— Похоже, ты крепко влип.
Я обнимаю его, целую в темные волосы и прощаюсь. Не хочу его терять, но и обманывать тоже не хочу. Он достоин всяческого уважения хотя бы за то, что в темные времена помог мне выжить. Если он останется моим другом, я буду счастлив.
— Так оно и есть.
— Я тут подумал… — тянет Мелкий, хмыкает мне в ухо и гладит меня по спине.
— М? — напрягаюсь я.
— Я останусь твоим другом. Хочу посмотреть, чем закончится война за твое сердце, из первого ряда. Лучше, конечно, из твоей постели, но боюсь, совесть замучает нас обоих.
— Ты представить не можешь, как мне жаль, что ты не тот, кто смог зацепить меня так же сильно, как когда-то Всадник, — абсолютно искренне говорю я.
— Жизнь — боль, — улыбается Мелкий и отстраняется. — Завтракать будешь?
— Буду, — улыбаюсь в ответ я. Легко целую его в губы. — Спасибо тебе за все. Правда. Я…
— Завязывай с патетикой, — морщит нос в накатывающих эмоциях Мелкий и с головой залезает в холодильник.
— Хорошо, — отступаю я, оставляя его одного.
— И убери, где насвинячил.
— Хорошо.
— И пол заодно помой, чтоб два раза не вставать.
— Хорошо.
— Ишь, какой покладистый стал. Надо было тебя раньше бросить, — ворчит Мелкий, и меня отпускает.
С ним все будет в порядке. Я лично за этим прослежу. Мы смеемся над шуткой, незаметно сглатывая горечь расставания, которого бы не было, если бы не…
…
Ты звонишь вечером. Шум, гам, объявления на заднем фоне. Как я и думал — аэропорт. Не зря на твоем столе лежал договор на продажу дома. Но это не имеет значения, потому что наши переплетенные в тишине пальцы — это не слова, которыми мы оба жонглируем с легкостью опытных фокусников. Это реальность, которую я принял, а ты еще нет.
— Сбегаешь, — говорю я.
— Да, — отвечаешь ты и замолкаешь.
Я держу паузу, рассеянно терзая белоснежный бумажный листок. Жду. Вынуждаю говорить. Ну же! Ты позвонил мне, чтобы сказать что-то очень важное, иначе во всем, что происходило с нами, не будет никакого смысла. Ты сопишь в трубку, но я неумолим, как продавщица в пивном ларьке, через пару секунд молчания придавая тебе ускорение недвусмысленным пинком:
— Скажи что-нибудь.
И тебя прорывает. Ты сбиваешься с мысли, глотаешь концовки предложений, но не сдаешься и ведешь меня по лабиринту воспоминаний к той мысли, которой засыпаешь страх любить по-настоящему — на полную катушку, без оглядки и без каких-либо ограничений, снимая с себя ответственность и перекладывая ее на меня и вселенную:
— Я верю в судьбу.
— Значит, испытаем судьбу, — говорю я, чувствуя себя ее десницей. Как там говорят? На бога надейся, а сам не плошай? Вот и я «плошать» не буду. — До свидания, Боярин. Если судьбе угодно, пересечемся.
Сбрасываю звонок, выхожу на балкон и запускаю в голубое небо бумажный самолетик.
29.03.20
Комментарий к Часть 4 28.03.20 ответ на часть 3 “Если”
Ответ на эту часть и продолжение истории от Алекса Воротилова здесь:
https://ficbook.net/readfic/9098474/24373952#part_content
========== Часть 5 Ответ на Часть 4 “Если” ==========
Саунд Eric Clapton feat. Mark Knopfler Someday
Что-то происходит. Что-то важное для тебя. Тебя нет в сети почти сутки, и исчез ты без объяснений. Я не звоню — молчаливый уговор в силе. Если звонок — то встреча. Без вариантов!
Но ты не звонишь, а первый шаг за тобой, потому что это ты улетел от меня в другую страну, опять же, без объяснений. Ты вообще… тот еще объясняльщик, если дело касается не всякой виртуальной хуеты, а чего-то важного для нас обоих. И очень похож на медведя, которого пчелы застукали в своем улье по уши в меду. Ты медведь, а я… мед или пчела? Яд или лекарство? Хороший вопрос. Правильный. Вот только нет ничего правильного в нас с тобой. Не ангелы мы, как нас ни крути. Как тебя ни крути… Мда…
Мысль спотыкается на этом слове, порождая неебической силы эротические фантазии, и я серьезным усилием воли не даю себе швырнуть мышку от ноута в стену. А впрочем… Херак!
