В холле несколько человек сидели в креслах, а молодая семья с ребенком стояла у стойки регистрации. Когда Марьяна с Романом вылетели из лифта: она, раскрасневшаяся и растрепанная, в халате и тапочках и он, злой и решительный, тянущий ее за руку, все головы повернулись в их сторону.
— По-моему, ты рехнулся, — прошипела девушка, одной рукой запахивая халат.
Ромка, не сбавляя темпа, тянул ее к выходу на улицу. Дверь распахнулась, в лицо Марьяне ударил свежий морозный ветер. Сеня с букетом стоял у скамейки. При виде вывалившейся из гостиницы парочки, его лицо, на котором до этого блуждала мечтательная улыбка, резко изменило выражение. Марьяне показалось, что на нем мелькнул страх… В чем дело? Она совершенно не могла понять, что нашло на ее брата, обычно довольно уравновешенного, и что вообще происходит.
— Ты хотела познакомиться с Арсением Журавлевым? — обратился он к Марьяне.
— Причем тут это? — Она резко дернулась и, наконец, смогла вырвать свою ладонь из его цепкой руки.
— Знакомься, — произнес брат глухим голосом. — Арсений Владимирович Журавлев, директор «Синей птицы».
И подтолкнул ее к Сене. Тот смотрел на Романа и не смотрел на Марьяну. Девушке показалось, что она спит и видит дурной сон, где все невероятно запутано и понять смысл происходящего нет никакой возможности.
— Кто — Арсений Журавлев? — пролепетала она.
— Вот он, — Ромка кивнул в сторону Сени. — Покажи ей паспорт.
— Нет у меня паспорта! — зло ответил тот. — А ты…
— Я тебя предупреждал.
— Да что тут, в конце концов, происходит? — воскликнула Марьяна.
— Да, я Арсений Журавлев, — Сеня наконец-то посмотрел на нее. — Извини, что так получилось. Я не хотел тебя обманывать. Это случайность. А потом… я никак не мог выбрать момент, чтобы признаться.
— Ты… — Марьяна задыхалась, слова застревали у нее в горле и не хотели идти наружу. — Так ты не студент?
Он помотал головой.
— А твои друзья…
— Да. Мы с Само… с Ромкой все вместе учились.
— И вы все…
— Марьяна… — Сеня шагнул к ней и взял ее за руку. — Все, что было…
— Я понимаю… — прошептала она. — Это было так смешно.
— Нет! — его крик был похож на стон. — Нет! Это было…
Марьяна резко развернулась и быстрым шагом направилась в гостиницу. И ей было совершенно плевать на то, что все на нее смотрят.
— Доволен?! — Арсений швырнул букет прямо в лицо Романа и зашагал в противоположную сторону.
Роман схватился за голову, пробормотал что-то невнятное и упал на скамейку. И дернул же его черт влезть в эту историю!
Первой, кого она встретила в дверях, была Катя.
— Ты знала? — спросила Марьяна без предисловий.
— Я… — начала Катя.
По ее виноватому виду и так все было понятно.
— Вы все смеялись надо мной!
— Да нет же! Никто над тобой не смеялся! Я вообще была против, но Рома…
— Не произноси при мне этого имени.
И она захлопнула дверь своей комнаты.
Распахнув шкаф, Марьяна достала чемодан и бросила его на кровать. В него полетели свитера, джинсы, носки… На опустевшей полке лежал билет на самолет с оторванным корешком. На тот самый самолет, на котором она сюда прилетела. Где она познакомилась с этим… С этим…
Марьяна упала на кровать и разрыдалась. Она не собиралась плакать. Она не думала, что внутри у нее столько боли. Как он мог… Зачем ему все это было нужно? Это, конечно, очень весело — притвориться студентом, завести курортный роман с первой попавшейся дурочкой, потом будет, что вспомнить. И друзьям весело. Всем весело, все развлекаются, все все знают, и только она ежеминутно выставляет себя полной идиоткой!
А когда она вспомнила, как рассказывала ему — Арсению Журавлеву! — свои планы по организации необычных туров, на нее обрушился такой шквал эмоций, что она запустила в стену настольной лампой. Лампа разлетелась на мелкие осколки, но легче Марьяне не стала. Он слушал ее, задавал вопросы… а сам смеялся над ней! И как только ему удавалось сдерживаться и сохранять заинтересованный вид?
