Зверь внутри гневно рыкнул, и её кошка застыла, замерла, мелькнув в глубине полных какой-то отчаянной боли глаз. Джилия со скрипом стиснула зубы, отступая на полшага, едва не налетев бедром на одну из деревянных колонн, которые держали свод в просторной передней, уставленной лавками и дубовыми столами.
— Не забывайся, — едва слышно отозвался Итан, но она дрогнула от силы голоса ведущего, опустила взгляд, признавая его силу и власть.
— Прости.
Пара секунд, чтобы утихомирить зверя, который никак не желал прощать оскорбления. Кошку следовало наказать, никто не смеет такое говорить о паре ликана. Никто и никогда.
— Что случилось? — спросил Итан, отступая и увеличивая расстояние между ними, чтобы не чувствовать запаха страха и боли, которые волнами шли от Джилии.
Это страшно мешало сосредоточиться и обуздать зверя.
— Блейн со вчерашнего вечера заперся у себя. И никому не открывает.
Серый в последнее время становился всё более раздражительным и нелюдимым, часто отмалчивался и закрывался.
Да, хороша у них связка, ничего не скажешь. Прав был отец, что отправил сюда. Надо было расслабиться хоть немного, прийти в себя, восстановить утерянное со смертью Наяза единение. Только выходило плохо. Чем дальше они от Ардана, тем сложнее становилось.
— Феб говорит его рана беспокоит, — продолжила Джилия, рискнув поднять на мужчину взгляд.
А вот это уже серьёзно.
Итан дёрнулся, чуть наклонив голову вниз, словно принюхиваясь или прислушиваясь.
— Галия же говорила, что всё нормально.
— Ты на меня не зыркай, — отозвалась девушка, отступая к одной из длинных лавок, что стояли у стены, и тяжело приземляясь на неё. — Я диагнозы ставить не умею. Да, говорила, а Феб другое утверждает. Что вчера в саду Блейну хуже стало. Он рядом был, почувствовал. Мы все отголоски ухватили.
Ухватили. Итан помнил, как кольнуло ледяной иголкой у сердца, но решил… сам не знает, что решил, что ошибся. Здесь, так далеко от Ардана, в окружении вечного лета так не хотелось вспоминать холодный дом и демонов.
— Галия его осматривала?
— Да что эта полудохлая может. Они все спят и видят, как бы вернуться в свои застенки и молитвы Лаари шептать, — огрызнулась девушка, уже окончательно придя в себя.
Галию она тоже не простила.
Израсходовав силы на Блейна, целительница так и не смогла вытащить Наяза. Да никто не мог. Демоны уже сделали своё дело. Когда целительница добралась до тела, искра уже погасла. Но Джилия всё равно не могла простить.
— Прояви уважение, — произнёс Итан, не слишком настаивая. — Тебе отлично известно, как они пострадали этой зимой. Набеги участились и работы целительницам прибавилось. Они и так почти выгорели.
— Или просто нам стали поставлять бракованных девиц.
— Джилия…
Девушка отмахнулась, вытягивая ноги и прислоняясь спиной к стене.
— Не смотрела твоя Галия Блейна. Никто не смотрел. Говорю же, заперся в комнате, никого не пускает.
— Она не моя, — зачем-то возразил Итан, задумчиво потерев подбородок. — Я с ним поговорю. А ты пришли ко мне одну из девушек.
— Которую?
— У которой сил побольше осталось.
— А разве такие у нас есть? — горько усмехнулась Джилия.
— Ты поищи, — отозвался Итан и повернулся к лестнице, напоследок бросив. — И переоденься. Церемония скоро.
— Мне и так хорошо, — независимо крикнула она ему в спину.
— А должно быть ещё и красиво, — поднимаясь по ступенькам, отозвался ликан. — В Иллиуме другие порядки, Джил, не стоит их так сильно шокировать. Нам и так не слишком рады.
— А нам нигде не рады. Несмотря на то, что именно благодаря нам демоны ещё не пробрались через заснеженные горы, — пробормотала девушка, не сводя тоскливого взгляда с удаляющегося мужчины.
Он так ничего не понял.
Ни тогда, ни сейчас.
