— Он что, был вашим приятелем? — спросил вдруг О'Хара.
— С чего вы взяли? Ничего подобного! Он приходил сюда за фотографиями той танцовщицы… э-э… Мариссы Монтклер. Родители покойной, которые живут в Англии, направили его сюда, чтобы он нашел и забрал ее личные вещи. Во всяком случае, я его так понял. Что же касается приятельских отношений, то можете мне поверить: три дня назад я увидел этого человека впервые.
О'Хара скептически прищурился:
— Фотографии были сделаны Ребеккой Кендал, не так ли? Зачем они ему понадобились?
Стирлинг спокойно выдержал его взгляд.
— Так вышло, что они оказались последними прижизненными снимками мисс Монтклер. Ничего удивительного, что матери и отцу погибшей захотелось получить их.
— И вы ему продали фотографии?
— Нет. Снимки не мои и не Ребекки. Они принадлежат агентству, а агентство имеет дело с журналами и газетами, но не с частными лицами.
О'Хара все не спускал с него прищуренного взгляда:
— Ну хорошо. А о чем еще говорил с вами Майк Уилсон? Удалось ли ему разыскать личные вещи Мариссы Монтклер, а?
— Нет, не говорил.
— Что… абсолютно ничего? То есть вы хотите сказать, что он попросил у вас те фотографии, вы отказали, и на этом он откланялся, так, что ли? Он рассказывал о том, как долго он гостит в Нью-Йорке?
— Нет, но насколько я понял, не очень долго.
— Он говорил, удалось ли ему связаться с кем-нибудь из друзей Мариссы?
— Нет, не говорил, — солгал Стирлинг. — Но вы попали в самое яблочко. Он пришел за фотографиями погибшей, я сказал, что ничем не смогу ему помочь, и мы раскланялись.
Но О'Хару не так просто было выгнать из кабинета.
— Как он узнал, что эти фотографии находятся в вашем агентстве?
Стирлинг снисходительно улыбнулся. Тут ему и врать ничего не нужно было.
— Он увидел в газетах подпись, что снимки сделаны Ребеккой Кендал, а потом спросил у редакторов, на какое агентство она работает.
— Это он вам так сказал?
— Да. А впрочем, я и сам бы догадался. Невелика загадка.
Детектив О'Хара вдруг обмяк всем телом, словно в одночасье утратил интерес к беседе.
— Ну что ж, похоже, на этом все, — пробормотал он, поднимаясь и направляясь к двери.
— А вам известно, за что его убили? — вдруг спросил Стирлинг, решив тоже поиграть с полицейским в кошки-мышки. Он отлично помнил утверждение Ребекки о том, что О'Хара подкуплен.
Детектив вновь пожал плечами:
— А за что убивают нынче у нас на улицах, как правило? Какому-нибудь полоумному наркоману нужны были деньги на очередную дозу. Если честно, я не знаю, за что убили Майка Уилсона. Наверное, просто ему не повезло.
«Как же, как же…» — подумал Стирлинг и презрительно усмехнулся, провожая глазами полицейского.
Когда тот ушел, Стирлинг припомнил свою последнюю встречу с Майком. Он сидел в этом самом кабинете, на этом самом стуле и болтал без умолку.
За окном на город опускались сумерки… Загорались тысячи огней в квартирах, магазинах и увеселительных заведениях, а окна в деловых кварталах одно за другим гасли… У Стирлинга стало тоскливо на душе при мысли о том, что теперь он знал то, чего не хотел знать. Знал то, что знал и Майк Уилсон. Знал то, за что того убили. Стирлинг встревожился не на шутку, но вовсе не из-за того, что его офис и дом также находились на территории участка детектива О'Хары, где за последнее время столько всего случилось…
Глава 10
— Стирлинг, за мной следят!..
Все утро Ребекка была занята, снимая принцессу Стефанию, позировавшую на фоне двух больших флаконов с новыми духами. Ужас, в котором американка пребывала вчера ночью, отступил вместе с рассветом. Покончив с заданием, она успокоилась и вновь обрела способность трезво рассуждать. Вернувшись в гостиницу, она тут же позвонила Стирлингу и рассказала без излишнего драматизма о том, что случилось с ней накануне вечером.
— Дьявол! — воскликнул он. — Сколько ты еще планируешь пробыть в Париже?
— Завтра возвращаюсь в Лондон, а потом…
— Оставайся там. Умоляю! Ради всего святого, оставайся там!
