— Урина, — указала я на пятна.
Андреа вытянула шею и подняла камеру.
— У нас такая прекрасная работа. Фотографировать пятна от мочи.
Я повернула голову. Такое же пятно виднелось на другой стене, прямо напротив первой.
— Что поделать, все ради прекрасного.
— Шаман? — спросила она.
— Возможно.
Все живые существа могли генерировать магию, и люди не были исключением. Магия находилась в крови, слюне, слезах и даже в моче. Жидкости тела можно было использовать различными способами. Я создавала защитные чары своей кровью. Роланд делал из нее оружие и доспехи. Но моча обычно указывала на более примитивную магию. Шаманы, ведьмы и некоторые практикующие неоязыческие культы использовали мочу. Люди, считавшие себя близкими к природе. Своеобразная связь с животными, помечающими свою территорию и рядом других первобытных ритуалов.
Линия кайенского перца казалась мне чем-то вроде оберега защиты, и присутствие мочи это подтверждало. Кто-то обозначил границу на полу и запечатал ее жидкостью своего тела, вероятно, чтобы что-то удержать. Что именно остается только догадываться. В отсутствие магии, я ничего не чувствовала, ни капли силы.
Перешагнув через границу кайенского перца, я направилась вперед, вытаскивая Погибель из ножен и стараясь двигаться справа, чтобы дать возможность Андреа сделать четкую фотографию.
Щелкнула камера. Мгновение, и снимок выскользнул из нее со слабым жужжанием.
— Еще один. . — пробормотала Андреа.
— Тут столько стеклянной посуды и хрупких инструментов на столах, и ничего не сломано. Можно предположить, что, учитывая боевую подготовку, Лоран вступил бы в драку.
— Возможно, он знал нападавшего и не счел его угрозой, пока не стало слишком поздно.
Это делало бы Адама Кемена или другого охранника главными подозреваемыми. Телохранитель не ожидал, что на него нападет человек, которого он защищает, или его собственные приятели. Ко всем остальным он бы мог попытаться применить насилие.
На трупе Лорана не было никаких ран, за исключением длинного черного шрама, разрезающего его тело от груди до паха: вертикальная линия, разделявшаяся на три части у пупка, как перевернутый отпечаток вороньей лапы или как какой-то извращенный символ мира, вырванный из своего круга. Необычный разрез. Выглядит почти как руна.
Камера щелкнула, мигнув, один, два раза. .
Ударила магия, накатившись на нас, как невидимое цунами. Андреа подняла камеру и нажала кнопку. Нет вспышки. Ни единого щелчка. Она с отвращением посмотрела на камеру.
— Черт.
Черный шрам зашевелился.
Я отступила на шаг назад.
Слабая дрожь пробежала по телу. Черная линия трепетала, ее края двигались, словно закипая. Вот дерьмо.
— Кейт!
— Я вижу.
Тело покачнулось. Цепи скрипели все громче и громче. Сила нарастала, напрягаясь внутри трупа.
Я попятилась назад к барьеру.
Живот трупа вздулся вместе с черной полосой.
Я перешагнула через линию кайенского перца. Магия вспыхнула на моей коже.
Черный шрам лопнул.
Крохотные темные тельца выстрелили в нашу сторону и, не причинив вреда, упали по другую сторону линии, заливая пол темным потоком. Ни одно черное пятнышко не добралось до нас.
Позади нас громко выдохнул Хендерсон.
— Что это за чертовщина?
— Муравьи, — ответила я.
Черный поток закручивался все медленнее и медленнее. Один за другим маленькие насекомые переставали двигаться. Мгновение, и пол был совершенно неподвижен.
Мертвые муравьи. Ведро в пять галлонов было разбросано по всему полу.
Тело раскачивалось взад и вперед. Вся человеческая плоть исчезла. Его скелет был обнажен, а кожа обвисла на костяном каркасе, как спущенный воздушный шар.
— Лаааадно, — произнесла Андреа. — Теперь это одна из самых странных вещей, которые я когда-либо видела.
*** *** ***
Встретившись лицом к лицу с самой странной вещью, которую вы когда-либо видели, лучшая стратегия: разделять и властвовать. Андреа решила просканировать место преступления, а я взяла на себя завидную задачу — опросить Хендерсона. Он не выглядел особо довольным.
