В конце концов мадам была вознаграждена горстью соверенов, что намного превышало размеры ее гостеприимства. Она так и осталась стоять на дороге, пока Маркус снова не натянул вожжи.
— Итак, куда мы движемся? — спросил он.
Джудит наконец успокоилась и откинулась на грубую деревянную спинку сиденья.
— На Катр-Бра!
— Так-так. А сможем ли мы в том направлении найти священника?
— А что, разве нет другого выхода? — спросила Джудит, закусив губы. «Все рухнуло, — подумала она, — сможет ли простить меня Себастьян, когда по моей вине пошли насмарку многие месяцы упорной подготовки, развалились все наши планы, А все из-за чего? Из-за мимолетного влечения плоти, взрыва страсти…»
— Я лишил тебя невинности, и тот факт, что нас с тобой застали в гостинице, уничтожает твою репутацию на веки вечные. В создавшейся ситуации это единственный честный выход.
Он констатировал факты спокойно, без всякой аффектации.
— Но ты забыл, что я мошенничаю в карты, занимаюсь конокрадством, что я бесчестная авантюристка. — Ее голос осекся, и она судорожно подавила рыдания.
— Нет, я ничего не забыл. И намерен отучить тебя от этих… не совсем пристойных пристрастий.
— А если не отучусь, что тогда? Он пожал плечами:
— Это не пустые слова, Джудит. В качестве моей жены ты принимаешь и мое имя, а вместе с ним и всю меру ответственности за сохранение его чести. Принять на себя такую ответственность — в этом состоит твоя часть обязательств в нашей сделке.
Сделке?
Джудит попыталась взять себя в руки и спокойно во всем разобраться. Замужество за маркизом Керрингтоном? Ведь это же находка и для нее, и для Себастьяна! В качестве маркизы Керрингтон она будет принята в самых высоких кругах лондонского общества. Именно там, где вращается Грейсмер. А Себастьян станет свояком маркиза. Их положение в обществе будет безупречным, а сбережений вполне хватит, чтобы Себастьян мог вести в Лондоне сносную холостяцкую жизнь. Он будет вместо дома снимать квартиру и иметь всего одного слугу. На это деньги есть, и с лихвой. А самое главное, они начнут действия гораздо раньше, чем рассчитывали. И Себастьян наконец получит то, что положено ему по праву. Вот какая, значит, ей в руки пришла карта! Только дурак откажется или будет сомневаться, стоит ли начинать игру. Но Маркус, разумеется, ничего не должен об этом знать.
— Я совсем ничего о тебе не знаю, — произнесла она вслух. — Например, почему ты до сих пор не женился.
Ответом было молчание. Маркус смотрел вперед на дорогу и думал: «Что можно ответить? Да все, что угодно, только не полную правду». Он будет честным, если расскажет ей полу правду. А о том, что было на самом деле, знает только еще один человек. Но о нем не стоит сейчас вспоминать. А вообще эта правда похоронена много лет назад. Но вопрос она задала резонный.
— Хотя ничего интересного в этой истории нет, но я тебе расскажу. Десять лет назад я собирался жениться. Девушка была полной противоположностью тебе, во всех отношениях. Я знал ее с детства, поэтому обошлось без ухаживаний. Это была милая, добрая душа, и я не сомневался, что у меня будет покорная, уступчивая, образцовая жена. Но она влюбилась, жестоко влюбилась, в негодяя, охотника за приданым, игрока. Чем-то, видимо, он ее пленил, и весьма искусно. Они разорвала помолвку.
Голос Маркуса Девлина звучал ровно, почти мягко:
— Роль брошенного жениха унизительна. Мне было очень тяжело и по молодости стоило большого труда философски встретить это публичное оскорбление. Вот тогда я решил больше никогда не жениться.
— А она вышла замуж за этого охотника за приданым?
»А что ей еще оставалось делать? Бедная, маленькая глупышка». Маркус закрыл глаза, и перед ним возникло искаженное болью лицо Марты, он услышал ее плач.
Неприрученная рысь никогда не окажется в подобных обстоятельствах. Бессовестная авантюристка из любого положения вывернется. И все-таки, слышала Джудит голоса, когда спускалась по лестнице? Знала ли, кто там внизу, когда решила выйти из комнаты в таком виде? Или все это произошло случайно? Так это или иначе — у благородного человека выбора все равно нет.
