— Что это? — спросила я.
— Исцеляющее зелье.
— Ты не мог дать это Макико?
— Оно подавляет воспаление и боль, а не лечит сотрясения.
— У тебя нет зелья от сотрясений?
— Я мог бы сделать его, но настаивается оно около двенадцати часов.
— Забудь, — я указала на его лицо. — И тебе нельзя так идти в гильдию. У нас есть ведьмы.
Они поняли бы по его жутким глазам фейри то, что мы не хотели никому раскрывать.
— Я не пойду в твою гильдию, — коротко ответил он.
— Пойдешь.
— Не пойдет, — Аарон передал Макико Эзре и повернулся к нам. — Он может уползать в дыру, из которой выбрался.
Я уперла руки в бока.
— Его уже видели, так что поздно. И в пабе почти никого нет. И, — я повысила голос, подавляя их протесты, — нам нужно объединить информацию о Варваре.
Зак нахмурился, и я решила, что он согласился. Ворча под нос, он повернулся. Тени окутали его, а потом Лаллакай вылетела из его тела. Ее зеленые глаза пронзили меня, как мечами, а потом она пропала из виду.
— Идеально, — я потерла замерзающий ладони. — Уходим с холода!
Игнорируя хмурых Аарона и Зака, закатившего глаза Кая и молчаливое изумление Эзры, я прошла к двери гильдии, распахнула ее и вошла.
Волна шума ударила меня по лицу.
Я застыла, моргнула. Моргнула еще раз. Гильдия не опустела, пока нас не было. Народу стало больше. Тридцать пять удивленных лиц повернулись ко мне, шум утих, а потом тридцать пять пар глаз посмотрели на мужчин, вошедших за мной.
Я развернулась, хотела остановить парней, но было поздно. Они вошли за мной, и мы теперь стояли на виду у половины гильдии — Эзра в саже и с женщиной без сознания на руках, Аарон, голый по пояс с дырами в штанах, Кай с кровью на лице и почерневшей рукой и Зак с порванным от зубов голема плазом, все еще сжимающий сосуд от выпитого зелья.
Ближайшие мифики окружили нас. Сотня вопросов полетела в нас, и я не знала, кто говорил.
— Ого! Вы ранены?
— Кто эта женщина? Она из «Морских дьяволов»?
— Где вы были?
— Нужен целитель? Санъяна тут.
— Вы пришли из гильдии «Морские дьяволы»?
Кай что-то говорил, но его голос заглушали другие голоса, а потом он пошел в толпу. Эзра пошел за ним с Макико на руках. Аарон шагнул за ними, махая мне и Заку присоединяться. Члены гильдии поспешили пропустить нашу потрепанную группу в саже.
Мы поднялись в комнату на втором этаже, где и нашли ученицу целителя Санъяну на том же месте, где я ее видела: она сидела с учебниками и готовилась к экзамену. Она не только училась исцеляющей Аркане, но и была на третьем курсе мединститута. Она тут же бросила учебники, Кай уложил Макико на пустой стол.
Санъяна принялась за осмотр, ее длинные темно-каштановые волосы грозили выпасть из свободного пучка. Син выглянула из-за угла у лестницы.
— Эй, — робко позвала она, — нужна помощь, Санъяна?
Целитель подняла голову.
— У тебя есть мазь от ожогов? Можешь нанести на руку Кая? Я дойду до него следующим, но не скоро, — она посмотрела на нас, щурясь. — Полагаю, есть еще раны, которые я не вижу.
— Нет, — сказал Аарон. — Мы выбрались целыми. Кроме Макико.
Син подняла свою сумку алхимика на свободный край стола, с интересом поглядывая на Макико и Зака. Кай отвернулся от своей невесты, и Син побелела при виде крови на его лице.
Она быстро пришла в себя.
— Снимай рубашку, и я почищу…
— Срежь ее, — сказала Санъяна, не понимая головы. — Лучше не разрывать волдыри. Аарон, можешь принести аптечку?
— Будет сделано.
Син вытащила из шкафчика ножницы и отрезала рукав Кая, открывая пятна сажи, розовые ожоги. Аарон вернулся через минуту с большой аптечкой. У гильдии всегда были нужные вещи под рукой для целителей, чтобы им не нужно было таскать аптечки за собой. Санъяна открыла сумку и стала рыться в ней.
Син усадила Кая на стул, налила прозрачную жидкость на белую ткань и стала нежно вытирать сажу с его руки.