— Где? В Париже?..
— Да нет, в Лондоне. Только на сей раз остановись где-нибудь в другом месте. Выбери отель поскромнее. В «Белгравии-Шератон» толком не спрячешься, там все на виду. Попробуй отыскать такое место, где тебя никто не смог бы найти. Таксист, который повезет тебя из Хитроу, наверняка сумеет посоветовать что-нибудь приличное. Пусть вообще не отель. Пусть частную квартиру наконец!
Ребекка откинула волосы со лба, немало удивляясь голосу Стирлинга, который заметно дрожал от волнения.
— Однако вчера все обошлось, — попыталась возразить она. — За мной следили, верно, но в конце концов преследователь отстал. Возможно, это был просто уличный грабитель или хулиган. Возможно, это вообще никак не связано с гибелью Мариссы.
— Твоими бы устами да мед пить, — сухо отозвался Стирлинг. Казалось, он взвешивает теперь каждое свое слово. — У тебя все обошлось, зато здесь кое-что произошло в твое отсутствие. Я, например, узнал очень много нового о Мариссе и именно поэтому не хочу, чтобы ты рвалась сейчас в Нью-Йорк. Пойми, это очень, очень опасно! Верь мне на слово. Тут такие дела вскрылись… голова кругом идет!
— Что? Ну что там такое, рассказывай! — нетерпеливо проговорила Ребекка и тут же добавила: — Ты-то в порядке, надеюсь?
— Я-то в порядке, дорогая, не волнуйся. Извини, не могу сейчас сказать всего. Подозреваю, что мои телефоны прослушиваются.
— Что?! Ты шутишь, что ли? Кому нужно прослушивать твои телефоны?
— Повторяю, Ребекка, я сейчас говорить не могу. Позвони, когда прилетишь в Лондон.
— Но…
— Позвони в агентство, но не говори, где именно ты остановилась в Лондоне. Просто дашь мне телефонный номер, и я перезвоню тебе от друга. Это на тот случай, если в агентстве телефоны тоже прослушиваются. Ты, конечно, думаешь, что я параноик, но можешь мне поверить: я не шучу. Возвращайся в Лондон и оттуда свяжись со мной. Только заклинаю тебя, Бекки, будь осторожна. Я тебя просто умоляю!
— Да, хорошо, — проговорила она чуть растерянно. — Неужели все так серьезно?
— Серьезно — это еще мягко сказано.
Вечером Ребекка поужинала в гостинице, где на первом этаже работало хорошее кафе. Она нарочно выбрала себе столик, откуда могла беспрепятственно наблюдать за всем залом и особенно за входной дверью. Время от времени обводя глазами присутствующих, она задавалась вопросом: есть ли среди них тот, кто прихрамывает? Но подозрений у нее никто так и не вызвал. И вообще на нее не обращали внимания.
После ужина она вернулась в свой номер и, выйдя на балкон, осторожно взглянула вниз на улицу. Воздух был холодный, тротуары покрылись поземкой и замерзли. Прохожие как обычно спешили по своим делам. Никто не останавливался и не пялился на ее окна. Ребекка прошла в комнату, вновь задумавшись о том, что произошло с ней вчера вечером. Она нисколько не сомневалась, что за ней кто-то пытался проследить. Человек, убивший Мариссу, не задумываясь пойдет на преступление еще раз. И следующей жертвой выберет ее, потому что она сфотографировала его на том злосчастном вечере и могла опознать. Ну хорошо, а почему Стирлинг-то так разволновался? Может, ему удалось что-то выяснить? Может, он теперь точно знал, за что убили Мариссу? Ребекке стало не по себе при мысли о том, что их жизни угрожает смертельная опасность.
А в следующую минуту ей пришло в голову напроситься по возвращении в Лондон домой к Дженни. В конце концов вся эта каша заварилась на новогоднем вечере у ее отца, сэра Эдварда. Возможно, что и разгадка вскроется не без участия кого-либо из Венлейков.
Ребекка вышла из здания аэровокзала в Хитроу и встала в конец длинной вереницы людей, ожидавших такси. Очередь двигалась медленно. Ребекка поминутно оглядывалась назад и по сторонам, пытаясь понять, не следит ли кто за ней. Но всем, похоже, было на нее наплевать. Все думали только о том, как бы побыстрее сесть в машину и уехать от этого шума и гама подальше. Ребекке стало стыдно. «Психованная дурочка, чего ты трясешься?» — упрекала она себя. И все же, садясь в такси, она сначала захлопнула за собой дверцу и только потом назвала шоферу адрес, уже будучи уверенной в том, что их никто не подслушает снаружи.
