— Я привел лекаря, — возвестил о прибытии Яника слуга, и все сразу же обратил свои взоры на жреца. Люди расступились, пропуская целителя Авандры к ложу болезного.
— Я прошу вас удалиться, — заговорил Яник, осматривая поврежденную купеческую ногу. — Больному нужен воздух, а мне — свет.
Тут же распахнули окна, принесли еще свечей, а старшие слуги принялись гнать младших. Гости же решили удалиться самочинно, дабы не мешать священнослужителю делать свое дело. Положив одну ладонь на лоб купца, а вторую — на больную ногу, Яник зашептал слова молитвы, дарующей исцеление. К горлу подкатила тошнота, словно он вымотался и не ел уже несколько дней, свет, еле заметный, пролился с его рук, но сам Яник не был уверен, что исцелил купца. Тот же двинул больной ногой, убеждаясь, что жрецу все удалось.
— Что с вами? — в свою очередь взволнованно спросил исцеленный, видя, как жрец сначала побледнел, а потом позеленел.
— Все в порядке. Как ваша нога? — Яник старался не подавать виду, что что-то не так, но сам он с ужасом понял, что же на самом деле произошло. Получив ответ, что с ногой все в порядке, Яник, сославшись на важные дела, почти бегом покинул хозяйские покои и сбежал туда, где его никто, кроме Огрызка, не стал бы искать.
Берег озера и поваленное дерево, при виде которого на жреца нахлынули воспоминания недавних дней. Целитель улыбнулся, обхватив себя руками за плечи, но умиротворение было недолгим.
Сейчас жрец отчетливо вспомнил не только то, что творилось в его постели и принесло массу незабываемых ощущений, но и то, что было после. Демон. И их разговор. Яник воздел очи к небу, взмолившись Авандре о прощении его, неразумного, но тишина была ему ответом. Одной толикой сомнения демон сломал все, чего Яник добивался долгие годы жречества.
— Что, Яник Полукровка, — услышал он голос и обернулся, — не отвечает тебе твоя богиня?
К целителю подходил одетый в пышные и дорогие одежды рогатый мужчина с глазами, зелеными, как у кошки. И как у самого Яника.
— Давай я покажу тебе, что такое настоящее наслаждение? — спросил он, подходя все ближе, а перепуганный целитель застыл, не в силах сдвинуться с места. — Боишься? — рогатый мерзко усмехнулся. — Я знаю о наслаждение все и еще чуть-чуть. Ты же закостенел в своих молитвах и постах с обетами, хотя я точно знаю, что твоя богиня не требует ни второго ни третьего.
Незнакомец вальяжно уселся рядом со жрецом, тряхнув гривой иссиня-черных волос, и протянул жрецу руку, на которой поблескивали черные когти.
— Давай же, соглашайся, мой дорогой, это твоя судьба с самого рождения. Я уберу эти отвратительные шрамы с твоего тела, научу смотреть в глаза и улыбаться так, что каждый, на кого ты посмотришь, будет твоим. Только пожелай.
Яник сидел, замерев и, кажется, даже забыв дышать, пока демон разглагольствовал перед ним, но все же собрал в кулак все свои силы и заговорил.
— Я смог прогнать тебя из своей жизни один раз, смогу и второй. Ты не властен ни над моим телом, ни, тем паче, над моей душой.
— Уверен? — недобро сощурился демон. — Или, по-твоему, я хуже этого грязного выродка, что овладел твоим телом этой ночью?
— Ты демон, и нет тебе веры. Даже наслаждение, которое ты даруешь иным своим любовникам, поддельно, как и ты сам, — нашел в себе силы ответить Яник, уже понимая, что ему не выиграть схватки с демоном, но пытаясь поверить теперь уже в самого себя, как раньше верил в Авандру, которая отвратила свой взор от жреца, что усомнился в ее силе и непогрешимости.
— Тогда сейчас ты познаешь истинное наслаждение, что я дарю лишь избранным, — и демон схватил Яника за руку, с силой притягивая к себе.
Но жрец недаром проводил время с лучшими воинами Корпуса, чтобы так просто дать себя в обиду. Целитель высвободил руку, и отступил на несколько шагов от демона, понимая, что в бою он с ним не совладает. “Да и Джет бы не совладал”, — подумалось некстати.
— Не прикасайся ко мне, тварь Абисcа. Все, что ты можешь мне дать, лживо. Изыди! — Яник привычно выставил вперед руку с медальоном, но ничего не произошло. Только тошнота и слабость снова скрутили жреца.
