— Ложись, — глянул на Огрызка своими гипнотическими зелеными глазами.
Словно где-то глубоко в подсознании капля демонской крови заложила знания о том, если не как, то что надо делать. Огрызок послушно откинулся на предусмотрительно расстеленную куртку. Яник легко избавил его от оставшейся одежды, лег между ног, положив голову на бедро. Золотые волосы щекотали кожу, от чего член Огрызка подрагивал.
Яник не стал заставлять воина ждать, поднял голову и обхватил губами головку его члена. Большую, набухшую и серебристо-красноватую в свете ночных светил. Огрызок тут же схватил голову Яника за затылок в желании надавить, чтобы член вошел в его рот весь, по самое основание, но только слегка направил, подталкивая. Желание обжигало изнутри, распирало во все стороны, сдерживать свой порыв было все труднее, и Огрызок, довольно резко перевернувшись на бок, стал трахать Яника в рот. Ожидание и желание были так велики, что он довольно быстро кончил, протяжно застонав.
Яник не успел сориентироваться в происходящем, но принял желание Огрызка действовать самому, понимая, что сам он ничего не смыслит в сексе вообще. А желание доставить удовольствие воину было больше всего на свете. Когда после нескольких резких глубоких толков Огрызка тряхнуло, и в рот Яника полилась горячая соленая сперма, он инстинктивно глотал ее, не совсем успев понять, что же только что произошло.
Член Огрызка, горячий и упругий, стал опадать. Возбуждение отступало, оставляя после себя сладкую истому. Воин подтянул к себе жреца, уложив сверху на себя, и поцеловал в губы, почувствовав вкус своей спермы.
— Прости, — хрипло произнес он, стискивая Яника в своих стальных объятиях. — Я не сдержался.
Но Яник чувствовал, как бешено колотится сердце Огрызка, значит тому было так же хорошо, как и ему. И это знание полностью стирало всю грубость его любовника. Пытка наслаждением так вымотала обоих, что о продолжении говорить было бессмысленно. На сегодня.
========== 3 ==========
Следующие несколько дней для отряда выдались непростыми. К купцу, нанявшему их охранять свое имение, пожаловали гости, и все стояли на ушах. Каждого проверь, за каждым проследи… Вооруженная до зубов охрана начала смущать и самих нанимателей, но Командир в несколько резких фраз объяснил, куда бы купцу пойти с его предложением уменьшить охрану. Тот стушевался и больше не сопротивлялся тому, как его охраняли. И если для Огрызка это были дни сплошной беготни и караулов, то Яник был полностью предоставлен сам себе.
С того вечера им ни разу еще не пришлось остаться наедине, но взгляды, которыми одаривал юношу Огрызок, говорили сами за себя. Яник часто вспоминал то обжигающее чувство, охватившее его от касаний воина.
Очередной суматошной ночью, когда Яник лежал без сна в отведенной для него комнате и изучал трещины на потолке, в его дверь постучали.
— Сейчас, — юноша вскочил с кровати и уже было подхватил сумку с травами, так, на всякий случай, когда услышал голос Огрызка за дверью.
— Эт я, не кипишуй, пожара нет, — Яник рывком распахнул и так не запертую дверь. Огрызок стоял и мялся на пороге, не решаясь войти. — Не спишь?
— Нет, — ответил Яник, слегка смущенный появлением воина, ведь с того вечера они перекинулись едва ли парой слов. А взгляды… Огрызок и сейчас смотрел на него с вожделением, но не решался даже протянуть руку к нему. — Ты что-то хотел?
В комнате повисла странная неловкость. Каждый из мужчин ждал и боялся, что ожидания не оправдаются, и все, что между ними произошло несколько дней назад, было лишь наваждением.
— Я… — Огрызок вздохнул и вошел, решительно закрыв за собой дверь. — Я хотел увидеть тебя.
— Я тоже, но ты же в карауле… — начал Яник, но Огрызок его перебил.
— Сегодня нет. Командир дал отдохнуть. Слушай, не заставляй меня чувствовать себя идиотом, а? Хочешь, чтобы я свалил, так и скажи. Только тогда я ни хрена не понимаю, — начал непонятно на что злиться Огрызок. — Не хочешь меня, ну так я переживу, не маленький…
Но не договорил, когда Яник взял его за руку и потянул за собой в комнату.
