Она попробовала еще одну трассу, потом еще, потом решилась перейти с зеленой на синюю… Через пару часов, на одном из длинных спусков, она почувствовала, что ее ноги одеревенели и мелко дрожат.
Оказавшись внизу, она с огромным удовольствием рухнула в сугроб. Вскоре к ней присоединились Катя и Роман. Оба были необыкновенно возбуждены и имели ярко-красные лица.
— Вы похожи на вареных раков! — захохотала Марьяна.
— А ты на сырой помидор, — парировал Роман.
— Что, я тоже красная?
— Еще какая.
— Надо отдохнуть.
— Пошли в кафе посидим, чаю выпьем, — предложила Катя. — Может, Кирилла с бабушкой найдем.
— Дед тоже, наверное, где-то здесь, — произнес Роман. — Наверняка выбился из сил.
— Пошли. Только я встать не могу. И так ноги не поднимаются, а еще эти ужасные ботинки, — простонала Марьяна.
— Думаешь, я тебя буду из сугроба вытаскивать? Сама залезла, сама и вылезай.
— Тогда я здесь останусь. Принесите мне чаю на обратном пути.
— Вставай, простудишься. А ты, давай, ее подними, — скомандовала Катя.
Ромка быстро исполнил приказ.
— Почему это он тебя всегда слушается, а меня — никогда? — выразила свое удивление Марьяна.
— Вырастешь, поймешь, — ответил брат.
Марьяна сгребла в охапку лыжи, палки и двинулась в сторону кафе. И тут она увидела их. Вернее, его. На нем была ярко-салатовая куртка, те самые темные очки и бандана, которая ему очень шла. Видимо, он только что съехал с горы на своем сноуборде. Кажется, он тоже ее увидел. Он остановился, и Марьяна на мгновение подумала, что он сейчас сбежит — у него был какой-то испуганный вид. Но он не сбежал, а широко улыбнулся и помахал ей рукой.
Она помахала в ответ и поправила волосы, которые, конечно же, ужасно растрепались.
— Кому это ты машешь? — спросила Катя.
— А, это мои новые друзья. Я с ними вчера познакомилась.
— Где? Вон те трое? По-моему, я их где-то видела…
В этот момент она споткнулась, запуталась в лыжах и рухнула в сугроб. Роман бросился ее поднимать, а Марьяна сделала несколько шагов навстречу приближавшемуся Сене.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — повторила она.
— Катаешься?
— Да… А ты?
Мысли Марьяны о том, действительно ли она выглядит как помидор или брат преувеличил, прервал он сам, ткнув ее в спину.
— Может, познакомишь нас со своими новыми друзьями? — произнес он каким-то неестественно развязным тоном.
— Арамис, — протянул брату руку Сеня.
Марьяна в этот момент не отрывала взгляд от его лица, и ей показалось, что он взволнован. Неужели его беспокоит, какое впечатление он произведет на ее брата? Лично ее это не волнует ни капельки. Сеня представился Кате.
— Лось, — произнес Лось чрезвычайно серьезно и величественно поклонился.
— Кузя, — присел в реверансе его друг.
Катя захихикала.
— Мы собирались выпить чаю, — сказала Марьяна и посмотрела на Сеню.
— А мы собирались сверзиться с точки две тысячи триста метров, — произнес Лось.
— Я с вами, — сказал Роман. — А вы идите, отдыхайте, — обратился он к Кате и Марьяне.
— Ну, мы пошли, — Кузя рванул вперед.
— Дамы, — Лось сделал вид, что приподнял шляпу.
— Увидимся, — сказал Сеня и поплелся вслед за друзьями.
— Чего это он? — Марьяна посмотрела на Катю. — Говорил же что устал и хочет чаю.
— Вообще-то это я говорила. А он пусть катается. Ему же одному скучно. А тут друзья…
— Вообще-то это мои друзья.
— Ты что, ревнуешь? — рассмеялась Катя.
— Ну вот еще. Пусть себе катается. Если ему со мной неинтересно.
— Кому?
— Да никому.
Марьяна с Катей часа два пили чай, потом еще несколько раз прокатились по разным трассам и поняли, что у них больше нет сил.
— На сегодня хватит, — сказала Марьяна и сняла лыжи.
Родители с Кириллом к тому моменту уже были в гостинце, Роман исчез в неизвестном направлении, видимо, все еще покорял вершины в компании трех мушкетеров.
