— А просто извиниться ты не пробовал? — поинтересовалась невинным тоном, жаль, что урмыт не видит, как я хлопаю ресничками и умильно смотрю.
Леший, повинуясь мысленному приказу, отрастил лианы и ими оплёл запястья Морока. Дёрнул, высвобождая меня из объятий, давая возможность отойти на несколько шагов.
— Ну, дело твоё, — фыркнула, поняв, что извинений точно не дождусь, и скомандовала Лешему отпустить пленника.
Медленно, никуда не торопясь, прогулочным шагом продолжила путь к дому, не желая пока возвращаться в помещение. Тут, по крайней мере, лес, который на моей стороне. Так просто вывернуться в доме не получилось бы. Скорее можно дождаться момента, когда Услад запрёт нас двоих в комнате и не выпустит до тех пор, пока дурить не перестанем и не займёмся делом. Урмыт догнал меня не сразу. Леший распутал его неохотно. Добычи лесу не хватает. И где её взять? Заводить урмыт, стрясать с них энергию за экстремальный туризм, а после скармливать Лешему? До такого уровня цинизма ещё не доросла.
Глава 8 Поцелуи в массы!
В доме спокойно, не показывая, как меня волнует процесс, дождалась, пока Морок меня разденет, и разоблачила его, стараясь не поедать взглядом. Мне предстояло с ним побеседовать об обычаях и особенностях Руалонэ, а потом вновь проснуться в его объятиях. Что-то мне подсказывало, что Услад опять поступит по-своему. Вела себя раскованно и, надеюсь, выглядела совсем не предвкушающей очередной тур сражения за мою девичью честь, которая давным-давно пала в неравном бою с бывшей моей любовью — Денисом. И пусть я уже не девица, но из вредности не готова пока сдаться, хоть и ломает довольно сильно без секса.
Следуя своей вредной и кокетливой натуре, которая решила напомнить о своём существовании, в качестве домашнего одеяния выбрала облегающие шортики и маечку без лямок, под которую не предусматривалось белья. При этом старалась не задумываться, почему так тянет спровоцировать урмыта на очередной тур вальса. Объяснила для себя это тем, что он-то намеренно щеголял передо мной в полураздетом и раздетом виде. Теперь моя очередь пришла. Не всё же Мороку меня изводить.
Босиком прошлась по удивительно чистому полу, ничего не напоминало об утренних игрищах с едой. На пальчиках крутанулась вокруг своей оси и, раскинув руки, упала на невидимое ложе. Довольно засмеявшись, попросила Услада позвать урмыта, которого ранее выгоняла, дабы иметь возможность спокойно переодеться. Села, очень хотелось устроиться, откинувшись на что-то поддерживающее спину. Это моё желание Услад безропотно выполнил, и я развалилась на импровизированном, невидимом диване, получая несказанное удовольствие от возможности сидеть так, как привыкла. Поджала ножки под себя, откинувшись на спинку, и чуть ли не замурлыкала от удовольствия. Не хватало только чашки кофе и классной книжки в руке. Тогда день бы точно удался.
Мрачное выражение лица урмыта подняло мне настроение ещё выше. Довольно улыбнулась и махнула рукой на свободное пространство напротив:
— Устраивайся. Будем разговаривать. У меня столько вопросов, столько вопросов… Готов послужить Родине?
— Задавайте вопрос, тэйалия, — а голос-то какой, заморозить им может.
— И задам! — с энтузиазмом воскликнула я и принялась за перекрёстный допрос вредятины, что смотрела в сторону зелёными глазищами и дулась. — А до того, как ты попал в хэцо, у тебя девушка была? — неожиданные вопросы, самое оно, чтобы кое-кто забыл про обиды.
— Девушка? — вежливо переспросил бывший хэцо. — Что вы имеете в виду, тэйалия?
— Девушка, женщина, с которой у тебя были постоянные отношения. С которой ты вместе жил, спал, просыпался, — пояснила, предвкушая очередную гадость, наверняка ведь скажет, что была, и он души в ней не чаял.
Тоже ведь гадкая натура, как и я. Не удержится, стопроцентно не удержится. Обязательно выскажет своё «фи».
— Нет, постоянной араи у меня не было. Я только строил планы… — надо же, ответил честно.
Или опять солгал? Теперь буду постоянно бояться, что он сказал неправду. Вот что значит отсутствие доверия к человеку.