— Ты жалок, сын мой. Но я могу это исправить. Я могу поставить тебя рядом с собой, и ты станешь велик. Людишки будут падать пред тобой ниц, а ты сможешь выбирать, кого одаривать своей милостью, а кого карать. Кому дарить наслаждение, а кому — боль. Ну же! — демон все подходил и подходил к Янику, а тот отступал. Шаг за шагом, они словно кружили друг вокруг друга, и сторонний наблюдатель увидел бы лишь игру, но напряжение между демоном и целителем становилось все ощутимее, словно воздух густел и искрился.
— Ты не сможешь мне дать ничего такого, чем бы не одарила меня Авандра, — может быть Богиня и отвернула от Яника свой взор за сомнения, но сам он не отворачивался от нее.
— Значит, ты хочешь принадлежать безродному отребью? — усмехнулся демон. — Но я не могу этого допустить, ты же понимаешь. Пойдем со мной, — теперь нечестивец протягивал когтистую руку и почти умолял Яника уйти с ним.
— Нет! У нас разные дороги, и тебе не идти моей, а мне — твоей, — Яник снова отступил назад, но на этот раз за спиной оказалось дерево, и дальнейший путь к бегству у него был отрезан. — Пусть ты и породил меня, у тебя нет надо мной власти.
— Ошибаешься, — прошипел демон. — Есть, и еще какая.
Нечестивец шагнул к дереву, желая схватить Яника, но тот вывернулся и побежал в сторону поместья, когда демон оказался прямо перед ним, схватив его за горло.
— Нет, — шепнул демон в самое ухо, не давая целителю закричать, — не убежишь от меня. Сейчас я покажу тебе, какая у меня над тобой власть.
В пару легких шагов оказавшись у того самого дерева, от которого началось бегство Яника, демон прижал целителя к стволу. Яник тщетно царапал по удерживающей его руке, в попытках разомкнуть стальную хватку, даже сознавая тщетность своих попыток.
— Нет, я тебя не убью. Я сделаю с тобой нечто более интересное, но тебе понравится, я обещаю, — и нечестивец гадко улыбнулся, облизнув раздвоенным языком губы.
Но это не ослабило, а только усилило попытки Яника вырваться. Он извивался, пытаясь или пнуть демона, или как-то иначе вырваться, но был похож на мошку в паутине, которую паук заворачивает в кокон.
Жрец трепыхался, пока раздвоенный, неестественно длинный язык демона не коснулся его кожи на шее. Это прикосновение сковало Яника ужасом происходящего, а нечестивец уже обводил своим жутким языком ключицу, желая спуститься ниже, но не позволяла одежда. И тут целитель словно очнулся, став с удвоенное силой отбиваться от демона, а тот играючи перехватил его поперек груди, прижав спиной к себе.
— Я всегда любил непокорных, — снова зашептал демон, горячо дыша Янику в ухо. — А ты самый непокорных из тех, кого я встречал. Я давно слежу за тобой, Яник Полукровка, очень давно. И так же давно хочу узнать, таков ли ты, как твоя мать, которая отдавалась мне пылко и страстно.
— Может ты и возьмешь меня силой, но это все, чего ты достигнешь! — прошипел жрец, пытаясь вывернуться и укусить демона, раз сил разомкнуть стальную хватку у него не было.
— Может я и возьму тебя силой, но ты будешь молить меня, чтобы я не останавливался, — рыкнул демон, сдирая с Яника одежду.
Целитель не знал, как можно прекратить все это, но добровольно отдаваться демону он не собирался. Демон оказался сильнее, он просто разорвал одежду Яника, прижимая его, совершенно голого, к себе. Жрец чувствовал, как чуть шершавый раздвоенный язык насильника влажно скользит по его коже. И откинуть бы его, убрать эту мерзость, но руки плотно прижаты к телу, а само тело — к чужому. Яник чувствовал, как вторая рука демона шарится по нему, находит сжавшиеся в комок от страха член и яички, начинает мять, но целитель только больше внутренне сжимается от этого. От влажных ласк языка по телу растекается липкое омерзение к самому себе и паника. Еще никогда Яник не чувствовал себя настолько беспомощным. Даже в доме отца он знал, что всему есть конец, предел. Но сейчас пытка только началась, и окончанию ее не было видно конца и края. А демон все облизывал, мял, прикусывал, похоже, считая это изысканной лаской, но это еще можно было стерпеть. Когда же нечестивец раздвинул Янику ноги так, что тот не падал только потому, что его удерживали, жреца обдало леденящим кровь ужасом.
