Джудит столь быстрое согласие брата не совсем убедило, но она предпочла ни о чем больше не спрашивать.
— Тогда пошли, — предложила она тоже по-деловому.
Маркус дожидался их в маленьком садике перед домом священника. Он увидел их, идущих по дороге рука об руку. Пригнув головы, они что-то оживленно обсуждали. «Что они обсуждают? Каким способом легче мной манипулировать?»
Но он отбросил подозрения прочь. У Джудит и Себастьяна, несомненно, есть что обсуждать. Все естественно, и ничего дурного в их беседе нет. Джудит взрывоопасна и непредсказуема, но это вовсе не означает, что она Далила. Роль коварной обольстительницы ей вовсе не подходит.
Она была прекрасна, и ни кровь раненых на платье, ни пот, ни грязь вроде бы не имели для нее никакого значения; безмерно усталая, она двигалась с потрясающей фацией. Маркус смотрел на нее и желал эту женщину с той же силой, что и сутки назад. О, Джудит не будет обычной, заурядной женой! В этом он был уверен. Слишком жива была она, слишком много граней, как у редкого бриллианта, в ее характере. Трудно вообразить, что такая женщина может когда-нибудь наскучить.
Маркус вышел к ним навстречу и протянул руку Себастьяну.
— Итак, Себастьян, сестра, видимо, получила ваше разрешение. Но я чувствую себя обязанным попросить у вас ее руки.
Себастьян крепко пожал протянутую руку.
— Джу всегда поступала, как ей заблагорассудится, и ничьего разрешения ей никогда не требовалось. Но в любом случае, — добавил он с легкой улыбкой, — в создавшихся обстоятельствах… разумеется, я согласен.
Улыбка у Себастьяна была столь обаятельна, что Маркус тоже улыбнулся и заговорщицки посмотрел на Джудит, а та, в свою очередь, улыбнулась ему.
— Хорошо, — произнес он после недолгой паузы. — Пошли? Да, Джудит, кстати, верни, пожалуйста, мне кольцо.
Кюре, похоже, не считал свершение обряда венчания здесь, в перерыве между кровопролитными боями, чем-то необычным. Во всяком случае, не более необычным, чем соборование умирающих, которым он и занимался весь день. Он посмотрел на Джудит, на ее забрызганное кровью подвенечное платье и устало кивнул. Затем привел из кухни какую-то старуху в качестве второй свидетельницы. После этого процессия направилась в полуразрушенную церковь. Кюре быстро пробубнил необходимые слова обряда, причем на каком-то местном диалекте, так что Джудит, говорившая на французском с раннего детства, едва его понимала.
Вот так, в полуразбитой церквушке, у алтаря под открытым небом, в перерыве между боями, среди всех ужасов войны, Джудит Давенпорт сочеталась браком с Маркусом Девлином, маркизом Керрингтоном. Он надел на ее палеи свой перстень и тихо шепнул:
— Когда приедем в Лондон, я найду что-нибудь более подходящее. — И прикоснулся губами к ее губам.
— Monsieur… madame… s'il vous plait… — Священник появился из ризницы с толстой книгой в кожаном переплете. — Le registre. (Месье, мадам, пожалуйста… разрешите вас зарегистрировать)
Джудит и Маркус поставили свои подписи под неразборчивыми каракулями своих предшественников.
— Eh, vous aussi, monsieur. — Священник кивнул Себастьяну, который расписался ниже подписи своей сестры. Старуха нарисовала большое отчетливое. (И вас, месье, попрошу тоже (фр.)).
Неловкая тишина вдруг заполнила темную, разрушенную церковь. Джудит начала откашливаться, и тут с необычной теплотой в голосе заговорил Себастьян:
— Примите мои сердечные поздравления. — Он поцеловал сестру и крепко пожал руку зятю. — У меня случайно нашлась бутылка коньяка. Мы ее сейчас разопьем.
Маркус кивнул:
— Вы идите пока оба, а я расплачусь с кюре.
Джудит не отрывала взгляда от книги регистрации, где стояли их подписи. Холодный страх прокрался ей к горлу.
— Пошли выйдем на улицу, — сказал Себастьян и взял ее за руку. В полном оцепенении она дала брату вывести себя в сад.
— Это все не имеет никакой законной силы, — проговорила она свистящим шепотом.
Он пристально посмотрел на нее. Как раз в этот момент между клочьями молочно-белого тумана и облаками выглянул яркий полумесяц луны, и бледность Джудит приобрела восковой оттенок.
