Я насупилась и засопела. Итак, что мы имеем? Демон меня есть не будет, ему милее пирожки. Я каким-то чудом его вызвала и как-то привязала к себе. Нужно будет поговорить с ведьмой Силли. Что это за книжка у неё такая? Вызывала чёрта, а пришёл этот… возмутительный демон, который даже представиться не удосужился!
Хам, негодяй и жлоб! Спеленал меня по рукам и ногам и сидит жрёт прямо у меня под носом. А я, может, тоже кушать хочу. Желудок болезненно сжался, а на глаза навернулись слёзы. Ну почему у меня всё идёт через одно место? От жалости к себе стало так горько, так обидно, что я не сдержалась и тихо всхлипнула. Потом ещё раз, погромче. И ещё.
— Чего хнычешь? — грубо спросил этот мужлан, и меня прорвало.
Я заревела в голос. Я три дня как в академии, а жизнь уже пошла под откос. Это распределение, претензии и недовольство семьи, злая Мария-Фелисса, все эти ведьмы и ведьмаки, Силли со своим проклятьем и Мелоун, а теперь ещё и демон, который надо мной издевается. И зверский голод, скручивающий желудок и кишки в мёртвую петлю.
— У-у-у, — тоненько завыла я, заливаясь слезами.
Демон громко выругался и присел на кровать рядом со мной. На его лице читалось недоумение и обречённость. Он взлохматил волосы на затылке, задумчиво разглядывая моё заплаканное лицо, поморщился от моего особенно пронзительного пассажа.
— Хватит реветь! — рыкнул он.
Я от неожиданности булькнула как переполненный чан с водой и замерла, вжимаясь в кровать. Демон смерил меня угрожающим взглядом, с пляшущим пламенем на дне зрачков. Казалось, если я издам хоть звук, он не посмотрит ни на своё воспитание, ни на метку, и просто прибьёт меня, чтобы не мучилась и его не изводила.
Я смотрела на него широко распахнутыми полными испуга глазами. Губы дрожали от едва сдерживаемых рыданий, которые колотились в грудной клетке, желая вырваться наружу. Реветь демон мне запретил, а вот беззвучно плакать — нет! С моих ресниц сорвались новые капли, прочерчивая солёные дорожки и как назло затекая в уши.
— Решила утопить нас в своих горьких слезах, Чебурашка? — уже спокойно спросил демонюка, — чего сырость разводишь? Я же сказал, что ничего тебе не сделаю. Ну, чего молишь?
— Я тоже пирожок хочу, — проблеяла я и тоненько всхлипнула.
— О Демон-Праотец, — демон закатил глаза и поднялся, — за что мне всё это?
— За вредность и праздность, — тихо зашипела смелая часть меня, внутри очень слабо вспыхнуло тепло.
Неужели я так быстро восстанавливаюсь? Я думала, что после зелья дня два буду выжата досуха.
Леон
Проклятая ведьма пробормотала что-то себе под нос, я отвернулся, чтобы она не увидела, как тлеющие угли на дне глаз вспыхивают кровавым огнём на всю радужку. Дыши, Леон, просто дыши. Девчонка же не виновата, что тебе придётся подтирать ей сопли, пока метка не исчезнет.
Я раздражённо посмотрел на зудящую ладонь. Ну вот зачем ты вылезла, мерзкая дрянь? Спала бы себе дальше беспробудным сном. Нет, надо было тебе выйти из спячки и привязать меня к этой ведьме. Я снова сжал ладонь в кулак, медленно выдохнул. Ладно, побуду нянькой для этого дитя, а потом навсегда буду свободен.
Я резко обернулся к задумчиво хмурящейся ведьмочке. Лежит, завёрнутая в одеяло и покрывало как лялька, и хмурит бровки, как младенчик, осознавший всю трагичность ситуации. Родился, а тут холодно, ярко, голодно и люди странные кругом. Я медленно выдохнул. Леон, просто смирись. Всё проходит, пройдёт и это.
— Пирожок хочешь? — спросил у неё.
Она встрепенулась и повернула голову ко мне. Я передёрнул плечами, на меня такими жадными и голодными глазами ещё ни одна женщина не смотрела. Жуть какая. Сложилось впечатление, что не была бы она скована, набросилась бы на меня и подкрепилась молодой сочной демонятинкой. Бр-р.
— Хочу, — выпалила она, — а с чем?
— С чем дам, то и будешь есть, — проворчал я и щелчком пальцев снял путы, удерживающие одеяло и покрывало вокруг ведьмы.