— Да, она вышла за него замуж, — ответил маркиз, — и умерла при родах девять месяцев спустя, оставив ему свое состояние, которое он тут же пустил по ветру.
Маркус покачал головой, прогоняя наваждение:
— Я не хочу больше говорить о Марте. Вы с ней настолько различны…
Джудит хотела спросить, верит ли Маркус, что будет счастлив, женившись на ней, но где-то в глубине души уже знала ответ. Он был вынужден, и подчеркивал это каждым своим словом, каждым взглядом.
Если бы не Грейсмер, она бы отпустила Маркуса подобру-поздорову. Ведь в том мире, в котором она вращалась, репутация значения не имела, и они могли бы продолжать любовную связь еще долгое время и быть при этом счастливыми. Она и подумать ни о чем подобном не могла. Сейчас шла игра по крупному, а на руках были отличные козыри.
Джудит уже спокойно встретила его холодный взгляд:
— Я согласна заключить с вами эту сделку, лорд Керрингтон.
Маркус кивнул в ответ, продолжая следить за дорогой. Джудит закрыла глаза. Звуки канонады становились все ближе и ближе. Дорогу заполнили колонны солдат, лошади, повозки, тут и женщины, и дети, как это всегда бывает, когда отступает армия. И вдруг все мысли о страсти, охватившей ее накануне, и даже о предстоящей мести за отца показались Джудит банальными и ненужными перед лицом тысячи смертей и томительной неизвестности того, что ждет этот мир впереди.
Глава 7
Деревушка Катр-Бра располагалась на скрещении дорог. Джудит она показалась одним из Дантовых кругов ада. Сражение еще продолжалось, и над разбитыми домами висела тяжелая пелена порохового дыма. Повсюду трупы и раненые, из полевого лазарета доносились крики и стоны.
Главная улица деревни была запружена повозками. Раненая лошадь, запряженная в перевернутую пушку, билась в агонии, жалобно всхлипывая, почти как человек. Группа солдат пыталась перерезать поводья и вытащить застрявшее орудие.
— Боже правый, Джудит, тебе здесь совсем не место, — пробормотал Маркус. — Что мне теперь прикажешь с тобой делать?
— Тебе ничего не надо со мной делать, — ответила она. — Работу здесь я и сама себе найду.
Маркус бросил на нее сердитый взгляд и натянул поводья. Они находились в нескольких сотнях метров от линии фронта. Видя, что Джудит приготовилась выскочить из повозки, он накрыл ладонью ее изящную руку:
— Погоди минутку.
— Мы попросту теряем время, — проговорила она нетерпеливо.
— Но здесь очень опасно.
— А где безопасно? Везде опасно. — Она улыбнулась. — Не беспокойся, я буду осторожна.
Маркус нахмурился и обреченно пожал плечами:
— Но пожалуйста, насколько это возможно, не поднимай высоко голову и избегай открытых мест. Я поеду в штаб Веллингтона. Оставайся в деревне, я приеду за тобой.
Она кивнула и быстро соскочила на землю. Подхватив рукой юбку, перебежала узкую улочку и направилась туда, где в тени кустов лежала группа раненых.
В течение многих часов, до самого захода солнца, пока непрекращающаяся канонада наконец внезапно не стихла, Джудит металась от одного раненого к другому, меняя повязки, обтирая водой их пересохшие лбы и губы. Многие умирали, умирали прямо у нее на руках, иные уплывали из мира, пропитанного болью, в спасительную гавань беспамятства. Джудит слушала их бред, лихорадочные признания, жалобы, и сердце ее наполнялось состраданием и ужасом.
Казалось, этот вечер не кончится никогда. Джудит ни на минуту не оставляла мысль о Себастьяне. В людском шуме она пыталась различить его голос. Он должен быть где-то здесь в этой каше. Если только… если только не попал на поле сражения и не… Но она не позволяла таким мыслям завладевать собой.
Маркус нашел ее в полевом лазарете. Она держала за руку молодого офицера, которому хирург ампутировал ногу. Парень бился головой о подушку, натягивая ремни, которыми был привязан, а его бескровные пальцы крепко сжимали руку Джудит. Маркус стоял в тени и ждал, пока наконец от непереносимой боли раненый не потерял сознание. Массируя покрасневшие пальцы, Джудит оглянулась, не нужна ли еще где помощь, и устало встретила взгляд Маркуса. Лицо ее было все в пороховой копоти и саже, юбка в пятнах запекшейся крови. Она отбросила волосы с потного лба.