Была суббота, и Дженни скорее всего дома.
— Приезжайте в любое время, — сказала она накануне, когда Ребекка позвонила ей из Парижа. — С утра я отлучусь ненадолго в магазин, куплю еды на выходные, но потом весь день буду дома.
Машина притормозила напротив большого белого дома на Брансвик-Гарденс, и Ребекка лишний раз похвалила себя за то, что решила остановиться именно здесь. Двери открывались двумя ключами или по домофону. Кроме того, у входа была установлена видеокамера слежения. «Если уж я и здесь не буду в безопасности, это значит, что я нигде не буду в безопасности», — рассудила Ребекка.
Дженни встречала ее в прихожей, и едва американка показалась из лифта, как попала в ее объятия.
— Господи, я так рада вновь видеть вас! — совершенно искренне воскликнула Дженни. — Умираю от любопытства! Жду не дождусь, когда вы мне расскажете, что приключилось и почему вы решили искать у меня убежища!
Ребекка рассмеялась:
— Вы так драматично об этом говорите, впрочем, пожалуй, вы правы. Вы мне сейчас напомнили Стирлинга. Когда я разговаривала с ним, он был сам не свой от волнения.
— Так что произошло? — спросила Дженни, проводив ее в гостиную, наполненную ароматом гиацинтов, стоявших в горшках.
— Мне самой надо все выяснить. Я позвоню ему отсюда, можно? Он отказался говорить со мной по существу, когда я была в Париже.
Едва они переступили порог комнаты, Ребекка сразу же увидела миниатюрную филиппинку с веселым лицом, которая энергично полировала медную цветочную решетку. Она широко улыбнулась вошедшим и тоненьким, совсем детским голоском спросила:
— Хотите кофе?
— Это Марина, — сказала Дженни. — Да, с удовольствием согреемся, Марина! — Когда филиппинка ушла, Дженни шепнула американке на ухо: — Она просто находка для нас! После нее в квартире все начинает блестеть и искриться. Она даже посуду не отказывается мыть, представляете?
— Да, вам здорово повезло! — весело усмехнулась Ребекка, опустившись на диван. — А вот у меня прислуги отродясь не было. Все самой приходится делать. А уборщица нам с Карен не помешала бы, если честно. Вы не видели мою подружку. Она настоящее золото, спору нет, но чистоту блюсти не умеет.
Дженни рассмеялась, покачав головой. Новая прическа и мини-юбка изменили ее почти до неузнаваемости. Ребекка с трудом узнала в ней ту скромную, даже закомплексованную молодую англичанку, с которой повстречалась впервые в Нью-Йорке.
— Я — другое дело, но ведь у нас и квартирка небольшая. На выходных мы даже сменяемся по очереди, чтобы не натыкаться постоянно друг на друга. Вот сегодня, например, Диана и Сара уехали за город.
Ребекка виновато улыбнулась:
— А я вас не стесню?
— О нет, что вы! Я очень рада, что вы ко мне приехали, — возразила Дженни, и в голосе ее прозвучала искренность. — Вы сейчас сидите на раскладном диване. Он очень удобный. Оставайтесь здесь, сколько хотите. Тем более что я чувствую себя в какой-то степени ответственной за все то, что произошло с вами в последнее время. Ведь все началось на вечере у моего папы…
— Спасибо за гостеприимство. Вы меня, откровенно говоря, просто выручили. Что же до всей этой истории, то я пока плохо представляю себе, что происходит. Но Стирлинг убежден, что дело нешуточное.
Улыбка Дженни погасла.
— Папа все еще здесь. Я пригласила его поужинать с нами завтра вечером. Расскажите ему все. Он должен помочь.
— Было бы неплохо.
В эту минуту в комнату вернулась Марина с кофе. Она поставила поднос на низенький столик около дивана. Приветливо улыбнувшись, она вновь вышла. Дженни тут же вскочила со стула и, подбежав к письменному столу, стоявшему у окна, вынула из ящика газетную вырезку.
— Знаете, я так хотела показать вам это! — воскликнула она, передав ее Ребекке. — Надо будет справиться у папы, известен ли ему этот факт.
В глаза Ребекке бросился заголовок: «ТАНЦОВЩИЦА СРЫВАЕТ ДЖЕКПОТ В 1,3 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ!»