Я повела его к стальному столу в патио, который находился между домом и мастерской. Мы сели на стулья из твердого металла. Отсюда мы оба имели возможность наблюдать за мастерской и подъездной дорожкой, где Андреа приготовилась вытащить м-сканер из джипа, а Грендель приготовился сбежать, как только она распахнула дверь.
Портативный м-сканер напоминал швейную машинку, снаружи усеянную шестеренками часового механизма. Он обнаруживал остаточную магию и выдавал результат в виде диаграммы цветов: зеленый для оборотней, фиолетовый для нежити, голубой для человека. Он не был ни суперточным, ни безошибочным, и чтение м-скана было скорее искусством, чем наукой, но все же это лучший диагностический инструмент, который у нас был. Он также весил около восьмидесяти фунтов.
Андреа открыла дверь джипа и сунула руку внутрь. Грендель сделал выпад и столкнулся с ее ладонью. Удар отбросил его назад. Андреа схватила м-сканер, выдернула его из джипа и закрыла дверь перед мохнатой мордой Гренделя. Боевой пудель бросился к окну и издал долгий заунывный вой. Андреа повернулась и направилась в мастерскую, неся восьмифунтовый сканер с такой легкостью, как если бы это была корзинка для пикника. Иногда сила оборотня была как нельзя кстати. Жаль, что цена за вирус Lyc-V была так высока.
Хендерсон смотрел, как Андреа пересекает двор.
— Перевертыш?
— Да. Какие-то проблемы с этим?
— Напротив. — Хендерсон покачал головой. — Нам может пригодиться ее нюх.
Я достала блокнот и ручку.
— Сколько человек в курсе деталей? — Рене сказала «двенадцать», но проверить не повредит.
— Двенадцать, включая меня.
— Три смены по четыре охранника, по восемь часов каждая?
— Да. Утренняя, дневная и ночная.
Я записала.
— В какую смену вы работаете?
— Чередую день и ночь. Вчера я работал в день, с четырнадцати до двадцати двух ноль-ноль.
Можно было догадаться. Большинство неприятностей происходило после наступления темноты, а Хендерсон казался человеком, жаждущим встретиться с неприятностью лицом к лицу, чтобы врезать ей по зубам. И в тот самый единственный раз, когда она действительно появилась, он не угадал и упустил случай.
— Когда было обнаружено тело?
— В шесть ровно, при смене караула. — Хендерсон скрестил руки. Уважаемому старшему сержанту явно не нравились мои вопросы. Странно. Рене уже предоставила мне большую часть информации, так почему, говоря об этом, он так напрягся?
— Расскажите поподробнее, как было найдено тело?
— У каждой смены есть ответственный сержант. В пять пятьдесят пять утра сержант утренней смены Хулио Ривера и сержант ночной смены Дебра Абрамс провели плановую проверку объекта в мастерской.
— Почему там? Почему не в доме?
Если бы лицо Хендерсона могло выглядеть еще тверже, оно бы потрескалось.
— Потому что человека в последний раз видели входящим в мастерскую.
Будь у меня до сих пор удостоверение Ордена, разговор проходил бы более гладко. Удостоверение обычно вызывало уважение, особенно у таких бывалых солдат, как Хендерсон. Его мир разбивался на два лагеря, профессиональный и любительский, и прямо сейчас он причислял меня к наемникам второго сорта. Рене приказала ему сотрудничать, что он и делал, отвечая на мои вопросы. Но он не совсем осознавал мое право задавать их.
— Адам часто работал по ночам? — Спросила я.
— Ночью, днем, утром, каждый раз, когда на него снисходило озарение. Иногда он работал весь день, спал два часа и возвращался к работе, а иногда он ничего не делал в течение двух дней.
Ага.
— Когда его видели в последний раз?
Мышцы играли на челюсти старшего сержанта.
— В три часа после полуночи.
Я закрыла блокнот.
— Если бы у меня был непредсказуемый объект для наблюдения, бродящий из мастерской в дом и обратно всякий раз, когда к нему приходило вдохновение, я бы попросила своих ребят проверять его каждый час. Просто чтобы убедиться, не нарушил ли он периметр и не забрел ли в Сибли в творческом экстазе. А у меня на рукаве даже двух полосок нет.
