Холодными пальчиками по горячей плоти… и теперь не смог смолчать Морок, глухо застонав и выгнувшись. Пришла его очередь подаваться навстречу моим рукам… Не всё же мне таять от прикосновений. Слизала сладкую жидкость с тонкой подающейся под движениями кожицы, наслаждаясь звучанием голоса мужчины и своей властью над ним. Пусть она продлится ровно до тех пор, пока он не получит разрядку. А всё равно приятно.
Обхватила прохладной ладонью твёрдый ствол, и убыстряя движения заскользила вверх-вниз. Липкая кожа рук мешала, пришлось прерваться и, провокационно глядя в глаза Мороку, облизать ладонь и каждый пальчик, а потом повторить со второй рукой. Что-то очень похожее на восхищение, горевшее во взгляде мужчины, добавило воодушевления и довольства собой, и я склонилась над урмытом да провела пальцем по его губам, наслаждаясь реакцией и поплывшим взглядом объекта издевательства. Впрочем, это скорее надо мной издевательство, чем над ним. Я-то останусь неудовлетворённой. Как же хочется послать собственные обиды куда подальше… И поддаться, что ли? Правда, есть и другой выход…
Рассмеялась, пришедшей в голову мысли и снова устроилась на мужчине верхом. Смотря прямо ему в глаза, скользнула пальцами по своей груди и облизала язычком губы. Продолжая ласкать грудь, внимательно наблюдала за тем, как меняется выражение лица урмыта, оно стало совсем бешеным, а взгляд адски жадным. Спустилась ладошкой вниз по животу, проникая под собственные трусики. Коснулась чувствительной точки между ног и отключилась от реальности, прикрыв глаза. Наслаждение нарастало, двигала бёдрами навстречу прикосновениям собственных пальцев, и как сквозь вату до меня долетали стоны Морока. Заводило его зрелище, не иначе… Держаться долго не было сил. Слишком возбуждена была, достигнуть пика получилось в считанные минуты. И кончили мы, наверное, одновременно. Елозила-то довольно активно по урмыту. Яркая вспышка перед глазами, и я застонала, не в силах удержаться. Да, не того плана удовольствие, которого бы хотелось… Но на безрыбье и рак рыба. Бельё придётся менять… Но это стоило того, да. И овцы целы, и волк сыт. Только почему так хочется продолжения? Даже несмотря на полученный оргазм?
Слезла с мужчины, склонилась над ним, скользнув губами по шее, и ушла в душевую. Запершись и велев Усладу Морока ко мне не пускать, пригрозив в случае ослушания оставить дом без урмыт, совсем-совсем, дала разрешение освободить пленника от наручников. Теперь бы не нарваться на адекватный ответ на мою маленькую месть, и совсем хорошо будет. И ведь в следующую ночку Услад мне снова Морока в постельку подпихнёт. И никакие мои запреты не помогут. Хоть пояс верности заводи и ключ прячь. Притом так, чтобы и самой потом не найти, пока сексуальный голод не спадёт. Сложная задачка. Гормоны-то бушуют до сих пор. И оргазм не спас. Хочется полноценного секса, ведь он такой невероятно и восхитительно сладкий. А с тем экземпляром, который имеется под рукой, должно быть вообще волшебно.
Стоит прекратить думать в этом направлении и успокоиться хотя бы на время. Адля того, чтобы отвлечься, попробую-ка в одиночестве выбраться в парк. Нечего Мороку там делать. Пусть лазает по принадлежащим дому мирам и ищет клад там, где его нет. Решено, так и поступим. Если день будет занят под завязку, ни сил, ни времени не найдётся на лишние мысли и сожаления.
Когда выбралась из душа в одном белье, опешила, обнаружив урмыта в комнате. Запнулась на ровном месте и остановилась, недоумевающе глядя на мужчину. Ну, совсем не ожидала его увидеть и слишком была занята своими мыслями, чтобы сразу среагировать. Чем подлюка и воспользовался. Обнажённый и злой скользнул ко мне и крепко обхватил руками, не давая дёрнуться или вырваться.
— И? — фыркнула ему в лицо, но сердце-то при этом зашлось, тело-то хотело продолжения банкета.