— Я гадала, куда вы так поспешили. Откуда вы узнали о «Морских дьяволах» так быстро?
Я, Кай, Аарон и Эзра глядели на нее с непониманием.
Она нахмурилась.
— Вы не были там?
— Почему, — фыркнула я, — все вспоминают «Морских дьяволов»?
— Потому что на ту гильдию напали час назад?
Мы остолбенели.
— Что? — осведомился Аарон. — Как на «Рыцарей Пандоры»?
Она кивнула, открывая банку белого крема.
— Штаб-квартира «Морских дьяволов» разрушена. Линдон сказал, его друг из «Глаза Одина» видел, что здание сравняли с землей.
— Кто-то пострадал?
Она опустила взгляд.
— Там были два мифика, и… они убиты, — она нанесла крем на руку Кая. — Некоторые из наших хотели помочь, но МП попросили держаться подальше оттуда, потому что пожар снимали люди.
Я обмякла на стуле. Еще атака. Два мифика убиты. Варвара не шутила.
В комнате стало тихо. Син перевязывала руку Кая, а он смотрел на свою невесту с тревожной морщинкой меж бровей. Санъяна, прикусив сосредоточенно губу, рисовала на столе, где лежала Макико, как красивый и чуть обгоревший манекен.
Я посмотрела на Зака. Он сидел у края соседнего стола, смотрел на целителя, будто оценивал. Его специальностью Арканы была алхимия, но он знал и волшебство с исцелением, я видела, как он сделал противоядие за полчаса. Он был плутом с черной магией, ни с кем не общался, так что у него явно было время развивать навыки.
Я посмотрела мимо Зака на стол, что был дальше от нас. Эзра прислонялся к нему, скрестив руки, рассеянно смотрел в пустоту. Я вспомнила слова Кая во время полета в ЛА. «Он был тихим в последнее время».
Эзра был тихим. Отстраненным. Его юмор пропал, улыбки были редкими, искры в глазах — тусклыми. Я не могла представить, как он так долго представлял, что все в порядке, но будущее давило на него так тяжко, что скрывать он уже не мог, или, может, я только сейчас заметила, какое бремя он нес. Так или иначе, его время было на исходе.
Я поднялась на ноги и сообщила:
— Мне нужно в душ. Увидимся.
Я ощущала взгляды друзей на себе, но решительно шла к лестнице. Я поспешила вниз, замерла там, оценивая количество гильдийцев в пабе, собравшихся из-за атаки на «Морских дьяволов». Больше половины наших боевых мификов в снаряжении ждали позволения МП отправиться туда и начать поиски виновных, а остальные были тут, потому что в обществе гильдийцев было спокойнее.
Я хотела быть среди них, слушать разговоры, что прогоняли тревоги.
Но я завернула за угол к двери, скрытой за лестницей. Дверь вела в подвал. Внизу было пусто, тренажеры терпеливо ждали утреннюю тренировку. Плакаты фильмов висели на стенах, пятна цвета делали место веселее.
Я долго принимала душ, шум воды отражался от плитки. Я смазывала волосы кондиционером, а мысли кипели, тревога наполняла меня. Кай, Макико и его семья. Зак, Лаллакай и его украденный гримуар. Эзра, Этерран и полнолуние через пару дней.
И Варвара с ее планами. Две атаки за одну ночь. Жуткие големы. Неизвестное количество плутов. Какой была ее цель? Захватить город? Она хотела прогнать гильдии, чтобы править без сопротивления?
Я плеснула водой на лицо, зажмурившись. Видение вспыхнуло в голове: карта Смерти, жнец с окровавленной косой и тихий голос Сабрины:
«Думаю, вскоре тебе нужно будет сказать ему».
Дрожа под горячими струями, я поспешила закончить душ. Я вытерлась, надела штаны для йоги и свитер из своего шкафчика, а потом стянула волосы в пучок. Перед тем, как закрыть дверцу шкафчика, я коснулась пряжки боевого пояса. Мешочек Хоши был пустым, она была где-то среди фейри.
Я далеко зашла от девушки, первым оружием которой был зонт, но мне все еще не хватало сил. Так я их всех потеряю — Эзру, Кая, Зака. Останемся мы с Аароном, и мы будем раздавлены.
Я потерла рукой глаза, закрыла шкафчик и сморщила нос от одежды в саже, лежащей кучей на скамейке перед шкафчиками. Фу. Я отодвинула их ногой к концу скамьи, чтобы разобраться позже. Мои штаны упали на пол, что-то яркое выглядывало из кармана.
