— Мне казалось, ты должен быть на улице Кирова, дом сто три, — продолжила я.
— Че? О чем ты говоришь?!
— Там же вроде находится школа для умственно отсталых детей? Разве тебя не туда перевели после результатов теста? — с абсолютно серьезным лицом спросила я, хотя саму разбирал смех.
До Чернова не сразу дошел смысл моих слов. А когда дошел, я подумала, что он меня ударит.
— Мишина, в отличие от вас, тупых лесбиянок, я учусь теперь в техническом, — прорычал Чернов, но мне на помощь пришла, как ни странно, Сорокина.
— Дим, вообще-то, никто из нас в технический не попал, — обиженным голосом проговорила Даша. — Ты хочешь сказать, что мы все глупые?
— Даш, расслабься, — усмехнулась я. — Твой приятель слишком туп, чтобы это понять. Ты же видишь, школьная система дает сбои: Чернов почему-то не в классе умственно отсталых, а в технарях. Что же будет дальше? — театрально покачала я головой. — Его примут в МГУ? Или Богатырева станет президентом?
Мое выступление прервала сама Богатырева.
— Что ты имеешь против, если я стану президентом? — проговорила она, словно из ниоткуда появившись за моей спиной.
Я вздрогнула от неожиданности, но виду не подала. Просто не ожидала увидеть ее так скоро — когда я выходила из класса, они с Машей стояли у стола Альфии Тимирязевны и разговаривали с ней.
— Просто не хочу, чтобы наша страна потерпела крах. А если ты будешь во главе государства, это неизбежно, — пожала я плечами и направилась дальше.
— Страну ожидает золотой век, если я буду во главе государства, — фыркнула мне в спину Богатырева.
— Сомневаюсь, что твои куриные мозги выдержат хотя бы одно заседание думы, — рассмеялась я, даже не оборачиваясь, хотя слышала, что Чернов и Сорокины плевались мне в спину ядом.
Ирка подошла только через пару минут.
— Ну как тебе первый урок? — улыбнулась она, усаживаясь рядом со мной на подоконник, на который я закинула ноги.
— Тухло, — пожала я плечами. — Со мной теперь учатся две тупицы, как думаешь, как прошел наш урок?
— Что, они уже начали качать права? — улыбнулась Ирка, зная мою «любовь» к представителям элиты.
— Пусть попробуют, — усмехнулась я. — Возьму словарь Даля и настучу им обеим по их пустым черепушкам.
— А у нас все норм было, — пожала плечами Ирка и начала болтать ногами, которые не доставали до пола. — Ринат попросил у меня ручку, — улыбнулась она.
— Ого, когда свадьба? — скептично подняла я бровь.
— Ну, Ле-е-ер, — рассмеялась подруга, — почему ты такая язва? Мне кажется, этот учебный год будет интересным.
— Ага, — согласно кивнула я, недовольно фыркая. — Очень интересным, по всей видимости. И наши жизни наверняка сильно изменятся, благодаря этим переформированиям.
Но в тот момент, говоря все это, я даже не подозревала, насколько я близка к правде. Я даже представить не могла, что именно принесет мне этот учебный год.
Глава 1
Поначалу все было довольно-таки мирно. Конечно, периодически мы с Богатыревой заставляли нервничать всех одноклассников, которые думали, что мы вот-вот вцепимся друг другу в глотки, но это скорее было редкостью и исключением. По большей части мы с ней мало контактировали. Она сама на рожон не лезла, я старалась лишний раз не заводить с ней диалог, и выходило так, что мы просто сосуществуем в одном тесном ареале обитания. Но началось все с урока литературы. Казалось, с пустякового случая, но именно он, я считаю, и положил начало всей этой истории.
Мы обсуждали сюжет пройденного произведения, по традиции Альфия Тимирязевна давала высказаться почти каждому желающему. Я любила уроки литры именно поэтому. Рассуждать, дискутировать, спорить — именно так рождается истина, именно так можно пошевелить мозгами. И к моему удивлению, Богатырева оказалась не совсем тупой в этих беседах. Она часто давала полные ответы, насыщенные четкими пояснениями или, напротив, абстрактными метафорами, что тоже надо уметь делать. И в этот раз мы боролись за пятерку за работу на уроке. Альфия Тимирязевна дала слово Богатыревой, которая, не упуская момента метнуть в меня насмешливый взгляд, тут же приняла эстафетную палочку от предыдущего ученика.
