– Но…
– Просто доверьтесь мне.
В целом Ара маркизу, конечно, не доверяла. Среди множества причин значилось и то, что в эти дни она еще, как минимум трижды слышала ранним утром сквозь сон голоса мужчин во дворе и стук колес длинного экипажа без опознавательных знаков, увозящего очередной окованный цепями ящик… Но пришлось положиться на его слово. В конце концов, вряд ли он планирует ее сегодня прилюдно опозорить. По крайней мере, хотелось в это верить…
Мари принесла накидку из полупрозрачного шифона, короткую, только, чтобы прикрыть грудь, что маркиз и сделал лично и очень тщательно, как жадина, прячущий свои сокровища, после чего они направились к экипажу.
– Что за постановка? – спросила Ара, когда они устроились внутри, и карета тронулась с места.
Лорд Кройд назвал довольно известную, которую она уже смотрела, но в другом театре. То представление ей понравилось, так, что девушка была не против сходить на этот сюжет снова.
Вежливый диалог продолжался еще, какое-то время, а потом в карете повисла тишина. Не та тишина, которая появляется, когда людям нечего сказать друг другу, а из разряда многозначительных, от которых густеет воздух, и учащается пульс. Сидящий напротив маркиз откровенно и с удовольствием разглядывал Ару, и девушка радовалась полумраку кареты, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Отворачивалась к окну, но и там встречалась с мерцающим взглядом мужчины, отражающимся в темном стекле.
– О чем вы думаете? – спросила она, вернув маркизу вопрос, который тот сам частенько ей задавал.
– О том, чтобы послать театр ко всем чертям, велеть кучеру повернуть домой и там содрать с вас это платье.
Девушка понимала, что надо рассердиться, что такие речи и взгляды недопустимы в отношении леди, но рассердиться всерьез не получалось. Как можно злиться на того, кто смотрит на тебя с таким жадным восхищением? Хотя она, конечно, понимала, что восхищение вызвано не ее душевными качествами, а только одним аспектом, вокруг которого кружили мысли маркиза.
– Вы неисправимы, – покачала головой Ара. – А я уж было подумала, что вы в эти недели излечились от непристойностей.
– Вы предпочитаете приличный ответ или честный? К тому же, как можно излечиться от непристойных мыслей, когда их вдохновитель сидит напротив? Развивая ответ: я бы содрал платье, но оставил на вас чулки. И трусики… до определенного момента.
Нарисованная маркизом сцена ярко встала перед глазами, и дыхание девушки участилось.
– Кажется, я хорошо вела себя и не заслужила наказания, – невинно заметила она.
– Вы заслужили наказание уже за одно то, каким голосом это сейчас произнесли.
Ара вдруг осеклась, с изумлением осознав, что только, что… флиртовала с лордом Кройдом! Тем самым, который принес ее семье одни только несчастья и уверен, что Ара в скором времени добровольно и с радостью разделит с ним постель.
Девушка снова отвернулась к черному пейзажу за окном и равнодушно обронила:
– Сегодня ровно половина срока, как я у вас.
Атмосфера в карете моментально изменилась: словно похолодало, но при этом стало еще более душно. Маркизу замечание явно не понравилось.
– Вы это так рассматриваете? – негромко произнес он. Но от его тихого голоса у Ары поползли вдоль спины ледяные мурашки. – Отсиживаете срок, считая часы до окончания?
В ответ она лишь слегка повела плечом. Ссориться с маркизом в тесной карете перед спектаклем не хотелось, но и продолжать игривый разговор – тоже. К чему это? Совершенно ни к чему.
Лорд Кройд внезапно наклонился, подхватил ее ногу и устроил на своем колене.
– Что вы делаете? – испугалась Ара.
– А на, что похоже? – усмехнулся он, снимая туфлю, и, не успела девушка опомниться, запустил руки ей под подол, развязал подвязки, стянул чулок и обхватил слегка замерзшую ступню горячими ладонями. – Обеспечиваю комфорт в пути. Может, тогда ваше настроение снова улучшится, и я получу назад приятную спутницу вместо этой ледяной статуи.
– Немедленно прекратите! Это неприемлемо! – дернулась она, пытаясь освободить ногу.
– А не то, что? – насмешливо спросил он и вдруг надавил, как-то по-особенному, так, что затекшая от новых туфелек стопа отозвалась благодарным теплом.
Ара вцепилась в сидение, едва удержавшись, чтобы не застонать от удовольствия.
– Помните, не смейте сдерживать эмоции от моих прикосновений, – сверкнул глазами маркиз, продолжая умело массировать.
– Мне стонать прямо здесь? – раздраженно спросила Ара.
Лорд Кройд рассмеялся.
– Я не против: кучер вас все равно не услышит, а мне, как вы помните, ваши стоны нравятся.
Ара сердито откинула голову на сидение. Стонать она не стонала, но прерывистые вздохи все-таки вырывались.