— Что там происходит?
— Армия отступила на новые позиции у Мои Сен-Жан. Веллингтон со своим штабом еще здесь, анализирует ситуацию. — Маркус вынул из кармана платок, промокнул ей лоб, а затем взял двумя пальцами ее подбородок и вытер со щек черные полоски. — Я все пытаюсь узнать что-нибудь о Чарли. Пока ничего. Наши потери ужасные, — мрачно ответил он.
— А я все не перестаю думать о Себастьяне.
Джудит оглядела лазарет. Хирурги с ассистентами склонились над операционным столом, и их исполинские тени бесшумно скользили по стенам шатра.
— И что мы теперь будем делать?
— Ты страшно измучена. Тебе надо поесть и отдохнуть. Джудит бессильно опустила голову:
— Но здесь еще так много раненых.
— На сегодня с тебя хватит. Завтра работы будет не меньше.
Он взял ее за руку и повел на воздух. Джудит поскользнулась в луже крови и беспомощно ухватилась за его рукав. Маркус крепко обнял ее за плечи, и она совсем сникла.
Маркус поддержал ее. Джудит напоминала маленькое животное. От нее пахло кровью, землей, потом, и, к своему удивлению, Маркус почувствовал прилив нежности. Таких чувств он вообще никогда не испытывал, тем более к Джудит, которая его возбуждала, раздражала, дразнила, интриговала, забавляла — чаще всего все это вместе, — но никогда еще ему не хотелось ее защитить, пожалеть и приласкать. Он поцеловал ее лоб, весь в бисеринках пота, и вывел наружу, где сейчас было относительно прохладно.
— Прежде всего нам надо сделать кое-что, — сказал он. — И это кое-что отлагательства не терпит.
— Что значит — кое-что?
Он взял ее левую руку — на пальце до сих пор болтался его перстень с печаткой — и хмуро произнес:
— Твое присутствие здесь, со мной, должно быть объяснено. В деревне есть священник, бельгиец. Я уже договорился. Он готов совершить обряд венчания. Много времени это не займет.
Джудит понимала, что это пустая формальность, но она необходима. Маркус заинтересован только в соблюдении приличий. Хотя у нее тоже были весьма прагматические цели, все равно сознавать это было неприятно. Короче говоря, заключался брак не по любви. Это была просто сделка.
И все же она не удержалась и спросила:
— Обязательно сейчас? Прямо среди этого кровавого месива?
— Речь идет о чести, — коротко бросил он. — Если не твоей, то по крайней мере моей.
В его голосе Джудит уловила насмешливые нотки, она покраснела и попыталась вырваться из его рук.
— Хочу напомнить, что последний раз, когда мы обсуждали вопрос, касающийся моей чести, в руке у меня был пистолет.
Маркус не успел ответить, как раздался громкий возглас:
— Джудит… Джу!
Они оба резко повернулись и увидели Себастьяна.
— Себастьян! — Джудит бросилась к брату, забыв о Маркусе и о своей чести. — Я тебя повсюду ищу.
— А что ты здесь делаешь, позволь спросить? — поинтересовался Себастьян, крепко ее обнимая. — Ведь я оставил тебя в Брюсселе.
— Зря ты надеялся, что я буду отсиживаться там, — проронила она с усталой улыбкой.
Он грустно покачал головой:
— Зная тебя, зря надеялся… О, Керрингтон, здравствуйте. — Себастьян только сейчас заметил Маркуса.
— Тебе не пришлось встретить где-нибудь Чарли? — спросила Джудит после того, как мужчины обменялись приветствиями. — У Маркуса нет никаких известий о нем.
— О, как же, я видел его всего несколько часов назад, — ответил Себастьян. — Ларсена ранило, и Чарли вытащил его с поля, уложил на повозку и был с ним, пока обоз не отправился в Брюссель, Джудит почувствовала, как Маркус расслабился, будто с его плеч сняли тяжелейший груз.
— Благодарение Господу! — пробормотал он.
Глаза его потеплели, а в уголках рта исчезли жесткие складки. Внезапно он пристально посмотрел на Себастьяна:
— Давенпорт, вы появились как раз вовремя. Вы нам очень нужны в одном важном деле.
