========== Часть 1. Последний год детства. Глава 1. ==========
- Виктор Щевлёв, - молодой брюнет в бело-красной куртке с символикой Toro Rosso уверенно протянул мне руку.
Когда я впервые услышал предложение хозяина гоночной команды, я испытал сильный скепсис. Срок предлагался небольшой, а спортсмены, как правило, не отличаются склонностью к самоанализу.
Бумажка, которую Хорнер пододвинул ко мне щелчком пальцев, озвучивая своё предложение, поколебала мою уверенность. Пятьсот тысяч – хорошая сумма, особенно сейчас и для меня. Пятьсот тысяч за три без малого месяца, которые мне даются, чтобы вправить Щевлёву мозги.
Я тогда лишь прищёлкнул языком, соизмеряя шансы, затраты и прибыли. Вряд ли я заработал бы эти деньги с теми пациентами, которых теперь приходилось отменить. И всё же, волшебником я не был. Зато я был человеком с кредитом на дом и желанием развязать себе руки, так что я скрестил пальцы за спиной и сказал: «Да».
Теперь, когда Щевлёв вошёл в кабинет, я понял, что бумажка, в сущности, это всего лишь бумажка. Даже если тысяча таких бумажек позволит мне навсегда избавиться от ежемесячных выплат по кредиту.
У Щевлёва были глаза… Я не знал, как их назвать. Они были зелёными, с прожилками горчичного мёда, но дело было не в этом. Я видел много глаз – безумных, отчаянных и злых. Таких глаз, как у Виктора я не видел никогда.
- Присаживайтесь, - заметив, что клиент стоит неподвижно уже несколько секунд, я торопливо пожал протянутую руку и указал на кресло. Затем продолжил привычно мягко, - моё имя Андрей Андерсен. Знаю, фамилия странная. Вам удобно будет называть меня Андрей?
Виктор пожал плечами, и я невольно залюбовался странной рваной грацией его движений.
- А могу я называть вас Виктор?
Снова лёгкое движение плеч.
- Да. Можете, - так же отрывисто и легко, как будто мгновенно принятое, но нелёгкое решение.
- Вы будете кофе?
Щевлёв кивнул.
Не сводя глаз с него, я поднялся и подошёл к кофеварке.
- Жарко, - сказал Виктор, когда две чашки опустились на стол.
- Вам неуютно здесь? – спросил я.
- Нет. Просто можно снять куртку?
Только теперь я заметил, что такой уверенный на первый взгляд, Виктор нервно сжимает полу своей фирменной куртки.
- Конечно, - сказал я и чуть улыбнулся. – Вы не на работе, Виктор.
Щевлёв обжёг меня злым взглядом, но куртку стянул и тут же вздохнул с облегчением, будто с груди его сняли бинты. Поколебавшись секунду, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, и я заметил, что под ней скрывается ещё один слой одежды – футболка нежно-голубого цвета.
- Начнём? – спросил Щевлёв.
Я улыбнулся и кивнул. То, что пациент проявил желание сотрудничать, было, безусловно, хорошим знаком.
- С чего мне начать?
- Ну, не знаю, начните, наверное, с того, что вас беспокоит.
Виктор глубоко вдохнул и закрыл глаза.
- Сны, - сказал он, и я вздрогнул. Про сны Хорнер не говорил ничего – что, впрочем, было неудивительно. С первого взгляда было видно, что владелец относится к своим гонщикам как к породистым скакунам, но не более. То, что при этом Щевлёв готов был говорить с человеком, рекомендованным Хорнером, само по себе удивляло.
«Или он готов говорить с кем угодно?» - промелькнула у меня в голове внезапная догадка.
- Что вам снится? – спросил я вслух.
Виктор облизнул губы.
- Рёв.
- Рёв?
- Рёв мотора. Колёса крутятся бешено, будто вот-вот сорвутся с оси. Скорость. Это не кошмар, доктор. Эта часть мне нравится. Скорость. Свобода. Движение. Затем… удар. И пламя.
- Вы боитесь аварии?
- Нет… не знаю. Но это ещё не кошмар. Наступает боль. А потом… тишина.
Виктор резко открыл глаза.
- Тишина, понимаете доктор?
Я медленно кивнул.
- Ни черта вы не понимаете, - Щевлёв усмехнулся и, потянувшись за чашкой кофе, опустошил её наполовину. – Тишина… - повторил он и замолчал.