Но сколь бы велик ни был страх перед происходящим, единственное, что точно знал Яник, было давно вбитое отцом “не кричать и не плакать”. Яник только стиснул зубы так, что они хрустнули, когда когтистый палец лег в ложбинку между ягодиц, сейчас сжавшихся еще сильнее прежнего.
— Расслабься, мальчик мой, — раздалось над ухом жреца. — Ты же этого хочешь. Расслабься, и не будет никакой боли. Ты просто рухнешь в блаженство, которого заслуживаешь.
Демон шептал и шептал, иной раз прикусывая ушную раковину, а пальцем все пытаясь преодолеть заветное колечко мышц, которое было так сильно сжато, что проникнуть, не причиняя боли было просто невозможно. Янику же казалось, что все его мышцы давно свело судорогой, и что теперь ни делай, пока его не отпустит демон, ничего расслабить он не сможет, даже если захочет. А он и не хотел. Вот только демон, похоже, действительно знал толк в ласках, и целитель почувствовал, как тело его поддается, размякает под мягкими массирующими движениями рук нечестивца. Почувствовал, как тело начинает желать, и только усилием воли подавил рвущееся дыхание, перешедшее бы в сладостный стон. Яник совершенно не понимал, что происходит, почему изнасилование вдруг стало доставлять удовольствие, но отрицать то, что его затопила волна сладкой истомы, предвосхищающей откровенное желание, он не мог.
— Я не поддамся твоей магии, — выпалил Яник, снова пытаясь вырваться из рук демона, но этого необдуманного движения хватило, чтобы палец демона, царапнув нежную кожицу, проник в жреца, а тот чуть не ахнул, успев закусить губу.
— Уже поддаешься, — снова зашептал демон, мягко, но настойчиво лаская Яника изнутри и присоединяя к первому пальцу второй. — Уже.
Целитель дернулся в попытке отстраниться, уйти от этого странного желания, такого неправильного, неестественного, но демон не дал этого сделать, продолжая крепко удерживать его.
— Посмотри, как ты источаешь желание, — обратил внимание Яника демон на его поднимающийся и уже истекающий смазкой член. От этого целителю стало только хуже, и он постарался дышать глубоко и размеренно, как учили в храме, но помогало плохо. Особенно от сбивчивого дыхания насильника за спиной, который еле сдерживался, добиваясь от Яника покорности и согласия.
— Это всего лишь тело, — ответил жрец, продолжая сопротивляться желанию, которому все сильнее поддавалось тело.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Яник закрыл глаза, пытаясь полностью отрешиться, не поддаваться провоцирующим пальцам внутри него, и у него начало получаться. Сначала дыхание рвалось, но уже через пару вдохов оно выровнялось, а член, только что начинавший ныть от возбуждения, начал опадать. И только по прокушенной губе можно было понять, каких волевых усилий жрецу это стоило.
— Я не стану твоим, — прошептал Яник. — Твоя магия не властна надо мной.
И демон взъярился. Одним заклинанием избавившись от одежды, он насадил Яника, словно бабочку на булавку, на свой член. Чтобы не закричать от боли, целителю пришлось прокусить себе губу, а дальше оставалось только вытерпеть боль, разливающуюся по всему телу жидким огнем. Физическую боль терпеть проще, Яник умел терпеть. Но что делать с душившими слезами от осознания собственной похотливости и нечестивости? Неужели все это только для того, чтобы доказать ему, Янику, что, кроме секса, он больше ни для чего и не создан, и бежать от этого всю жизнь было бесполезно?
Кончив, демон выпустил Яника из рук, и тот повалился под ноги нечестивцу, не находя в себе ни моральных ни физических сил хотя бы встать.
— Я получу тебя. Ты захочешь меня, Яник Полукровка, — и исчез так же, как и появился.
Весь перепачканный в крови и семени, Яник свернулся калачиком и разрыдался, спрятав лицо в ладонях.
***
Яника нашла Магда. Волшебница прогуливалась по окрестностям поместья, когда услышала сдавленные всхлипы, которые не могла оставить без внимания. Девушка уверенно пошла на звук, аккуратно и тихо ступая по траве. Она ожидала увидеть расстроенную девушку, или, на худой конец, мальчишку с конюшни, которого высекли за нерадивость, но то, что предстало ее взору, поразило ее до глубины души.
Подбежав, Магда сняла со своих плеч плащ и, укрыв им лежащего на земле жреца, села на землю рядом, так, чтобы положить его голову на свои колени.
