В воскресенье ночью ему не повезло.
Все случилось быстро. Их было трое или четверо. Лиц Драко не видел, но не сомневался, что это слизеринцы. Кому еще хватило бы ума нацепить маски на лица и накинуть капюшоны мантий. “Пожиратели, версия два”, подумал Драко, когда, ослепленный болью в скуле и ребрах, упал на каменный пол. Он издал все два вскрика: первый – когда кто-то прыгнул на коленную чашечку, кроша ее, второй – когда кто-то наступил на ладонь, ломая пальцы. Тут же от боли пришло спасительное забытье и что было дальше, Драко не знал.
Гарри проснулся, как от толчка. Он открыл глаза, нашел взглядом в темноте комнаты пустую кровать Малфоя. Темпус подсказывал, что сейчас уже четвертый час утра. Внутри зашевелилось беспокойство. Гарри нацепил очки и достал карту. Надпись “Драко Малфой” он увидел в одном из дальних коридоров. И видел, как надпись “Блейз Забини” удалялась в противоположном направлении. А Малфой не двигался с места. Гарри вскочил с кровати, схватил палочку и карту и рванул в ту часть замка.
Малфоя он нашел. Окровавленного, с неестественно вывернутой ногой и рукой. Тот был без сознания, что в данной ситуации, несомненно, являлось больше плюсом. Стиснув зубы, он обездвижил его и отлевитировал в Больничное крыло. По дороге ему попалась миссис Норрис – кошка сидела посередине коридора и смотрела прямо на него своим немигающим и пугающим младшекурсников до дрожи взглядом.
Гарри внимательно посмотрел на нее в ответ, опустил неподвижное тело на пол, направил на кошку палочку и произнес:
– Позовешь Филча, заколдую.
Удивительно, но миссис Норрис тихо мяукнула и пошла следом за Гарри, провожая до Больничного крыла.
Мадам Помфри пришлось разбудить. Она охала и спрашивала, что случилось. Гарри ответил, что не знает, но выяснит. Он помог уложить Малфоя, понаблюдал и даже помог влить в него зелья, после чего ушел.
Вернулся он утром до завтрака. Малфой еще не приходил в себя, мадам Помфри накачала его зельями, пока срастались кости и заживали внутренности. Прогноз был оптимистичным. Гарри кивнул и сказал, что заглянет позже.
Большой зал был как всегда шумным. Гарри сел за стол и принялся с невозмутимым видом завтракать.
– Что-то ты один сегодня, Поттер, – усмехнулся Нотт. – Где потерял дружка-предателя?
Гарри лишь глянул на него, но и только. Потом вдруг поднялся и, подойдя к Забини, положил руку ему на шею так, чтобы со стороны это казалось дружеским жестом, а на деле Забини в шею сзади упирался кончик палочки, спрятанной в креплениях в рукаве.
– На пару слов, – шепнул он Блейзу и надавил на шею, вынуждая подняться. Тот явно был не в восторге, но устраивать разборки на виду у всех не хотел.
Далеко они не ушли. Гарри запихнул Блейза в один из ближайших пустых кабинетов, развернул и теперь кончик палочки упирался Забини в горло.
– Что в словах: “Это моя игрушка” тебе непонятно, Блейз? – процедил Гарри. – Я очень не люблю, когда мои игрушки берут без спроса, да еще и ломают.
– И что с того? – высокомерно бросил Блейз.
– Ничего. Запомни, Блейз. Если ты и твои дружки еще раз тронете Малфоя, то смерть покажется вам милосердием.
– По какому праву?
– По праву победителя, – ответил Гарри. – Предатели всегда платят дважды, Блейз.
– Это… расплата? – Забини дернул уголком рта.
– Том бы оценил, – мрачно усмехнулся Гарри и ткнул Забини палочкой в горло. – Не лезьте к Малфою. Тебе ясно?
– Ясно, – нехотя ответил Блейз. Но когда Гарри взялся за ручку двери, все же задал вопрос: – На кой боггарт он тебе сдался?
– А что, ревность мучает?
– Малфой презирал тебя все эти годы. Понять хочу, – протянул Забини.
– Я же сказал: это моя игрушка. А причины тебя не касаются. И я предупредил, дружкам тоже передай. Не послушаете, пожалеете. Я знаю много способов превратить чужую жизнь в ад.