— Что ты имеешь в виду?
— Имена, — прошептала она. — Это же не настоящие наши, и законные, имена.
— Боже мой, — присвистнул Себастьян, — кому нужны наши подлинные имена? Мы были еще чуть ли не в пеленках, когда все их забыли. Я и думать не думал об этом.
— И что же нам делать?
— Ничего. Никто ничего не должен знать. Ты все расскажешь Маркусу потом, когда нам удастся восстановить справедливость.
Джудит содрогнулась.
— Но это же абсурд! Я замужем и одновременно не замужем.
— Джудит Давенпорт вышла замуж, — твердо произнес Себастьян. — А Шарлотты Деверю не существует. Она умерла двух лет от роду.
— Ну, а как насчет моих детей? — испуганно произнесла она. — Ведь они будут незаконнорожденные.
— А кто об этом знает, кроме нас с тобой? — Брат крепко сжал ее руку. — И никто не узнает. Правдой является то, что записано в этой книге.
— Да, — прошептала Джудит, беря себя в руки. — Ты прав. И что в конце концов значит этот листок бумаги?
Дверь церкви распахнулась, и они, повинуясь какому-то рефлексу, испуганно отпрянули друг от друга. К ним приближался хмурый Маркус. Его подозрения вновь выплыли наружу.
— Я помешал вам обсуждать семейные тайны? — произнес он напряженным голосом.
Джудит отчаянно пыталась найти ответ, который не был бы совсем уж неправдой.
— Мы говорили о нашем отце. Он умер в Вене в прошлом году.
Джудит принужденно улыбнулась, но слова эти произнесла довольно естественно.
— Он был бы сейчас счастлив, увидев Джудит замужем, — добавил Себастьян. — Не так много радости он видел в своей жизни.
— Да, наша мать умерла, когда мы были еще совсем маленькими. — Джудит приложила руку ко лбу. — Если я сейчас не присяду, то упаду.
— Тебе надо срочно поесть. — Крыса недоверия, вгрызавшаяся в Маркуса, умиротворенно заснула. — Мы немедленно отправляемся в штаб герцога.
Себастьян решил вернуться к своим друзьям, которые остановились в деревенской таверне, а Маркус повел Джудит в одно из немногих каменных строений с еще неповрежденной крышей. Там они увидели всю свиту Веллингтона за круглым столом. Сам герцог держал в руке большой ломоть хлеба и не переставал диктовать адъютантам распоряжения.
Френсис Толлент совсем не удивился. Он тепло приветствовал Джудит и предложил оловянную кружку простого красного вина. «Интересно, — мелькнуло у Джудит, — что он обо мне подумал, когда я утром спустилась в бар с расстегнутой блузкой и растрепанными волосами? Хотя лучше на этот счет никаких предположений не строить», — решила она и заняла место за столом.
Через несколько минут она уже чувствовала себя среди своих. Ее одежда, ее усталость полностью соответствовали их теперешнему состоянию, а то, чем ей пришлось заниматься весь этот долгий день, давало право держаться среди этих опаленных огнем ветеранов достаточно свободно. Даже Веллингтон, и тот одарил ее ласковым, хотя и слегка отсутствующим взглядом и упрекнул Маркуса в скрытности: держать в секрете свою женитьбу! Герцог даже посоветовал Джудит добавить в воду соль, чтобы лучше отстирать с одежды кровь.
Остаток своей первой брачной ночи Джудит проспала на столе в углу комнаты, завернувшись в большую офицерскую шинель. А военный совет между тем продолжался. Маркус изредка взглядывал на нее и пытался отогнать мысль о том, как бы они провели эту ночь в более традиционных условиях. Он снял свою куртку, свернул ее и осторожно подсунул жене под голову. Ее ресницы задрожали, и она что-то пробормотала во сне. Маркус улыбнулся, погладил ее волосы и возвратился к столу.
На рассвете Джудит разбудил ординарец. Легонько потрогав ее за плечо, он сказал:
— Мадам… ваш кофе, мадам. Мы скоро выступаем. Джудит открыла глаза и удивленно на него уставилась. К ней медленно вернулась память, и она села, свесив со стола ноги. Затем взяла у ординарца чашку с дымящимся напитком, наградив его благодарной улыбкой. Кроме них, в комнате никого не было.
— А где все?