— Я, пожалуй, сделаю еще пару подходов, а потом найду Ромку.
— Давай.
Еле передвигая ноги, Марьяна добрела до раздевалки, переобулась и загрузила инвентарь в камеру хранения. Без тяжелых ботинок она чувствовала себя легкой, как пушинка и чуть ли не вприпрыжку побежала к подъемнику. Она на ходу вскочила в гондолу, плюхнулась на скамейку. Только после этого она увидела, что на соседней скамейке сидят Кузя и Лось.
«А где Сеня?» — чуть не спросила она. Но ей удалось закусить губу и удержать готовые сорваться с языка слова.
— Как покатались? — произнесла она вместо этого.
— Супер! — Кузя поднял большой палец.
— А у тебя как успехи? — вежливо поинтересовался Лось.
— Ну, по вашим меркам, наверное, не очень… Но для меня это огромное достижение. Я каталась по синим трассам и почти не разу ни упала.
— Падать — это нормально, — сказал Лось. — Я сам половину времени провел в сугробе. И ничуть об этом не жалею.
— Видела бы ты, как Арамис пропахал носом склон, почти с самого верха до самого низа…
— Что?! — вскочила Марьяна и сразу сразу снова села. — Где он? С ним все в порядке?
— Да что ему сделается, — хмыкнул Кузя. — Скорую вызывать не стали. Отряхнулся и снова в гору полез.
— Не волнуйся, — сказал Лось. — Арамис жив и абсолютно здоров. Снежные ванны ему только на пользу.
Марьяна попыталась сделать вид, что ей все равно.
— Ну и хорошо. Просто вы без него и я вдруг подумала…
— Да вон он, впереди. С Самоваром.
И он махнул рукой в строну опережающей их гондолы.
— О, а ты здесь откуда? — спросил Роман, когда они оказались внизу.
— От верблюда, — огрызнулась Марьяна. — Тебя Катя искать собиралась.
— Да? Я ей сейчас позвоню.
Он отошел. Сеня разговаривал с друзьями и не обращал на нее ни малейшего внимания. Ну, что ж, раз ее общество никого не интересует, то она отправится в номер, примет ванну, упадет на кровать и включит телевизор. Может, удастся найти какую-нибудь интересную программу.
— Марьяна, — услышала она за спиной, не успев сделать и трех шагов. Сеня догнал ее и пошел рядом. — Весь день хотел тебя увидеть.
— А я весь день от тебя пряталась.
— Правда?
Она только хмыкнула.
— Как вообще… дела? — спросил Сеня.
— Дела идут, — коротко ответила Марьяна и прибавила шаг.
— Ты куда-то торопишься?
— Ага.
— Куда, если не секрет?
— Мечтаю принять ванну, выпить чашечку кофе… ну и так далее.
— Хорошая программа. А я бы чашечкой кофе не обошелся. Голодный как зверь.
В этот момент Марьяна поняла, что она тоже нечеловечески проголодалась, и ноги у нее трясутся не только от усталости, но и от голода. Она же ничего не ела с самого завтрака, кроме пары крошечных пирожных, а сейчас уже время обеда, или даже полдника!
— О! — воскликнула она. — Я, оказывается, тоже сегодня не обедала.
— Теперь понятно, почему ты такая злая.
— Я не злая! — возмутилась девушка.
— Огрызаешься, того и гляди зарычишь. Я прямо чуть в панику не впал. Но теперь все понятно. Тебя надо накормить, и ты снова будешь добрая и пушистая.
— Пожалуй, ванну я отложу. Где тут кормят голодных волков?
— Предлагаю совершить набег на пиццерию. Вон ту, с открытой террасой. Там вкусно и вид красивый.
Марьяна сначала хотела заказать первое, второе, третье и двойной десерт, но, подумав, рассудила, что столько в нее не поместится. Они с Сеней выбрали пиццу с морепродуктами на двоих и по тарелке грибного супа с гренками.
— А там видно будет, — добавил он.
— Ага, — согласилась Марьяна. — Только у меня условие.
— Ты меня пугаешь.
— Сегодня я тебя угощаю.
— Еще чего не хватало.
— Даже и не думай со мной спорить, — серьезно произнесла девушка. — Иначе я сейчас уйду.