В Большой Зал Гарри больше не пошел – аппетита не было. Смутное чувство беспокойства сигналило о том, что когда Малфой очнется, за ним придется следить. Психика у того была хоть и сильной, но явно пошатанной. Гарри знал это по себе. Когда годами ты терпишь и делаешь вид, что так жить тоже можно, внутри что-то ломается, а последствия могут быть любыми. О себе Гарри знал, что внутри давно все сломалось и результаты еще впереди. Малфой уже “сидел” на любой дури, что мог достать, и резал ногу. Дальше могло быть все что угодно.
Очнулся Драко только к вечеру. Болело все, но боль была какой-то ноющей и застарелой, какая бывает, когда уже заживает. Приподнявшись на постели, он сонно моргнул и уставился сначала на перебинтованную правую руку, а откинув одеяло, и замотанную ногу. Затем взгляд упал на соседнюю койку с правой стороны, где, обнявшись с учебником по ЗОТИ, дремал Поттер.
– И зачем ему эта бесполезная брошюрка, – пробормотал Драко, снова падая на подушку. Было больно и хотелось сдохнуть.
Вскоре раздался шлепок – книга, которую держал Поттер, выскользнула и упала на пол, тем самым разбудив. Гарри поднял голову и посмотрел на него сонными глазами, но сбросил оцепенение, когда увидел, что он проснулся.
– Ты как? – спросил Поттер.
Драко внимательно на него смотрел.
– Ты притащил меня сюда? – наконец, спросил он.
Поттер кивнул.
– Снейп был?
Поттер отрицательно помотал головой.
Это было странно. Директор еще не знал? Это вообще возможно? Казалось, что Дамблдор в свое время знал обо всем.
– Ну, у нас же свободное время.
– Ага, и Снейп еще не в курсе. Это как минимум странно и не похоже на Северуса.
Гарри пожал плечами. В общем-то, и он сегодня больше не был в Большом Зале, предпочтя за едой идти на кухню, так что может Снейп и заметил отсутствие их обоих, но пока не придал значения.
Драко тем временем ощупал здоровой рукой поврежденную и мрачно выдохнул:
– Вряд ли меня отпустят сегодня отсюда.
– Вряд ли, – согласился Гарри. – Повреждения были серьезные. Колено вообще в хлам и внутренние органы пострадали. Маггл мог бы умереть от таких ран.
– Ага, – безразлично отозвался Драко и закрыл глаза. Он и сам все прекрасно понимал. Но сейчас его злила собственная беспомощность. Забини и прочие хоть и были голубых магических кровей, но ума недалекого и потому ничего, кроме грубой силы, им не оставалось, в то время как сам Драко предпочитал использовать палочку и свои знания. Но на этот раз ему это не помогло. И теперь он ясно видел брешь.
========== Глава 6 ==========
Из Больничного крыла его выпустили через два дня. Возвращаться в факультетские комнаты не очень хотелось. Когда он вошел в гостиную, Забини и остальные были там. Правда, удивительно, но на него никто даже не взглянул, словно его и нет. Хмуро оглядев бывших друзей, он пошел к себе.
Поттера не было. Драко вздохнул и плюхнулся на кровать.
Ужин прошел, но Поттер так и не появился. Заниматься не хотелось, есть и гулять – тоже. Поэтому он поднялся с кровати и, прихватив записи с исследованиями, ушел в лабораторию Выручай-комнаты.
Мысли путались. Эта драка и боль от срастающихся костей и заживающих органов, которая теперь, прекратив быть реальной, застряла в голове, заставила просто упасть в кресло, в котором он просидел почти до утра. А затем, сняв мантию и оставшись в мятой рубашке, он переложил на стол записи и погрузился в работу. Первые несколько часов ему приходилось заставлять себя это делать, а после он словно выключился. И очнулся, только когда понял, что прошло почти полтора суток, и уже новый день клонился к закату.
Не хотелось даже есть. Но усталость в теле раздражала, поэтому Драко скинул всю одежду, свалив ее кучей в кресле, только забрав из кармана мантии один предмет, посмотрел на палочку, так же бросив ее поверх одежды, и ушел в небольшую ванную, которую услужливо предоставила волшебная комната. Тут были душевая, а также чугунная ванная на ножках, умывальник и тумбочка. То, что забрал с собой, он оставил на тумбочке возле раковины и принялся выворачивать краны. Душ вряд ли смог бы ему помочь, а вот горячая вода на грани с болью – то, что нужно.