— Олеся, расскажи, почему, как ты считаешь, автор сравнивает главного героя произведения с «пешкой» в отношениях с его любимой женщиной? — классуха постучала линейкой по столу, намекая, что одному из учеников следует закрыть рот.
— Ну, это очевидно, — встав с места, начала Богатырева. — Она использует его в своей любовной игре для достижения своих корыстных целей. А в шахматах, как известно, пешки — второстепенные фигуры, которые просто выполняют свою роль, чтобы помочь королю и дамке. Ими жертвуют, их подставляют… — она покачала головой. — Так же, как и главного героя.
— Как банально, — не удержалась я, фыркнув себе под нос.
Альфия Тимирязевна перевела взгляд на меня и перестала кивать.
— Лер, есть, что добавить? — спросила она, глядя на меня сквозь свои круглые очечки.
— К этому «оригинальному» ответу? — усмехнулась я, криво улыбнувшись. — Даже не знаю.
— Мишина, если тебе нечего сказать, заткнись, пожалуйста, — прошипела Богатырева, вспыхнув.
— Сама свой хлебальник закрой, — хмыкнула я, автоматически напрягаясь всем телом.
— Так, девочки, что за выражения?! — возмутилась классуха, но приняла сторону этой курицы. — В самом деле, Лер, ты другого мнения о сюжете? Или считаешь, что Олеся не права?
Я вздохнула и встала.
— Ну, во-первых, я считаю, что Богатырева видит только то, что на поверхности, — начала я, разводя руками. — Что, конечно, неудивительно. Ее «процессор» слишком слаб для более глубокомысленных размышлений.
Весь класс хихикнул, а Богатырева лишь что-то пробурчала себе под нос, глядя на меня горящими глазами. Под шиканье Альфии Тимирязевны на весь класс я продолжила:
— Во-вторых, да будет тебе известно, Богатырева, — обратилась я лично к своему заклятому врагу, — дамки — в шашках. На шахматной доске есть только ферзь.
Богатырева театрально закатила глаза и показала мне средний палец. Сучка.
— И в-третьих, я считаю, что дело не только в использовании главного героя. Дело в его ограниченности.
Увидев заинтересованный взгляд классухи, я слабо улыбнулась.
— Поясни, Лер, что ты имеешь в виду, — помахала рукой женщина, поощряя меня продолжить.
— Пешка может ходить только на одно поле вперед. Ну, за исключением самого первого хода. И когда рубит кого-то, там наискосок. Но в основном ее ходы — одна клетка. Она не ферзь. Она ограничена в своих движениях. Так же, как и главный герой. Он из-за своей всепоглощающей глупой любви совершенно ограничен. В поступках, суждениях, действиях. Я думаю, дело в этом, — пожала я плечами. — Нет, конечно, «гениальное» умозаключение Богатыревой тоже имеет место быть, но это же… так очевидно и так… поверхностно.
— Молодец, Лера, — улыбнулась Альфия Тимирязевна. — Я люблю твои ответы. Всегда оригинальные, необычные. Ты смотришь на мир под другим углом, — продолжала классуха, а я уже начала краснеть. — И конечно, вы обе правы. И более того… — она вздохнула и улыбнулась. — У нас намечается конкурс сочинений. И я собираюсь отправить вас с Богатыревой представлять нашу школу, — радостно закончила Альфия Тимирязевна, махнув рукой, чтобы я села.
— Да вы шутите! — выдохнула я одновременно шокированно и возмущенно.
— Меня с… ней?! — лицо Богатыревой выглядело так, словно ей в ее похотливый рот напихали лимона.
— Не спорьте! — подняв ладонь, строго проговорила классуха. — После урока подойдите ко мне, я все расскажу. А сейчас идем дальше.
Я откинулась на спинку стула, покачав головой. Это плохая идея. Это очень плохая идея.
***
— Это отвратительная идея! — продолжала возмущаться я, сидя уже в столовой с Иркой. — Меня и… эту степную лосиху! На конкурс сочинений! Не думала, что нашу Альфию Тимирязевну так скоро настигнет маразм… — прожевав салат с капустой, я отодвинула тарелку. — Может, сделать вид, что я заболела?