И душ не очень-то помог успокоиться. А Морок ещё и одеться не соизволил. И чувствовать его кожей было очень приятно. Вместо того чтобы ответить, мужчина склонился ко мне и легко подул в ухо, вызвав приятную дрожь в теле.
— А если я прикажу уйти? — прищурилась, пытаясь скрыть собственную реакцию и эмоции во взгляде.
— Прикажи… — а мягко-то как сказано и руками скользнул по позвоночнику между лопаток.
Касался невесомо, очень нежно и легко… Глубоко вздохнула и сглотнула, уж очень сильный огонь в крови вызывали действия мужчины. Как же хотелось расслабиться и разомлеть. С Вадиком никогда такого огня не ощущала, пусть он и был довольно приличным любовником. А тут сама себя не узнавала. Раньше не решилась бы на столь смелые выкрутасы, как с наручниками, пусть и мечтала всегда попробовать. А теперь словно предохранители сорвало, и готова пуститься во все тяжкие. Или это воздействие? Мало ли, вдруг Услад или Морок таким образом пытаются подтолкнуть меня к так нужному им решению? Эта мысль несколько отрезвила, и я попыталась оттолкнуть мужчину.
— Отпусти, — пока попросила, не став приказывать и стараясь не думать о том, как хочется сдаться.
— Прикажи… — снова мягко, обволакивающе произнёс он и губами скользнул по шее.
Кровь закипела, стоило Мороку прижать меня к себе крепче и более уверенно провести пальцами по спине. Почувствовала себя кошкой, которую гладят по шёрстке и чешут за ушком, так и тянуло замурлыкать.
— Отпусти! — произнесла более твёрдо, постаравшись вывернуться из ослабевших объятий.
— Почему? — надо же, дозрел до откровенного разговора.
— Во-первых, ты сильно меня обидел. Притом намеренно. Во-вторых, я не доверяю тебе. Ни капли. Ты всё время лжёшь и водишь меня за нос. В-третьих, до сих пор держишь меня за дуру. И мне это не нравится. На таких условиях я не согласна доводить обряд Единения до логического завершения, — отошла на пару шагов назад и добила Морока: — Урмыт может быть много. Сам говорил. Так лучше найду того, кто меня за человека будет считать и видеть во мне привлекательную девушку. И о главном… Для тебя есть задание. Внимательней осмотреть миры. Я займусь парком. А теперь выйди пожалуйста. Хочу одеться. Удачного тебе дня! — и развернулась к мужчине спиной.
Морок отвечать на мой маленький спич не стал и, судя по тому, что действий никаких не последовало, выполнил просьбу и ушёл. Проверять не стала, подавив в зародыше желание обернуться и посмотреть, так ли это. Дала Усладу добро выпускать Морока в миры, пока меня не будет.
Уверенно шагнула в знакомую воронку и первые несколько минут приходила в себя, такой радостью встретил меня парк. Был бы хвост, как у собаки, точно им помахивал бы. А так растения снова принялись ластиться к затянутым в перчатки ладоням… И снова гладила, гладила, гладила. И гуляла, в полном одиночестве. Что-то следовало сделать с тем, что растительности не хватает ласки. Как и что придумать, чтобы мой личный лесопарк не скучал по моему обществу?
Часть времени провела на полянке, устроившись на травке и общаясь с парком. Память растений не была похожа на нашу, людскую. И информацию я получала этаким красочно-эмоциональным откликом, а не чётким понятным пакетом. Приходилось расшифровывать эти посылы и пытаться вникнуть в то, о чём лесок хотел мне поведать. Временами обращалась к Усладу, чтобы расшифровать полученную информацию и сопоставить. Получалось, что на памяти парка, которому дала имя Леший, серьёзных передряг не случалось. Не являлись ни тэйалии, ни чужие урмыты, от которых пришлось бы защищаться. Только изредка приходил посмотреть на парк издалека кто-то посторонний, которого, как и полагается, лес воспринимал как угрозу и, затаившись, ожидал, когда враг приблизится. Этот кто-то так и не подходил близко, что-то удерживало его любопытство в рамках безопасного расстояния.
И эта информация мне не понравилась, если честно. Либо этот посторонний прекрасно знал, что безобидно выглядящие деревца могут причинить ему вред, либо… Второго либо не придумывалось. И это было плохо, очень плохо. Не хотелось бы, чтобы такой великолепный туз в рукаве, стал достоянием общественности.