Драко снова потерялся во времени, попав в блаженное тепло горячей воды.
Уставший мозг буквально сводил с ума, пальцы рук подрагивали, но, закрывая глаза, Драко не мог даже задремать. Это состояние он уже знал. Пытаться спать было совершенно бесполезно, алкоголь, что он таскал у матери, тоже, как и все, что он курит, не помогал.
Выдохнув и со стоном раздражения открыв глаза, Драко, лежа в ванной, повернул голову и посмотрел на тумбочку, где в свете множества свечей поблескивала опасная бритва с тонким лезвием и инкрустированной алмазами ручкой. Лезвие принадлежало Люциусу. Министерство, думая, что конфисковав мэнор, оставит Малфоев без денег, все ценное, нужное и важное упустило из вида. Нарцисса, как и сам Драко, была хитрее. Но после приговора Люциуса и исполнения оного они не оставили из его вещей ничего. Выбросили все, кроме этой бритвы. Драко она нравилась. Вычурная, дорогая и ледяная. Таким же был его отец.
Облизнув губы, Драко поднялся и шагнул на плитку пола. Подойдя к тумбочке, он взял в правую руку бритву и открыл ее. Затем сел на стул, что был тут же. В зеркало напротив смотреть не хотелось. Ему не было стыдно. Ему было больно от собственной беспомощности.
Когда заточенное лезвие первый раз скользнуло по коже рядом с уже зажившим шрамом, Драко, приоткрыв рот, смотрел, как по ноге бежит яркая алая кровь, но на самом деле видел, как из зала суда уводят отца. Что он чувствовал тогда? Он хотел чувствовать ужас и страх. Но было пусто. Даже боли потери не было. В ту ночь появился первый порез. А этот… этот уже даже не десятый. Но… Глаза закрылись сами собой, а с плеч словно упал один из множества кирпичей, чуть облегчив то, что он нес в себе и своей голове.
Ему причиняли разную боль и приятной она не была. Он раньше боялся боли. А теперь… Боль, причиненная кем-то, угасала быстро, а боль, причиненная самому себе, словно заставляла дышать глубже.
Выдохнув, Драко перехватил рукоятку удобнее и поднес ее к глазам. Испачканное в собственной крови лезвие завораживало. А сталь напоминала о том, что не всегда боль – это плохо.
Когда появился второй порез, Драко вцепился свободной рукой в край раковины, видя перед собой Волдеморта. Но он начинал блекнуть. Боль заставляла его уйти.
…Гарри видел по карте, что Малфой зашел в Выручай-комнату и пропал. Это было хорошо. Там Малфоя никто не достанет. Забини, хоть и обещал, но мог и не сдержать слова. На следующий день Малфой так и не вернулся, и ближе к ночи Гарри поднялся на восьмой этаж, чтобы посмотреть, чем же тот занят.
И теперь стоял, скрытый во мраке, у приоткрытой двери небольшой ванной и смотрел. Когда он вошел, лаборатория Выручай-комнаты была пуста, а из-за этой двери донесся приглушенный стон. Он был прав, думая, откуда взялись шрамы на бедре.
Драко сидел в профиль на изящном стуле лицом к раковине, держась за нее одной рукой, в другой руке была окровавленная старая бритва. Драко был обнажен и Гарри видел, как на пол с бедра капает что-то красное.
Он вдруг понял, что испытывает совершенно новое непонятное чувство, когда видит разбитого вдребезги Малфоя. Малфоя, готового заменить одну боль другой. Но шрамов было много, а значит, не очень-то помогало, но явно было очень нужно. Что-то очень темное и очень нежное колыхнулось в его душе, смешалось и стало чем-то причудливым. То, что он видел, его возбуждало. Смешение магий дало забавный эффект, подумал вдруг Гарри.
Он осторожно открыл дверь шире и неслышно вошел. Подошел к сидящему Малфою, видя в отражении зеркала, что глаза у него закрыты. Склонился над ним, разглядывая вялый член и светлые кудри на лобке, и потянулся к пальцам, держащим бритву.
Чужое дыхание опалило ухо, а пальцы с бритвой кто-то схватил. Драко дернулся и распахнул глаза, попытался в панике выдернуть руку, но пальцы Поттера держали крепко. Они встретились глазами в зеркале.
– Что, если попробую я? – хрипло спросил Гарри.