— Ты вообще меня слушаешь? — поинтересовался жрец, пряча улыбку. — Я тоже хотел тебя увидеть.
Они были уже почти у кровати, когда Огрызок дернул Яника за руку, притягивая его к себе. Жрец был немного ниже воина, и ему пришлось приподнять голову, чтобы заглянуть тому в глаза, оказавшись в его объятиях.
— Тогда смотри на меня, — Огрызок был готов взять его прямо сейчас, не спрашивая, не предлагая, но вновь что-то его удерживало от этого шага.
Глядя Огрызку в глаза, Яник стал распускать шнуровку на вороте рубашки, выпростал подол из штанов, и потянул вверх, желая снять с воина ненужный ему сейчас предмет одежды. Вслед за рубашкой в угол полетели балахон жреца и штаны Огрызка. Когда вся одежда обоих оказалась раскидана по комнате, а они вожделели друг друга сверх всякой меры, Огрызок подхватил Яника и уложил на кровать.
— Я знаю, как это бывает между женщиной и мужчиной, но между двумя мужчинами… — неуверенно заговорил Яник. Боли он не боялся, скорее опасался, что в итоге обоим может не понравится. — Ты так уже пробовал?
Огрызок замер, нависая над Яником и касаясь своим членом его, от чего по телам обоих проходила легкая дрожь. Вопрос жреца поставил его в тупик. До этого момента Огрызок брал мужчин только силой и только ради того, чтобы их унизить. Сейчас все было по-другому, и как ответить Янику, он не знал.
— Так, как с тобой, — нет, — ответил он после некоторого замешательства, что не укрылось от жреца, но тот ничего не сказал. — Я же говорил, что для меня это тоже будет впервые?
И впился губами в губы Яника. Жрец задохнулся от восторга, отвечая на поцелуй, обхватывая руками и ногами Огрызка и прижимая к себе. Бедра и член Яника прижимались к животу Огрызка, тогда как член касался заветной дырочки жреца, будоража и еще больше возбуждая воина. Он еле сдерживал порыв проникнуть в эту узкую девственную дырочку, раздвинуть своим упругим членом неподатливое колечко ануса и погрузить член в узкую пещерку блаженства.
Яник, почувствовав, как головка члена Огрызка упирается в него, чуть сжался, испугавшись этого, но губы и руки воина так самозабвенно ласкали тело, что он почти сразу снова расслабился, отдаваясь на волю Огрызка.
И снова Огрызок ласкал тело Яника, упиваясь его экстазом. Яник плавился под губами и руками воина, тяжело дыша, всхлипывая и вскрикивая.
— Не отпускай меня… — сдавленно простонал Яник, — пожалуйста…
Огрызок лег рядом с Яником, обнимая его, и шепнул на ухо.
— Не отпущу, — рука Огрызка скользнула по спине жреца, сжала ягодицу.
Яник застонал, плотнее прижимаясь к воину. Жрец захлебывался восторгом прикосновений, теплыми, нежными руками, которые держали его тело. Сухими губами, жаркими, как пламя, что ласкали его.
Пальцы Огрызка, чуть влажные, коснулись колечка ануса Яника, слегка надавив. Он дернулся, инстинктивно желая отодвинуться, и тесно-тесно прижался своим членом к животу Огрызка. Вспышка экстаза, застящая глаза, — и вот уже палец воина надавил, а Яник подался на него, ощущая, как ласки Огрызка жаром разливаются по телу.
«Кажется, должно быть больно», — сквозь блаженное марево подумал Яник, когда в него проник второй палец Огрызка, лаская внутри и задевая что-то, от чего тело пронзала судорога наслаждения. Жрец выгибался в руках воина, одна из которых крепко прижимала хрупкое тело, а вторая ласкала внутри. Кружилась голова. Яник то льнул к Огрызку, желая как можно сильнее вжаться в его тело, то отстранялся, в желании насадиться на его пальцы, от чего истекающий соком член терся о живот и член воина, пронзая тело иным наслаждением. Стоны и рвущееся дыхание заполнили комнату, Огрызок изнемогал, как и в прошлый раз, а прикосновения Яника к его напряженному члену настолько распалили воина, что сдерживать свои желания дальше он уже не мог. Глянув в подернутые дымкой наслаждения глаза Яника, он рыкнул, разжимая объятия. Когда пальцы Огрызка выскользнули, Яник всхлипнул, попытавшись остановить руку, но воин резко перевернул жреца на живот, навалившись сверху всей тяжесть своего разгоряченного тела.
