— А что насчет денег... — Анна не заканчивает вопроса. Неудивительно. Я лишь в мыслях позволяю себе задать этот вопрос.
— Он скопил достаточно большую сумму, — отвечаю я. — Но я не хочу брать его деньги.
— Разве он не хотел бы, чтобы ты ими воспользовалась?
Блин готов, и подруга подает его мне вместе с маслом, кленовым сиропом, вареньем и сахарной пудрой. Я отодвигаю их в сторону. При одной только мысли о том, чтобы съесть что-то сладкое, я чувствую во рту горечь.
— Не знаю, но… мне кажется, что, взяв его деньги, я поставлю себя в неловкое положение. Мы были женаты всего ничего. Его семья даже не слышала обо мне. Да и не хочу я, чтобы на меня сейчас куча денег свалилась. Хотя и не куча это вовсе. Просто Бен скопил больше, чем я. Он мало тратил.
Анна пожимает плечами.
— Тогда, может быть, позвонишь своему боссу и договоришься с ним о своем возвращении. Ты же решила вернуться?
Я киваю.
— Ты права. Нужно ему позвонить. — Но не хочется. Как долго я смогу просидеть дома, прежде чем они уволят меня? Будет очень некрасиво с их стороны уволить вдову, уволить скорбящую женщину, но, не позвонив, я не оставлю им другого выбора.
— По поводу оповещения остальных…
Анна переворачивает блин, который, я надеюсь, готовит для себя. Я сказала, что поем, но два огромных блина засунуть в себя не смогу. Мне едва удается впихнуть внутрь ту дрянь, что лежит передо мной.
— Да уж, ты сразу взяла быка за рога, — замечаю я.
Подруга выкладывает блин на другую тарелку. Хороший знак. Значит, будет есть его сама. Если бы она готовила его для меня, то положила бы в мою тарелку, так ведь?
— Я не собираюсь на тебя давить. Просто, как по мне, чем дольше ты будешь с этим тянуть, тем тяжелее с этим будет разобраться потом. Твои родители, какими бы сложными ни были ваши отношения, должны знать о случившемся и о том, что происходит с тобой последние дни.
— Хорошо, — соглашаюсь я. Она права.
Анна садится рядом, намазывает свой блин маслом и поливает его сиропом. Я потрясена тем, что в такое время у нее есть аппетит, что она не забыла о таких вещах, как еда и удовольствия.
Я вытираю подбородок и кладу салфетку на стол.
— Кому, ты хочешь, чтобы я позвонила первой? Давай сразу разберемся с этим дерьмом.
— Вот это моя девочка! — опускает вилку Анна. — Сразу берет жизнь за яйца!
— Боюсь, это сейчас не про меня. Я просто хочу скинуть с себя всю эту хрень, чтобы потом уйти к себе в комнату и остаток дня проплакать.
— Но ты стараешься! Ты делаешь всё возможное.
— Наверное, ты права.
Я беру телефон. Смотрю на подругу, вопросительно приподняв брови, затем перевожу взгляд на мобильный в руке.
— Сначала позвони на работу. — Отвечает Анна на мой взгляд. — С этим полегче будет. Просто деловой разговор и никаких эмоций.
— Мне нравится, что ты думаешь, будто в разговоре с моими родителями будут присутствовать эмоции.
Я набираю номер и жду. На звонок отвечает женский голос. Я узнаю Нэнси. Я люблю Нэнси, она замечательная женщина, но когда она произносит: «Библиотека Лос-Анджелеса, отделение Фэрфакса, справочная. Чем я могу вам помочь?», я нажимаю отбой.
ЯНВАРЬ
Технически библиотека в день Мартина Лютера Кинга была закрыта, но я согласилась поработать. В выходные кучка народу — скорее всего старшеклассники или подростки-бунтари помладше — устроили в секции «Мировые религии» полный раскардаш. Что они только не делали с книгами. Поскидывали их на пол, запрятали в другие секции, засунули под столы, переставили в невообразимом порядке.
Мой начальник Лайл был убежден, что это самый настоящий террористический акт, призванный заставить нас здесь, в библиотеке Лос-Анджелеса, задуматься о роли религии в современном обществе и ее влиянии на власть. Я же склонялась к мысли, что это безобидное дурачество — секция «Мировые религии» находится в самой дальней части зала, у стены, поэтому скрыта из вида. Я не раз подлавливала в библиотеке сладкие парочки, и все они обжимались именно там.