— А почему не было? — спросила с любопытством. — С чем это связано?
— Араи… — судя по паузе не знает, что сказать, а что оставить при себе, либо готовится снова соврать. — Они очень красивы, сама увидишь. — Ого, перешёл на «ты», дуться перестал или забылся? — Но… с ними сложно, если чуть-чуть думать умеешь. Они не живые и предсказуемые.
— Что ты имеешь в виду? Что обозначает «не живые»? — насторожилась, не понравилось мне данное им определение.
С зомби живут, что ли? Или хорошая женщина — мёртвая женщина?
— Ты живая. Не предугадаешь, что ты придумаешь, скажешь, как поведёшь себя, — попытался он объяснить. — А они другие. Они всегда говорят и делают то, что принято, то, что рэши ждут от них. Ни одна араи не откажет рэшу, если в этот момент свободна…
Абсолютная доступность секса всегда и везде? То-то Морок так нагло себя вёл, не ожидал, что откажу. Не привык к обломам. И все мужчины этого мира, если я правильно понимаю, тоже. Если правда то, что он сказал, то тут нет прыщавых подростков, которым не дают девочки, потому что просто не дают. Вряд ли на Руалонэ имеются половозрелые парни-девственники.
— То есть ты хочешь сказать, что здесь не принято заводить постоянную араи? — воспользовалась тем же словом, что употреблял он.
— Принято… Араи рэша — это араи рэша. Араи, которую выбрал рэш и которая живёт с ним и радует его… — тема Мороку явно не нравилась, он делал паузы, подбирая слова, и говорил неохотно.
Не хочет вновь обидеть? Или разговор для него тяжёлый? Но почему?
— Ты говорил, что к тебе приставал кто-то из урмыт… Я правильно понимаю, кого-то из Совета ты заинтересовал как сильный воин, так? И не только как воин, но и как мужчина. Значит, у вас здесь принято мужчинам любить мужчин? Или это как-то осуждается? — да, вопросов много и беседа предстоит долгая, но моё любопытство ненасытно.
— Зачем это осуждать? — ответил мне вопросом на вопрос Морок. — А я мешал. Сильно мешал Совету. Кто-то подтолкнул урмыта-советника из второго Дома в мою сторону. Подогрел страсть. Не знаю чем, но подогрел. Он совсем осторожность потерял. Очень рисковал, когда мне предложение делал… Но если бы я вошёл в Дом Ррван, кое-кому было бы на руку моё подневольное положение. В Совет меня не избрали бы. И я был бы убран с пути. Когда я отказался, меня решили убрать иным способом, назначив хэцо.
— И чем же ты этому неведомому некто мешал? — задала вполне закономерный вопрос, начисто забыв, что и одёжки на мне мало, и что кокетничать и водить за нос урмыта собиралась.
— Я отказался выполнить волю Совета, — бесстрастно отозвался Морок.
— Что именно ты отказался сделать? — подалась вперёд, впившись взглядом в неподвижное лицо мужчины.
История, рассказанная мне урмытом, звучала любопытно. Существовали, оказывается, земли, занятые свободными рэшами, которые отказывались подчиняться Совету и не признавали власть тэйалий. Этакие свободолюбивые анархисты, которые вообще власти не признавали никакой. Их принято было не замечать, благо количество их невелико, и жить другим они не мешали. В Свободный край уходили те, кому надоела привычная жизнь, те, кто искал обманчивой свободы. И почему-то именно сейчас кто-то из власть имущих посчитал, что анархисты очень мешают тэйалиям и Совету жить. И предложил пойти на них войной. Главнокомандующий отказался, посчитав подобный выпад в адрес вполне себе мирных жителей глупым, затратным и не нужным. Эту его выходку проглотили, а потом поставили в ситуацию, в которой у него не было иного выхода, кроме как умереть после выполнения поручения Совета.
Морок честно сознался, что сделал всё, чтобы спровоцировать меня к выбору, который был бы выгоден ему. А на заданные вопросы: «Что если бы не получилось? Если бы я отказалась? Если бы оказалось, что провоцировать меня по-другому стоило: глазки строить, в постель там тащить?», ответил, что у него был запасной план. Уйти в Свободный край и попытаться из не признающих никакой власти рэшей организовать хоть какое-то боеспособное подразделение, чтобы было кому сопротивляться, когда придут войска под командованием нового Главнокомандующего стирать их с лица Руалонэ.
