Нет, блядь! Нет! Не кончай в меня, урод!
Бля-а-адь!
Он всё-таки кончает, но ослабляет хватку, и я вырываюсь. Сплёвываю сперму прямо на дохуя дорогой ковёр и, утерев губы, хватаюсь за челюсть, разминаю затёкшие мышцы. Зыркаю на Дамира. Тот смотрит на меня, и по его лицу нифига не понять.
Властный, мутный тип, он давит меня одним своим взглядом. Этот сукин сын кончил мне в рот, он хотел, чтобы я проглотил! Блядь! Хочется высказать ему всё прямо сейчас. Но я понимаю, что не выскажу, не в том положении. И не те у нас весовые категории. Да и горло охуенно саднит. Вообще говорить сейчас не могу. Водички бы.
Оглядываю комнату и замечаю на трюмо прозрачный графин и пару стаканов. Встав, быстро пересекаю комнату и, плеснув в стакан воды, жадно пью. Не поворачиваюсь к Дамиру. Не хочу смотреть ему в глаза. А он, наоборот, пожирает меня глазами. Да хватит тебе уже меня жрать. Сейчас оттрахаешь. Успокойся, ублюдок.
Только осушив два стакана и почувствовав, как расслабляется челюсть, я поворачиваюсь и вижу, что Дамир уже расстегнул рубашку и недвусмысленно указывает мне на кровать.
Эм… А как же растянуться? У него ж елдык.
Оглядываюсь в поисках смазки. Она должна стоять на видном месте. Но замечаю на трюмо только гламурный стеклянный флакон.
— Возьми лубрикант и иди сюда, — приказывает Дамир.
Так это что, и есть смазка? Вот в такой пафосной упаковке? В жизни б не подумал.
Взгляд у Дамира требовательный, так что быстро хватаю смазку и иду к кровати. Хуй его знает, что он там задумал, но лучше не спорить. Я конечно, тот ещё паяц, но, когда заткнуться, знаю. Иногда. Сейчас, по крайней мере, лучше не спорить.
— Ложись, — дальше приказывает Дамир, а я выполняю. — А теперь раздвинь ноги и подготовь себя.
— А ты смотреть будешь? — хмыкаю я.
— Тебя это напрягает?
— Нисколько.
Вру. Меня это напрягает. И ещё как напрягает. Отсосать почему-то норм, а вот это — напряг. И почему именно мне попался этот блядский вуайерист? Отстой!
Но бежать некуда, поэтому, распластавшись на гладких шёлковых простынях, я выдавливаю на ладонь смазку и запихиваю в себя сразу два пальца, начинаю разрабатывать. А он смотрит, блядь. Смотрит! Жрёт глазами. И от этого взгляда я снова начинаю распаляться.
Что за нафиг?
Так увлекаюсь, что не сразу замечаю, как Дамир оказывается совсем близко. Настолько близко, что ощущаю его тепло, его дыхание, его руки, что бесстыдно и властно гуляют по моему телу, поглаживая, лаская, обнимая.
— Жаркий…
Его дыхание, его голос обжигают, проникают под кожу и плавят меня, а когда влажный язык касается уха, то я на несколько секунд забываю дышать.
— Жар-птица… — выдыхает он и, облизав моё ухо, прикусывает мочку.
Я уже не сдерживаю стона и начинаю откровенно трахать себя пальцами.
Блядь! Я уже хочу его. Просто хочу, и плевать на всё. Сука, возьми меня! Возьми!
Выгибаюсь, закусываю губу, и Дамир, наконец, прекращает просто смотреть и ласкать. Он устраивается между моих ног и приставляет член к моей дырке, трётся. Я выдыхаю и подаюсь вперёд, а он входит в меня. Резко и просто охуенно. Вбивается в меня, вбивает меня в постель. Я плавлюсь под ним, горю, забываю дышать через раз. Кайф! Это просто кайф! Я не знал, что секс может быть таким потрясным, таким охуенным. Ещё немного — и я кончу.
Тянусь руками помочь себе, но внезапно их перехватывают и поднимают над головой, прижимают к кровати.
— Нет, Пташка, — слышу я обволакивающий голос. — К себе ты не прикасаешься. Только я могу.
Так сделай это! Помоги мне, блядь! Я хочу кончить!
Но Дамир с жестокостью садиста продолжает вколачиваться в меня, одной рукой прижимая запястья, а второй лаская тело. И эта сладкая, одуряющая пытка длится вечность. Он то ускоряет темп, то замедляет его, меняет угол проникновения, играет со мной. А я мечусь на этих блядских скользких простынях, мечусь пойманной птицей, стону, и только, когда начинаю кричать, только тогда Дамир сжимает мой стоящий колом член и парой движений доводит до оргазма. До охуенно яркого, мощного оргазма. А потом сам с животным рыком вколачивает меня в постель и кончает.