Дверь в ее комнату немного приоткрылась, Марьяна запустила в нее подушкой и дверь захлопнулась снова. Почему они не оставят ее в покое? Как ей хочется отсюда исчезнуть! Испариться, оказаться в каком-нибудь другом месте… Дома. Она хочет домой. В свою крошечную съемную квартирку, которая за полтора года стала родной. Сесть на любимый диванчик у окна, завернуться в плед и… выплакать все свои слезы. Дома, а не здесь. Все, хватит. Она должна успокоиться.
Услышав скрип двери, Марьяна снова приготовила подушку, но это была не Катя и не Рома, а папа.
— Эй, — сказал он. — Ты чего тут буянишь?
— Пап, мне надо уехать.
— Надо — езжай. И брось ты этот чемодан, мы его привезем. Хочешь, я тебя провожу в аэропорт?
— Нет, — Марьяна помотала головой. — Лучше вызови мне такси.
— А самолет есть?
— Не знаю. Я там подожду.
Папа скрылся за дверью. Через пять минут он появился снова.
— Я забронировал тебе билет. Самолет через три часа. Как раз успеешь.
— Спасибо!
Марьяна уже переоделась и взяла свою сумку.
— Документы не забыла?
— Нет, все на месте.
— Деньги у тебя есть?
— Есть, не волнуйся.
— Они все дураки, — неожиданно сказал папа.
— Ты уже знаешь? — спросила Марьяна.
— В общих чертах, — ответил он. — Не забивай себе голову.
— Я постараюсь. Ну, пока, — она чмокнула его в щеку. — Маме привет. И Кириллу. Больше никому.
Устроившись на своем месте у окна, Марьяна вставила в уши наушники и включила Джо Дассена. Он ее всегда успокаивал. Она натянула на голову капюшон своей толстовки, закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на расслабляющей мелодии и приятном хрипловатом голосе романтичного француза.
Ей почти удалось выбросить из головы все мысли и все огорчения, она почти задремала и очнулась от того, что почувствовала легкое прикосновение к своей руке. Она вздрогнула и открыла глаза. Сначала она увидела руки, застегнувшие ее ремень. Очень знакомые руки…
— Ты! — воскликнула Марьяна и отпрянула от Арсения.
Но деваться было некуда. Она сидела в кресле, он сидел рядом, самолет выезжал на взлетную полосу.
— Выслушай меня, пожалуйста, — он смотрел на нее умоляющими глазами.
Марьяна отвернулась, вставила в уши выпавшие наушники, надвинула капюшон, откинулась в кресле и закрыла глаза. Сначала ее мысли метались, как стая тигров в тесной клетке. Как он здесь оказался? Зачем он здесь? Что ему нужно? Она не собирается выслушивать его оправданий. Что бы он ни сказал, это ничего не изменит. Она не хочет его видеть. И слышать. И знать. Она очень жалеет о том, что встретила его в тот злополучный день. Как было бы здорово, если бы ничего этого не было!
Секунды и минуты тянулись невыносимо медленно, а ведь полет длится больше двух часов. Это было настоящей пыткой. Она чувствовала его взгляд, ей хотелось спрятаться, закрыться от него прочной высокой стеной. Марьяна не хотела открывать глаза, но, с другой стороны, ей было очень сложно держать их закрытыми. Но она собрала всю свою волю в кулак и… задремала. Она бы не поверила, если бы ей сказали, что она может уснуть в такой ситуации. Но она уснула. Сказались бессонные ночи, активные дни, переживания. Она просто очень устала.
Девушка не заметила, как ее голова опустилась на плечо соседа, не почувствовала, как он поправлял ее волосы и держал ее за руку. Она проснулась, когда самолет приземлился. В первую секунду она улыбнулась Арсению, но проснувшись окончательно и вспомнив все, что произошло, вырвала свою руку из его руки и снова схватилась за запутавшиеся наушники.
Но наушники не понадобились — он молчал. Смотрел на нее и молчал. Она чувствовала его неотрывный взгляд, от которого пылали щеки. Лица его она видеть не могла, потому что смотрела вперед, но она знала, что на нем застыло выражение растерянности и отчаяния.
Все пассажиры двинулись к выходу, но Арсений и не думал вставать. Марьяна тоже оставалась на месте, ведь она не могла выбраться, пока он не поднимется.
— Молодые люди, полет окончен, — произнесла подошедшая к ним стюардесса.