— Так прямо и уйдешь? От пиццы, грибного супчика, и, возможно, вкусного десерта?
— Да. Я, знаешь, какая упрямая.
— Даже не догадываюсь.
— Ну что, ты согласен?
— А что, у меня есть выбор?
— Нет, — Марьяна была довольна. Теперь они на равных. Она будет знать, что не напрягает человека с неизвестным для нее финансовым положением.
— Но это первый раз, когда за меня платит девушка, — сказал Сеня.
— Не знаю, какие у тебя были девушки… — начала Марьяна.
— Да почти никаких, — перебил ее Сеня.
— Наверное, раньше тебе не приходилось водить в кафе взрослую самостоятельную женщину.
— Кого?
— Меня!
У него было такое лицо, как будто он хочет что-то сказать, но ему не хватает слов. Он даже пару раз открыл и снова закрыл рот.
— Да уж, — пробормотал он.
Когда остался последний кусочек пиццы, Марьяна произнесла:
— Нет, десерт я, пожалуй, не осилю.
— Согласен, — кивнул Сеня и погладил себя по животу. — Зверь наелся до отвала.
— Я теперь добрая и пушистая.
— Не могу передать, как я рад. Чем планируешь заняться вечером? Надеюсь, у тебя остались силы?
— На лыжи? — испуганно спросила Марьяна.
— Можно и на лыжи… Но я бы предпочел коньки. Сегодня у нас будет следующий урок?
— Ты что, мало сегодня падал?
— Вообще не падал.
— Я слышала другое…
— А, я забыл, что ты общалась с этими троглодитами. Они все врут.
— Что именно?
— Не знаю, но я бы на твоем месте не верил ни одному их слову.
— А вы прямо с самой вершины скатывались?
— Ага.
— Ужас. Даже подумать страшно. Я, правда, наверху еще не была, мне и четвертого уровня хватило…
— Как не была? — Сеня вскочил и схватил ее за руку. — Пошли!
— Куда?
— Наверх.
— Прямо сейчас?
— У нас еще есть два часа до закрытия канатки.
— Ну… ладно. Пошли.
Глава 5
Когда гондола отъехала от площадки четвертого уровня и начала раскачиваться, Марьяна схватила Сеню, сидевшего с ней рядом, за руку. Последний отрезок пути был самым крутым, гондола двигалась почти вертикально. Прямо перед ними была отвесная скала, слева и справа от которой располагались более пологие, но все равно очень сложные спуски.
Сноубордисты и лыжники, казавшиеся сверху яркими игрушечными фигурками, зигзагами носились по белому полотну. Некоторым из них было мало проложенных трасс, они осваивали целину, поднимая фонтаны снежных брызг. У Марьяны захватывало дух при виде кульбитов, которые они выделывали. И все это буквально на краю пропасти!
— Ну они дают!
— Класс! — согласился Сеня. — Тут самые лучшие трассы.
— Но это же очень опасно! — воскликнула Марьяна.
— Да нет, не очень, если знать, что делаешь.
— Вот здесь вы и катались?
— Ага.
— Хорошо, что я этого не видела.
— А мне жаль…
— Да у меня бы сердце остановилось от страха.
— За меня? — Сеня сжал ее руку.
— И за тебя тоже, — девушка опустила глаза.
Выбравшись из гондолы, они забрались на деревянную смотровую площадку, огороженную перилами. У Марьяны захватило дух, когда она окинула взглядом открывшуюся панораму. Горную вершину, на которой они стояли, окружали другие заснеженные вершины, казавшиеся очень близкими, но, на самом деле, расположенные в нескольких километрах друг от друга. За этими вершинами были другие, за ними — следующие, и так до бесконечности. Горы, долины, снова горы…
И все это было пронизано удивительной атмосферой величественного, какого-то даже торжественного покоя. Здесь хотелось разговаривать шепотом, как в музее, или просто молчать, созерцая невероятные по красоте творения природы.
Солнце, клонившееся к горизонту, бросало на снег малиновые отблески, а в тех местах, куда его лучи не попадали, он казался темно-сиреневым. Вскоре солнечный диск добрался до одного из горных пиков и на какое-то время задержался позади него, разбросав по небу прощальные лучи. Через несколько минут малиновый свет стал фиолетовым.
— Как красиво, — прошептала Марьяна. — Хорошо, что мы сюда поднялись. Я никогда еще не смотрела на закат с вершины горы.