Блин, да я даже имени её не знаю, но уже готов делиться самым дорогим в этой ужасной ситуации — бабушкиными пирогами. С хорьком-то ладно, это мужская солидарность и сочувствие к несчастному проклятому ведьмаку. Пусть хоть самый вкусный пирожок в двух мирах попробует.
— Спасибо, — пробормотала лохматая-помятая девица и села на кровати, — а как мне к вам обращаться?
Опередила меня. Я сложил руки на груди и смерил её долгим взглядом. Худющая, бледная, на лицо дитя дитём. И печати разума на этом самом лице не намечается. Разве что маленькие проблески. Я в который уже раз подавил раздражение и вздохнул, словно столетний дед, взобравшийся по трём ступенькам на крыльцо.
— «Мой господин» и «повелитель» — вполне подойдут, — не удержался от ехидства.
Глупые коровьи глазки ведьмы растерянно моргнули, а потом за стёклышками её глаз, на дне зрачков что-то вспыхнуло, озаряя её лицо каким-то совершенно новым выражением. Она вдёрнула подбородок, посмотрела мне прямо в глаза. Моя метка истерично запульсировала.
— Буду звать тебя «эй, ты», — произнесла она ровно, резко перейдя на «ты», — думаю, «моя госпожа» и «повелительница» — вполне подходящие обращения ко мне.
Я удивлённо застыл. Брови зажили своей жизнью и упорхнули птичками куда-то под чёлку. Вот же… Чебурашка! Что она о себе возомнила? Где та сопливая размазня, искренне напуганная моим присутствием? Где та глупая кукла?
— Много хочешь, Чебурашка, — я взял себя в руки, — меня зовут Леон.
Она растерянно заморгала пушистыми ресничками и снова уставилась на меня глазами пришибленной коровы. У неё там биполярное расстройство? Раздвоение личности? Надеюсь, что нет. Это будет уже слишком, я не выдержу такого издевательства. Съездил на выходные к бабушке, блин. Тьфу.
— Я не Чебурашка, — обиженно проговорила она и опустила глаза на сцепленные на коленях ладони, — моё имя Розэ.
Я чуть не заржал. Лев и Роза. Нет, Демон-Праотец и Матерь-Ведьма точно решили похохотать всласть. Я бы тоже поржал, если бы не был главным героем этой трагикомедии. Демон-нянька для сумасшедшей ведьмы. Так повезти могло только мне.
— Ты натуральная Чебурашка, — ответил я ей и пробормотал себе под нос, — а я твой долбанный крокодил Гена. Осталось найти Шапокляк для полного счастья.
Её желудок заурчал так сильно, что мне показалось, что вся комната и я в том числе завибрировали ему в такт. Я не смог удержаться и снова вздохнул, закатил глаза и потянулся в пакет, полный уже давно остывших пирожков. Прости, бабуль, этому растению нормальная еда нужнее, чем нашим зажравшимся родственникам.
— Спа… — начала смущённая до крайности Чебурашка, когда я обернулся к ней с пирожком.
Но договорить свои благодарности она не успела. Я впихнул пирожок прямо в её раскрытый рот, обрамлённый розовыми пухлыми губами. Ну чисто ребёнок. Глупый, наивный, с большими глазами и пухлым ртом. Даже щёчки есть. О Праотец, за что.
Она откусила и начала быстро жевать, щёки раздулись как у хомяка, когда она засунула пирожок целиком в рот. Чебурашка блаженно прижмурилась, словно век ничего не ела. Начинка испачкала ей рот алыми разводами. Она ещё открыла выпученный глаза и попыталась прожевать всё то, что затолкала в рот. Мама родная, спаси от этого чудовища.
— Бери, не стесняйся, — сказал с опаской и придвинул к ней пакет.
А вдруг она сейчас дожуёт и за меня примется? Далеко я не убегу из-за метки и отбиться не смогу. Пусть уж лучше пироги ест. Доевший свой пирог хорёк запрыгнул на меня и проворно взобрался на плечи. А его подруга накинулась на пакет.
Я с лёгким ужасом следил, как эта миниатюрная и худенькая ведьма запихивала в себя пирог за пирогом. Я наколдовал ей чашку с чаем, когда она особенно тяжело сглотнула. И отошёл ещё на несколько шагов назад от неё, ближе к двери, посмотрел на замершего на моём плече аки пиратский попугай хорька.
— Она всегда столько ест? — спросил шёпотом.
