— Жаль, я надеялся на полноценный ужин.
Никита огляделся по сторонам:
— Хорошее место. Довольно людное.
— Я здесь часто бываю — офис в трёх минутах ходьбы.
— Пешком пришёл? — полушутливо поинтересовался Никита.
— Да. Я редко сажусь за руль. Почти никогда вообще-то.
— Почему, если не секрет? — Никита вспомнил, что Глеб Арнольдович ему что-то такое говорил.
— В универе проходил летнюю практику на стройке. Не кирпичи подносил, конечно, — добавил Андрей так, будто Никита мог случайно принять его за разнорабочего. — Было обрушение части конструкции, я как раз попал на тот участок… Проткнуло арматурой плечо и руку в нескольких местах, до сих пор есть проблемы.
— Я не заметил, — покачал головой Никита.
— Если нет нагрузки, то даже я не замечаю, что что-то не так, но за рулём дольше десяти минут высидеть не могу: руку начинает ломить. Плечо даже хуже. Что-то там тянет… Наверное, это не то, о чём стоит разговаривать, — добавил Андрей.
Никита понимающе кивнул.
— Тебя подвезти? — улыбнулся он. — Конечно, если по центру, а то я не успею… по своим делам.
— До Покровского бульвара, — ответил Андрей. — Я бы не отказался.
Никита опять подумал, что ему нравится, как Андрей улыбается. Совершенно по-особенному, никто больше так не умел… Ещё он подумал о том, что для Андрея не было проблемой вызвать своего шофёра или в крайнем случае такси, но он предпочёл принять его приглашение. Обнадёживающе.
— А ты не за городом живёшь? — спросил вдруг Андрей.
— Я? Нет. У меня квартира здесь. В смысле, тоже в центре, — ответил Никита, честно представляя себя до сих пор живущим у Бусыгина.
— А я хотел бы жить за городом, но чтобы не дома и заборы впритык, а большой участок. На самом деле большой.
— Ты же строитель. Что тебе мешает?
— Я… в смысле компания, мы строим промышленные объекты, бывает, спортивные сооружения. С жилищным пока не связывались, «Шахматово» — первый опыт.
— А, ты его строишь! Поэтому в «Зелёном бархате» тогда оказался? — поинтересовался Никита.
— Да, приезжал на объект.
— В воскресенье вечером?
— Дел особо нет, — пожал плечами Андрей. — У тебя, наверное, иначе.
— Что иначе?
— Активная жизнь, тусовки, клубы...
— Когда-то давно... Теперь нет: много времени уходит на работу. Я вообще как-то… успокоился, что ли.
Андрей только хотел задать ещё один вопрос, как к ним подошёл официант. Перед Андреем поставили большую тарелку с высокой и хрупкой башенкой чего-то, что, по словам официанта, было салатом из осьминога, зелёного перца, томатов, мёда и ещё нескольких ингредиентов. По поводу простого Никитиного салата официант никаких разъяснений делать не стал и быстро удалился.
Андрей, обрушив башенку и попробовав салат, всё же спросил:
— У тебя кто-то есть?
— Нет. А у тебя?
— Тоже нет.
— Странно, — прокомментировал Никита.
— Почему странно?
— С твоими деньгами… Извини, конечно, но мы же оба люди взрослые, — Никита подцепил мидию из своей тарелки и откинулся на пухлую спинку кресла.
— Могу сказать про тебя примерно то же самое: с твоей внешностью, — рассмеялся Андрей, заставив Никиту едва ли не покраснеть от накатившего вдруг волнения. — И с деньгами проблем тоже, как я понимаю, нет.
Никита предпочёл ничего не говорить про деньги:
— У меня всё закончилось примерно месяц назад, и я не тороплюсь начинать по новой, — сказал он. — Хочу решить сначала вопросы с работой, с кое-какими проектами. С Мелюзиной. Это очень важно; это я про Мелюзину, — Никита воспользовался первой попавшейся возможностью перевести разговор на лошадь и ринулся в бой: — Я не могу уделять ей время, потому что часто уезжаю. Она меня даже не узнаёт. Понимаешь, я продаю лошадь не потому, что она мне не нужна, просто обстоятельства таковы, что... В общем, я не продам её первому встречному. Мне звонила куча народу. Некоторые собираются в выходные приехать посмотреть… Но они мне не нравятся. Я отдам её только в хорошие руки, — Никита сделал небольшую паузу, чтобы следующая фраза прозвучала значительнее: — У тебя очень хорошие, — Никита перевёл взгляд на крупные загорелые ладони Андрея. — Я уверен, что ты будешь хорошим хозяином.