Несколько минут я лежу. Просто лежу, пытаюсь собрать себя после этого фееричного взрыва. Да, такого секса у меня никогда не было и, наверное, уже не будет.
Я лежу, а Дамир переворачивает меня на живот и заставляет встать на колени.
Что? Ещё раз? Прям сразу? Да ты монстр, чувак!
Я что-то бормочу, пытаюсь отшутиться, отползти, но все мои попытки пресекают на корню. Меня ставят на колени, заставляют выгнуться и входят. А потом трахают. Долго с оттяжкой. И снова не дают прикоснуться к члену. И снова я задыхаюсь, и снова кричу, а потом взрываюсь.
А потом это повторяется ещё раз в другой позе…
Не помню, сколько раз кончил, не помню, сколько было поз. Я своё имя-то с трудом помню. Лежу ничком на простынях и борюсь с желанием закрыть глаза.
— …птичка, Жар-птичка, — слышу одуряющий шёпот и чувствую, как горячие губы касаются моей шеи. — Хочу, чтобы ты ждал меня завтра на этой постели. В нижнем кружевном белье.
Да пошёл ты. Монстр!
Но сил огрызаться уже не осталось, поэтому молча показываю фак и закрываю глаза.
Сейчас пять минут полежу и пойду в ванную.
Комментарий к Глава 4
У работы появилась обложка! Спасибо за неё Улетаю Наоблака. Посмотреть можно в шапке.
========== Глава 5 ==========
Уже несколько минут лежу на скользкой мятой простыне, пялюсь на расшитый какими-то зелёными хуйнями пуф и размышляю над смыслом слова «затраханный».
Мда. Теперь, пожалуй, я отлично его понимаю, потому что именно такой я сейчас и есть — затраханный. Затраханная шлюха. Блядь.
Эй, самооценка, ты там где? Жива ещё? Ну и я жив. Вроде. Задница только не очень, а так норм. Мне б отскрестись и в ванную сползать, но пока даже не пырхаюсь вставать.
Глаза я закрыл, судя по всему, не на пять минуточек. Потому что Дамира в комнате нет. Значит, ушёл. Хотя, может, и в гостиной сидит. Что ему со шлюхой в одной постели валяться?
Нет, всё-таки нужно вставать. Давай, Яр. Раз, два, три. Опа!
«Опа» получается только с третьего раза перекатом. Лёжа спускаю ноги и пытаюсь встать. Плохая идея, но деваться-то некуда. В ванну нужно, да и ссать охота. Поэтому, несмотря на адский ор задницы, встаю и шкандыбаю к выходу.
Сколько времени я провалялся? Где мой сотик? Сотик в штанах был. А штаны где? Вроде бы я их у кровати вчера скидывал, но на полу их нет. И кстати, использованных презиков тоже что-то не вижу. Странно. Не Дамир же, в самом деле, тут убрался.
Выползаю в гостиную и оглядываюсь. Дамира нет, зато из завешанных плотными шторами окон просвечивает подозрительно яркий свет, а моя одежда аккуратно лежит на одном из диванов.
Ну, это явно не Дамир. Тут были уборщики. И меня не турнули?
Бля! Да сколько время-то?
Прихрамываю к дивану и, выудив из кармана брюк сотовый, смотрю на экран.
16:07.
Несколько секунд осмысливаю эти цифры.
Охуеть. Во я задрых! Неудивительно, что нормально себя чувствую, даже отдохнувшим. Реально ж отдохнул. И на пары опоздал просто капитально. А ведь зачётная неделя надвигается. Мда…
Но почему меня не разбудили? Не растолкали? Не выпнули, в конце концов! Что за хуйня?
Ладно. Раз не выпнули, когда приходили, значит, и ещё полчаса не тронут.
Сгребаю одежду и иду в ванную. Там я долго стою под душем, отскребаю от себя сперму, моюсь, бреюсь, в общем, привожу себя в порядок. Надевая трусы, вспоминаю вчерашние последние слова Дамира.
Что за нахуй? Он реально ещё на одну ночь меня закажет? Так понравился, что ли? Бля! Ещё одна ночка с этим монстром. Я точно это выдержу? И что за дебильное пожелание насчёт белья? Кружевное? Он серьёзно?
Пиздец. Сосни хуйца, мудак.
На этой позитивной ноте я выползаю из номера и замираю у лифта.