Драко дернулся всем телом. В пустых, заполненных болью глазах промелькнул ужас, который заволокло удивительно красивым темным блеском. И рука вдруг обмякла, словно превратившись в то, чем можно управлять. Он не знал, что делает, но усталость вдруг превратилась в желание просить о помощи. В то, чего делать он никогда не умел. Боль, распространявшаяся от ноги, стала вдруг теплой и… родной. Поэтому Драко просто снова закрыл глаза и откинул голову. Затылок уперся в чужой живот, он снова вздрогнул. А потом замер.
Гарри забрал бритву и рука Драко безвольно повисла. Он смотрел на побежденного собственными демонами Малфоя в отражении зеркала. Малфоя, который отдал ему лезвие. Гарри положил руку Драко на глаза и снова склонился:
– Это не месть, Драко, – доверительно сообщил он. – Я могу позаботиться о тебе. – Гарри потянулся и прижал лезвие бритвы к нежной коже. Нога дернулся, а Драко выдохнул. – Тебе придется сидеть неподвижно, – хрипло проговорил он. – Иначе шрам будет некрасивый.
В ответ на это Малфой судорожно вздохнул. А Гарри надавил, и лезвие медленно разрезало кожу, выпуская алую кровь, которая попала ему на пальцы. Драко тихо застонал. Поттер убрал руку с его глаз, и он увидел в отражении, как тот выпрямился и, не выпуская бритву, облизал окровавленные пальцы. Это не должно было быть реальностью. Именно так думал Драко, но не мог закрыть глаз, завороженно смотря в зеркало.
Что-то изменилось. В это мгновение в этой комнате. Вектор отношений людей, которые раньше были врагами, резко изменился. То, что происходило сейчас, не могло быть дружбой. Это что-то другое.
Когда свободная рука Поттера легла на обнаженное плечо, Драко, не отрывая взгляда от зеркала, потянулся, сжал чужие пальцы и снова потянул их к своим глазам. Он был не в силах закрыть их сам, но и не смотреть не мог.
Гарри все понял без слов, видя болезненный блеск и отчаяние. Закрыв глаза Драко рукой снова, он склонился к нему и второй рукой, в которой держал бритву, обнял за плечи, с силой молча сжимая. Защищая ото всего.
И тогда Драко завыл.
Боль, которую он держал в себе столько месяцев, вырвалась наружу сухим надрывным криком. Тело скрутило в спазме, но ему не дали сжаться. Поттер держал его крепко и только смотрел, как кровь из раны течет сильнее от того, что тело напрягается.
Бритва упала на кафель и с громким звуком перевернулось.
Малфой задыхался и, вцепившись руками в чужую руку, не мог затихнуть.
Он просто был не в силах остановиться.
Гарри тихо улыбался.
Он никогда не обнимал Малфоя, не прижимал к себе вот так. И сейчас чувствовал, что происходящее – очень правильно, несмотря на то, что он – одетый и держит в объятьях голого рыдающего Малфоя. Гарри вспомнил, что случилось на шестом курсе. Тогда Малфой тоже плакал. Но сейчас все было иначе. Ему было жаль.
Несколько невербальных заклинаний и раны на бедре затянулись, превратившись в шрамы. Малфой вскоре затих, но не пытался вырваться, как и убрать руку с глаз.
– Можем остаться здесь, – тихо сказал ему на ухо Гарри через какое-то время. Спускаться сейчас в подземелье – не лучшая идея. Малфой, видимо, тоже это понимал, потому что едва заметно кивнул в ответ.
Ванная комната исчезла, а за их спинами появилась большая кровать, на которой они, пожалуй, поместились бы и вчетвером. Гарри поднял Драко со стула, довел до кровати и уложил, а потом лег сам. Он так и остался в футболке и пижамных штанах, в которых пришел, а Малфой – голым, но стоило ему улечься, как Драко повернулся и уткнулся лицом ему в грудь, все еще подрагивая. Гарри снова обнял его, прижимая к себе, а одеяло, повинуясь магии, с тихим шуршанием укрыло их сверху.
Драко проснулся на рассвете. Стоило повернуть голову и наткнуться взглядом на спящего рядом Поттера, почувствовать его руку поперек своей груди, как воспоминания нахлынули одной сплошной волной.
Ему не было стыдно. То, что он испытал, можно было назвать одним словом – паника. Драко просто лежал, пялился в потолок широко открытыми глазами и тяжело дышал, точно пробежал несколько километров сразу.