звякнул и беззлобно выругался. Фенрис замер, но, тут же быстро отчитав себя за глупость, сполз с кровати, нашарил шмотки, оделся кое-как, посчитал, что приглаживать волосы — ниже его достоинства, и вышел из спальни.
На кухне сосредоточенно размешивал что-то в миске грузный бородатый мужик, суровый даже на первый, далёкий и сонный взгляд. На «младшего брата» он всё-таки никак не тянул, как бы Фенрис ни пытался открещиваться от стереотипов. Значит, это тот, который в трупах копается. Ладно. Фенрис, по крайней мере, точно не был трупом, а значит, не мог являться объектом профессионального интереса этого конкретного… доктора.
— А, с добрым утречком, — сосед Андерса поднял голову от миски, внимательно, хотя и быстро, осмотрел Фенриса с ног до головы, ухмыльнулся чему-то и вернулся к своему занятию. — Кофе хочешь?
Фенрис заколебался. Да ну, что за глупости, кто его тут отравит?
— Хочу, — голос был очень сиплым со сна, хотелось не только кофе, но ещё и в туалет, и зубы почистить. Жаль, что последнее не получится до возвращения домой. — А где у вас тут ванная?
— Там, — труподок махнул венчиком куда-то налево. Фенрис, прищурившись, разглядел в той стороне дверь, кивнул и потопал по ламинату.
Кинув мимоходом взгляд в зеркало, Фенрис понял, в чём была причина усмешки судмедэксперта — спросонья и в полумраке он напялил рубашку Андерса. То-то ему было так просторно. Это ж как надо было натрахаться и устать, чтоб забыть, что сам сегодня надел свитер!
Плеснув в лицо холодной воды, Фенрис вздрогнул, решительно хлопнул по крану, поколебался, но вытираться чужой рубашкой всё-таки не стал.
На плите плевалась маслом сковорода, шумела кофемашина, наглый кот перебазировался на одну из кухонных тумб. Фенрис уселся за барную стойку, неловко пристроил на ней руки и в свою очередь глянул на труподока.
Тот лихо ему подмигнул, молниеносно выхватил чашку из как раз пискнувшей машины и поставил перед Фенрисом:
— Я, конечно, люблю мёртвых, но тебя не отравлю. Андерс мне не простит.
— И на том спасибо, — пробормотал всё ещё сонный Фенрис.
Кофе оказался вкусным. Очень.
А сосед Фримена жарил блинчики.
Ситуация отчего-то показалась Фенрису абсурдной.
— Тебя как зовут-то?
— Фенрис, — машинально отозвался Либер. Чуть не вякнул: «А какая разница?», но в последнюю секунду промолчал. Не так уж ему и хотелось ершиться.
— Хоук, — быстро сняв блин со сковородки, он полуобернулся к Фенрису, сжал и встряхнул его здоровую руку и снова переключил внимание на плиту. — Видишь ли, мне отчего-то думается, что мы наверняка в скором времени будем часто пересекаться.
Фенрис открыл было рот, чтобы спросить: «С чего ты это взял?». Потом подумал и закрыл.
— Жрать хочешь небось?
Фенрис прикрыл глаза.
— А ты всегда столько разговариваешь?
Хоук рассмеялся. Как-то очень похоже на Варрика. «Они бы друг другу понравились», — мелькнуло в голове.
Может, и правда столкнуть их лбами?..
А, почему нет. Столкнём.
С Андерсом и вправду хотелось увидеться ещё раз. И ещё не раз. И вне клиники.
Влип. Чертовски влип.
И улыбка уходить не желала. Вот же пропасть.
— Часто, часто, — ответил на его вопрос Хоук. — Но и ты, смотрю, тоже не промах. Жрать-то будешь?
— Буду, — выдохнул Фенрис. — Джем есть?
Хоук подмигнул, нырнул под тумбу и достал баночку яблочного. У Фенриса против воли потекли слюни. Тьфу, ну что ты будешь делать.
— Чувствуй себя… — Хоук запнулся и фыркнул: — Хотя ты уже точно чувствовал.
— Ну ты хамло, — рассмеялся Фенрис, неуклюже, левой рукой, сворачивая блинчик. Вкусный.
Хоук упёр руки в бока:
— Не, это я-то хамло? Ты тут сидишь, жрёшь еду из наших продуктов — ну ладно, ладно, из продуктов Андерса — пьёшь наш кофе, трахаешься с нашим соседом, а хамло я?
— Гаррет, — зевнули сзади, — он не то имел в виду. И пусть хоть обожрётся.
Андерс, не потрудившись натянуть даже майку, выполз из спальни, подошёл к ним и, ни капли не медля и не смущаясь, обвил руками шею Фенриса и опустил подбородок ему на плечо.
Фенрис дёрнулся, но расслабился тут же. Андерс прижался грудью к его спине, и тут же стало в разы теплее. Лучше. Просто хорошо.
— Вы такие милые… — начал Хоук.
— …что Карвера бы сейчас стошнило, — завершил фразу Андерс. — Фенрис, радость моя, а отдай-ка рубашечку.
Фенрис фыркнул:
— Чёрта с два. Во-первых, холодно. Во-вторых, твой голый торс охуенен.
Хоук расхохотался:
— Андерс, он мне нравится!
— Эй! — руки Андерса мигом переместились ниже, обвивая Либера за плечи, и сжались сильнее. — Моё!
— А если тебе нравится его голый торс, — Фенрис поднял руку и стиснул Андерсово запястье, — то моё.
Андерс тихо-тихо, еле заметно, вздрогнул. Фенрис прикрыл глаза и чуть погладил его по руке.
Никакого тебе «на один раз», врач. Мне с тобой тепло и уютно.
— Та-ак, ладушки, — Хоук снова принялся за блинчики; сковородка благодарно зашипела, принимая после пятиминутного томления новую порцию теста. — Щас я вам дожарю еду, цените мою доброту, кстати, и оставлю вас в покое. Только вы уж посидите в комнате, а то Карвер скоро вернётся. Усталый и злой, как всегда.
— Скоро? — Фримен присвистнул Фенрису в шею, вызывая краткую гонку мурашек по коже. — Это который час тогда?
— Ночь уже, Андерс, ночь, — утешающе отозвался Хоук. — А теперь не отвлекайте меня — оба! — если хотите нормально пожрать.
Андерс умолк, осторожно высвободил руку из хватки пальцев Фенриса и сел на соседний барный стул. А потом ласково-ласково обнял Либера — ниже лопаток.
Тот тихонько выдохнул и склонил голову Андерсу на плечо: стулья стояли близко.