Хорёк совсем как я недавно обречённо вздохнул и закивал. Мы синхронно повернулись к жующей ведьме, прикончившей с десяток пирожков. Останавливаться на достигнутом она не собиралась и уже тянулась тонкой ручкой за новым. Праотец, куда я попал?!
Глава 12. Я твой демон
Розэ
Когда я проснулась утром, ни демона, ни цветастого пакета с пирожками уже не было. Неужели мне всё только приснилось? Я посмотрела на свою руку в поисках квадрата «Лжи или смеха», но его тоже не было. Так мне не приснилось? Я действительно вызвала демона? О Матерь-Ведьма!
Я подскочила с кровати и заметалась по комнате. Что делать? Где он вообще? Дожёвывает моих соседок слева? Или всё-таки подкрепился Мелоуном? Потому что противного одногруппника-хорька тоже нигде не было, только Жабуля сонно поквакивала в своём тазике в ванной.
Я быстро умылась и привела себя в порядок. Если уж искать этого противного демона, то хотя бы не с помятым лицом и лохматой головой. Я вышла обратно в комнату и чуть не запнулась о воздух. Демон развалился на идеально заправленной кровати Марии-Фелиссы. Предатель-Мелоун свернулся клубком у него на животе.
— Проснулась? — он посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами.
— Д-доброе утро, — икнула я.
— Да не очень, — фыркнул демон, — ты сожрала все мои пироги. Не стыдно?
Под его прямым немигающим взглядом я смутилась и залилась краской от кончиков волос до кончиков ногтей. Я и правда смутно припомнила, как тянулась в его сумку за новым пирожком и потеряла счёт на десятом или двенадцатом. Они были такими вкусными, а мне так хотелось есть, организму требовалось срочно насытиться, восполнить потери энергии.
— П-простите, — проблеяла я, когда пауза затянулась, — я принесу из столовой ещё.
— Нужны мне твои столовские булыжники, — закатил глаза он, отпуская меня из плена своего взгляда, — таких пирогов нет во всём мире. Даже не знаю, как ты теперь будешь со мной расплачиваться, Чебурашка.
— Расплачиваться? — я распахнула глаза шире и отступила назад.
— О, — демон ухмыльнулся и сел, подался ко мне, — а ты что, надеялась на благотворительность? Я демон, а не сердобольный дедуля. Чем бы ты могла мне отплатить за мою доброту?
Он выгнул бровь и оглядел меня с головы до пят. Я вдруг вспомнила, что стою перед ним в тонкой пижаме. Новая волна пунцового жара залила тело, я инстинктивно прикрыла руками грудь и отступила ещё на шаг, да так резко, что врезалась в косяк двери в ванную.
Я покачнулась, схватилась за плечо и чуть не ухнула в проём. Приземлиться попой на кафель мне не позволили. Демон в одно мгновение оказался рядом и дёрнул меня за свободную руку на себя. Я охнула и влетела носом в его грудь и ошарашенно застыла. Носа коснулся пряный запах со вкусом вишневого дыма, корицы и перца. Как вкусно.
— Долго меня нюхать будешь? — раздался насмешливый голос.
Я вздрогнула всем телом и отпрянула от него как ошпаренная, запнулась о тазик с Жабулей и снова чуть не упала. Демон подхватил меня на руки и уставился со странным интересом. Так обычно смотрят исследователи на странное уродливое существо, не поддающееся классификации. То есть потенциально интересное, но противное.
— Я удивлён, как ты вообще пережила детство и не убилась? — задумчиво спросил он.
Я съёжилась и закрыла ладонями отчаянно вспыхнувшее лицо. Ну почему же мне так не везёт? Я побила все рекорды по смущению и неловкости. Это всё этот демон виноват! Уверена, он специально надо мной издевается. У-у-у!
— Интересно, куда провалились все пирожки? — продолжал демонюка и пару раз подкинул меня на руках без особых усилий, будто я мягкая игрушка, — ты весишь как ребёнок. Чебурашка, чего молчишь?
Просто кинь меня на пол и уходи! Я сильнее сжалась, чтобы стать меньше и незаметнее. На моём теле не осталось места, которое не полыхало бы от горячего смущения. Матерь-Ведьма, я сейчас просто сгорю. Нельзя же так злобно насмехаться над беззащитными девушками.
— Чебурашка? — вкрадчиво произнёс демон, склонившись к самой моей макушке, его дыхание коснулось моих волос, — ты уснула?
— Отпусти меня, — пробормотала я.
— Что-что? — издевался он, — не слышу, что ты там пищишь себе под нос.