Я присела на корточки и подняла квадратик. Лиловая ткань была мягкой, удивительно тяжелой. Панцирь Валдурны. Хоть и ценой всей магии пользователя, он мог решить любую проблему. Непобедимость! Какой мифик не хотел такого порой?
Но я понимала, почему Зак не хотел Панцирь. Непобедимый, но без магии. Непобедимый, но бесполезный. Так не удастся спасти Эзру, Кая и Зака. Нужно было не просто сохранить их живыми. Мне нужно было спасти разум и душу Эзры, свободу Кая и… я не знала, что нужно было Заку, но он явно нуждался в помощи.
Вздохнув, я убрала Панцирь в карман, чтобы вернуть Заку, и прошла в комнату с тренажерами. Приглушенный стук шкафчика остановил меня. Я замерла, посмотрела на дверь к мужскому душу.
Еще стук, и появился Эзра, его мокрые кудри были убраны с лица, словно он зачесал их пальцами. Он переоделся в футболку и спортивные штаны, ремешок для оружия пропал — и это было ясно, ведь оружия у него уже не было.
Мой желудок совершил странное сальто.
— Эй, тоже был в душе?
— Ага, — он улыбнулся, но улыбка не затронула глаза. — Без твоего присмотра Аарон и Зак снова соревнуются хмурыми взглядами. Это начало действовать мне на нервы.
Мне надоело ругать их за поведение двенадцатилетних, и я опустилась на скамью, от кожаной обивки слабо пахло дезинфицирующим средством.
— Я не знаю, что делать с Заком, — пробормотала я. — Он не злодей, но…
Эзра сел рядом со мной.
— Это зловещее «но».
Я прикусила губу. Я никому не рассказала, что видела на той крыше, и я не знала, почему. Я не защищала Зака. Я просто не могла это рассказать, хотя нуждалась в этом.
— Когда мы вернулись в город прошлой ночью, он загнал плута на крышу, допросил его и… — я сглотнула, снова слыша тот звук. — И сбросил его со здания.
Эзра резко вдохнул.
— Я не думала, что он так сделает, — я заламывала руки. — То есть, такое всплывало в голове, но я не верила, что он зайдет так далеко. Если бы я подумала…
— Это не твоя вина, Тори.
— Но я была там. Я должна была… должна была понять…
Он обвил теплой рукой мою талию и притянул меня к своему боку.
— Ты не могла угадать его планы, и вряд ли ты смогла бы его остановить, даже если бы поняла.
Желудок сжался. Что сделал бы Зак, если бы я попыталась спасти того мужчину?
— Он злился… — слова звучали медленно, осознание расцветало, пока я говорила. — Когда он понял, что я все это видела, он разозлился… и когда он заметил, что я расстроилась, он разозлился на меня.
Эзра смотрел на пол, взгляд был далеким.
— Когда лишаешь жизни, что хуже? Испытывать мучения из-за этого или смириться, потому что считаешь это единственным вариантом?
Я поежилась. Я дважды убила, и оба раза выбора не было. Аарон, Кай и Эзра говорили мне об этом, проверяли, в порядке ли я, каждую пару недель. И я была почти в порядке. Кошмары мучили меня, но не каждую ночь. Вина осталась, но не терзала все время.
Я пыталась представить, как толкаю ведьмака к смерти и ощущаю только уверенность, что это было необходимо.
— Что ты чувствуешь? — пробубнила я. — Ты смиряешься с тем, что убиваешь?
Он сжал меня сильнее.
— Никогда.
Сколько раз он убил, защищая свои секреты? Чтобы продлить свою жизнь, хотя он верил, что умрет через несколько лет? Я не знала. Он почти никогда не говорил о прошлом. Прямо как я.
Мой рот раскрылся. Я смотрела, ничего не видя, мысленно ударяя себя по лбу.
Как. Я. Я никогда не говорила о прошлом. Я хотела знать историю Эзры, кошмарную историю становления демоническим магом, чем был Энрайт, и как он избежал истребления, но о своей жуткой истории поведала лишь пару кратких фраз.
Пот выступил на моем лбу. Я не могла это сделать. Я не могла рассказать об этой части меня никому. Я не могла…
Но это был Эзра.
— Мой папа был пьяницей, — выпалила я.
Он вскинул голову, смятение и удивление смешались на лице. Я с паникой взглянула на его лицо и зажмурилась.