В этот день никто больше на работу не вышел, но Лайл сказал, что если я приду и приведу в порядок секцию, то он даст мне выходной в любой другой день. Его предложение пришлось мне по душе, тем более что Бен в этот день тоже работал. Мне нравится раскладывать книги в алфавитном порядке. Чудно, да? Тем не менее, это так. Люблю книги, в которых есть правильные и неправильные ответы, книги, по которым можно сделать все идеально. Такие редко можно найти в разделе гуманитарных наук. Обычно они связаны с науками точными. Знаете, за что я обожаю алфавит и десятичную систему Дьюи? За объективные стандарты в необъективном мире.
Мобильная сеть в библиотеке ловится плохо, и так как помещение пустовало, день выдался необыкновенно спокойным — день, проведенный в моем собственном мире.
Около трех, когда я почти закончила собирать по кусочкам секцию «Мировые религии» как какой-то трехмерный паззл, зазвонил телефон. До этого я не обращала внимания на звонки, но тут почему-то побежала отвечать.
Обычно я на работе не сижу за телефоном. Предпочитаю общаться с людьми, заниматься архивом или готовить для библиотеки проекты, поэтому взяв трубку, я вдруг осознала, что не помню, что нужно говорить:
— Алло? — начала я. — Эм… Библиотека Фэрфакса, Лос-Анджелес. Оу, эм… Публичная библиотека Лос-Анджелеса, справочная Фэрфакса. Ой… Отделение Фэрфакса, справочная.
На последней своей фразе я вспомнила, что могла вообще не отвечать на телефон и тогда избежала бы такой стыдобищи.
На другом конце провода раздался смех.
— Бен?
— Эм, справочная Фэрфакса. Ой. Отделение. Эм… — смеялся он. — Ты самый очаровательный человек на земле.
Я тоже засмеялась от облегчения, что опростоволосилась лишь перед Беном, и почувствовала еще большее смущение оттого, что опростоволосилась именно перед ним.
— Что делаешь сейчас? Я думала, ты сегодня работаешь.
— Работал. Но полчаса назад Грег отпустил всех домой.
— Здорово! Приходи ко мне в библиотеку. Я освобожусь минут через двадцать. О! — Мне в голову пришла замечательная идея. — Мы можем заглянуть куда-нибудь в час скидок![9] — Мне еще ни разу не удалось улизнуть с работы пораньше, чтобы застать этот час, но очень хотелось.
— Звучит заманчиво, — рассмеялся Бен. — В общем-то, для того я тебе и звоню. Я уже почти рядом.
— Что?
— По улице иду. Пришлось пешочком пройтись.
— О! — Я взбудоражилась от мысли, что с минуты на минуту увижу Бена и что в ближайшие же полчаса угощусь грошовыми напитками. — Подходи к черному входу. Я открою тебе дверь.
— Отлично, — ответил Бен. — Буду через пять минут.
Никуда не спеша я пошла к черному входу не напрямую, а мимо абонементного стола. И хорошо, что сделала так, потому что, проходя мимо передней двери, услышала тихий стук. Подняв глаза, я увидела мистера Каллахана. Он стоял, приложив ладони к стеклу наподобие бинокля, и печально и растерянно всматривался внутрь.
Я подошла к двери и открыла ее. Она была автоматической и на праздники отключалась, поэтому своему открытию изрядно сопротивлялась, однако я приотворила ее достаточно для того, чтобы впустить мистера Каллахана. Он схватил мою ладонь своими трясущимися, тонкими и мягкими как папиросная бумага руками и принялся меня благодарить.
— Не за что, мистер Каллахан, — ответила я. — Библиотека закрыта, а я собираюсь уходить минут через десять. Вы что-то хотели?
— Как закрыта? — удивился он. — В честь чего?
— В честь дня Мартина Лютера Кинга.
— И вы всё равно впустили меня? Да я везунчик, Элси!
Я улыбнулась.
— Вам нужна какая-нибудь книга?
— Теперь, зная, что вы спешите, я не хочу вас задерживать. Но можно мне заглянуть на пару минут в раздел «Подростковой литературы»?
— «Подростковой литературы»? — Я сунула нос не в свое дело, но просто не смогла сдержаться — так это было не похоже на мистера Каллахана. «Беллетристика» — это да, это то, что его интересует. В особенности — новинки. «Мировые войны», «Стихийные бедствия», «Социология». В этих секциях всегда можно найти мистера Каллахана. Но «Подростковая литература» никогда не интересовала его.