А дальше-то мне куда? Судя по тому, что до четырёх часов меня никто не кантовал, то я никому нахуй не сдался. И что теперь? Домой? До вечера?
Ну, допустим, сейчас я пойду куда-нибудь пожрать, а я обязательно пойду пожрать, потому что уже в животе урчит, а дома жрать нечего. Это ещё где-то на полчаса-час. Потом я поеду домой на метро, потом назад тоже на метро, так как моя развалюшка после столкновения совсем развалилась. И на всё это туда-обратно угрохается ещё около трёх часов. А вообще есть ли смысл ехать тогда домой? По всему выходит, что нет.
Вздохнув, звоню тёте Наде, чтобы перекантоваться у неё, а заодно и поесть.
Тётя, которая тут зам по хозяйственной части, или что-то типа того, радостно встречает меня, усаживает в комнате для персонала, наливает чай, начинает расспрашивать, как я тут очутился. Я рассказываю ей почти всё: про то, что врезался в машину Крокодила, про разговор с мафией, про договор отработать, только про способ отработки не говорю. Вру, что отрабатываю пением. Незачем тёте правду знать. Вот вообще незачем. Тётя слушает, резко грустнеет, хмурит брови и вздыхает.
— Прости, Ярик. Прости меня, — говорит она.
— За что? — не понимаю я, нажёвывая бутер.
— За то, что заикнулась при тебе про это место. Не хотела я тебя сюда тащить. Не хотела, чтобы ты здесь выступал. Но ты ж упёртый, настаивать начал, а я, дура старая, повелась на уговоры, сама с начальством разговаривала, чтобы дать тебе выступить. Сама тебя, считай, волкам бросила.
— Да ладно тебе, тёть Надь, — кашляю я. — Если бы я в машину эту сраную не влетел, то ничего бы не случилось. А в этом я сам виноват. Но ничего, — бодрюсь. — Отработаю и пошлю их нахуй. Всё путём!
Тётя как-то странно на меня смотрит, но ничего не говорит, только чай подливает.
Протрындев с тётей о том о сём ещё где-то с час, я выхожу из кабинета и решаю найти кого-нибудь знакомого. Лучше, конечно, начальство в лице Андрея. Он мне хоть объяснить сможет, что дальше-то делать. Сегодня, вроде как, у меня выходной по прошлому договорному графику. Но на график на этот, смотрю, все положили, и я уже пятую ночь подряд буду тут ебашить. Вернее, уже меня тут будут ебашить во все щели. Мда… И кстати, с клиентами тоже нихуя не понятно. Где они? Очередь же была. Ну и где эта «очередь»? Нет, мне вообще насрать на этих одноклеточных уёбков и, чем дольше я их не вижу, тем оно, конечно, лучше, но мне нужна определённость, мать её! Хоть какая-то определённость. Так бы я уже давно домой свалил и вообще бы здесь не показывался.
С этими мыслями я иду искать Андрея и — о чудо! — нахожу его в одном из коридоров. Он тихо, но очень жёстко выговаривает что-то двум молодчикам, которые от его взгляда не знают, куда деться.
— К вечеру чтоб всё было, — рявкает он, и молодчиков сдувает.
Затем Андрей поворачивается ко мне, и взгляд его светлеет, добреет как-то. С чего бы это вдруг?
— Ты уже здесь? — удивляется он.
— Я и не уходил, — бурчу с опаской.
Странный он какой-то. Добреньким прикидывается.
— Тогда и не уходи. На тебя заказ на всю ночь.
— Тот же самый? — ответ я и так знаю, просто уточняю.
— Да.
— Слышь, Андрей, — перехожу к делу, — ты говорил, что тут очередь на меня и всё такое. Ну и где она?
— Ишь какой энтузиазм к работе проснулся! — прищуривается он. — С чего вдруг?
— Это не энтузиазм. Мне определённость нужна. Сколько, когда и почём. У меня, вообще-то, ещё нормальная жизнь есть, учёба тоже. Мне хоть малёха всё устаканить нужно. Так что там с графиком работы и очередью?
— Деловой пацан, — хмыкает Андрей.
И чего он ко мне вот так? Только что на парней, которые не ноги здесь раздвигают, а норм делом занимаются, зыркал так, что лучше сдохнуть, а со мной… Хуйня какая-то.
— Ну вот что, — говорит Андрей. — График твой пока не утрясён, так что завтра-послезавтра приходишь, а там смотреть будем. Ну, а насчёт очереди… На сегодня ей опять придётся подвинуться.
— Понятно, — мрачнею я.
Не нравится мне это. Не нравится.
— Этот мужик кто вообще такой?
Андрей вопросительно смотрит на меня.