Умел ли Огрызок быть нежным до встречи с Яником? Даже если и умел когда-то, то давно разучился, и теперь приходилось снова учиться сдерживать свои животные порывы, которые редко приносили наслаждение, но всегда причиняли боль.
Напряженный член воина уперся в сжавшееся колечко мышц, которые еще мгновение назад раскрывались легко и сладко под его пальцами. Яник под ним, такой горячий, влажный, замерший от испуга и непонимания, но все еще такой податливый и жаждущий. У Огрызка сорвало крышу, и, как он ни старался быть нежнее и входить медленнее, ничего не получилось. Он ворвался в слегка растянутую попку Яника, с силой стискивая его в объятиях. Жрец дернулся, вскрикнул, сжимая такие податливые до этого мышцы, но тут же замер. Огрызок тоже замер, боясь причинить еще больше боли.
— Чшшшш…. — горячие губы коснулись уха жреца, и Яника затопила волна жара, даже боль казалась совсем незначительной, когда по его шее прошлись губы воина. От этой ласки Яник расслабился, а Огрызок, взяв его начавший опадать член в ладонь и сжав, стал медленно двигаться, лаская рукой в такт своим движениям.
Боль растворилась, ушла, оставляя после себя приятное ощущение заполненности. Словно тело Яника было специально создано, чтобы не только дарить, но и получать удовольствие. Каждое движение воина отдавалось яркими вспышками во всем теле. Член снова налился силой под настойчивыми ласками Огрызка. Тяжелое дыхание воина над ухом завораживало, тяжесть сильного тела будоражила, и Яник совершенно потерялся в своих ощущениях, как тогда, несколько дней назад на озере, когда горячие губы Огрызка обхватили его член… Тогда он думал, что ощущений более ярких и прекрасных быть не может, но как же он ошибался, извиваясь сейчас под своим воином, который умудрялся доводить его почти до потери сознания, до ярких пятен перед глазами.
— Джет… — простонал Яник имя воина в полубреду, и почувствовал, как воин судорожно дернулся на нем, кончая, от чего захлестнуло радостью, восторгом, непередаваемым ощущением счастья, что кому-то рядом с ним может быть действительно хорошо. Тело выгнулось дугой, каждая мышца сжалась в предоргазменной судороге, а потом Яника затопило нахлынувшим оргазмом, и он почувствовал, как изливается в руку Огрызка. Отходя от столь ярких ощущений, он мелко задрожал, а из глаз покатились слезы.
Огрызок не представлял, что тихий, сдавленный стон его имени может сотворить с ним такое. Он зарычал, вбиваясь в такое желанное тело, и его накрыло так, как никогда не бывало раньше. Ни с кем. А потом он почувствовал, как сжимаются вокруг него мышцы, как тело жреца напряглось, как в прошлый раз, как его выгнуло и в руку ему брызнуло горячее семя. Яник мелко дрожал под ним, всхлипывал, бормоча что-то, желая перевернуться, и воин не мог отказать в этом ни себе, ни ему. Скатившись с хрупкого, но такого сильного тела, он прижал к себе жреца, и принялся неистово целовать его губы, щеки, сцеловывать выступившие слезы, а Яник только беспомощно цеплялся за него, льнул, словно боясь, что воин пропадет, исчезнет и из его кровати, и из жизни.
— Джет… — прошептал Яник, все еще не отошедший от той сладкой муки, которой подверглось его тело и его душа. — Что это? Так… так… так хорошо… — наконец смог прошептать он, а Огрызок шалел от звуков своего имени, которым его уже давно никто не называл. — С тобой так уже было?
Огрызок гладил прижимающееся к нему тело, смотрел в изумрудные глаза и перебирал золотые волосы, не в силах произнести ни слова. Только знал, что уйти сейчас не сможет. Хорошо, что Командир дал времени до утра. Будто бы знал, а может, и вправду знал, он же Командир.
— Нет, — наконец смог совладать с голосом Огрызок. — И я не знаю, что это. Это все ты, — вдруг выдал воин, поражаясь, что с кем-то может быть настолько хорошо, так тепло и бесконечно спокойно.
— Я? — сдавлено шепнул Яник, и глаза его распахнулись от страха.