— На этой неделе ко мне приезжает внук с дочкой, и мне хочется что-нибудь с ней почитать. Она уже выросла из того возраста, когда любила проводить со мной время, вот я и подумал, что если найду рассказ ей по вкусу, то смогу уговорить ее побыть немного рядом со мной.
— Правнучка? Ну ничего себе!
— Я стар, Элси. Очень стар.
Я засмеялась.
— Что ж, проходите. Эта секция слева, за периодикой.
— Я только на минутку! — отозвался мистер Каллахан, отправляясь туда — медленно, как черепаха, но так же устойчиво и твердо.
Я же пошла к черному входу, где и нашла заждавшегося меня Бена.
— Я тут торчу две минуты и двадцать семь секунд! — шутливо воскликнул он, переступив порог.
— Прости. У двери топтался мистер Каллахан, и мне пришлось его впустить.
— Он здесь? — весь засветился Бен. Он никогда не встречался с мистером Каллаханом, но много слышал о нем. Преданность и глубокая любовь этого мужчины к своей жене стали для меня свидетельством самых настоящих романтических чувств. Бен твердил мне, что в свои девяносто будет относиться ко мне точно так же. Знакомство мы водили всего три недели, так что говорить такое было безрассудно и самонадеянно, а слышать — приятно. Простодушие Бена дурманило мою голову. — Можно встретиться с ним?
— Конечно. Помоги мне разобраться с оставшимися книгами, а потом мы найдем мистера Каллахана.
Бен пошел со мной, однако нисколечко не помогал мне в наведении порядка. Пока я рассказывала о том, как искала книжку «Буддизм», заныканную на полке прямо под потолком, Бен, опершись о стеллажи, разглядывал корешки книг.
— Как ты достала ее? — спросил он, слушая меня вполуха. Всё его внимание, казалось, было поглощено книжными стеллажами.
— Я ее и не доставала, — ответила я. — Она вон там. — Я указала наверх, на тоненькую белую книжонку, втиснутую между металлической сеткой и натяжным потолком.
Бен подошел и встал рядом со мной. Мы стояли так близко, что соприкасались одеждой. Он слегка задевал меня рукой. Я чувствовала аромат его дезодоранта и шампуня, аромат, вызывающий во мне желание, так как я частенько вдыхала его, предаваясь с Беном чувственным наслаждениям. Бен задрал голову, разглядывая спрятанную под потолком книгу.
— Вот ведь хитроумные засранцы, — восхитился он и развернулся ко мне.
Оценив, как и я, в какой близости мы находимся, он глянул сначала на меня, затем — вокруг нас.
— Где мистер Каллахан? — спросил он. Таким тоном, что было очевидно: спрашивает он совершенно о другом.
Я зарделась.
— В нескольких секциях от нас.
— Похоже, тут достаточно укромное местечко.
Бен не сделал ни единого движения ко мне. Но ему и не требовалось, я и так захихикала, как девчонка.
— Да уж. Но это было бы…
— Согласен. Это было бы…
Стало жарко? Мне реально показалось, что стало жарко. Жарко и тихо, и окружавший нас воздух будто наэлектризовался.
— Это было бы безумием, — благоразумно договорила я, изо всех сил стараясь прекратить всё до того, как оно началось.
Бен не будет этого делать. Точно не будет. Прямо здесь, в библиотеке? Я была уверена, что только мне в голову могли прийти такие мысли. Поэтому решила это пресечь. Я отстранилась, положила книгу, которую держала в руке, на ее место на полку, и сказала, что нам нужно пойти посмотреть, как там мистер Каллахан.
— Ладно, — словно сдаваясь, поднял ладони Бен. Затем вытянул руку, приглашая меня вести его за собой.
Я прошла вперед, и когда мы уже выходили из секции «Мировые религии», Бен тихо меня поддразнил:
— А я бы это сделал.
Улыбнувшись, я покачала головой. Никогда еще я не ощущала себя такой желанной, и никогда не думала, что ощущая себя желанной, буду готова на всё, что угодно.
Мы нашли мистера Каллахана там, где он и обещал быть.
— Откуда здесь столько всего? — вопросил он, завидев нас. — Я думал, тут будет несколько книг, а этот отдел больше отдела «Новинок»!