Марьяна встала, ее сосед тоже поднялся и вышел в проход, пропустив ее вперед. Больше она не оглядывалась. Ни когда спускалась по трапу, ни когда шла через аэропорт, ни когда садилась в такси. Она оглянулась, только заходя в подъезд. Ее такси отъехало, его место заняла другая машина. Сквозь стекло девушка увидела знакомую фигуру на переднем пассажирском сиденье.
Она вошла в подъезд и захлопнула за собой дверь. Оказавшись в квартире, Марьяна первым делом подошла к окну. Машина все еще стояла у ее подъезда. Через минуту раздался звонок в дверь. Она вздрогнула, но осталась стоять у окна. Звонок повторился, потом еще раз. Марьяна закусила губу. Нет. Она не откроет. Она не хочет его видеть. Это ее окончательное решение.
Глава 9
— Ты меня в гроб загонишь, — сказала мама и положила на тарелку Марьяны еще один блинчик.
— Я?!
— Ну он же извинился.
— Пять раз, — кивнула Марьяна.
— Чего тебе еще надо?
— Я все еще на него злюсь.
— Ну так перестань! Тебе же от этого хуже.
— Почему это мне?
— Ты хмуришься и становишься похожей на мартышку.
— Ах, на мартышку!
— Может, ты еще и на меня обидишься и разговаривать не будешь?
— Нет, на тебя не обижусь, ты вкусные блинчики печешь.
— Слыханно ли дело: дети второй месяц друг с другом не разговаривают, — продолжила мама давно надоевший Марьяне разговор.
— Все, хватит. Я перестала злиться.
— Ну наконец-то!
— Завтра ему позвоню и приглашу в гости. С Катей и Кириллом.
— Ну тогда бери еще блинчик.
— А с собой завернешь?
— А как же!
— Я подумал и решил: нам нужно поучаствовать в этом мероприятии. Раз уж мы открываем новые направления. Нужно все посмотреть своими глазами.
— Вы едете на туристическую выставку в Таиланд? — Марьяна удивленно уставилась на своего начальника.
В последнее время его как будто подменили: развил небывалую активность, нашел новых партнеров и, наконец, внял словам своего менеджера о необходимости осваивать новые сферы и расширять влияние на потребителя. А теперь еще и на международную выставку собирается! Чудеса, да и только. Может, это весна на него так действует? Гормоны, птички, цветочки…
Марьяна посмотрела на букет гербер, стоявший на ее столе. Второй, из хризантем, стоял на подоконнике, третий — белые лилии — расположился в вазе на полу. Дома была приблизительно такая же картина. Цветы, цветы, цветы. Арсений присылал букет с короткой запиской «Прости» каждый день. Иногда домой, иногда в офис, а когда она проводила выходные на даче у подруги, курьерская служба доставила цветы прямо туда. Интересно, как он узнал тот адрес? Не иначе, от Романа. Но брат не признается, говорит, что ни при чем.
— Марьяна Викторовна, вы в каких заоблачных высотах витаете? — вернул ее на землю голос Артура Борисовича.
— Я внимательно вас слушаю. Так вы говорите, поедете на выставку? Билеты уже заказали? Гостиницу забронировали?
— Вообще-то я говорю совсем не это.
— Да, а что? Извините, задумалась.
— Что-то вы частенько в последнее время задумываетесь. Весна, что ли, на вас действует? Хотя, что я спрашиваю, ясно же — любовь-морковь и все такое. — Он покосился на цветы.
— Так о чем это мы? — попыталась сменить тему Марьяна.
— Я говорю: вы летите на выставку, а не я.
— Я?!
— Думаю, у вас лучше получится. Свежий взгляд, новые идеи и так далее. Но я буду ждать от вас очень подробного отчета, — строго добавил он.
— Конечно, — быстро усмирила свою радость Марьяна. — Отчет будет детальным. Вам понравится.
Марьяна паковала чемодан. Пара деловых костюмов, джинсы, куртка, туфли… Она покосилась на длинное бирюзовое платье из легкой струящейся ткани, висевшее на дверце шкафа. Брать или не брать? Она знала, что выглядит в нем потрясающе, просто сногсшибательно. Как принцесса. Да что там, как настоящая королева. Вот только для чего ей быть королевой? Вернее — для кого?