— Ну, Лер, ты уже не раз была на этих конкурсах, что тебя смущает? — Ирка уже съела свой суп и принялась за второе.
— Меня смущает эта конченая стерва. Что мы там завоюем на этом конкурсе? Медаль за хорошо раздвинутые ноги? Или за самую высоко посаженную грудь?! — продолжала я негодовать, отряхивая крошки с румяного пирожка. — Ей только в конкурсе мокрых маек участвовать! — гневно прошипела я, невольно бросая взгляд на самый дальний прямоугольный стол, который всегда занимала «элита».
— Ну, Альфия не стала бы абы кого посылать на конкурс, — пожала плечами Ира. — Может, она правда хороша в сочинениях.
— В чем она хороша, так это в том, чтобы прыгать по койкам, — огрызнулась я. Отсутствие поддержки со стороны Ирки еще больше разозлило меня.
— Почему ты так говоришь? Разве она…
— Ир, ты серьезно?! — чуть не кинув в нее пирожок, воскликнула я. — В том году она встречалась с тремя старшеклассниками. В этом они с Черновым не отлипают друг от друга. Господи, да она прямо сейчас сидит у него на коленях! — я ткнула пирожком в сторону столика элиты, гневно вращая глазами. — Она обычная шлюха!
— Хм, я не знала, что они с Черновым встречаются, — нахмурилась Ирка, оборачиваясь, чтобы посмотреть на предмет нашего обсуждения.
— Они уже неделю трутся друг о друга. Ну, даже если еще не переспали, в чем я очень сомневаюсь, то это событие не за горами. Уверена, Чернов долго тянуть не будет. Я слышала, он потерял девственность еще в том году со студенткой.
— Да ладно! — Ирка широко открыла глаза и рот.
— Ну, так говорят, — пожала я плечами, отпивая компот.
— Блин, когда мы уже с кем-нибудь переспим… — протянула Ирка, вздыхая. — Мне скоро восемнадцать, а я даже не целовалась ни с кем по-серьезному. Только с Андреем в пятом классе. И то просто в губы чмокнулись, — пробормотала она.
— Нет в этом ничего такого, чтобы торопиться, — проговорила я, отводя глаза. Ирка это заметила и подозрительно уставилась на меня. — Что? — не выдержала я ее взгляда.
— Не может быть… — протянула она, открывая глаза еще шире.
— Да что?!
— Ты с кем-то перепихнулась! — Ирка выставила указательный палец и направила его на меня.
— Ты ненормальная, — покачала я головой, посмеиваясь.
— Нет, точно! Так, кто? Где? Когда, черт побери?! И почему ты мне ничего не рассказала?!
Ну как мне объяснить ей, что именно потому, что я хотела избежать этой массы вопросов, я ничего и не рассказала?
— Парень? Или девушка? — не унималась Ирка.
— Так, все, — я подняла руки и следом взяла салфетку, намекая, что разговор окончен. — Мне пора, у меня физкультура.
— Нет, скажи мне! — почти взмолилась Ирка и… я сдалась.
— Девушка. Этим летом. На даче. Все, — я поднялась с места и сняла со спинки свой старый рюкзак.
— Обалдеть, — покачала головой Ирка. — И ведь молчала! Нет, Лер, подожди, — подруга схватила меня за руку, не отпуская, а я лишь закатила глаза. — Ну ты скажи, тебе… понравилось? — шепотом спросила Ирка, глядя мне в глаза.
— Нормально, — пожала я плечами. — Поначалу было немного неловко, но потом… было круто, — призналась я.
— Так ты теперь дамская угодница? — хихикнула Ирка в кулак.
— Ага, и с кем у нас спать? Со шлюхой Богатыревой? — рассмеялась я в ответ и накинула рюкзак на плечо.
— Ну, она хотя бы красивая, — пожала плечами Ирка. — После уроков вместе домой пойдем? — кинула мне вслед подруга, когда я уже шла к выходу.
— После уроков я к Альфие, — закатила я глаза. — У меня же конкурс с нашей мисс Всезнайкой, — кивнув в сторону Богатыревой, я покрутила пальцем у виска. И под Иркин хохот вышла из столовой.
***
Я уже завязывала шнурки на кроссовках, когда Богатырева с Сорокиной только начали переодеваться. Эти курицы всегда по пол-урока торчали в раздевалке, лишь бы не ходить на разминку. Но я любила физкультуру, особенно игры в конце урока, поэтому я была почти готова выйти в зал, как Сорокина открыла свой рот.