Хендерсон пристально посмотрел на меня. Это был тяжелый взгляд, но он не имел ничего общего с золотыми радужками Кэррана, когда тот был зол.
Я выдержала взгляд.
— Не мое дело судить вас. Моя работа — найти Адама Кемена и его устройство. Вот и все. Что бы здесь не происходило, оно останется между вами и вашей цепочкой командования. Но мне нужно знать, что произошло на самом деле, тогда я смогу двигаться дальше. Если кто-то будет все усложнять, мне придется переступить через него.
Он наклонился вперед на дюйм.
— Думаешь, сможешь?
— Хочешь проверить?
Хендерсон был крупным мужчиной и привык, что люди отступают, когда он наступает. Гвардеец, солдат, но не убийца. Несомненно, он бы выстрелил в ответ, если бы кто-то выстрелил в него первым, и он мог бы нанести удар, если бы дело дошло до драки, но только потому, что это была его работа. Он не перерезал бы человеку глотку и не перешагнул бы через подергивающееся тело, пока из того хлестала горячая кровь на землю. А я могла бы. И меня бы это не сильно беспокоило. По факту я была вне игры уже более двух месяцев. За это время я успела соскучиться по острию лезвия и сражениям.
Мы уставились друг на друга.
Я убью тебя в одно мгновение, без колебаний.
По лицу Хендерсона медленно промелькнуло понимание.
— Значит, все так, — выдал он.
Все так.
Хендерсон прищурился.
— Почему Рене наняла кого-то вроде тебя?
— Что значит «вроде меня»?
— Ты не солдат, и ты не частный детектив.
— Раньше я работала на Орден. — Я кивнула в сторону мастерской. — А она — рыцарь в отставке. Рене наняла нас, потому что это не первое наше родео. Что случилось с вашей сменой, старший сержант? Я спрашиваю в последний раз.
Хендерсон выпрямился. Он явно хотел бы отправить меня куда подальше. Я читала это в его лице. Он размышлял об этом, но, должно быть, заметил в моих глазах что-то, что ему не понравилось, потому что он разжал массивную челюсть и произнес:
— Ночная смена заснула.
— Все четверо охранников?
Хендерсон кивнул.
— Кроме де Харвена.
— Прямо на своих постах?
Хендерсон снова кивнул.
Дерьмо.
— Как долго?
— Примерно с четырех часов и до смены караула.
Два часа. Времени более чем достаточно, чтобы похитить человека. Или перерезать ему горло, похоронить в лесу и украсть его магический агрегат. Как, черт возьми, в это укладывается де Харвен? Застал воров врасплох? Конечно, Адам Кемен мог сам убить своего надзирателя и сбежать с проектом. Потому что, оказывается, втайне он был искусным ниндзя, практикующим в мортал комбате, со способностью растворяться в воздухе. Да, вот и все. Дело раскрыто.
Натренированные красные гвардейцы не засыпали на два часа в середине своей смены. Видимо, не обошлось без магии или наркотиков. Тем не менее, трое охранников отключились, а де Харвен вошел в мастерскую. Почему он не превратился в «Спящую Красавицу»?
— Где сейчас охрана?
— Ночная и утренняя смены находятся в доме. Я подумал, вы захотите с ними поговорить. — Хендерсон замолчал. — Есть еще кое-что. Мы обыскали местность.
— Что-нибудь нашли?
— Мы кое-что обнаружили, да. — Хендерсон встал и зашагал прямо за дом. Я последовала за ним. Большой хаммер ждал, припаркованный под дубом. Брезентовый верх был отодвинут, показав заднее сиденье, на котором находились два рюкзака и пластиковый контейнер. Хендерсон поставил контейнер на землю и открыл его с осторожной точностью, как будто ожидал, что внутри окажется рассерженная медноголовая змея.
Внутри лежал простой прямоугольник ткани из светлого хлопка с набором трав. Зеленые маковые головки, шишки хмеля, серебряные стебли лаванды с пурпурными лепестками, кошачья мята, валериана и толстый бледный корень, изогнутый почти как человек в позе эмбриона, с ногами, согнутыми в коленях. Мандрагора. Редкая, дорогая и крайне мощная.