- У вас были аварии в последнее время?
Виктор пожал плечами – на сей раз более грубо.
- Нет, - сказал он. – Я выиграл последний заезд. Да и до этого… Знаете, было по-разному. Но аварий не было, нет.
Я просто кивнул.
- Давно вас преследуют сны?
Виктор пожал плечами.
- Я не засекал. Но мне кажется… Нет. С тех пор, как я победил, может быть.
- Я вас понял. Скажите, Виктор… Мы можем познакомиться?
- Познакомиться? – Щевлёв приподнял брови, - Ах да, вы называете это так.
Он усмехнулся.
- Знаете, Андрей, знакомство обычно обоюдно. И не связано с деньгами.
- Вы так считаете.
- Да… Я считаю так.
Он встал, прошёлся по комнате и снова подошёл к окну.
- Могу я закурить?
- Если не трудно, откройте форточку.
Он кивнул, легко справился с заедающей щеколдой и, распахнув окно, извлёк из кармана сигарету.
- С чего мне начать? – спросил Виктор.
- Начните с начала. Так всегда проще.
Он повернулся и приподнял бровь. Лицо его в эту секунду походило на лицо какого-то киноактёра, привыкшего улыбаться на публику и не испытывать при этом ничего.
- А где оно, начало, доктор?
- Там, где вы начали испытывать боль.
Он всё-таки закурил. Отвернулся к окну и, затянувшись, выпустил в потолок струю дыма.
- Тогда я начну издалека.
***
Когда я был ребёнком, со мной не происходило ничего интересного. Всё давалось мне легко. Ну, я, конечно, не имею в виду математику. Мне легко давалось общаться, драться, играть в футбол, побеждать.
У меня, правда, не было матери. Куда она делась, мне никогда не говорили, и я так и не узнал об этом до самого конца.
Меня воспитывал отец – мне всегда было с ним легко. Он был довольно молод, когда я родился, ему было восемнадцать, так что понимали мы друг друга довольно хорошо.
Когда мне исполнилось девять, я выиграл свой первый кубок. Отец гордился неимоверно и поставил его в витрину в книжном шкафу. А меня никогда не интересовал футбол. Я любил спорт. Само чувство борьбы. А другого способа получить свою дозу адреналина, кроме как долбить ногами по мячу, я не знал.
Многие рассказывают, как им подарили первую игрушечную машинку, и они загорелись мечтой взять гран при. Ничего такого со мной не было. Моей первой машинкой была полицейская, и она не пробудила во мне особого желания ни садиться за руль, ни надевать форму.
Я просто любил выигрывать. Мне было всё равно во что играть. И к шестнадцати годам на полке уже с трудом хватало места для моих кубков – баскетбол, спринт, бокс. Бокс, пожалуй, был самым интересным из всего. Хотя из него я тоже быстро ушёл. Я с двенадцати лет довольно серьёзно занимался тхэквондо, но никаких поясов не взял – не хватало терпения сосредоточиться на чём-то одном. Отец говорил, что моя рассеянность до добра не доведёт, но мне было пофиг. А вот парни во дворе от всего этого просто подвывали. У нас не было особых денег, но всё равно все хотели такие кеды, как у меня, и такой же рюкзак с пришитой собственными руками аппликацией «Win or Die». Они думали, это что-то поменяет внутри них. Научит их побеждать. Смешно.
Чтобы победить, надо быть готовым умереть.
Девчонки тоже были… А как же без них. Только мне всё было с ними не интересно. Парни уже вовсю улюлюкали пробегавшим мимо мини-юбкам, а мне было по барабану.
Мне было всё равно, пока не закончилось моё последнее школьное лето.
В конце августа я потянул ногу, и первого сентября отец не спешил выпроваживать меня в школу. Вопросов он никогда не задавал, считая, что когда время придёт, мозги сами встанут на место. Они и встали. Проснулся я поздно и порядком опаздывал, но всё же почему-то мне хотелось в последний раз увидеть школу в этот праздничный день. Рванул из подъезда как бешеный, размахивая в руках сумкой, и в буквальном смысле слова споткнулся о мальчишку, сидевшего перед самими дверями на корточках.
- Ты что тут делаешь, мать твою? – рявкнул я, поднимаясь с асфальта и потирая и без того болевшую ногу.