Сеня, стоявший рядом, обнял ее за плечи.
— Ты не замерзла? Вечером тут становится прохладно.
— Нет, — девушка помотала головой.
Она была зачаровала грандиозным зрелищем и ей совершенно не хотелось уходить.
— Знаешь, Марьяна, я хочу кое-что сказать тебе… — начал Сеня.
— Тсс, — произнесла она. — Ничего не говори.
— Почему?
— Тут так тихо…
Сеня замолчал. Он придвинулся к ней поближе, распахнул свою куртку и укутал девушку. Марьяна, уже почувствовавшая подкрадывающийся холод, не сопротивлялась. Ей было тепло, уютно, она ощущала удивительную безмятежность и чувствовала, что улыбается.
Когда они спускались вниз, Марьяне уже совсем не было страшно. Раскачивание гондолы ее больше не пугало. Тем более, что Сеня держал ее за руку и смотрел на нее такими глазами, что из головы вылетали абсолютно все мысли и все страхи. На четвертом уровне их тет-а-тет был нарушен: в гондолу ввалились три подростка без лыжного снаряжения, видимо, приехавшие на экскурсию.
Усевшись напротив них, они стали многозначительно переглядываться, толкать друг друга в бок и противно хихикать. Марьяна почувствовала себя неловко и убрала свою руку из руки Сени. Он удивленно на нее посмотрел и вернул руку обратно. А потом уставился на обитателей противоположной скамейки. Под его взглядом они как-то притихли, сначала перестали толкать друг друга в бок, потом хихикать и, наконец, как один, уставились в окно.
На следующем уровне подростки вышли, и Марьяна от души расхохоталась.
— Ну ты просто удав, гипнотизирующий кроликов!
— Да, — кивнул он. — Опыт большой. Приходится иногда воздействовать на подчиненных.
— На кого? — не поняла Марьяна.
— Да на кого только не приходится, — опомнился он. — То на преподавателей, но на однокурсников… Ситуации разные бывают.
— Что, вот так смотришь на препода, и он сразу ставит тебе «зачет»?
— Что-то вроде того.
— Мне бы такие таланты.
— И что бы ты сделала?
— Ну, не знаю. Загипнотизировала бы своего начальника, заставила его отправить меня в кругосветное путешествие. На благо фирмы. Или нет… Пошла бы в «Синюю птицу» и загипнотизировала Арсения Журавлева. Чтобы он взял меня на работу.
Ее собеседник сделал какой-то странный жест, как будто хотел поймать комара, но в последний момент передумал. Потом он потер виски, на мгновение закрыл глаза руками, выпрямился и прокашлялся.
— Марьяна, — произнес он необыкновенно серьезно.
В этот момент гондола притормозила.
— О! Мы приехали. Арсений Журавлев — это директор компании, в которой я хотела бы работать, — объяснила она на ходу.
— Где ты весь день пропадаешь? — с порога напала на нее мама. — У нас семейный отдых или что?
— У нее роман, — сказала Катя. — Курортный. Мы же на курорте.
— Нет у меня никакого романа.
— А как, интересно, ты это называешь?
— Нечего называть, — отрезала Марьяна. — И вообще, хватит обсуждать меня, давайте лучше обсудим Рому.
— Я-то тут причем? — удивился брат, растянувшийся на диване среди подушек.
— Ну тогда Кирилла.
— Ты видела, как я катался? — сразу же спросил племянник, устроивший на полу гоночную трассу для машинок.
— Видела. Как настоящий гонщик.
— На машине?
— Ага, только ты — без машины. Но так же быстро.
— Да, — согласился племянник. — Я гонщик! — закричал он прямо в ухо Роману.
— Я понял, понял. Не кричи, — проворчал тот.
И тут Марьяна кое-что вспомнила.
— Лось назвал тебя Самоваром, — сказал она брату.
— Меня многие так зовут.
— Я знаю, что многие. Старые друзья, однокурсники. Я. Иногда. Тебе это нравится?
— Только попробуй.
— Вот, значит, как. Мне нельзя тебя называть Самоваром, а им можно? Неужели ты сам, добровольно, озвучил им свою позорную кличку?
— Не вижу в ней ничего позорного, — пробормотал Ромка. — Кличка как кличка. Нормальная мужская кличка, я бы сказал.