С последним словом он с лёгким вызовом посмотрел Андрею в лицо.
Тот глядел на свои руки и молчал. Никита, выдохшись, тоже не мог ничего сказать — и ему уже было стыдно: получилось льстиво и пошло. Позорище!
Остаток ужина прошёл как-то скомканно, так что Никита попросил счёт даже раньше, чем планировал.
Андрей поднялся из-за стола вместе с ним.
— Ты уверен? — спросил Никита. — Тебе только половину сета принесли. Тут тэйк-аут могут упаковать?
— Ерунда. Я всё равно заказываю здесь обеды, попрошу прислать завтра.
Когда они сели в машину, Никита спросил:
— Куда тебя везти?
Андрей повернулся к нему и молча рассматривал — с любопытством и немного неуверенно, словно задавая себе какие-то вопросы и не находя на них ответа.
Никита потянулся к нему первым. Их лица оказались совсем близко. Никита слышал, как часто дышит Андрей, ощущал свежий морской запах его одеколона… Он знал, что и сам сейчас дышит точно так же, если вообще вспоминает, что надо дышать: грудь, казалось, превратилась в тяжёлую, монолитную, неподвижную плиту. Там что-то сжалось и замерло, как будто от отчаяния, и Никите стало страшно: он никогда раньше не чувствовал ничего подобного — такого сильного, болезненного замирания в груди и такого острого желания прикоснуться к другому человеку… Наверное, слишком острого… такого острого, что оно почти парализовало его.
Андрей поцеловал его сам. И это было так легко, хорошо и приятно, что Никиту, наконец, отпустило, и он, сначала просто позволявший целовать себя, начал отвечать. Андрей, почувствовав недвусмысленную готовность продолжать и горячий язык у себя во рту, прижал Никиту к себе сильно и грубо, так что тот не сразу сумел вывернуться из его объятий. Потом он выпрямился, положил обе руки на руль и сказал:
— Не надо, на улице пока светло. Мало ли, — Никита повернул ключ в зажигании и сунул фиксатор ремня в замок. — Так куда тебя везти?
— Ты вроде бы не особо скрываешься, — сказал Андрей.
— Да кому я нужен? А у тебя крупный бизнес.
Никита поехал в сторону Тверского бульвара.
Он был рад, что Андрея не пришлось везти слишком далеко: от одного-единственного поцелуя у него случился бешеный стояк, и он не знал, как ему удобнее устроиться на сидении. Слава богу, движение было довольно вялым: он едва мог соображать, что делает, и вёл машину практически на автопилоте. Андрей, к счастью, не пытался с ним говорить — Никита вряд ли смог бы ответить что-то связное — зато подсказывал, где надо повернуть.
Когда они свернули с Покровского бульвара к дому, Андрей перед выходом из машины сжал Никитину руку.
— Не хочешь зайти ко мне?
Никита на секунду подумал, что, наверное, это было бы правильно. Это то, чего бы он хотел: пойти к Андрею и заняться с ним сексом. Но он не мог рисковать: надо было подтолкнуть его чуть ближе к покупке Мелюзины, и вот тогда, образно говоря, дожать сделку в постели. Андрей пока не дал согласия, он разве что выразил абстрактное желание, и поэтому трахаться с ним было слишком рано. К тому же Никита уже успел сказать, что у него вечером дела, а отменить вымышленные дела значило бы показать излишнюю заинтересованность. Никита напомнил себе, что по плану Андрей должен бегать за ним, а не наоборот, и заставил себя разжать руку.
«Меня интересует только лошадь. Я встречаюсь с ним ради продажи лошади. У нас деловые отношения, — повторял он, как мантру, пока Андрей шёл к дверям подъезда. — Запомни, деловые. Только лошадь имеет значение».