— Нет у меня воли, когда дело касается тебя, сокровище мое.
Мой голос разносится в тишине пустой, темной квартиры. Глубокая ночь. Экран ноута. Удобное кожаное кресло за рабочим столом в кабинете. И Тьма за моей спиной. Не скалится, нет. Сыто ждет. Мяч на ее стороне — ты же не звонишь. И даже не пишешь. Почему? Я знаю, чувствую затылком, как ты рвешься ко мне, как скучаешь и хочешь обнять. Что ты опять так долго мацаешь в своей слишком умной лысой башке, которую иногда хочется открутить нафиг, чтоб ерунду всякую не придумывал?!
Но я не откручу, даже если буду страшно на тебя зол, потому что готов все отдать за возможность прикоснуться к тебе. Просто, блять, прикоснуться! Не поцеловать, не покрутить на хую, не подставиться в ответ, не покусать-зажарить. Просто коснуться твоего лица ладонью, прихватить за затылок и таращиться на тебя сутки напролет, запоминая каждую мелочь: морщинки на лбу, что-то там вместо бровей, длину ресниц, цвет глаз, линию, по которой бреешь моську, и… губы. Куда ж без них-то. Однажды, я знаю это наверняка, они заставят меня сдохнуть от удовольствия, лаская мой член с безмерным наслаждением и любовью. Да! С наслаждением и любовью, черт побери!
Я выдыхаю, успокаиваюсь и закрываю глаза, чтобы лучше мечталось. Ты рядом, и я провожу большим пальцем по твоей верхней губе — невесомо, потом по нижней — приоткрывая. Завожусь неимоверно от твоей покорности и сбившегося дыхания, но удерживаю член в штанах, потому что только так — аккуратно, на цыпочках и мелкими шажками, я смогу избавить тебя от тысячи фобий, вбитых в тебя твоими «реальными друганами», воспитанием и самой жизнью.
Тот, кто спал с мужиком, мало что может объяснить словами тому, кто не спал. Только прикосновениями, уступками и безмерным уважением. Как я умудрился удержать себя в руках при встрече? Оба раза! Не нагнул, не напугал — заворожил и сбежал. Правильно сделал. Мы оба не были готовы к решительным шагам. Принюхивались, кружили вокруг друг друга, кто кого нагнет. Идиоты. Оба два. Но, наверное, так и должно было быть. Притерлись телами, коснулись душами, поняли главное и споткнулись о жестокую реальность тех, для кого любовь равнозначна страшным кровавым снам.
Я свой выбор сделал, а вот ты… Что-то происходит. Что?! Никаких нервов не хватит сидеть, пялясь в ноут, и ждать ответа так, будто от него жизнь зависит, через какое-то время с извращенски-радостным ужасом понимая, что и правда зависит. Это возбуждает, накачивает энергией и адреналином. Я пролистываю наш диалог в ВК до конца и говорю вслух:
— Даю тебе два часа, сокровище мое. Не ответишь — пеняй на себя. Я тебя в покое не оставлю!
И тут же серый фон моего последнего в диалоге непрочитанного тобой сообщения сменяется белым, а следом за ним прилетают фотографии: богато отделанный деревом номер отеля, открытая веранда с бассейном и шезлонгами, вид на пальмы-горы-море. И бронь авиабилета.
— Да ты ж… Номер нам снять тебе сил хватило, а позвонить мне и сказать об этом словами через рот — нет?
Я смеюсь и перехожу в наступление, набирая твой номер на телефоне первым. Если ты не готов по-другому, пусть будет так, как есть. Уступи в битве, выиграй войну. Ты — не война, ты — любовь, и стоишь долгих и глубоких прогибов. Знаю, в ответ я получу гораздо больше. Гудки в телефоне сменяются сопением того, кто как бы на связи, но как бы хуй знает, че говорить, так что говорю я:
— Я прилечу пораньше, чтобы подготовиться к нашей встрече как следует.
— Шутишь… — через мгновение изумленной тишины выдыхаешь ты.
— Нет. Я хочу заняться с тобой сексом по-настоящему и я займусь. Хватит уже играть в бирюльки!
— Феникс…
— Мало того, я тебя об ответной любезности не попрошу.
— Почему?
— Потому что однажды ты попросишь меня о ней сам.