— На твоё место назначен кто-то другой? — спросила мужчину осторожно. — Кто-то, кто выполнит волю Совета и прольёт кровь никому не мешающих людей? Сколько времени им понадобится, чтобы провернуть всё это?
— Войска через месяц выдвинутся в сторону Свободного края, — мрачно отозвался Морок и с кривой улыбкой глянул на меня. — Столько урмыт ты не потянешь, Светлячок, — сказал он с намёком.
— Ты сейчас про Свободный край или про армию Главнокомандующего? — задала вопрос, хитро улыбаясь.
— Про Свободный край. Ты ведь их сейчас, как и меня, пожалела… Можешь потянуть в урмыты, — выражение лица, когда он это говорил, было каким-то непонятным, но я отмахнулась, не до того было.
— Я могу и армию позвать, если что. И Главнокомандующего… Только откажется же, — глубоко вздохнула, поймав заинтересованный взгляд. Мужчина уставился в район моей груди. — Зато анархисты от переезда, думаю, не откажутся. Мы же можем отдать им какой-нибудь из миров. Пусть живут, как нравится.
— Энергетически Дом не потянет содержание стольких урмыт, не прошедших через полный обряд Единения. Необходимо будет увеличить приток энергии, притом сильно и в кратчайшие сроки.
— А зачем нам обряд в этом случае? Ведь обратно эти рэши вряд ли вернутся. В Свободном крае их будет поджидать армия. Только полный уход в другой мир. Притом так, чтобы никто не понял, куда они девались и как. А обряд точно покажет, где, кто и когда. Я правильно понимаю? — дождалась подтверждения от урмыта и продолжила. — Осталась проблема с защитным обмундированием и объёмами энергий. Думаю, с Домом удастся договориться насчёт пропуска посторонних на территорию подконтрольного мира. Этим займусь в ближайшее время. Если есть какие-либо ограничители, то попробую найти способ это обойти. И мне понадобится твоя полная, и безоговорочная помощь.
— Почему? — теперь Морок задал мне вопрос. — Почему ты готова вмешаться, если ни одного из этих рэшей даже не знаешь? Наш Дом не сможет противопоставить сильнейшим Домам ничего! Мы беззащитны, нам бы сохранить то, что у нас имеется. А ты рискуешь всем ради неизвестных тебе рэшей. Почему?
— Считай, что я просто жалостливая дура-идеалистка. Ты и раньше в это неплохо верил. Так что никаких открытий и ничего нового, — улыбнулась кокетливо, переводя тему разговора, и стрельнула в него глазами.
Урмыт сморгнул, вновь сбитый с толку сменой моего настроения.
— Наша с тобой задача, провернуть всё так, чтобы никто и не подумал на наш Дом. Отныне для всех посторонних тебя не интересует судьба Свободного края, и ты проповедуешь полную увлечённость своим новым статусом и демонстрируешь всем любопытствующим, что тебя больше волнует возможность подмять под себя другие маленькие Дома, чем что-то ещё. Не смирился с потерей и рвёшься к власти, привычным для всех путём, — задумчиво улыбнулась. — И сделать надо всё, чтобы твои враги в это поверили. Пусть ждут нападения там, где его не будет.
— Обманный манёвр? — усмехнувшись, спросил Морок и, наконец-то, сел, до этого вещал, передвигаясь по комнате. — Ты не против, если я скорректирую сказанное тобой согласно ситуации и того, с кем придётся говорить на эти темы? И согласно тому, как я раньше вёл себя?
— Это на твоё усмотрение. В твоей хитро…умности даже не сомневаюсь. Главное, чтобы двигались мы с тобой в одну сторону и в одном ритме, — прозвучало двусмысленно, а никто и не говорил, что моя вредность легко лечится. — И нам нужны урмыты. Умные и хитромудрые. Сильные и ловкие. И времени ломать себя нет… Сложная задача. Почти невыполнимая. Нам с тобой срочно нужно в люди, притом так, чтобы нас никто не узнал. Увести из-под носа сильных Домов перспективных урмыт… Возможно ли это в принципе?
— Только не на Больших отборах, — ответил серьёзно Морок.