Мальчишка ошарашенно сидел на пятой точке и растерянно моргал.
Говорят, в первую очередь в таком случае замечаешь глаза. Нет, глаза я разглядел потом. Светло-зелёные, как весенняя листва, с вкраплениями охры. Первым, что я заметил, был кровоподтёк на скуле, уже начавший подсыхать.
- Эй, мелкий, приём, - я пощёлкал пальцами у него перед глазами, - тебя в кювет не занесло?
Мальчишка моргнул, и вот тут я заметил глаза. Заметил и чертыхнулся.
- Не сильно задел? – спросил я уже спокойнее, - а-ну, покажись.
Я попытался приподнять его лицо, чтобы разглядеть кровоподтёк, но он отшатнулся от меня как от чумного. Прямо так и пополз назад на своей пятой точке, продолжая испуганно моргать.
Я только хмыкнул и пожал плечами. Ну, не хочет человек, чтобы ему делали добро. Что я, бэтмен, что ли?
Короче, в школу я всё-таки опоздал. На линейке решил уже не светиться, а вот на классный час пошёл – в основном поболтать с пацанами, которых не видел уже три месяца. Перездоровался со всеми, получил по шее от Марьи Никифоровны и со спокойной душой отправился домой. Точнее – сначала в курилку на заднем крыльце школы. Только успел выйти, как вижу - на другом конце двора стоит это чудо. Хлопает глазами и прижимает к груди сумку, которую должен был бы нести через плечо. И смотрит. Куда смотрит? Не пойму.
- Это кто? – сам тогда не понял, зачем спросил у Пашки, с которым мы шли курить. Павел – человек, которого тогда я считал лучшим другом. Мы с ним вместе ходили по всем секциям со второго класса. Точнее, обычно сначала в секцию шёл я, а следом и Павел. И кеды как у меня у него тоже всегда появлялись у первого во дворе.
- Это? – Павел недоумённо посмотрел на меня, потом на чудо, а затем снова на меня. – Это Спидозный. Ты чё, Вить? Мы же вместе его на той неделе гоняли.
Я хмыкнул. Почему-то стало неприятно.
Я его не помнил. Вот совсем. Травли я сам никогда не затевал. Это больше любил делать Пашка. Но вот участвовал без зазрения совести – считал, что слабаки своё заслужили. Тех, кто нам попадался, было немало. Но вот этого Спидозного я не помнил в упор.
- И что… правда… спидозный?
Пашка пожал плечами.
- Да почём я знаю. Говорят, они все, гомодрилы, заразные.
Вот тут уже мне стало неприятно вконец. Сам не знаю почему.
Вспомнилось, как два часа назад этот парнишка сидел передо мной на асфальте, широко расставив для опоры руки и ноги. Вспомнился кровоподтёк на лице – как я понял теперь, уже тогда он был чуть поджившим – и внезапно пообожгло пониманием, что было в этих зелёных глазах – страх.
Я повёл плечами, отгоняя картинку, но получилось плохо.
Вот он стоит передо мной, в светлых джинсах с дырками на коленях, местами запачканных грязью – будто и не думал отчищать. В такой же светлой, кремового цвета водолазке, обтягивающей живот и грудь без всякого признака мышц. И я никак не мог поверить, что мы в самом деле гоняли его где-то две недели назад, и тем более не мог понять – зачем.
А Спидозный будто бы заметил мой взгляд. Посмотрел на меня. Глаза его тут же расширились, наполнились уже знакомым мне страхом, затем какой-то странной мольбой, и тут же он опять отвернулся.
- Иди, кури, я подтянусь, - бросил я Пашке и сделал шаг с крыльца.
Тогда я не заметил, что Пашка посмотрел на меня как на психа – а стоило, наверное, заметить.
- Иди, сказал! – прикрикнул я, кивая ему на угол школы, и, дождавшись, когда он отправится в нужном направлении, сам спустился и подошёл к мальчишке. Спидозным его называть не хотелось, и почему-то про себя я продолжил называть его Чудом, не совсем ещё понимая, что бы значила такая странная кликуха.
- Искал? – спросил я, подходя вплотную.
- Нет! – парнишка торопливо отвёл глаза и тут же поправил сам себя. - Да!
- Так нет или да?