Руки лорда Кройда не обошли вниманием ни один пальчик. Поглаживали, чуть тянули, легонько сжимали, проникали в промежутки, потом снова обхватывали ступню целиком, грея ее в ладонях, каким-то немыслимым образом посылая импульсы по всему телу, расслабляя и его тоже. Оставив разнеженную ногу девушки у себя на колене, маркиз точно так же принялся и за вторую. Только на этот раз действовал уже не спеша.
Аккуратно, не задирая подол, развязал подвязки, спустил и отложил чулок, скользнул ладонями вдоль ступни, словно успокаивая. Чувствуя, как его чуткие пальцы разминают, дотрагиваются, надавливают в нужных местах, Ара испытывала удовольствие, смешанное с неловкостью и непонятной тревогой.
От всего действа, почти невинного на фоне того, что произошло между ними ранее, веяло скрытым смыслом, и прикосновения его горячих пальцев к ее обнаженной ступне ощущались даже интимнее, чем прикосновения его губ к сокровенным местам Ары… Отец никогда не делал ничего подобного для матери. Зачем это на самом деле лорду Кройду? Или он рассчитывает, что Ара настолько расслабится, что отдастся ему прямо в карете?
– Ни о чем не думайте, – не поднимая головы, произнес маркиз, и девушка вздрогнула. Почему он так хорошо ее чувствует? – Не отравляйте себе удовольствие ненужными сомнениями, просто получайте его.
И Ара со вздохом подчинилась. А, что еще ей оставалось?
– Вам ведь приятно? – спросил он, по-прежнему не поднимая глаз.
– Приятно, – согласилась она, но не удержалась и добавила, чтобы как-то разбавить эту неуютную опасную интимность. – Похоже, у вас роман с моими ногами.
– Похоже, они отвечают мне взаимностью, – без улыбки произнес маркиз, вскидывая глаза, и вдруг медленно провел языком вдоль стопы.
Девушка шокировано дернулась, вцепившись ногтями в обшивку и расширенными глазами наблюдая, как он, удерживая ее взгляд, скользит кончиком языка по пальчикам, чтобы, дойдя до мизинца, вобрать его в рот и легонько пососать.
– Перестаньте… пожалуйста… – хрипло выдохнула Ара, охваченная странной паникой и чувствуя, как тонкая полоска между ног впивается все сильнее.
Прикусив напоследок мизинец, маркиз скользнул выше и поцеловал хрупкую косточку на щиколотке, обвел ее губами, прижался щекой.
– Почему? Ощущения перестали быть приятными?
Просто приятными? О да, перестали. Теперь они обжигали и всерьез пугали. Примерно такой же страх перед неизвестностью и болью Ара чувствовала, когда лежала, привязанная к кровати маркиза, не зная, чего от него ожидать. Только теперь к тем чувствам прибавилось новое, непонятное, и пугала не столько физическая боль, хотя сидящему напротив мужчине ничего не стоило ее причинить, сколько другая, смутная, гораздо более глубокая, которую безмятежная душа Ары доселе не знала.
– Вы хотите, чтобы я прекратил, потому, что вам неприятно? – настойчиво повторил маркиз, и его ласковые руки превратились в железный капкан.
Солгать или промолчать значило бы рассердить его и нарваться на наказание.
– Хочу, чтобы вы прекратили, потому, что это неуместно!
– Неуместно – какое сухое безвкусное слово. Оно чье? Вашей маменьки или тетушки в почетной должности старой девы? Моя Ар-ра их не произнесет. Вы ведь моя Ара? – Светлые глаза завораживающе сверкнули в тряской полутьме кареты, а вдоль стопы прошелся уже не язык, а ноготь, глубоко впиваясь и напоминая, что этот мужчина никогда не был и не будет «безопасным приятелем», у которого Ара просто гостит.
– Не ваша… – едва слышно выдохнула она, чувствуя, как бешено колотится сердце, словно к нему уже приближается отравленный шип. – Лишь на этот месяц…
Маркиз ощутимо укусил за лодыжку, и пальцы скользнули выше, оглаживая голень, чувствительное местечко под коленкой, медленно, но неотвратимо сдвигая подол и посылая волны горячих мурашек к месту смыкания ног. Ара не могла пошевелиться, парализованная противоречивыми чувствами, от которых тело накрывало поочередно холодным потом и жаркой дрожью. Ей было страшно до безумия от этого ощущения чего-то бесконтрольного, надвигающегося на ее жизнь, и так же до безумия хорошо от ласк теплых рук. И не только рук…
Губы маркиза уже повторяли путь пальцев узорами из поцелуев, то легких, невесомых, то тягучих, наполняющими истомой, и каждое их прикосновение, на полдюйма выше предыдущего, ощущалось так болезненно ярко, словно он капал на нежную раздразненную кожу расплавленный свечной воск.
– Скажите, что вы моя! – потребовал мужчина, укусив за бедро с внутренней стороны, чуть повыше колена, и поднял мерцающие глаза.