Ход 3
К вечеру понедельника — когда он отмечал неделю со дня приобретения статуса безработного и десять дней со дня приобретения статуса бездомного — у Никиты было восемь отказов от кадровых агентств и работодателей и одно-единственное предложение работы. Его могли взять маркетологом с зарплатой в тридцать пять тысяч на период испытательного срока. Предложение поступило от мелкого производителя бытовой химии, у которого, судя по упаковке, до этого маркетингом не занимался вообще никто. Там было куда работать, но бюджет отдела был крошечным, впрочем, как и зарплата: содержание Мелюзины обходилось дороже, не говоря уже о том, что Никите нужны были жильё, еда, телефон и деньги на бензин. Ну ладно, хотя бы на метро.
Работодатели не спешили на него бросаться, зато бухгалтерия «Зелёного бархата» проявляла невиданную настойчивость и звонила Никите по три-четыре раза в день. Обычно он просто не брал трубку, понимая, конечно, что скрываться от них бесконечно не выйдет: у злобных бухгалтерш в заложницах была Мелюзина.
Оба выходных и понедельник Никита почти безвылазно провёл в квартире Олежки. Зато сам Замкадыш дома не показывался всю субботу и половину воскресенья после того, как повстречал кого-то в клубе.
Вечером понедельника, прикинув, что сейчас Алёна уже должна была уйти из офиса, Никита позвонил ей на сотовый.
— О, какие люди! — удивилась она. — Как дела?
— Не очень, работа пока не находится.
— На твоём месте я бы не работала, — заявила Алёна. — Если бы меня кто-то обеспечивал, стала бы я грязные чашки мыть!
Никита не стал ей объяснять, что роман с тем, кто его раньше обеспечивал, окончен, а задал вопрос:
— Алён, а ты не в курсе, Тамаре Павловне насчёт меня не звонили? Из кадровых агентств, например… Звонки ведь через тебя идут.
— Я не знаю, насчёт тебя или нет, но из кадровых агентств и ещё из каких-то контор ей звонили. На той неделе побольше и сегодня пару раз.
В качестве лица, которое могло дать рекомендацию, Никита должен был указать своего непосредственного начальника — заместителя директора Яковлева Сергея Сергеевича; но так как он прекрасно представлял, какую характеристику даст ему Яковлев, рекомендацию написал сам и отнёс на подпись Артуру, а на случай, если захотят переговорить лично, указал кадровичку. Она тоже не питала к нему нежных чувств, но, с другой стороны, вряд ли могла сказать о нём что-то плохое как о сотруднике: в маркетинге и брендинге она ничего не понимала. К тому же, она казалась адекватной тёткой.
Во вторник Никита поехал вместе с Олегом к нему на работу. Полтора часа он просидел в машине, составляя и продумывая план разговора, а потом позвонил Олегу. Тот провёл его на территорию, и они вместе заперлись в маленькой переговорной, позакрывав жалюзи на стеклянных перегородках.
Олежка включил телефон на громкую связь и набрал номер.
— Здравствуйте. Компания «Семь цветов» беспокоит. Могу я поговорить с отделом кадров, с Гуськовой Тэ… Татьяной?
— С Тамарой Павловной, — подсказала Алёна. — Минутку.
— Слушаю, — послышался после нескольких тактов Моцарта властный и громкий голос Тамары Павловны.
Никита пододвинул Олегу бумажку.
— Здравствуйте. Олег Мельничук, начальник отдела региональных продаж, компания «Семь цветов». Мы сейчас подбираем человека на должность начальника отдела маркетинга и рекламы. Один из соискателей, Рябинин Никита Борисович, указал вас как контактное лицо. Я бы хотел узнать у вас лично, как Никита Борисович работал. Ну, вы понимаете, рекомендации — это одно, а как оно на деле…
— Знаете, мы по телефону информацию не даём, — строго сказала Тамара Павловна. — Могу только подтвердить, что такой сотрудник у нас был. Проработал два года пять месяцев.
Никита выдохнул с облегчением: от таких сведений ему ни жарко, ни холодно, но всё же ткнул в следующую строку в листке. Олежка отмахнулся — не мешай, сам знаю.
— Тамара Павловна, меня больше ваше личное мнение интересует… Ну, как коллега коллеге. Мы импортируем продукты из-за рубежа, конкуренция очень высокая, нужно продвигать товары, адаптировать рекламу к российским условиям. Войдите в положение, у меня пятьдесят четыре региона. Объёмы огромные… Мне некогда пробовать, мне надо, чтобы человек вышел завтра на работу и начал делать всё, как надо. Как вы думаете, вот ваше личное мнение, стоит мне брать Рябинина?