— С хера ли вы из-за него очередь двигаете уже вторые сутки? Он что, такая важная шишка?
— Очень важная. И раз он тебя вторую ночь заказывает, значит, ты ему приглянулся.
— Мне от этого, типа, радоваться нужно?
— Птаха, ты не выспался, что ли? — улыбается Андрей. — Я тебя прямо не узнаю. Ворчишь и ворчишь.
— Да я сам себя не узнаю. В самом деле: и почему я так изменился? Может, потому что шлюхой стал по вашей милости?
Андрей усмехается.
— Ясно всё с тобой. Проветрись, Пташка, время ещё есть. А это тебе для поднятия настроения.
И он вручает мне пачку банкнот, а сам разворачивается и уходит. Я даже не успеваю спросить: это зарплата? Аванс? За сколько дней? Что за нахуй вообще? Просто стою и пялюсь на сорок штук у себя на ладони.
— Ебать вас всех в харю! — ору я пустому коридору, тоже разворачиваюсь и топаю в гримёрку.
Там никого ещё нет, поэтому сижу развлекаюсь с телефоном, а точнее разгребаю пропущенные сообщения от одногруппников. Все интересуются, где меня черти носят, и обещают весёлую жизнь. А она у меня и так уже веселее некуда. Сообщение Серёги отличается оригинальностью: он спрашивает, не нужна ли мне работа, и предлагает вместе с ним со следующей недели пойти в ресторан к дяде официантами. Круто! Нужна! Но, блядь, я не знаю, что у меня будет тут, в этом ёбаном клубе. Но я что-нибудь придумаю. Как-нибудь где-нибудь выкручусь. Поэтому быстро пишу Серёге, что согласен. Тут начинают приходить девочки, и я треплюсь с ними, пока не приходит Крис.
— Привет, — говорит он и утаскивает меня в гримёрку. — Как ты? Как всё прошло?
— Да норм, — дёргаю я плечом.
— Выглядишь, и правда, неплохо. Я боялся за тебя. Сколько клиентов было?
— Один.
Крис несколько секунд молча смотрит на меня.
— Э-э-э… Серьёзно? Всего один?
— Ну да. Зато всю ночь. И это был пиздец. Потому что он реально трахал меня всю грёбанную ночь.
— Оу! — Крис округляет глаза. — Вот это гигант! Но я всё равно не понимаю, почему один.
— Я тоже, — киваю. — Но из-за него подвинули всю очередь. И на сегодняшнюю ночь тоже.
Крис округляет глаза ещё больше.
— Удачи тебе, Яр. Кто он хоть?
— Да я б и сам хотел это знать. Некто Ловцов. Знаешь такого?
Крис хмурится и качает головой.
— Первый раз слышу. Он богатый, похоже.
— Дофига! Сколько стоит снять на всю ночь?
— В два-три раза больше, чем за час.
Я присвистываю. Двадцать-тридцать штук. А если учитывать, что очередь двигали, да две ночи подряд… Пиздец. Просто пиздец. Мужику бабки девать некуда.
— Он хоть нормальный? — спрашивает Крис.
— Ну… — тяну я, потому что не знаю, как выразить всё, что я об этом Ловцове думаю. — Относительно. Секс с ним потрясный, с этим не поспоришь, но у него какие-то загибоны на изврат. Вроде бы ничего криминального, но малёх напрягает.
— Например?
— Ну например, он сказал сегодня ждать его в кружевных трусах. Что скажешь, не изврат?
— Невинная прихоть, — Крис пожимает плечами, а затем с озабоченностью: — Ты их надел, надеюсь?
— Конечно же, нет.
Несколько долгих секунд Крис прожигает меня тяжёлым взглядом.
— Время у тебя ещё есть? — наконец, спрашивает он.
— Эм… — бросаю взгляд на часы. — Часа полтора.
— Так. В квартале отсюда есть секс-шоп, сейчас найду точный адрес. Там однозначно продаются мужские кружевные трусы. Так что бери руки в ноги и бегом за трусами.
— Да нахуя? — возмущаюсь я. — Ещё чего не хватало!
— Яр, ты с головой вообще дружишь, или как? — почти орёт на меня Крис. — Тебя заказал какой-то крутой. Два раза! Из-за него подвинули всех! Ты его чем-то клёво так зацепил! Да тебе за него держаться нужно, а ты не можешь невинную просьбу выполнить. Трусы кружевные ему, видите ли, стрёмно надеть! Живо за трусами!
Крис практически выталкивает меня за двери, и мне ничего другого не остаётся, как идти за грёбанными трусами.
Пиздец. Полный и беспросветный пиздец.