— Мишина, ты не могла бы побыстрее обуться и уже идти на урок? — противным манерным голосом проговорила она, чем заслужила мой убийственный взгляд.
— Тебя каким образом касается, когда я пойду на урок? — наклонила я голову, мысленно уже готовясь к очередной стычке.
— Я не хочу переодеваться при тебе! — она уперла руки в бока и выставила вперед подбородок. Богатырева, кажется, тоже мало что понимала, потому что переводила взгляд со своей подруги на меня.
— Сорокина, ты совсем долбанулась? — нахмурилась я, не понимая, к чему она ведет.
— Я знаю, что ты лесбиянка и будешь на меня пялиться! Мне этого счастья не надо! — Маша сложила руки на груди, словно прикрываясь.
Я ничего не смогла сделать, кроме как… расхохотаться. Громко, звонко и искренне.
— Сорокина, ты сейчас шутишь, верно? — отсмеявшись, спросила я. — Даже если бы меня и интересовал кто-то из нашей школы, поверь мне, дорогуша, это точно была бы не ты! Тощие суки меня не привлекают. Я не собака, чтобы на кости кидаться, — снова рассмеялась я и, покачав головой, направилась к выходу.
— Сама ты сука ненормальная! — взвизгнула Сорокина, но я ее уже почти не слышала. Прошла в спортивный зал и уселась на скамейку, запихивая шнурок в кроссовок. Присмотревшись получше, поняла, что моя обувь вот-вот порвется. На носке уже была трещина. Еще несколько занятий, и будет дырка. Придется покупать новые. Черт, где только денег взять? Эти кроссовки я купила на рынке по дешевке в конце лета, поэтому и хватило их ненадолго — китайское говно. Ладно, что-нибудь придумаю. На крайняк найду еще одну подработку.
Рассуждая о кроссовках, я не заметила, как мыслями вернулась к ссоре с Сорокиной. Я была уверена, все эти слухи — происки придурка Чернова. Только он постоянно занят темой моей ориентации. А Сорокиной только дай повод уши развесить. Странно, что Богатырева свои пять копеек не вставила. Может, боится, что это правда и что я ее изнасилую где-нибудь, если она будет меня доставать?
Я улыбнулась своим мыслям, на мгновение представив эту картинку. Я и голая Богатырева, которая орет: «Помогите, насилуют!». Это было смешно. Хотя, признаюсь, какой бы сукой она не была, и как бы сильно я ее не ненавидела, фигура и лицо у Богатыревой были то что надо. Вздохнув и встряхнув головой, я обрадовалась, когда в зал вошел учитель, свистком ознаменовав свое присутствие, иначе непонятно, куда бы меня привели эти странные мысли.
***
После уроков я успела пересечься с Иркой, чтобы напомнить ей, что у меня консультация у классухи. Подруга предложила меня дождаться, но я отказалась. Тогда она сказала, что зайдет ко мне вечером и что обязательно вытрясет из меня все подробности моего летнего романа. Я лишь посмеялась, качая головой, хотя прекрасно понимала, что так и будет. Ирка никогда не сдается. И если она решила что-то у меня выяснить, то она это сделает. Мне лишь останется только подчиниться и все ей выложить.
Размышляя над этим, я не заметила, как уже входила в класс Альфии Тимирязевны. Самой классухи не было, зато Богатырева каким-то образом уже оказалась на месте. Наверное, пока я болтала с Иркой, проскочила мимо нас. Она сидела на среднем ряду на первой парте. Я молча прошла мимо и грохнулась на соседний ряд, бросив на стол рюкзак и пакет со сменкой.
— Мишина, ты и дома такая же свинья? — поморщилась Богатырева, презрительно на меня взглянув.
— Че? — я даже не пыталась быть милой. Мне только дай повод накидать этой стерве, а уж если она сама открывает на меня рот, то будьте уверены — я не промолчу.
— В русском языке нет слова «че», есть «что». И убери обувь со стола, — фыркнула эта фифа, рукой поправляя волосы.
— Зато в русском языке есть слова «отвали» и «овца». Так что… отвали, овца, — усмехнулась я, видя, как приподнимаются брови Богатыревой. Но ответить она не успела, так как в класс вошел… Чернов.