- Вот, - он порылся в сумке и извлёк откуда-то предмет, в котором я опознал через пару секунд суппорт для голеностопа. Я нахмурился и бестолково похлопал себя по карманам. Не хотел я утром нервировать отца и говорить, что пойду на тренировку с больной ногой, потому тихонечко запихнул эту штуку в сумку и пошёл по своим делам.
– Выпало, - пояснил он, увидев, похоже, что я не спешу брать у него защиту.
А я смотрел то на суппорт, то на его зелёные глаза. Странно, что я не видел его до сих пор. Просто представить себе не могу, как. Такая нетипичная внешность для мальчишки, волосы светлые, почти белые, завязаны в какой-то узел на затылке, но явно должны доставать до середины шеи. Я бы понял, если бы его прозвали альбиносом. За то и чморить могли. Но, что б его, вдруг он правда спидозный? Хорошо, что я утром так и не дотянулся до его синяка, думал я тогда.
- Не надо, - сказал я, в конце концов, так и не решившись, - у меня ещё есть.
Развернулся и рванул к курилке, краем глаза заметив, как опустились его руки и поникла голова.
Тренировка оказалась сорвана, потому что даже я не был таким дебилом, чтобы приходить на неё без защиты и с растянутой ногой. Пацаны пошли после уроков пить пиво, но и с ними я не пошёл – режим. Завалился домой и весь вечер смотрел телек, но в голову постоянно лезли эти глаза и волосы, скрученные узелком, не по-мальчишечьи и не по-девчачьи, вообще непонятно как. Эта водолазка – которая, если подумать, тоже должна была уделаться в дерьмо ещё с утра, но почему-то осталась чистой, в отличие от штанов.
«Может, он потом уже где-то навернулся?» - подумал я. Ну не может человек весь день ходить по школе в таком виде.
Отец пришёл поздно, я как раз разогревал ужин. Поели мы молча, потому как я всё никак не мог прийти в себя, а уже перед сном я спросил:
- Пап, а правда, что все гомики – спидозные?
Отец посмотрел на меня тяжело и грустно и сказал:
- Долбоёб ты, Витька. Когда уже это пройдёт, не дождусь никак.
Мне почему-то стало обидно, но в тот день я так и не понял почему.
***
- Мой отец был геем, - Виктор затянулся в последний раз и отбросил сигарету в окно. Пачка в его руках была пуста. – Я узнал об этом два года назад.
Он посмотрел на пустую пачку и отправил её следом за окурками.
- Вы поэтому запомнили этот день?
Виктор покачал головой.
- Я… нет. Вы всё поймёте. Если ещё не поняли. Только больше я не могу. Горло… как наждаком.
- Хорошо, - согласился я и посмотрел на часы. Времени в самом деле было много. – Во сколько вам удобно встретиться завтра?
- А мы должны встречаться каждый день?
- Боюсь, что да. У нас мало времени.
- Это точно, - он усмехнулся, - завтра… у меня дела. Вы можете подъехать на трек? Скажем, в три?
- Да. Нет проблем, - я покосился на журнал с записями, хотя и так помнил, что на три у меня семейная пара с двадцатилетним стажем.
Он подошёл и протянул мне руку, а затем чуть отодвинул её назад, будто не был уверен, что хочет продолжать.
- Скажите, Андрей, а вы верите, что все геи?..
- Нет, - я с трудом сдержал нервный смешок.
- Хорошо, потому что я тоже… один из них.
Он протянул мне руку и посмотрел с каким-то вызовом, а меня будто бы отпустило. Я крепко сжал его ладонь.
- Это хорошо. Поверьте, это очень хорошо.
========== Глава 2 ==========
Я приехал к половине третьего и долго наблюдал, как Виктор копошится под капотом своего железного зверя. Никогда я не увлекался гонками, а вот теперь неожиданно обнаружил, что меня привлекают эти стремительные формы, скрывающие в себе мощь и скорость в одно и то же время.
Впрочем, куда больше меня привлекал темноволосый парень, мельтешивший вокруг гоночного автомобиля в одних только перепачканных маслом свободных штанах.
Заметил он меня, когда я успел основательно насытить свой не совсем духовный голод, разглядывая его подтянутый торс и то и дело попадавшиеся мне на глаза босые пятки.
Он кивнул мне и потянулся за тряпкой через капот, чтобы вытереть масло с ладоней, а я едва не взвыл, наблюдая за этим плавным движением по-звериному гибкого тела.