— Тшшшш, не бойся, — тихо шепнула Магда, когда Яник попытался оттолкнуть ее, и, обняв его за плечи, стала укачивать, как ребенка.
Когда жрец немного успокоился и перестал вздрагивать, Магда произнесла несколько слов заклинания, очищающего кожу и убирающего боль телесную, понимая, что с болью душевной Янику придется справляться самому, но не попытаться помочь ему волшебница не могла. А еще в душе Магды тлела ярость, которая была готова выплеснуться на того, кто так поступил с их жрецом. Пока волшебница искала подходящие слова, чтобы не ранить, Яник заговорил сам.
— Магда, — он вывернулся из ее объятий, и сел, кутаясь в плащ девушки, — спасибо.
— Не за что. Пойдем отсюда, — на немой вопрос в глазах Яника, она сделал пару пассов руками, что-то тихо шепча, и разодранное одеяние жреца собралось воедино, став, как новое.
— Подожди, мне нужно тебе кое-что рассказать, — целитель, стеснительно отвернувшись, облачился в свою одежду и снова сел рядом с волшебницей, которая молча ждала. — Понимаешь… Я больше не могу лечить. Я… Я усомнился, и Авандра отвернулась от меня. Ты можешь сказать потом Командиру, когда я уйду, хорошо? Пожалуйста, Магда. Я не смогу ему рассказать. Он ведь спросит, почему, как, что. А я не могу. Это малодушно, я знаю. Но… — на самом деле, Яник понимал, что боится увидеть Огрызка, а если увидит, то не сможет уйти.
— Постой, — прервала его Магда, видя, что слова Янику даются тяжело, но она не могла задать тех же вопросов. Просто иначе. — Яник, почему ты считаешь, что Авандра от тебя отвернулась? Боги просто так не отворачиваются, даже от усомнившихся. Я никому ничего не скажу, ты можешь мне открыться.
Волшебница спрашивала об одном, а в голове у нее крутился совсем другой, единственный вопрос. Кто? Кто лишил Яника веры и кто его изнасиловал. Волшебнице казалось, что это был кто-то один и тот же, но достоверно она сказать не могла.
Целитель долго смотрел на Магду, выискивая что-то, ведомое лишь ему, после чего вздохнул.
— Хорошо. Но обещай, что дашь мне уйти. Командир поймет, когда ты ему все объяснишь.
— Ладно, — согласилась волшебница, в надежде узнать что-то из рассказа Яника.
— Во мне течет кровь демона, — как в прорубь головой ухнул, начал целитель, — и этот демон приходил ко мне ночью, чтобы посеять сомнения. И ему это удалось, потому что… — Яник замялся, не зная, как продолжить так, чтобы и не врать Магде, но и не рассказывать правды. Заметив это, девушка попыталась прийти на выручку жрецу.
— Что за демон смог посеять сомнения в твой душе? — спросила она, уже догадываясь, кто на самом деле сидит перед ней. Не просто парень, а тот, в ком течет кровь демона. Капелька демонической крови была и в ней самой, и это позволяла ей творить магию, но Магда была уверена, что демону, породившему ее, она не нужна.
— Демон наслаждения и совращения. Я не знаю его имени, можешь не спрашивать, — Яник опустил взгляд, нервными пальцами перебирая травинки.
— И зовут тебя не Яник Полукровка, а Мартиен Ительен, сын графа Лорана Ительена, да? — Магда чуть не подпрыгнула от своей догадки.
Яник еле заметно кивнул, понимая, что обманывать вечно он не мог, и вот правда открылась. Откуда волшебница знала его настоящее имя, ему было все равно. Главное, чтобы не рассказывала никому, о чем жрец и попросил, а девушка, чему-то очень обрадованная, посмотрела на него с поистине материнской улыбкой.
— Бедненький, — она погладила целителя по руке. — И ты ничего не знаешь?
— Чего «ничего» я не знаю? — грустно переспросил Яник, привычно отдергивая руку.
— Не бойся, я не поддамся твоим чарам, даже если бы они у тебя сейчас были, — Магда увидела, как непонимающе смотрит на нее жрец. — Хорошо, я расскажу все, что знаю. Или думаю, что знаю. Слушай. Я тогда крутила шашни с одним магом, который был одержим демонами. Нет, не в прямом смысле, он хотел их силу, изучал возможность попасть в их мир, но был слишком слаб, чтобы добиться результатов. Однако, откуда-то он узнал, что родится ребенок, зачатый от демона. И это ты, Яник. Ты наполовину демон. А дальше я не знаю, насколько точна моя информация.