— Не понял.
— Вы будете свидетелем на венчании вашей сестры.
— Кем я буду?
— Маркус, если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить с братом пару минут наедине, — быстро вмешалась Джудит.
Маркус галантно поклонился:
— Разумеется, не возражаю. Дом, где живет кюре, расположен прямо за церковью. Я жду вас там обоих. И побыстрее кончайте со своими объяснениями.
Джудит посмотрела, как он зашагал к церквушке. Ее колокольня была повреждена ядром.
— Рассказывай! — потребовал брат.
Джудит рассказала, как могла. Но не все, к сожалению, далеко не все можно было легко объяснить. Хотя она и была близка с братом, но как объяснить ему ту страсть, что внезапно охватила ее…
Себастьян слушал молча. Если в душе его что и творилось, то на лице ничего не отражалось. Его, конечно, потрясло, что сестра, обычно трезво мыслящая, не теряющая хладнокровия и присутствия духа порой в очень сложных обстоятельствах, вдруг потеряла чувство реальности, причем настолько, что дала страсти завладеть собой… полностью. И теперь это поставило на грань срыва цель всей их жизни. Он попытался представить Маркуса Девлина в роли любовника сестры и понять, что есть в этом человеке такого, что пробудило в Джудит столь бурную страсть, Но ничего из этой попытки не вышло. Себастьяну вдруг стало тревожно и грустно.
Он так и не проронил ни слова до самого конца рассказа Джудит.
— Ты сердишься? — робко спросила Джудит.
— Я не думаю, что это точное слово для определения того, что я сейчас испытываю, — медленно произнес он. — Но полагаю, все же что-то в этом роде имеет место.
Сердится ли он? Нет, это была скорее ревность. Он ревновал Маркуса Девлина за то, что тот так грубо вмешался в их гармонично налаженную жизнь, разрушил их тесный союз с сестрой. С ужасом для себя Себастьян обнаружил, что не хочет делить сестру ни с кем. Он был на десять месяцев старше Джудит и не помнил мгновения, когда бы ее не было рядом. Они были так близки, что казались единым организмом. Общим у них было все: мысли, мечты, желания, кошмары. Им было смешно от одних и тех же шуток, и плакать их заставляло одно и то же. И вот теперь Джудит будет делить все это… с кем-то другим.
— Ты действительно хочешь выйти замуж за маркиза? — резко спросил он. — Или делаешь это, потому что так надо?
Джудит прикусила губу:
— Сейчас не важно, что я на самом деле чувствую. Я заварила эту кашу и обязана ее расхлебывать. Себастьян, это единственный для нас путь. Все будет чудесно. Ты только подумай — маркиза Керрингтон! Я смогу быстро приблизиться к Грейсмеру, примем без всяких подозрений. И ты, мой брат, не вызовешь в свете никаких сомнений. Ничего лучшего и придумать нельзя!
— Полагаю, что ты права, — Он мрачно уставился в темноту и подумал: «Если все это поможет исполнению нашего тщательно разработанного плана, тогда, может быть, замужество сестры не будет восприниматься так болезненно». — А что, если Керрингтон когда-нибудь обнаружит, что ты его просто используешь?
Джудит пожала плечами:
— А почему он должен об этом узнать?
Себастьян взъерошил волосы на голове:
— Джу, нам надо быть полностью уверенными, что этого не произойдет. Я чувствую, что противник он серьезный.
Мнение Джудит совпадало с мнением брата, но ей хотелось, чтобы все выглядело не столь угрожающим.
— Самое плохое из его качеств, которое я заметила, — это диктаторские замашки. Но думаю, с этим я как-нибудь справлюсь. А вообще, уверена, каких-то мерзких наклонностей у него нет. — Она нервно хихикнула. — В общем, я почувствовала это, когда все это у нас было… я имею в виду, что…
— Да. Я понял, что ты имеешь в виду, — сухо прервал ее Себастьян. — Если ты не возражаешь, я бы предпочел в это не вникать.
— Извини. Я не хотела тебя смущать.
— Хорошо, я согласен, — заговорил он деловым тоном. — И если ты уверена, что сможешь
через это пройти, то данное обстоятельство мы можем чудесно использовать. Кроме того, рано или поздно ты все равно вышла бы замуж. Сейчас я, наверное, должен радоваться, что ты так удачно устроилась.