Итан поднялся на второй этаж, свернул направо и замер на мгновение у комнаты Блейна. Изнутри не доносилось ни звука, но мужчина знал, что Серый не спит. Это проклятье и благодать чувствовать каждого из связки практически так же ярко, как и себя.
Три месяца назад Итан едва не сдох, когда вместе с отцом ставил заглушки всем шестерым. Уж слишком ярким было чувство потери. Смерть Наяза и ранение Блэйна не прошли бесследно, усиливая собственные эмоции в несколько раз.
И теперь всё начиналось снова.
Прижав руку к тёплой поверхности двери, ликан улавливал раздражение, боль и… холод. Он был таким ярким, что заколол на коже, опалил стужей ладонь. Мужчине пришлось приложить усилие, чтобы не одёрнуть руку и не отшатнуться.
Здесь в стране вечного лета стужа казалась настоящим святотатством.
Выходит всё намного сложнее, чем они думали и даже могли предполагать.
Мотнув головой, Итан опустил руку и отступил.
Не сейчас…
Сначала надо было подготовиться. Поговорить с Галией. Жизнь показала, что поспешность не всегда благо.
Войдя в свою комнату, он закрыл дверь и бросил плащ на спинку высокого стула, который стоял в углу, на ходу стал стягивать через голову рубашку. Она упала поверх плаща, не удержалась и соскользнула вниз, касаясь рукавом пола.
Обнаженный по пояс Итан подошёл к большому тазу с прохладной водой, который ещё утром поставили слуги, и шумно плескаясь умылся, ополоснув шею и грудь.
После чего мужчина, даже не подумав вытереться, подошёл к арочному окну, выглядывая наружу.
Дождь становился всё сильней, а гостей всё больше. Они приезжали на крытых повозках к самому входу в замок, выпрыгивали, стараясь как можно быстрее оказаться в сухости и тепле. Шум и голоса становились всё громче, даже с такого расстояния было слышно, как гости готовятся к свадьбе дочери князя.
Завтра… завтра рано утром, как только отгремят праздничные поздравления, а время сбора не наступит, Итан поговорит с князем.
Конечно, так легко дочь, пусть даже нагулянную, Рогнар не отдаст, но Ларкас найдет слова. Есть вещи, против которых даже князь ничего сделать не сможет. Отмеченная зверем девушка принадлежит ликану. Но это в Ардане. Здесь всё сложнее. Законы Лаари непреложны.
Да, сначала придётся туго. Северный климат тяжел для других, но Айвири сильная, стойкая, крепкая, она выдержит. На первое время можно попросить у отца кристалл. Он не откажет. Пара — такая редкость, что антур не сможет отказать. А кристалл поможет, если уж целительниц вытягивает, то и Айвири поможет.
Но не это тревожило сейчас молодого ликана. Если понадобится, Итан готов был горы свернуть, перевернуть весь мир, но сделать так, чтобы девушка была счастлива рядом с ним. Лишь бы согласилась… лишь бы ответила.
С людьми всё сложнее, они не чувствуют пару так ярко как ликаны. Потом, спустя какое-то время и к ним придёт всё это, но ждать не было.
Заставить её Итан не стал бы. Он вообще ничего не мог сделать против воли девушки. Сама того не подозревая, Айвири может вертеть сыном антура как хочет. Любое её слово, любое желание будет выполнено, каким бы сумасшедшим оно ни было.
Раньше эта зависимость и отсутствие воли пугали. Привыкший быть впереди и распоряжаться другими, мужчина даже представить не мог, каково это вручать свою жизнь и судьбу в руки своей половинки.
Но сейчас дискомфорта и тем более ужаса не испытывал. Как и сомнений. Это она. Точно она. Одной встречи было достаточно, чтобы понять это и почувствовать.
До окончания сбора меньше недели. Пара дней для того, чтобы убедить Айвири уехать с ним, навсегда оставив привычный мир и радость лета.
Невозможно?
Не для сына антура.
Итан был полон решимости завоевать сердце своей пары. Чего бы это ни стоило.
Стук в дверь вырвал его из раздумий, заставив резко повернуться и бросить:
— Открыто.
— Нам нужно поговорить, Итан, — решительно произнесла хрупкая молодая девушка с огромными карими глазами и длинными чёрными волосами, которые были гладко зачёсаны и собраны в косу, что она уложила вокруг головы. — И прямо сейчас.