Я медленно выдохнула и зажмурилась до серебристых звёзд перед глазами, отняла свою последнюю линию защиты — ладони, от лица и набрала в грудь побольше воздуха.
— Отпусти меня! — выпалила я и резко распахнула глаза.
Вздрогнула всем телом, потому что лицо демона была буквально в нескольких сантиметрах от моего, так неожиданно и пугающе близко. Я испуганно замерла, ожидая, что же он сейчас сделает, как начнёт мучать меня.
— Прямо сейчас? — уточнил демон.
Я медленно кивнула, не отрывая взгляда от его хитрых глаз.
— Но ты упадёшь, если я разожму руки, — сочувственно сказал он, — придётся снова тебя ловить. Может, тебе безопаснее посидеть у меня?
Я резко замотала головой. Бросай! Вот прям с высоты своего роста и бросай! Лучше отбить себе попу и спину, чем продолжать это издевательство. Брось каку, демон, брось! Умоляю. Видимо, его жестокое сердце дрогнуло.
— Ладно, — он вздохнул и резко разжал руки.
Я пискнула и инстинктивно вцепилась в его плечи. Демон тут же подхватил меня снова, не давая упасть. На его красивом лице появилась широченная ехидная улыбка. Я залилась краской в который уже раз и застонала от разочарования. Ну что за жизнь.
— Что и требовалось доказать. Ты без меня прямо жить уже не можешь, Чебурашка, — самодовольно сказал он.
Я досадливо поджала пальцы босых ног. Кончики пальцев на руках и ладони закололо сотней иголочек, внутри откликнулось что-то тёплое. Я вдруг прищурилась на этого наглого демона и укусила за плечо, сквозь драную серую кофту. Откуда он вообще такой покромсанный пришёл, да ещё и с пирогами? Дрался за них с чудовищами?
Демон взвыл и попытался меня отодрать от себя. Я тут же разжала челюсти, чтобы не оставить в демонической плоти все свои честно выращенные коренные зубы. Но так просто я его отпускать не собиралась, смелая часть меня подняла голову и требовала расплаты за издевательства.
Я сжала пальцами его уши и потянула в разные стороны. Это тебе за Чебурашку, потусторонняя ты гадость! За пироги, так и быть прощу тебе утренние издевательства! Вишнёвые пироги и правда были, что надо. Интересно, где он такие взял? Я чего-то подобного ещё не пробовала.
— Отпусти! — рыкнул он и попытался меня отпустить.
Падать и отшибать попу и спину я уже передумала, поэтому отпустила демонические уши и вцепилась в этого демонюку как в родного. Даже не поняла, как мои ноги сами обвили его тонкую талию, а руки обхватили шею. Если падать, то вместе.
Демон охнул, переступил и пошатнулся. Его ладонь легла на мою попу, поддерживая, а вторая на лопатки. В этот момент борьбы за выживание я даже не сразу поняла всю пикантность этой позы, поэтому даже не подумала залиться краской стыда в который уже раз за это утро.
— Демон-Праотец, за что? — тихо простонал демон, — Чебурашка, отпусти меня.
— Нет, — упрямо ответила я, чувствуя это подбадривающее тепло смелой части меня и дурманящий пряный запах демона, — это твоё наказание. За плохое поведение.
— Ну, тогда я не против, — вдруг приободрился он и зашептал, обжигая моё ухо, — ты так соблазнительно облепила меня, что я согласен быть плохим демоном.
— Что?.. — я отстранилась и заглянула в его хитрющее лицо, опустила взгляд вниз и наконец залилась краской.
Из тазика недовольно квакнула Жабуля, ей наше общение в ванной было не по душе. О Матерь-Ведьма, что вообще происходит? Как всё дошло до этого?
Леон
Какая забавная ведьма. Плечо слегка ныло от её укуса, но через несколько минут не останется даже синяка. Я позволил Чебурашке сбежать из ванной и остался наедине с квакающей бородавчатой дамой в зелёном. Она важно раздувалась в своём тазике и смотрела на меня как тётя Зина из бабушкиной деревни. Знаете, таким взглядом, мол, я всё знаю, мальчик, я вижу тебя насквозь.
Я передёрнул плечами и посмотрел на себя в зеркало. Чёлка дыбом, футболка помялась, на ней до сих пор виден влажный след на плече. Нужно озаботиться гардеробом и элементарными удобствами, похоже, я тут задержусь. Ведьма попалась… весьма интересная. И глаза у неё такие большие и голубые, что в них легко можно утопиться.