С подсчётом времени у леса были проблемы, поэтому, когда точно приходил этот самый некто в последний раз, выяснить не получилось. Оставалось надеяться, что информация не пошла дальше странного любопытного. Хорошо, что он был всегда одним и тем же человеком. Уж в этом-то парк был уверен. Распознавалка свой-чужой да отличный от другого, работала у него на пять с плюсом.
Часть дня пролетела незаметно, так комфортно и приятно мне было находиться в обществе Лешего. Возвращалась в дом неохотно, исключительно потому, что понимала, необходимо не только с парком общаться, но и Морока трясти на предмет информации. Иначе прогулки по миру без масок не получится. И так приходится сдерживать любопытство изо всех сил — не терпится посмотреть на Руалонэ во всей красе.
Уже в доме, выяснив у Услада, что Морок выполняет моё поручение и осматривает мир с кислотным морем, решила пока не беспокоить вредного урмыта. Раздеться не было никакой возможности и, поколебавшись, попробовала выйти в мир с красным солнцем. Вот только Услад не дал мне этого сделать. На вопрос почему, дал понять — в одиночку в другие миры ни ногой. Только с охраной в лице урмыта. И мне стало любопытно, а почему на Руалонэ можно? Ответ заставил задуматься. С Мороком следовало налаживать отношения. Как оказалось, одну в парк меня выпустили только потому, что идеальней защиты не придумать просто. А если бы вчера Услад не узнал о сущности лесочка, то и в одиночку вообще выйти не смогла бы.
Оставался как развлечение пульт. На нём достаточно не изученных значков. Интересно, а если их нажимать по паре штук сразу, что-нибудь стоящее получится? Но не стала рисковать… Не уверена, что Морок тот человек, который сможет с поломкой справится, если что-то выйдет из строя.
Помотавшись в одиночестве по комнатам, вернулась в парк, собираясь там дождаться освобождения урмыта от дел. Сама же дала распоряжение… и как-то не тянуло выглядеть безумной истеричкой, срочно нуждающейся в его обществе, и ради этого отдающей то одни приказы, то другие.
Вот и нежилась на ласковой травке и небо, ярко-синее сквозь переплетающиеся над головой ветви, разглядывала, когда Морок решил явиться пред мои светлые очи. Надо же, отвлёкся от дела… Зачем? Рискнул сунуть нос в лес. Не боится, что Лешего на него натравлю? От обиды и злости… Хоть и нет уже той обиды. Как высказала все претензии, так сразу же успокоилась. Только на вредности и держусь. Если бы не она, то точно показала бы, что обрадовалась появлению урмыта. А так лениво спросила:
— Что-то интересное найти удалось?
— Бесперспективный мир, — буркнул мужчина в ответ и устроился рядом со мной на траве.
Растительность колыхнулась, недовольная вольным поведением урмыта, а я мысленно шикнула, останавливая Лешего. Урмыт у меня один, пусть и не самый лучший и любящий. Пущу в расход, вообще из дома выйти не смогу.
— И другие не лучше будут, — выдал Морок, помолчав, и прозвучало это скорее отголоском моих мыслей, чем подведением итогов исследований мужчины.
— Может быть да, может быть нет, — произнесла загадочно, улыбнувшись под маской. — Скажи, на Руалонэ есть такое понятие как экстремальные виды спорта? Спорт связанный с риском и смертельной опасностью?
— Есть, — задумчиво произнёс урмыт и повернул прикрытое маской лицо ко мне. — Гонка за ящером, например.
— Пользуется популярностью? — спросила, понимая, что попала в точку.
— Да, пользуется, — мужчина всё ещё не догадывался, к чему я веду.
— Мы можем организовывать туры в опасные для жизни миры. Катание по кислотному морю. Пересечение бескрайней пустыни пешком. Покорение враждебного леса. И что-нибудь ещё. Для этого потребуется время и организация. Всё следует взвесить как следует и продумать… Желающие найдутся? — спросила с любопытством.
— На Руалонэ ценится доблесть в рэше, — подбирая слова, ответил Морок. — Но ни один Дом так не делал никогда. Территория миров закрыта для посторонних. Попасть туда можно только став урмытом.