— Здравствуй, Галия.
Мужчина схватил рубашку и наспех надел на тело, просунув голову в широкий воротник, а руки в манжеты. Заправлять в штаны не стал, так и оставил.
Находиться рядом с девушкой без одежды было неловко, словно в глаза Лаари смотреть, хотя Галия сделала вид, что ничего не произошло. Даже глазом не моргнула, продолжая стоять в дверях и сжимать ручку.
— Прости, если помешала, — произнесла она запоздало, заметив его неожиданное смущение. — Но ты сам сказал, что можно войти.
— Нет, не помешала. Я рад, что ты пришла, — отозвался ликан, жестом приглашая войти и расположиться. — Проходи, присаживайся.
Галия кивнула, закрывая дверь, но присаживаться не стала, так и оставшись стоять тёмной тенью. Хрупкая, невысокая, в тёмно-синем платье с глухим чёрным воротничком.
Они ненавидели белый цвет. Белый и красный. Навеки полюбив чёрный. Он скрывал всё, помогал забыться и стереть из памяти заснеженный Ардан.
— Тебе уже сказали? — спросила целительница.
— Про Блейна? Да. Сказали.
— Рана открылась.
Итан нахмурился, вглядываясь в бледное лицо девушки.
— Ты уверена? Успела осмотреть? — быстро спросил мужчина.
Целительница покачала головой, пояснив:
— Он не дался, заперся в комнате.
— Откуда такие выводы, если ты его даже не видела?
— А что же иначе могло случиться? Феб рассказал мне о холоде.
— Ты отлично знаешь Феба, — не очень уверено произнёс ликан.
Оправдание звучало глупо, он и сам это чувствовал. Но и верить в такое было сложно.
— Знаю, — перебила его девушка. — И ты тоже. Ни Феб, никто другой не стал бы лгать и преувеличивать. В любом случае, даже не рассказав, мы бы всё поняли. Мы чувствуем его, Итан, и тебе отлично это известно.
— А если…
— Ошибиться невозможно, — отрезала Галия, махнув рукой и убирая короткие прядки, выбившиеся из косы, за ушко, провела ладошкой по плечу и опустила её еще ниже. — За этот проклятый год холод до костей пронзил наши тела, въелся в кожу… Мы нутром его чуем. Даже сейчас, когда сил почти не осталось.
— Ты же сама сказала, что Блейну ничего не угрожает. Что поездка на юг поможет ему восстановиться, — заметил мужчина, потирая вдруг занемевшею шею.
— Я помню, что говорила. И я сама три месяца назад лично блокировала иглу, — немного резко ответила Галия и вздрогнула, когда тело покрылось мелкой дрожью, возвращая её назад. В те жуткие часы, когда она сама едва не отправилась к Лаари, пытаясь вытащить одного твердолобого ликана. — Но ты помнишь, каким тяжёлым было ранение. Чудо, что вообще удалось вытащить тогда. Ведь никто не верил.
Итан помнил. И то, как почти потерял лучшую целительницу, которая так погрузилась в боль раненного, что чуть не ушла за ним следом.
— И что теперь делать?
— Не знаю, — вздохнула целительница. — Я надеялась, что мы успеем прибыть в обитель, там его осмотрят, но… В сложившейся ситуации я не уверена, что мы его довезём, — закончила девушка тихо.
— Не довезём, но и остановить распространение должны, — произнёс Итан, разворачиваясь к окну, чувствуя исходящую от проёма прохладу, аромат дождя.
Он никогда не думал, что дождь может так пахнуть.
У них был лишь снег… снег и только.
Скольких радостей демоны лишили их. И чего еще лишат в будущем.
— Что ты задумал? — спросила девушка, встревоженно вглядываясь в его профиль.
— Не знаю, — честно признался мужчина. — Для начала надо войти внутрь и обследовать его. Ты сможешь? — спросил ликан, вновь разворачиваясь к ней.
Галия неловко пожала плечами.
— Не уверена, что смогу что-то сделать. Ты же знаешь, я почти пуста.
— Знаю. И что тогда? Войти к нему, схватить и сломать шею?
— Зачем ты так? — отшатнувшись произнесла она, отводя взгляд.
Да жестоко. Слишком, но лучше так.