— Яник, — Огрызок посмотрел ему в глаза, проводя пальцами по щеке, — хватит бояться. Я с тобой.
По мнению воина, этого должно было хватить, хватить на двоих его уверенности в том, что Яник не сводит его с ума, только вот Огрызок сам не был уверен в том, не свел ли его с ума золотоволосый жрец. Но даже если и свел, это уже было совершенно не важно, потому что воину уже было не помочь, он это знал. И знал, что никогда больше не сможет жить без этого паренька. Любовь? Демонские происки? Безумие? Это было совершенно не важно.
Огрызок прижал к себе Яника еще сильнее, укрывая их обоих покрывалом.
— Спи.
— Я не хочу, Джет. Не хочу спать, пока ты рядом, — пробормотал Яник уткнувшись воину в плечо, — это ты спи. Тебе завтра в караул.
Нежные руки жреца обхватили его за шею, поглаживая по затылку, и Огрызок не заметил, как уснул, прижимая к себе хрупкое, нежное тело.
Яник проснулся ночью, покрытый холодной испариной, силясь понять, сон ли это был, но в голове отчетливо прозвучало:
— Не сон, мой сын, не сон… — Голос был завораживающим. От каждого звука по телу раскатывалась истома, дыхание учащалось, но жрец смог подавить этот странный порыв своего тела.
— Ты… — прошипел—прошептал он. — Изыди, я больше не твой.
— Да? — в притворном удивлении пророкотало в его разуме. — А как же этот милый неотёсанный мужлан, которому ты вручил свое тело? Хочешь сказать, не твоя магия, полученная от меня, привлекла его?
— Нет! — снова зашипел жрец, выбираясь из постели и стараясь не разбудить Огрызка. — Ты тут не причем.
— А ты в этом уверен? — сладким ядом пролились слова, закрадываясь сомнениями в душу жреца. Первый раз с тех пор, как он обрел веру. Но даже одного сомнения хватит, чтобы демон завладел его душой, а сам Яник стал бы просто порочной куклой, не желающей ничего, кроме секса.
Суккуб. Или Инкуб. Как не назови, суть одна — соблазнение. Яник знал, от чего так бежал и прятался, с чем пытался справиться долгие годы, и был полностью уверен, что справился. Что его демоническая суть не проявится.
Захотелось развеять свои сомнения, разбудить Огрызка и спросить, любит ли он его. Но только рука дернулась к плечу воина, как в разуме всплыла мысль: «А если нет?». Да и спрашивать такое после одной или двух ночей… От этого Яник почувствовал себя глупо. А что, если нет? Что, если демон был прав? Проще было не задавать вопросов, чтобы не получать на них ответ. Проще было отмахнуться, проигнорировать слова демона. Проще. Но как ни казалось это проще, игнорировать не получалось. Надежда на взаимность, надежда на отношения таяла, и захотелось убежать. Только долг лекаря не позволил Янику впасть в панику и позорно сбежать, не пытаясь противостоять демону, который давно искал способы завладеть им.
Яник снова лег, пытаясь заснуть, но сон не шел, мириадами мыслей кружа в голове, одна печальнее другой. Только под утро жрец провалился в тяжелое забытье.
========== 4 ==========
Когда Яник проснулся, Огрызка уже не было, но подушка все еще хранила запах и тепло его тела. С блуждающей улыбкой жрец привел себя и кровать в порядок и приступил к утренней молитве, воздавая Авандре хвалу, прося об исцеляющих силах и благодаря за то счастье, которое она ему подарила.
Но сегодня что-то пошло не так с самого начала. Яник не чувствовал той особенной связи с Богиней, которую чувствовал обычно, обращаясь к ней. Но он наивно не придал этому значения, а ночной разговор вообще выветрился из памяти. И весь день жреца Авандры Яника Полукровки прошел бы, как обычно последнее время проходили его дни в этом охраняемом, словно форт, поместье, если бы не досадная случайность. Сам хозяин упал с лошади и сломал себе ногу. За Яником пришел молодой слуга, сыпля подробностями, которые явно придумывал на ходу, о том, как же расшибся его несчастный хозяин.
В покоях, где стенал на кровати сам больной, столпились родственники, челядь и некоторые из гостей, Яник наметанным глазом отличил тех, кто действительно переживал за купца, а кто пришел посмотреть на мучения своего господина.