— Придётся надеяться на авось. Не самый лучший вариант, — с досадой прищёлкнула языком. — Мои родственники говорили, что я везучая… Надеюсь, это так и есть, и везение меня не оставит.
— Ротсвеники? — с недоумением переспросил мужчина. — Кто это?
— Только не говори мне, что в вашем языке аналога этому слову не существует. Это может обозначать только одно — у вас вообще нет понятия «родственник». И что-то меня это пугает. Даже не знаю теперь, как сформулировать ответный вопрос. Морок, у тебя родители есть?
— Что такое ротители? — недоумение урмыта усилилось.
— А сестры, братья у тебя есть? — глупый вопрос, если он не знает что такое родители…
— Я не понимаю… — честно признался мужчина, с напряжением ожидая моего ответа.
— А как вы здесь вообще рождаетесь? — затаила дыхание, чувствуя, что вряд ли меня ждёт что-то приятное. И заметив как урмыт нахмурился, добавила: — На свет появляетесь там? Население же Руалонэ откуда-то берётся? Откуда?
— Из заравит, — ответил, так ответил и я снова в тупике.
Пришлось срочно обращаться к памяти и искать соответствия слову. Для себя, поколебавшись, перевела его как инкубатор и онемела на некоторое время.
— То есть, у вас женщины не рожают? — осторожно спросила, отойдя от шока.
— Что такое … — споткнулся он на слове.
— Рожают, — завершила предложение за него.
Задумалась, как объяснить значение слова человеку, который и понятия не имеет, как люди на самом деле должны появляться на свет. Не всегда же на Руалонэ существовали инкубаторы. Или всегда? Что-то об этом Морок говорил в самом начале… Но вскользь.
— В моём мире женщина вынашивает ребёнка внутри своего организма. Так устроено у нас природой и в этот процесс стараются не вмешиваться. В организме женщины зарождается жизнь и появляется на свет во время родов. Один ребёнок за один раз, может быть два или три. Очень редко пять. И через какой-то промежуток времени, процесс зарождения и рождения можно повторить. Женщина может успеть за период зрелости родить десять-пятнадцать детей. У вас всё устроено иначе, так? Неужели всегда дети появлялись из заравит? — да, это не укладывалось в моей голове, и было жутко любопытно посмотреть, как вообще это выглядит, и понять, как устроено.
— Да, иначе, — Морок сосредоточенно разглядывал меня как диковинку, явно пытаясь переварить полученную информацию. — Дети зарождаются в заравит без участия в этом араи или тэйалий и появляются на свет оттуда же. Заравит открывается и выпускает детей.
— Выпускает? — нахмурилась и задала очередной вопрос. — Какими появляются на свет ваши дети? Маленькими, беспомощными или способными выйти из заравит сами?
Если их выпускают… употреблённое неосознанно привычное слово о многом говорит. Например, о том, что выходят детки своими ножками.
— Да, их выпускают и они выходят. Есть знание, как жить на Руалонэ, понимание основных законов. Анархисты в Свободных землях — это ошибка, дети, в обучении которых в заравит произошёл сбой. Такое бывает, но редко.
— И… выходят совсем большими, или после этого всё-таки ещё растут и учатся? — как-то странно это всё и непонятно, но для них привычно, наверное.
Попахивает этакими роботами с изначально заложенной в них программой. Временами в программе случаются сбои и тогда появляются асоциальные элементы, неспособные приноровиться к реалиям Руалонэ.
— Выходят детьми и ещё десять лет учатся всему, что передают им ваилы, — очередное не расшифровавшееся сразу слово.
Пришлось снова напрягаться, чтобы понять, о чём он говорит. «Дающий знания», «дарящий себя». Наставник, что ли? Или они вкладывают в это что-то большее? В этом обществе ещё разбираться и разбираться. И, получается, эти люди и не знают толком, что такое привязанность. Если уж рождаются вот так странно и не имеют близких родственников. Или всё-таки это изначально в них заложено? Этой самой программой?
— А рэши… Они имеют какое-то отношение к появлению на свет детей? — задала следующий вопрос, с ужасом понимая, что мне ещё пару годиков вопросы не помешало бы позадавать, прежде чем соваться в люди без маски.
— Каждый рэш один раз проходит через сдачу материала. Чей материал будет использован, а чей нет, не дано знать никому, — медленно и явно неохотно ответил.