А вдруг он все же там будет? Такое вполне возможно. Международная выставка, одна из самых крупных, присутствуют все заметные фигуры туриндустрии. Кто-то из его компании будет точно, но вряд ли он сам. Марьяна подошла к платью, провела рукой по шелковистой ткани, сняла его с плечиков и повернулась к зеркалу. Под воздействием нежной бирюзы ее глаза засветились необыкновенным светом, губы приобрели коралловый оттенок, а кожа стала выглядеть слегка загоревшей. Решено. Она его берет. Почему нет? Места в чемодане достаточно.
Девушка аккуратно сложила любимое платье и закрыла чемодан. Завтра тяжелый день, долгий перелет. Нужно лечь спать пораньше, но она прекрасно понимала, что не сможет уснуть. Она и усидеть спокойно не может, какой там сон! Марьяна шагала от окна до двери, потом поворачивала налево, заходила в кухню, выглядывала в окно, снова шла в свою единственную комнату, служившую и спальней, и гостиной, и кабинетом… Так продолжалось до тех пор, пока она твердо не сказала себе: хватит.
Надо выпить чай с ромашкой и мятой. Кажется, это успокаивает. Жаль что нет какого-нибудь более действенного средства. Лошадиная доза снотворного ей бы сейчас не помешала. Ну, нет так нет. Обойдемся ромашкой. Марьяна положила в кружку два пакетика, потом подумала, и добавила еще два. Чтоб уж наверняка. С кружкой успокоительного чая она села на диван и укрыла ноги пледом.
И чего это она так разволновалась? Даже если она встретит Арамиса, вернее, Сеню, вернее, Арсения Журавлева, что случится страшного? Это все равно должно рано или поздно произойти. Не может же она всю жизнь от него бегать. Хотя… в последнее время он не предпринимал попыток с ней встретиться. Только присылал цветы и традиционную записку. Марьяна ни за что бы в этом не призналась, но в глубине души это ее огорчало.
Она уже почти не злилась на него. Это поначалу ее захватила волна гнева и негодования. Она подозревала злой умысел, была уверена, что стала объектом жестокой насмешки. Но потом, остыв и поразмыслив, поняла, что все произошедшее, действительно, было случайностью. Она вспомнила, что сама спросила его о месте учебы, а он сначала растерялся. Правда, потом быстро сообразил, что ответить. Да еще и Ромка изо всех сил выгораживал своего однокурсника. Но все равно он должен был признаться!
С одной стороны, ей очень хотелось с ним встретиться. Она, как ни старалась, не могла забыть его восторженного взгляда, пылких губ, нетерпеливых рук. Те три дня, которые они провели вместе, были самыми необыкновенными в ее жизни. Все происходило так стремительно, ей казалось, что она знает его много лет, такой он близкий и родной… Оказалось, что она его совсем не знала. Или знала? Какая разница, как его зовут и где он работает, если между ними полыхало настоящее пламя?
С другой стороны, Марьяна очень боялась этой встречи. Она не знала, как себя вести, что говорить, как его называть, в конце концов. Про себя она продолжала звать его Сеней. Сеня… Он так здорово смеется, легко и искренне, как пятилетний мальчишка. Его смех напоминает колокольчики. Они звенят тихо, еще тише, и совсем замолкают… Марьяна выпустила кружку из рук, закрыла глаза и крепко уснула, положив голову на мягкий подлокотник.
Бангкок ее ошеломил и переполнил впечатлениями. Огромный стеклянный аэропорт, фантасмагорические небоскребы, мосты и каналы, храмы и рынки — все смешалось в нескончаемую пеструю круговерть. Она была бы абсолютно счастлива, если бы не одно обстоятельство: Сени не было среди представителей российской туриндустрии. Она совершенно напрасно волновалась. И зря взяла с собой бирюзовое платье.
Выставка начала свою работу на следующее утро, с официального открытия, во время которого было произнесено множество длинных и довольно скучных речей о развитии сотрудничества между туристическими компаниями Таиланда и других стран. Зачем столько слов, и так понятно, что сотрудничество необходимо, вон сколько народу приехало! В огромном зале не было свободных мест, он был заполнен людьми с разным цветом кожи, разрезом глаз и представлениями об этикете. Марьяна с любопытством оглядывалась, ей еще никогда не приходилось бывать на таком масштабном мероприятии. Это так волнующе! Теперь ее работа, действительно, похоже на ту, о которой она мечтала. Завтра, после деловых мероприятий, можно будет поехать на экскурсию, а в самом конце ожидается грандиозная вечеринка.