На ткани были следы мелкого коричневого порошка. Я прикоснулась к нему, облизнула кончик пальца, и знакомый перечный вкус укусил мой язык. Кава, корень кавы, измельченный в пыль. Здесь было достаточно трав, чтобы усыпить небольшую армию.
Я видела это раньше. Травы были смешаны с несколькими фунтами высушенного порошка кава-кава, связаны тканью, обработаны какой-то сверхмощной магией и затем запечатаны. В нужный момент владелец этого волшебного свертка швырял его на землю, сломав печать, и сжатая магия высвобождалась, развеивая пыль кавы-кавы по воздуху. Мгновенный нокаут для любого, у кого легкие в радиусе четверти мили. Это называли сонной бомбой.
Сонные бомбы были изобретены вскоре после самой первой магической волны, как средство контроля над толпой, чтобы мирно утихомирить запаниковавшее население в период Трехмесячных мятежей. В те времена магия была новой и неизведанной силой, что подводило к вопросу, подействуют ли сонные бомбы. К сожалению, вскоре выяснилось, что сброшенные полицейскими на толпу сонные бомбы сработали так хорошо, что некоторые из участников беспорядков так и не проснулись. Бомбы были запрещены.
Изготовление таких штуковин требовало уйму магической силы, опыта и серьезных денег. Лучшие мандрагоры доставлялись из Европы, а кава-кава приходилось импортировать с Гавайев, Фиджи или Самоа. Это стоило немалых затрат. У Адама были инвесторы с большими карманами. Возможно, кто-то из них решил не делиться конфеткой со всем классом. Усыпить стражников, похитить Адама, схватить устройство, всю прибыль оставить себе. Хороший план.
Мне нужно заполучить список этих инвесторов.
Я взглянула на внутренности бомбы для сна, разложенной на ткани. Все эти травы сохраняли магию даже в запечатанном виде.
— Рене сказала, что это место находится под охраной защитных барьеров.
Хендерсон кивнул.
— Двойная защита. Внутренняя палата начинается в верхней части подъездной дороги и защищает дом и мастерскую. Внешний периметр распространяется дальше по тропе и огибает территорию.
— Мы сейчас во внутреннем кругу?
— Да.
— Каков порог?
Защитные заклинания различались по интенсивности. Некоторые ничего не пропускали, другие лишь определенную магию.
— Если ты маг и не связан с чарами, то не сможешь пройти, — ответил Хендерсон. — Это защита четвертого уровня.
Оберег четвертого уровня защитит от чего угодно.
— Значит, оборотень также не сможет пройти через него, верно?
— Верно, — подтвердил Хендерсон.
— Мы только что наблюдали, как Андреа идет к машине и обратно. Чары закончились. Где барьер?
Мы уставились на подъездную дорожку.
Хендерсон стянул с шеи цепочку. Кусок кварца поблескивал на металле рядом с жетонами. Сержант прошел к подъездной дорожке и вытянул руку. Камень повис на цепи. Хендерсон долгую минуту всматривался в него, а затем выругался и свернул на подъездную дорожку. Я пошла следом. В шаге от гравийной дороги Хендерсон снова взмахнул кристаллом. Это уже становилось скучным.
Хендерсон посмотрел на меня. Защитные барьеры являлись стойкими заклинаниями и просто так не пропадали. Сломать защиту можно — я делала это несколько раз, но барьер начинал восстанавливаться почти сразу. Они впитывали магию из окружающей среды. Если чары были сломаны, им следовало бы возобновиться с приходом новой магической волны. Но мы стояли прямо у границы, и я не чувствовала ничего. Как будто защитных заклинаний вовсе никогда не существовало.
Кроме того, когда барьер разрушался, это было похоже на выстрел из пушки внутри черепа. Сонная бомба или нет, если бы кто-то сорвал защиту, стража проснулась бы.
— Защиты больше нет, — подтвердила я. Кейт Дэниелс, Капитан Очевидность.
— Похоже на то, — согласился Хендерсон.
— Работала ли защита вчера вечером?
— Да, — утвердительно кивнул Хендерсон.
— Сонные бомбы излучают магию, даже когда запечатаны. Их не пронести через барьер четвертого уровня, это пришлось бы сделать только во время техноволн. Были ли у Адама посетители?