— Он был пьяницей. Бил маму. Она не выдержала и ушла. Сказала… сказала, что больше так не может, плакала, просила Джастина позаботиться обо мне. Она сказала, что папа не будет бить детей, так что мы были в порядке. И она ушла.
— Тори… — прошептал Эзра.
— А через неделю он ударил Джастина. Он… ему просто нужно было кого-то бить, наверное, — мои губы дрожали. — Но Джастин не был как мама. Ему тогда было почти тринадцать, и он не стал это терпеть. И папа бил его сильнее. Когда Джастину исполнилось пятнадцать… мы боялись, что он убьет Джастина. И Джастин… как с мамой. Он пришел в мою комнату ночью и сказал, что должен уйти. И я сказала ему уходить. И мы плакали, а потом он ушел.
Эзра обвил меня руками, притягивая ближе. Я с трудом дышала, не открывая глаза.
— Это… — я кашлянула, тщетно пытаясь убрать из голоса хриплую дрожь. — Это все, что я могу дать сегодня.
Долгая пауза.
— Не понимаю.
Я открыла глаза, гордясь, что они были без слез, и с дрожью улыбнулась.
— Мне сложно говорить об этом, и я не могу… если я говорю об этом дольше минуты, я словно возвращаюсь в прошлое. Я не могу.
Он усадил меня на свои колени и обвил руками, прижимая крепко к своей груди. Я обняла его шею и уткнулась лицом в его грудь.
— Ты не обязана мне рассказывать, — прошептал он в мои волосы. — Не обязана вспоминать все из-за меня.
— Знаю, — я вдохнула его успокаивающий запах. — Я хочу. Просто на это требуется время.
Он нежно гладил мою шею.
— Ладно. Но, Тори? Можно узнать… почему сейчас?
— Это показалось честным. Ты рассказал мне немного, но я ничего не рассказала.
— Да, но почему сейчас? В эту минуту?
Я пожала плечами, не отрывая лица от его груди.
— Потому что я думала об этом сейчас.
Миг удивленной тишины и тихий смех.
— Ладно.
— Что ладно?
— В этом есть смысл в стиле Тори.
— Что это значит? — проворчала я.
Он крепче обнял меня.
— Все хорошо. Немного непредсказуемости — то, что надо в моей скучной жизни.
Я выпрямилась и оказалась с ним нос к носу. Я сидела на его коленях, мои ноги свисали с мягкой скамьи.
— Ты должен чаще выбираться, — сказала я. — Больше рисковать. Участвовать в приключениях.
— Я осторожничаю, — согласился он так серьезно, что я не знала, шутил он или нет.
— Живи на полную, — сказала я, пытаясь вдохновить его. — Бери быка за рога. Лови момент. Carpe diem!
Уголок его рта дрогнул.
— Тебе стоит быть похожим на меня, — решила я. — Я знаю, как веселиться.
Он сжал губы.
— Я о том, если никогда не разбивал лицо мифику зонтом, разве ты жил?
Он издал сдавленный звук, а потом смех вырвался из него с фырканьем.
— Ага! — завопила я, вскинув руки в воздух. — Ты засмеялся первым! Я победила!
Он поймал меня за талию, чтобы я не улетела с его колен, пока радовалась.
Смеясь, я обвила руками его шею.
— Признайся. Я победила.
Он посмотрел мне в глаза, странно серьезный, хоть глаза сверкали.
— Ты слишком упряма, чтобы проиграть.
Мои пальцы запутались в его влажных волосах, я склонилась ближе.
— Точно.
Он посмотрел на мои губы, и я уже была все ближе. Наши губы встретились.
Я целовала его медленно, смакуя ощущения: его нежный рот, щетина возле моего подбородка, его дыхание, райский аромат, которого мне всегда было мало. Все в нем окутывало меня теплым коконом, закрывающим от мира.
Мои губы двигались поверх его, а потом я отодвинулась. Каждый атом моего тела требовал целовать его, но я отогнала эти мысли. Дело было не во мне.
— Эзра, все хорошо? Ты говорил, что хочешь быть друзьями, и если ты этого хочешь, я могу… — я сморщила нос, — я могу это сделать, клянусь. Просто быть твоим другом.
Я игнорировала глупость этих слов, ведь сидела на его коленях, запустив пальцы в его волосы после поцелуя.
Он провел большим пальцем по моей щеке, от печали его глаза потемнели.
— Я не хочу причинить тебе больше боли.