— Читайте, читайте! — взволнованно проговорила Дженни.
«Девятнадцатилетняя актриса кордебалета выиграла в казино Лас-Вегаса 1 300 ООО долларов (1 950 000 фунтов стерлингов), затратив на это всего 3 доллара. Исполнительница экзотических танцев (стриптиза) Марисса Монтклер сорвала джекпот менее чем за пять минут, после того как скормила первую монетку «однорукому бандиту» в казино «Золотая пальма». «Автомат вдруг зазвенел, — поделилась она своими впечатлениями. — Лампочки замигали. Я чуть сознание не потеряла, когда увидела, что у меня на среднем ряду сошлись четыре золотых яблока!» На вопрос о том, продолжит ли она свою танцевальную карьеру в «Золотой пальме», виновница торжества ответила: «Ни за что! Зачем? Ведь я теперь миллионерша!»
Потрясенная, Ребекка отложила газетную вырезку.
— Вот это да! Поразительно! Фантастика! Никогда о таком не слышала! Так вот откуда у нее деньги! Впрочем… — тут она сосредоточенно нахмурилась, — говорили, что у нее было гораздо больше. Уж я-то знаю, сколько стоят квартиры в Трамп-тауэр, сколько стоили те ее наряды, меха и драгоценные безделушки. Нет, Дженни, у нее был не один, а по меньшей мере несколько миллионов долларов. Поговаривали даже, что ее состояние было сравнимо с состоянием вашего отца. Отсюда, собственно, и весь шум вокруг нее. Всем хотелось знать, откуда у нее взялось так много денег?
— Может быть, она была проституткой? — предположила простодушная Дженни.
— В таком случае ее клиентами должны были быть арабские нефтяные шейхи, никак не меньше, — задумчиво отозвалась Ребекка. — Можно мне воспользоваться вашим телефоном, Дженни? Я обещала позвонить Стирлингу.
— Конечно, конечно! — Дженни передала ей радиотелефон, потом спохватилась и, пробормотав что-то, направилась к двери.
— Не убегайте, — со смехом сказала ей вдогонку Ребекка. — Сейчас я назову Стирлингу лишь ваш телефонный номер, а потом он будет перезванивать мне из другого места. Я не скажу ему сейчас, что остановилась у вас.
Дженни, пораженная обернулась:
— Но почему? Зачем скрывать? Разве вы не сказали ему раньше, что планируете побыть у меня?
— Нет, не сказала. Видите ли… он считает, что у него прослушивают телефон.
— Боже! — Дженни прикрыла рукой рот.
— Именно поэтому… — Ребекка не договорила, потому что на том конце провода сняли трубку. — Стирлинг? Привет, это я.
— Здравствуй, дорогая! — Она набрала его личный номер в агентстве, и он отозвался после первого же звонка. — Ты в порядке?
— В полном. Записывай мой новый номер…
— Только не говори, где ты! — быстро напомнил Стирлинг.
— Не скажу, не скажу, успокойся. — Ребекка назвала ему номер Дженни без международного лондонского кода. — Когда тебя ждать?
— Через часок, устроит? Ты там побудешь пока?
— Побуду.
— Отлично! Я постараюсь побыстрее.
Он отключился. Ребекка вновь подняла глаза на Дженни:
— Скоро будет перезванивать. Умираю от желания узнать, что происходит!
— Интересно, ему известно что-нибудь о том выигрыше Мариссы?
Ребекка встала с дивана и отошла к окну. Улица была пустынна, если не считать промелькнувшей черной кошки, которая взобралась на стену сада и почти тут же скрылась в кустарнике.
— Надеюсь, что он действительно узнал что-то важное. В противном случае ему от меня здорово достанется. Я не люблю залегать на дно без всяких на то причин, и он это знает, — негромко проговорила она, глядя в окно.
Стирлинг надел зимнее пальто и теплые перчатки.
— Пойду прогуляюсь, Мина, — сказал он помощнице. — Если будут звонки, запиши их и передай, что я вернусь через несколько часов.
— О'кей, — отозвалась Мина, подняв на него глаза от компьютера и улыбнувшись.
Он доехал на метро до Бруклинского моста, а затем прошелся немного пешком от станции до квартиры своего друга Билла Бейтмэна, что была на Спрюс-стрит. Биллу он также мог доверять, но и его он не хотел посвящать в свои дела, дабы не подвергать опасности.