— А как? Ты отлично знаешь, что будет дальше. Если рана открылась, то игла пришла в движение и начала свой путь, отравляя сознание. Это не Наяз, Блейн один из старших ликанов, он не умрёт просто так. Он утянет за собой остальных.
— Это лишь предположение. Я не могу ничего утверждать, пока он не будет обследован.
— Кем? Если ты и другие слишком измучены холодом Ардана.
— Я взяла на себя смелость и пригласила целительниц, — быстро произнесла Галия. — Не смотри так на меня, Итан. Да, я знаю, что должна была сначала посоветоваться с тобой, вы не любите чужаков. Но сейчас не время привередничать. Я не могла представить, что холод проявится за границей Ардана. На землях Иллиума.
Он понимал её, но Галия права, сначала надо было посоветоваться.
— И что?
Ободрённая девушка быстро ответила:
— Здесь в окрестностях замка князя есть три целительницы. Все они отозвались на призыв и скоро прибудут… Если ты позволишь…
— Князь знает? — перебил её Итан.
— Нет.
— И не должен знать. Не стоит пока нервировать, особенно сегодня в день свадьбы. Единственную дочь замуж отдают.
Галия внезапно отвернулась, поправляя воротник тёмного платья, пробормотав:
— Да… единственную дочь. Что будем делать? Его же нельзя оставлять.
— Для начала надо успокоиться. Никакой паники. Всё можно исправить. Мы не доведём до крайности. Попробуй достучаться до Блейна. С тобой он другой, — задумчиво произнёс Итан, потирая переносицу. — Дождитесь других целительниц. Я даю разрешение на то, чтобы они его осмотрели.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась девушка.
— А мне с Джилией и Калебом надо будет посетить свадьбу. Феб останется с тобой. Не стоит волновать высокое семейство.
Галия кивнула, вновь поднимая на него полные затаённого страха чёрные глаза:
— Ты думаешь у нас получится?
— Уверен, — отозвался ликан и повернулся к окну.
Сквозь шум дождя послышался тихий звон колокола.
— Пора собираться. Торжество вот-вот начнётся.
Глава седьмая
Мой наряд был красивым и страшно неудобным. Он состоял из трёх частей. Сначала была нижняя юбка из тёмно-синей ткани, край которой виднелся из-под длинной голубой туники, цвет которой плавно переходил от тёмного к светлому, белея на груди. Поверх белый кафтан из бархатной ткани с толстым кантом и широкими рукавами, украшенный вышивкой из серебряных нитей.
Белый и голубой — родовые цвета Иллиума.
Длинные волосы распущены и причёсаны до блеска, гладкими волнами падая на плечи. На висках тонкие косички, собранные на затылке. А на голове свадебный венок из драгоценных камней.
Тонкие пальцы унизаны дорогими перстнями, на груди тяжелое ожерелье, словно ошейник стянувшее шею. Мочки ушей ныли от тяжелых серёг, которые были такими длинными, что почти касались плеч.
Служанка подвела мои глаза чёрными красками, затенила веки тёмно-синими порошками, губы украсила алой помадой. Она даже кожу мою немного отбелила.
Из высокого в пол зеркала на меня смотрела молодая княжна. Красивая, гордая и такая чужая.
Осторожно ступая в неудобных башмачках, расшитых стеклянными бусинами, я подошла к нему, касаясь подушечками пальцев гладкой прохладной поверхности.
— Какая вы красивая, лэра, — щебетала Ану, молодая служанка, кружась вокруг меня. То и дело замирая для того, чтобы поправить ткань платья, положить на место выбившуюся из прически прядь волос. — Нарядная. Настоящая княжна.
Я кивнула, продолжая вглядываться в собственное отражение, пытаясь найти в глубине хоть какие-то эмоции на это неожиданное преображение. Ведь именно такой я должна была родиться. Но ничего кроме неловкости не находила.
Наряд был не только неудобным, но еще и очень жарким. По спине уже тонкой струйкой бежал пот, усиливая и без того неприятные ощущения.
Не чувствовала я себя княжной. Даже сейчас. Большую часть своей жизни я прожила в монастыре, где царили совсем иные порядки и законы.
— Дай мне воды, — попросила я, отворачиваясь от зеркала.
Девушка тут же бросилась исполнять, через пару секунд протягивая мне стакан с прозрачной жидкостью.