Я засмеялась.
— В последнее время издается много книг для подростков, мистер Каллахан. Дети сейчас любят читать.
— Кто ж знал, — покачал головой мистер Каллахан, держа в руке какую-то книгу.
— Мистер Каллахан, позвольте познакомить вас с Беном.
Мистер Каллахан пожал протянутую ему Беном руку.
— Здравствуй, сынок. У тебя твердая хватка, это хорошо.
— Спасибо, — поблагодарил Бен. — А я наслышан о вас и очень хотел познакомиться с человеком-легендой.
— Никакой легенды, — засмеялся мистер Каллахан. — Лишь старик, забывающий вещи и ходящий уже не так быстро, как раньше.
— Это для вас? — показал Бен на книгу.
— О нет. Для моей правнучки. Боюсь, я слегка подрастерялся в этой секции. Но так как этот роман занимает целую полку, полагаю, он довольно популярен. — Мистер Каллахан держал в руке фантастическую франшизу. Такие книжки привлекают детей, даже если оказываются скучными и бессодержательными, поэтому ругать их я не могу. Однако мистер Каллахан выбрал третью часть из серии, и у меня возникли подозрения, что он не понял, что на полке стоит серия из четырех книг в похожих обложках. Наверное, его подвело зрение, и все книги показались ему одинаковыми.
— Это третья часть, — заметила я. — Вам найти первую?
— Будьте добры, — отозвался он.
Бен осторожно высвободил книгу из его руки.
— Если позволите, мистер Каллахан. — Он поставил книгу на место и прервал мои поиски первой части. — Я категорически против книг о вампирах, влюбляющихся в юных дев. Читая подобные книги можно подумать, что быть закусанным до смерти — это своеобразная форма любви.
Я удивленно взглянула на Бена.
— Что? — смутился он.
— Нет, ничего.
— В любом случае, — продолжил он, обращаясь к мистеру Каллахану, — я не уверен, что такая книга окажет положительное влияние на вашу правнучку. Вы же, наверное, хотите, чтобы она выросла уверенной в том, что способна на многое, а не только на то, чтобы сидеть дома и мечтать о живом мертвеце.
— Вы абсолютны правы, — ответил мистер Каллахан.
Наверное, сам он вырос как раз уверенный в том, что женщины должны следовать за мужчинами, сидеть дома и штопать им носки. Теперь же, немало пожив на свете и со временем изменив свои взгляды, он хочет для своей внучки другого — утвердить ее в мысли, что если она того не желает, то ни в коем случае не должна сидеть дома и штопать носки. За долгую жизнь можно очень многое повидать и передумать. А мистер Каллахан прошел через те времена, о которых я только читала.
Бен взял со стенда с новинками книгу в ярко-синей обложке.
— Вот. Такая же популярная, но в десять раз круче. В ней есть любовь, но она второстепенна, главное тут — развитие персонажей, и я вас уверяю, вы этих персонажей полюбите. Девочка в этой книге — героиня. Не хочу спойлерить, но готовьте носовые платки.
Мистер Каллахан с улыбкой кивнул.
— Спасибо. Вы спасли меня от нагоняя, который бы мне потом обязательно устроила ее мама.
— Это, правда, очень хорошая книга, — убеждал Бен. — Я за два дня ее прочитал.
— Можно оформить мне ее выдачу, Элси? Или… как это сделать, если вы закрыты?
— Просто верните ее через три недели, мистер Каллахан. Это будет нашим секретом.
Улыбнувшись мне, мистер Каллахан запрятал книгу под куртку, как какой-то воришка. Пожал Бену руку и пошел домой. Когда он вышел за дверь, я повернулась к Бену.
— Ты читаешь подростковые книги?
— У всех свои заскоки. Не думай, что я не знаю, что на завтрак ты пьешь диетическую колу.
— Что? Как ты об этом узнал?!
— Я очень внимательный и мозговитый. — Он постучал указательным пальцем по своему виску. — Теперь, когда ты знаешь мой самый сокровенный и постыдный секрет — что я читаю книжки, написанные для малолетних девчонок, — я всё еще нравлюсь тебе? Мы пойдем на свидание, или ты решила меня бросить?
— Вот уж нетушки, ни за что тебя не отпущу, — схватила я его за руку.
Зазвонил телефон, Бен подбежал к столу и поднял трубку: