— Как ты относишься к Бродскому? — безмятежно поинтересовался он, а я аж на месте подпрыгнула и уставилась на него в полнейшем недоумении.
Как я отношусь к Бродскому? Прекрасно. Замечательный пес. Шалопай, конечно, да еще и трусливый маленько, зато добрый и ласковый.
В один миг вся моя медитация пошла псу под хвост. Я вспомнила вечно взлохмаченного волкодава, гадкую козу, избушку. Как я не пыталась остановить экспресс воспоминаний, он снова несся вперед, снося все на своем пути.
На пороге избушки, привалившись плечом к косяку, стоял дровосек и смотрел на меня пронзительно своими яркими как июльское небо глазами.
— Юль? — озадаченно позвал Юрий. Я в полнейшем недоумении уставилась на него, только сейчас осознав, что попросту выпала из реальности.
— Прости. Я задумалась.
— О Бродском? — усмехнулся парень, а у меня снова кипяток по венам прокатился.
— О нем, — согласилась сдержано. — Прости, мне пора домой.
— Как? Мы же только что пришли? — изумился он, а я уже поднималась из-за стола.
Ни хрена у нас не выйдет, поэтому нет смысла тратить время ни мое, ни его.
С юрой мы больше не встречались. Мне даже показалось, что он на меня обиделся, но я не нашла в себе душевных сил чтобы еще и по этому поводу переживать.
Я уже месяц как вернулась из леса, а легче все не становилось. Наоборот, только хуже. Мне то хотелось реветь, то спрятаться подальше, потому что бесил весь мир. Я вообще стала подумывать о том, чтобы обратиться за помощью к специалисту. К какому-нибудь дипломированному мозгоправу, который проведет мне несколько сеансов, вытащит на свет Божий проблемы из далекого детства. Я буду сидеть у него в кресле и рыдать по какому-нибудь поводу, а потом уходить, рассыпаясь в благодарностях и со счастливой улыбкой на губах, и напрочь забуду о лесных приключениях.
На деле так не получалось. Я все больше утопала в бесконечной работе, получая все меньше удовлетворения и спасения от проблем. Стала плохо спать и постоянно на всех срывалась. Дошло до того, что коллеги начали замолкать при моем появлении и подозрительно коситься в мою сторону. Не скажу, что меня это сильно беспокоило, но приятного, конечно, мало. Я даже начала в серьез задумываться над тем, чтобы сменить работу, и поделилась своими мыслями с подругой.
Она меня внимательно выслушала, почесала задумчиво макушку, а потом аккуратно поинтересовалась:
— Ты уверена, что не занималась в той сторожке ничем противозаконным?
— Ты о чем? — не поняла я.
— О том, что ты бесишься и мечешься, как дурная беременная.
Я уставилась на нее квадратными глазами, а спустя миг меня пробил холодный пот, и все тело сковало от ужаса.
Беременна? Я ни разу в лесу не задумалась о том, что от тесного общения с противоположным полом, могут дети появиться.
Похоже, масштабы бедствия гораздо внушительнее, чем мне казалось сначала.
Уже через две минуты я выбегала из кафе. Подруга осталась где-то позади, удивленно хлопая глазами и беспомощно открывая рот в попытке хоть что-то сказать.
Я ее не видела, не слышала.
Сказать по правде, я вообще ничего не видела, бежала вперед, как молодой лось по кукурузе, к скромной витрине с надписью «аптека».
Глава 12
Я в легком недоумении таращилась на две полоски.
В голове ни одной мысли, только звон, эхо в пустоте.
Как в тумане прошла на кухню, взяла из шкафчика пакетик с семечками, села за стол и начала щелкать, стеклянным взором уткнувшись в стену.
Залетела.
Твою мать…
От весёлого дровосека! Переспав с ним всего пару раз!
Да что ж это такое творится с моей жизнью? Из-за одной поездки все с ног на голову повернулось. Мало того, что сердце не на месте, я его потеряла где-то там в лесных дебрях, так теперь еще и это. Беременность.
До конца сей прискорбный факт в голове не укладывался. Я не чувствовала ни радости, ни страха, лишь неописуемое удивление.
Как так-то???
Реветь пока не хотелось, биться головой об стену — тоже. Мне вообще ничего не хотелось, будто внутри огонек притушили, погрузив меня в липкий полумрак.
Пойду-ка я спать. Утро вечера мудренее. Завтра станет легче и понятнее.
Ни черта подобного!
Лучше уж вечерний ступор, чем тот приступ паники, что накатил самого с утра, стоило только разлепить глаза. Я переспала с мыслью о собственной беременности, переварила ее и пришла в дичайший ужас.
Беременна! От бородатого лешего!
Наглого! Грубого! Бесцеремонного! Равнодушного!
Да я ненавижу его! Не знаю, как вообще повелась на этого бродягу! Не иначе как грибов мне в чай подсыпал, чтобы одурманить. Он вообще меня просто использовал, а когда пришло время расставаться, даже не опечалился. А теперь беременность!
Что вообще от него родится может? Кикимора болотная или мухомор с шапкой набекрень?
Мне такое счастье на фиг не сдалось. Не-не. К черту!
Никаких детей мне от него не надо!
Я лютовала все утро. Разбила две тарелки — одна случайно выскользнула из мокрых рук, а вторую грохнула специально, от злости. Надеялась, что полегчает. Да куда там!
Перед глазами как наяву стояла бородатая физиономия с яркими глазами. Лесник, мать его! Так бы взяла топор и гоняла его по лесу, за то, что сделал. Мерзавец!
Я очень сильно разозлилась. Настолько, что едва смогла подавить желание собраться и ломануться к нему за тридевять земель, чтобы высказать все свои претензии.
Вместо этого собралась, нервно хлопнула дверью и пошла в клинику, решать эту досадную оплошность.
Никаких детей. Точка. А бородатый мерзавец об этом никогда и не узнает. Не заслужил! Да и не факт, что ему это вообще надо. Может уже давным-давно забыл обо мне. Живет в своей землянке, козу за титьки дергает и ни о чем не парится.
Вот и я не хочу париться! Хочу вернуть себе свою собственную жизнь!
Спустя час я сидела в кафешке, обливалась горючими слезами и уплетала третью порцию ванильного мороженого с шоколадной крошкой.
До клиники я так и не дошла, сдулась на полпути, не представляя, как можно сделать то, что собиралась.
Ну какой аборт? Я же хотела ребенка! От веселого дровосека. Хоть кикиморку, хоть лешего. Все равно.
Слезы полились еще сильнее, и не понятно, чего в них было больше — облегчения или страха перед неизвестным.
Итак, что теперь делать?
Ребенка я оставлю. Это дело решенное. На как быть с дровосеком? С этим здоровенным бородатым папой Карло?
Смолчать или рассказать?
От трудного выбора даже голова болеть начала.
С одной стороны, я понимала, что у меня никакого права замалчивать этот факт. Участвовали оба, знать тоже должны оба. Я не отношусь к тем странным девицам, что решают наказать мужика молчанием. Херовое наказание. Бессмысленное. Смолчать можно только если мужик-полное говно и пребывание рядом с ним угрожает физическому и моральному здоровью. Пашка не такой. Он как стена, за которой хотелось спрятаться от внешнего мира. Он хороший. Нет, не так. Он лучший.
Но, с другой стороны, я все не могла забыть и простить того, как легко он меня отпустил. Может, ему и не надо ничего? Живет себе и живет в своей покосившейся хибаре. И все у него хорошо. И нет ему никакого дела до залетных девиц.
Ё-мое, да что же так все сложно-то?
Я целую неделю металась из одной крайности в другую, пыталась нащупать правильное решение. Эти качели: ехать — не ехать, говорить — не говорить, меня изрядно измотали.
То я была готова прямо сейчас сесть в машину и отправиться в лесное захолустье, чтобы осчастливить бородатого парашу. То сидела на полу, ела мороженое и ревела, думая о том, что никому-то мы с Анфисой не нужны.
У меня будет дочка. Я это знала наверняка. И назову я ее Анфисой. Красивое имя. Анфиса Павловна. И будут у нее такие же яркие глаза как у дровосека.
Перед глазами тут же картина, как папашка ее на спине по залитой солнцем поляне катает, а она смеется и руками размахивает, как маленькая ветряная мельница. И снова слезы градом. В этот раз от умиления. А через мгновение уже от тоски, потому что все это только мои фантазии.
Эти перепады настроения меня точно с ума сведут.
Через день мне снова позвонила Дина:
— Ну что? Как ты там? Можно поздравить?
— Можно, — расплылась в счастливой улыбке.
— Рожать будешь? — подозрительно уточнила она.
— Естественно
— Ну ты даешь, Юленька. То от всех нос воротишь — этот кривой, этот косой, у этого руки из одного места растут, а то от случайного мужика решаешь потомством обзавестись. Хулиганка.
Он не случайный. Он послан мне судьбой.
— Да я такая, — хмыкнула самодовольно. Чего не отнять, того не отнять. Про таких как я поговорку и придумали: в тихом омуте черти водятся.
— Счастливый папаша уже в курсе? — Дина затронула больную тему, и раз уж она сама напросилась, я решила вывалить ей все, что на душе накипело.
Десять минут причитала, описывала свои сомнения, приводила доводы за и против, спорила с собой. Дина все молчала. Я даже заподозрила, что подруга задремала на другом конце трубки, или пошла обедать.
— Дин, ты тут? — ворчливо окликнула ее.
— Тут.
— Тогда чего молчишь? Чихни хоть что ли, чтобы я знала, что ты жива.
— Разве тебе нужен собеседник? По-моему, ты прекрасно справляешься сама. Тихо сам с собою я веду беседу… — подруга заунывно продекламировала известные строчки.
— Ты мне зубы не заговаривай!
— Ты столько всего наговорила, что у меня голова кругом пошла, — призналась она.
— Голова у нее кругом пошла, — снова недовольно проворчала я, — Скажи, лучше, как мне быть.
— Как, как, — пробубнила она, — понятия не имею. Я этого мужика не знаю и ни разу не видела. Он точно нормальный?
— Нормальнее всех нормальных.
— Тогда скажи про ребенка.
— Вдруг ему этого не нужно? Вдруг не обрадуется?
— Все равно скажи. Обрадуется — не обрадуется, это уже дело другое. Ты же понимаешь, сообщить в любом случае надо.
— Понимаю.
Вот и все. На этом и порешили. Скажу и точка. А дальше пускай сам думает, что делать с этой информацией.
Хочет— пусть радуется, хочет — пусть волосы на голове и всех остальных местах рвет. Я, конечно, очень надеялась на первый вариант. Надеялась на то, что дровосек будет счастлив, схватит меня в охапку, прижмет к себе и никогда больше не отпустит. И будем мы жить долго и счастливо. Я даже согласна навсегда забыть о прелестях городской жизни и переехать в его избушку на курьих ножках, лишь бы быть рядом с ним.
Все решено. Готовься Павел. Я еду! И не одна, а с Анфисой!
Вот только соберусь, подготовлю нужные слова, поднакоплю смелости и сразу приеду.
Накопить смелость оказалось не так уж и просто. Целую неделю я мысленно проговаривала речь, прокручивала в голове предстоящую встречу, и в итоге пришла к выводу, если продолжать в том же духе, то не о какой смелости даже мечтать не стоит. Эти разговоры в голове от двух действующих лиц — сплошное мученье. Как в анекдоте — сама придумала, сама поверила, сама обиделась. Поэтому я просто открыла календарь, обвела кружком ближайшую субботу и твердо решила, что поеду.
Ух, какая решительная! Просто железная леди. Сама себе в зеркало не улыбаюсь. Зверь, а не девушка! Зверюга! Рррррр.
Почему-то мне показалось, что ехать в лес с пустыми руками — это неправильно. Он там скромно живет. С хлеба на воду, конечно, не перебивается, но и не шикует, а я его еще в прошлый раз хорошенько объела. Поэтому решила привезти с собой гостинцев, а в итоге накупила два пакета еды. Специально набрала с десяток разных коробочек чая, помятую о том, что в сторожке был в ходу только настой ссаного веника. Вкусняшек всяких. Тушенки.
Потом вдруг вспомнила, что у него топор совсем старый и ржавый. Внезапно моему беременному мозгу показалось крайне логичным приехать в гости к дровосеку не только с новостью о своей беременности, но и с топором в подарок. А что, по-моему, отличный презент! И в споре — железный аргумент, и к ушибу как компресс приложить можно… на тот случай, если кое-кто лохматый с первого раза не поймет, какая радость ему привалила.
В общем, накануне перед жизненно важной поездкой, я отправилась в магазин строительных товаров. Чтобы купить самый топористый топор для самого бородатого лесника на свете.
Народу в торговом центре — не протолкнуться. Пятница, вечер, хорошая погода, поэтому все, как одержимые, закупались мясом, углями, пивом и прочими мелочами для пикника. Возле отдела с мангалами царил особый ажиотаж. Толпа людей перекрыла проход между стеллажами и мне пришлось обходить эту «пробку» другим путем, через ряды, в которых стояли камины. Тут почти никого не было, только мужчина в темно-сером костюме, неторопливо прохаживающийся мимо витрин.
Я быстро проскочила мимо него и устремилась в садовый отсек. По моему мнению, самые лучшие топоры должны были продаваться именно там. Однако меня ждало разочарование — лейки, горшки, мешки с землей и удобрениями и ни одного, даже самого завалящего топора. Пришлось спрашивать у консультанта, который был почему-то бледен и трясся от страха, как заяц. Не такая я и страшная. Вроде бы. Или его девушки, интересующиеся топорами, пугали?
Высокий мужчина в темно-сером костюме уже трижды попадался мне на глаза, заставляя недовольно хмурится. Что он тут под ногами путается? Прогуливается, как в зоопарке. Шел бы по своим делам и не мешался!
Что он вообще в этом отделе забыл? Холеный такой мужик, недешевый. Я очень сомневалась, что он умел заколачивать гвозди, или имел хоть смутное представление о том, с какой стороны подступиться к дрели. Такие как он обычно платят, чтобы за них все делали, а сами и палец о палец ударить не могут.
Он мне не понравился. Хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что это — не мой формат.
А какой мой?
И снова перед глазами бородатый бирюк с натруженными руками. Вот это да. Вот это я понимаю мужик, все сам может! А этот что? Так, пародия с завышенным самомнением.
Когда эта пародия попалась мне на глаза четвертый раз, я едва сдержала крик негодования.
— Ходят тут всякие, — прошипела себе под нос, но достаточно слышно, чтобы этот тип услышал.
Он только хмыкнул выразительно, но никак на мой невежливый выпад не отреагировал. Джентльмен хренов!
Спустя пять минут отчаянного блуждания между стеллажами я наконец вышла туда, где вдоль стен были развешены пилы, топоры, молотки и прочие орудия пыток, о назначении которых можно только догадываться. Прошлась туда-сюда, осторожно пальчиком потрогала сверкающие зубья пилы, покрутила в руках странные штуки, похожие на инструменты безумного хирурга. Потом взялась за топор. Тяжелый зараза! Топорище гладкое, лезвие сверкает. Так и вижу, как дровосек им будет размахивать. Бум! Бах! Хрясь!
Идеальный подарок, для идеального мужчины!
Я уже собиралась волоком оттащить его на кассу, но тут в поле зрения снова попал мужик в костюме. Да что за напасть?! Он меня преследует что ли??? Сейчас я ему устрою! Эх, устрою! У меня топор, между прочим, есть! Его бросать можно. Куда бы ни попаду — всяко мало не покажется!
Мужчина, по-моему, почувствовал мой боевой настрой и поспешно прошел мимо меня к стенду, на котором было представлено электрооборудование. Покосился в мою сторону, ухмыльнулся и взял в руки бензопилу.
Я немного напряглась. Топор — это серьезно, но бензопила еще серьезнее. Особенно когда ее вот так грозно поднимают над головой и угрожающе приближаются!
Я опешила, причем настолько, что начала от него пятиться, до тех пор, пока не уперлась спиной в металлический стеллаж. Вздрогнула от этого прикосновения и замерла.