03.06.20
Комментарий к Часть 5 Ответ на Часть 4 “Если”
Ответ на эту часть и продолжение истории от Алекса Воротилова здесь:
https://ficbook.net/readfic/9098474/24467328#part_content
========== Часть 6 28.06.2020 ==========
Саунд Ribbon In The Sky Live Stevie Wonder и What a Wonderful World Louis Armstrong
Первое утро вместе. Реально вместе. Без никого. Так… Странно. Я пошевелился под твоей рукой — тяжёлая, властная, на моем бедре. Улыбнулся в предвкушении будущих битв за власть. Будь ты слабаком, никогда бы тебе не отдался!
Ты сопанул носом, зашевелился, и я перевернулся на другой бок, чтобы видеть твое лицо. Соскучился страшно! Ну и… Наверное, во мне что-то в очередной раз изменилось. До точки невозврата ты не был мне настолько близок и дорог, чтобы меня тянуло разглядывать твоё лицо, пока ты этого не видишь. Я помню, когда-то давно, до первой встречи, ты переживал, что вживую мне не понравишься. Зря переживал. Твои губы, висок с предательской жилкой и сильная, длинная шея отныне мой тайный (или не очень) фетиш. Я исцелую их вдоль и поперёк, когда ты будешь занят моей задницей.
Очко полыхнуло жаром. Не зря я готовился к твоему прилёту, нетерпеливое ты мое сокровище. Ты бы меня своим могучим членом на мелкие тряпочки порвал, потому что хоть и строишь из себя спеца в мужском сексе, опыта у тебя фиг да ни фига. Это скорее плохо, чем хорошо. Да ещё упрямство твоё неодолимое. Трахнул бы тебя сам, показал на примере твоей же задницы, как и что, а теперь… Учи тебя, блин.
Я не сдержал улыбку. Учитель из меня, наверное, аховый получится, уж больно ты мне нравишься. Утром, вон, с лету мне присунул, а я обкончался от одного только понимания, что ты, наконец, со мной… Во мне… Но мне мало быть твоим. Я хочу, чтобы ты был моим. Чтобы отдавался мне, чтобы кончал на моем члене и просил добавки. Мечты, которые, если я все сделаю правильно, станут реальностью. Остаётся только начать делать.
Я касаюсь твоего лица кончиками пальцев, веду по подбородку к уху, подхватываю ладонью под шею и затылок, склоняюсь над тобой, просыпающимся, сонным и потерянным, и целую в губы — долго, чувственно и властно, чтоб сомнений не оставалось, с кем ты сейчас в постели. Ты отвечаешь, пытаешься перехватить инициативу, но я не позволяю, и ты берешь свое руками на моем теле, переворачивая меня на спину. Сжимаешь в объятиях, и я улыбаюсь в поцелуй — сильный, страстный и упрямый. Такой же, как и я. Это заводит, но у меня для тебя сюрприз, даром, что ли, раньше приехал, так что секс отложим на потом.
Я разрываю поцелуй, давно уже переросший из сонного в страстный, и шепчу тебе в ухо, поглаживая по спине:
— Добрый вечер, соня.
— Вечер? — рассеянно переспрашиваешь ты.
Ерзаешь по мне, целуешь в шею и разводишь ногами мои, откровенно потираясь стояком о мой живот. Я смеюсь, прекрасно понимая, что тебе глубоко фиолетово, ночь за окном или день, а потому рывком перекатываю тебя на спину и сажусь верхом на твои бедра, пришпиливая руки над головой к постели.
— Китайцы очень трепетно относятся к ужинам. Опоздаешь — останешься голодным.
— Мы в Гонконге, — облизываешься ты, думая обо мне и о моей заднице, а не о еде. — Здесь можно купить что угодно. Даже королевский ужин в полночь.
— Правильно. Я его и купил, так что вставай, одевайся и следуй за мной.
— Я только за, — тянешь ты, делаешь ужасно печальное лицо и переводишь взгляд на наши трущиеся друг о друга члены. — Но вот они явно против.
— Все будет, обещаю, — смеюсь я, целую тебя в губы и скатываюсь с постели. — Но сначала свидание.
— Свидание? — садишься на постели ты и заметно остываешь. — Я как-то…
— Не привык ходить на свидания с мужиками?
— Не привык, что меня на свидания приглашают.
— Привыкай, — смеюсь я и сваливаю в другую комнату от соблазна подальше — дрочить, вспоминая твое «моя задница в твоем распоряжении», и одеваться, потому что «дай мне время, что ли».