— На дворе. Готовятся к походу, мадам, — ответил ординарец. — Его светлость ждет вас.
— Спасибо. — Она соскользнула со стола и, держа в руке чашку, вышла наружу. Там было сыро, серо и туманно.
На небольшом пространстве перед входом в дом сгрудились люди и кони. Веллингтон уже был верхом на Континенте, своем любимом боевом коне. Жеребец нетерпеливо бил копытом. После вчерашнего неистовства деревня выглядела тихо и мирно. От полевого лазарета медленно двинулась в Брюссель череда повозок. Там были те, кого хирургам удалось кое-как залатать. А дальше, на поле, работала похоронная команда. Люди размеренно взмахивали лопатами и в утреннем тумане были похожи на привидения.
Маркус разговаривал с Френсисом Толлентом, держа под уздцы черного жеребца. Джудит поспешила к нему. Полковник Толлент весело ее приветствовал, а затем, извинившись, направился к герцогу.
Джудит внимательно посмотрела на мужа. Он выглядел усталым, но спокойным.
— Мы уезжаем прямо сейчас?
Маркус тоже оглядел ее, внимательно и изучающе.
— Сразу же, как ты будешь готова. Тебе удалось хоть немного отдохнуть? Стол не очень удобная постель.
Она засмеялась:
— Мне приходилось порой спать и на более жесткой. Я хорошо отдохнула. Правда. Вообще-то мне достаточно поспать три часа. — Она глотнула кофе. — Вот он, эликсир богов.
Маркус улыбнулся:
— Согласен, это то, что спасает нам жизнь. Боюсь, сегодня тебе придется управляться со своей повозкой без меня. Прошу тебя, только будь осторожна.
Джудит посмотрела на жеребца:
— Ты верхом?
— Да. Это запасной конь Френсиса.
— На мою долю у него, конечно, нет коня, — грустно констатировала она.
Маркус молча оглядел ее.
— А если бы и был, какое это имеет значение? Ты «позаимствовала» эту повозку — так, кажется, ты очаровательно определила свое воровство, — а теперь ты обязана вернуть ее хозяину в целости и сохранности.
Джудит скорчила недовольную гримасу, но спорить со справедливостью этого утверждения не стала.
— Вообще-то я не предполагала задержать ее так надолго. В глазах Маркуса появились веселые искорки:
— Разумеется. Но за последние сутки случилось столько непредвиденных событий!
— Случилось, — слабо улыбнувшись в ответ, согласилась Джудит. — Но я уверена, если владельца хорошо вознаградить, он будет только счастлив. Когда мы возвратимся в Брюссель, я попрошу хозяина таверны разыскать его.
— Успокаиваешь свою совесть? Джудит рассмеялась:
— Моя совесть всегда спокойна. Кстати, если я с тобой все равно не поеду, то не лучше ли мне остаться здесь? В лазарете так много работы.
Маркус нахмурился, обдумывая сказанное Джудит. Вчера она доказала свою необходимость среди раненых, и весьма убедительно.
— Пожалуй, я могу позволить тебе это. А позднее пришлю кого-нибудь за тобой. Но когда посыльный прибудет, поезжай с ним без промедления. Он получит приказ доставить тебя как можно скорее. Ведь неизвестно, сколько мы пробудем на одном месте. Если ты задержишься, я могу тебя потерять. Тебе все понятно?
— Да, понятно все. И было бы еще понятнее, если бы ты не приказывал, как командир, — заметила она, подумав, что начинать перевоспитание мужа никогда не поздно. — Мы ведь не в строю и не в классной комнате.
— Ради всего святого, Джудит! У меня сейчас совсем нет времени пререкаться с тобой по пустякам. Здесь, в эпицентре войны!
— Слушаюсь, ваша светлость! — быстро и четко ответила она.
Маркус взял Джудит за плечи и приблизил ее лицо к своему.
— Может быть, я немного диктатор, может быть. Но ты похожа на дикобраза. Он также ощетинивается по утрам.
В его голосе чувствовались нотки раздражения, но в глазах горел огонь желания, который он погасить или даже скрыть был не в состоянии. Что же касается Джудит, то она негодовала, щеки ее горели, но глаза излучали флюиды обещания.
— Хотя ты и дикобраз, — пробормотан Маркус, — но я хочу тебя. А впредь постараюсь ничего тебе не приказывать. Может это служить гарантией твоего послушания, рысь?
Джудит улыбнулась. Все раздражение как рукой сняло.