— Я хочу изучить ваш мир. Понять психологию рэшей. Если удастся увидеть мир без прикрас, пойму, как мы сможем использовать некоторые необычные идеи, которые имеются у меня в запасе. Сколько рэшей и на что будут готовы, если посулить им возможность подсмотреть за тэйалией тогда, когда она раздевается? — да-да, фантазия у меня богатая, а возможностей использовать своё положение, вагон и маленькая тележка и начать можно с самого простого.
Пока говорила это, параллельно срочно советовалась с Усладом и, получив от него ответ, что без защитной одежды он не может никого выпустить, так в него заложено изначально, решила подумать над такой прекрасной возможностью, как туризм, на досуге тщательней. Ведь можно же разработать комплект одежды, который не обязательно было бы приобретать через обряд. Либо проводить обряд, а потом отпускать урмыт в мир, жить в своё удовольствие. Как-то, наверняка, можно обойти эти их дурацкие законы и запреты. Осталось придумать как.
— Я против, — прошипел Морок. — Это… это… И они умрут, если увидят тебя без одежды…
— Гром и молния с неба? Или банально суд? А кто расскажет, что они видели? И почему именно меня? — пожала плечами.
— Аура… Если кто-то узнает, что вместо тебя носила одежды и маску тэйалии самозванка, ей грозит смерть. Тем, кто увидит тебя без одежды, тоже смерть. Это риск и… — мужчина был явно возмущён этой моей идеей.
— У вас существуют разводы? — спросила, проигнорировав его злость, пусть на сердце и потеплело от того, что он бесится. — Урмыт может вернуться к свободной жизни, если тэйалия его самого отпустит?
— Урмыты уходят из Дома, но только по велению тэйалии. И выгоняют их обычно за провинности, — просветил меня Морок, явно сбитый с толку моими перескоками с темы на тему. — За стенами Дома их ждёт либо смерть, либо одеяние жреца.
Да уж, все блестящие идеи по применению бесполезных миров накрылись медным тазом. Выходить замуж, не доводить обряд Единения до конца, на основе этого выдавать липовым урмытам защитную одёжку и организовывать, таким образом, туры в опасные миры, а после разводиться, не прокатит. Придётся использовать мой любимый лесок. Только жалко его. Ему же больно будет, если всякие ушлые рэши станут разносить его по кусочку. Остаётся один выход, и я сделала последнее уточнение:
— Сколько земли на самом Руалонэ принадлежит этому Дому?
— Вся пустошь вокруг, — порадовал он меня.
— Отлично. Просто отлично! — подскочила на месте и потёрла руки. — У нас будет много работы, Морок! Очень много, но это того стоит. Для этого нам придётся увеличить количество урмыт. Планы наполеоновские, размах не хилый… И грозит он нам одними дивидендами.
— Что такое апо-ллеоонофски и тифитенты? — с трудом выговорил он незнакомые слова.
— Наполеон — это талантливый полководец и завоеватель, желавший править всеми и вся. А дивиденды — это доход. Всё вместе нам даёт наполеоновские дивиденды, то есть огромные и большие доходы, — загорелась энтузиазмом, подскочила к сидящему Мороку, схватила его за руку и потянула вверх. — Вставай, вставай. Завоевание мира не ждёт! Будешь рассказывать мне, что да как, чтобы я не прокололась, когда будем по Руалонэ гулять, — и чтобы подначить мужчину и немного позлить спросила. — А фетишисты у вас имеются? Те, кто любят ношенную женскую одежду или обувь и готовы отдать за неё все свои сокровища?
— Зачем они тебе? — насторожился мужчина, который покорно поднялся и следовал теперь за мной к дому.
— Затем, что ношенную тэйалией одежду можно за дорого продать, — просветила его довольным тоном и не устояла на ногах, потому что Морок дёрнул меня на себя.
— Даже не думай о таком! — зло прошептал мужчина, крепко сжимая в объятиях.
— Как ты собираешься делить меня с другими урмытами, если такие невинные предложения вызывают в тебе ярость? — задала вопрос мягко-мягко и насмешливо. — И вообще, я девушка непривлекательная ты сам сказал. Чего же тогда злишься?
— Чего ты хочешь? — спросил он меня напряжённым тоном, так и не выпуская из рук. — Чтобы признался, что солгал? Чтобы сказал, что ты мне сразу понравилась?