Я прислоняюсь спиной к двери и унимаю дикое желание тебя — несчастного, растерявшегося мужика, оказавшегося на месте дамы, — зацеловать и затискать, дабы не смутить еще больше. Тебе придется научиться уступать и принимать заботу без глупых сожалений и упреков гордости — с искренним удовольствием равного.
Ты стучишь в дверь через двадцать минут, когда я, обкончавшись вусмерть, успокоившись и натянув брюки, застегиваю рубашку.
— Можно? — заглядываешь вежливо.
— Запугал я тебя, да? — смеюсь я. — Заходи, не бойся, я не кусаюсь. Разве что в сексе иногда, если завести сильно.
— Ничего ты меня не запугал! — мигом перестаешь заниматься мозгоебством ты. Подходишь ко мне и ворчишь, шлепая меня по рукам: — Кто ж рубашку снизу вверх застегивает? Пуговицы перепутал!
— Я рубашки ненавижу, — говорю я и кладу руки на твои бедра, беззастенчиво наслаждаясь твоей близостью, твоей заботой и твоими пальцами, которые то и дело меня касаются, застегивая пуговки в правильном порядке. — Взял одну только ради тебя. Цени.
— Ради меня?
— Почему-то мне кажется, ты не устоишь перед соблазном разорвать ее на мне, когда я в очередной раз доведу тебя и твой шикарный член до белого каления.
— Ты… Слов для тебя нет! — севшим голосом хрипишь ты и обнимаешь меня так, что трещат кости. Целуешь в шею. — Специально меня с ума сводишь?
Я трусь носом о твой висок, обнимаю в ответ и шепчу абсолютно искренне:
— Нет. Ты меня с ума свел, это всего лишь последствия.
— Хороший мой, может, ну его, это свидание? Потом как-нибудь…
— Идем, — улыбаюсь я, отступая. Быстро привожу себя в порядок. — Обещаю, ты не пожалеешь.
…
Джен, наша милая и, как и все китайцы, охочая до денег, горничная, с организацией свидания не подкачала. Уголок отдыха офисных работников на крыше небоскреба засажен небольшими причудливыми деревьями, соединенными в хаотичный хоровод гирляндами — они здесь за освещение. Деревянный настил ведет к небольшой, зашитой пластиком, косящим под дерево, подсобке, возле которой стоят два больших, широких и очень удобных на вид кожаных шезлонга-лежака с приподнятыми спинками. Рядом столик, на нем белое сухое вино, бокалы, сырно-колбасные закуски (дань европейцам), парочка непонятных китайских блюд (дань повару), фрукты и небольшая молодежная колонка с флешкой, из которой, погружая в другую реальность, доносится Ribbon In The Sky Live Stevie Wonder, а потом What a Wonderful World Louis Armstrong.
Ты одобрительно хмыкаешь, неуловимо расслабляешься и склоняешься над столиком, возясь с вином. Я немедленно залипаю на твою обтянутую брюками задницу и на широкие плечи, которые облизывает отлично подогнанная по тебе рубашка. Ты выпрямляешься, подаешь мне бокал и идешь к парапету. Я сглатываю слюну и иду за тобой, а ты, словно назло, опираешься о перила локтями и, едва ли не у меня перед носом, отставляешь зад. Мне приходится остановиться, чтобы выровнять дыхание и прочитать мантру (я обещал дать тебе время, я обещал, обещал).
— Красиво тут, — говоришь ты таким низким и безмерно сексуальным голосом, что моя рука сама ложится на твою спину, а губы прилипают к плечу.
— Ты красивый…
— Льстец, — хмыкаешь ты и делаешь глоток, чтобы скрыть удовольствие от моих слов, в которых тени лжи нет.
— Пойдем, поваляемся на лежаке? Хочу быть к тебе ближе.
— Насколько ближе? — косишься на меня ты.
— Расслабься, — смеюсь я, нахожу твои пальцы, переплетаю со своими и тяну к лежаку. — Твоя задница будет в безопасности.
Подхожу к столику, ставлю на него бокал и укладываюсь на один из лежаков спиной, широко расставляя ноги и раскидывая руки в стороны:
— Ложись попой-талией между моих ног, грелкой моей побудешь.
— Я тебя не раздавлю? — ставишь свой бокал на столик ты и, мысленно махнув на все рукой, устраиваешься на мне спиной. — Хорошо-то как…