— Я прибуду но первому вашему зову, сэр.
Он схватил руками ее лицо и жадно поцеловал.
— Звучит многообещающе. — И, отсалютовав ей, он вскочил в седло и умчался догонять свиту Веллингтона.
Глава 8
К концу дня если Джудит и хотелось думать о чем-то меньше всего, так это о любви. Еле передвигая ноги, она брела от одного страждущего к другому. А сколько их было вокруг? Не счесть. За прошлые сутки Веллингтон только убитыми потерял пять тысяч человек, а раненых приносили с поля всю ночь. Казалось, этот поток боли и горя никогда не кончится. Ближе к полудню небо потемнело и в считанные минуты осветилось зазубренными языками молний. «Гром такой же оглушительный, как и вчерашняя канонада», — подумала Джудит, застыв на мгновение у шатра и с грустью глядя на сплошные потоки дождя.
Ливень продолжался весь день. Вскоре Джудит промокли до нитки, но ей было не до того. Обозы с ранеными отправлялись в Брюссель весь день. А к вечеру, когда Джудит накрывали брезентом раненого на повозке, ее кто-то нерешительно окликнул. — Чарли! — С радостью она подняла голову. С ее полос капала вода. — Благодарение Богу, вы живы!
— Да, — ответил он, покраснев до кончиков полос, и продолжил заикаясь: — Мм… мисс Давен… мм… Джуди… мм… мой кузен… мой кузен послал меня за вами. Он сейчас в Ватерлоо, со штабом. Туда перебазировалась армия. Мы должны ехать немедленно.
Джудит устало спрыгнула с повозки. Что рассказал ему Маркус?
— А это далеко?
— Нет, всего несколько миль. Армия заняла позицию, перекрыв путь на Брюссель, Военных действий из-за грозы сегодня не было.
— Я еще должна найти мою лошадь с повозкой.
— Я это уже сделал. Маркус объяснил мне, где ее найти. — Чарли явно избегал встречаться с ней взглядом. — Он сказан, что вы… в общем, примите мои поздравления.
— О Чарли, это так трудно объяснить, особенно сейчас, — проговорила она, беря его за руку. — Я даже не знаю, смогу ли вам когда-либо объяснить и можно ли это объяснить вообще. Все случилось так быстро и неожиданно.
— В Брюсселе вы и не думали о…
— Нет-нет, — перебила она Чарли, заметив, что он подозревает ее в том, что они с Маркусом, скрывая свои отношения, просто дурачили его. — Нет, Все произошло совершенно неожиданно. Я не знаю, могу ли просить вас понять это, когда сама ничего не понимаю.
Чарли помог ей забраться в повозку.
— Я привязал своего коня сзади к повозке и сяду рядом с вами. Здесь есть брезент, мы им укроемся.
Джудит взяла вожжи. Они спрятались под брезентом, хотя к тому времени промокли так, что это уже никакого значения не имело. С минуту помолчав, Чарли вдруг выпалил:
— Мой кузен никогда просто так ничего не делает. Почему он ни с того ни с сего вдруг решил жениться, причем прямо во время сражения? Я думал, что люди так влюбляются только в романах.
Джудит улыбнулась и похлопала его по руке.
— Знаете, как говорят: иногда правда диковиннее любого вымысла.
Настоящую правду воспринять Чарли просто не в силах — всепоглощающую страсть, взаимное влечение, борьбу характеров, чрезмерное чувство собственного достоинства и чести… и, конечно, невероятное стечение обстоятельств.
Армия Веллингтона, перекрыв Наполеону дорогу на Брюссель, остановилась у деревушки Ватерлоо. От огня противника англичан защищала гряда невысоких холмов. Позиция была хорошей, достаточно надежной, и, когда Джудит в сопровождении Чарли вошла в строение, где расположился штаб, Веллингтон пребывал в приятном расположении духа. В камине горел огонь, и возле него теснились промокшие люди. В воздухе пахло мокрой шерстью.
— Если Блюхер, как обещал, пришлет на подмогу корпус, мы останемся здесь, где стоим, — провозгласил герцог, перегнувшись через стол с сервированными для ужина приборами. — А, леди Керрингтон, я уже слышал о ваших подвигах в полевом лазарете Катр-Бра. — Вместо приветствия он помахал ей косточкой бараньей котлеты. — Идите к огню и обсушитесь. Керрингтон поехал осмотреть позиции. Бонн укрылся вон за тем холмом.