Ара судорожно втянула в себя воздух и тут… карета остановилась. Кучер трижды постучал в стенку, сообщая, что они прибыли на место.
Маркиз медленно, не отводя глаз, отстранился.
– Похоже, на этот раз вас вырвали из лап чудовища, принцесса, – усмехнулся он и потянулся за чулком, чтобы помочь надеть обратно. Уже натянул было его на мысок, но вдруг убрал.
– Однако вы так и не ответили на мой вопрос, поэтому наказания за непослушание не избежать.
– Какого… наказания? – спросила Ара сипло.
Маркиз протянул раскрытую ладонь.
– Ваши трусики. Отдайте мне их.
– Что?!
Девушка тут же опустила ноги на пол, оправила подол и инстинктивно прижала его руками. Маркиз насмешливо наблюдал за ее действиями.
– Вы пойдете в театр без них, – любезно пояснил он. – К счастью для вас, об этом будем знать только вы и я. И это знание доставит мне огромное удовольствие. Ну же, не заставляйте ждать. Или хотите, чтобы их снял… я?
Ара поспешно помотала головой и потянулась к подолу.
– Отвернитесь.
– Даже не надейтесь. Я буду наблюдать, как они скользят по вашим ногам, унося с собой девичью честь.
Ара стиснула зубы и умудрилась освободиться от невесомого клочка ткани, практически не поднимая подол и скрыв все действо от бесстыжего взгляда маркиза. Наконец стянула их полностью и ловко подхватила.
– Браво, вам бы фокусы показывать! Вы умеете разочаровать ожидание.
Ара, которая собиралась аккуратно передать комочек ткани, швырнула его маркизу в лицо. Тот поймал на лету и с удовольствием расправил полупрозрачный треугольник, заставив ее задыхаться от ярости и смущения.
– Замечательно, – сообщил он, еще немного полюбовался и спрятал в карман.
– Что теперь? Как вы собираетесь скрыть меня от остальных гостей представления? Или я провинилась настолько, что забота о моей репутации уже не входит в ваши планы?
– Какой у вас изощренный ум. Рядом с вами даже не нужно самому генерировать идеи наказаний. – Девушка пожалела, что трусики больше не у нее в руках, иначе она придушила бы ими маркиза. – Но обойдемся без таких крайних мер. – Он взял с сидения темную коробку, откинул крышку и протянул Аре.
– Это мне? – девушка коснулась маски, обтянутой черным шелком с вставками из кружева и россыпью бусинок, идеально гармонировавшей с платьем.
– Нам, – указал маркиз на вторую, прекрасно дополняющую его наряд.
– А остальные не удивятся, что мы будем в масках?
– Не удивятся. Они тоже в них будут.
– Что это за театр? – изумилась Ара. – Или тематика вечера – маскарад? Я однажды была на подобном представлении…
– На таком точно не были. Скоро сами все увидите, – сообщил маркиз, помогая ей надеть маску и поправляя свою.
Потом выпрыгнул из кареты, властно отстранил подбежавшего лакея и сам протянул Аре руку.
– Прошу, мисс.
Девушка положила чуть подрагивающие пальцы на его уверенную ладонь и покинула убежище кареты.
Глава 10
– Не раз проезжала мимо, но не знала, что это театр, – заметила Ара, пока они шли ко входу, осматривая здание – с изящными пропорциями, но довольно непримечательное. По такому скользнешь взглядом и не запомнишь, что видел. Обычно театры богато украшены скульптурами и лепниной, ярко освещены, а в дни представлений из окон и дверей льется музыка, перед крыльцом теснятся экипажи, просители подаяний и громкоголосые зазывалы.
Но здесь ничего подобного не наблюдалось. Здание молчало, а встретивший их швейцар, тоже в маске, почтительно, но без единого слова, поклонился и проводил внутрь.
– И не припомню, чтобы кто-то из моих приятелей о нем рассказывал…
– Сюда пускают не каждого, только по личному приглашению. Все, кто надо, о нем знают, – ответил маркиз, кивая в ответ, какому-то джентльмену в маске, потом другому, отсалютовавшему им бокалом с шампанским.
Ара напряглась, невольно вцепившись в его локоть.
– Вы с ними знакомы?
– Понятия не имею, они же все в масках.
Однако это обстоятельство не мешало людям собираться в компании, оживленно общаться. Ара заметила, что даже леди ведут себя свободней, чем-то обычно бывает: активно участвуют в дискуссиях, громко, на грани приличий или даже слегка за ней, смеются. Одна брюнетка в роскошном темно-изумрудном платье в пол, маске с перышками и с соблазнительной мушкой над губой улыбнулась маркизу.
Действительно… необычный театр.
Словно маски в, какой-то степени раскрепощали людей и позволяли им игнорировать некоторые условности. Ара пока не знала, как к этому относиться.
Маркиз, опять-таки отстранив услужливого лакея, сам снял с нее плащ с пелеринкой. Несколько джентльменов скользнули по девушке взглядом, и она внутренне сжалась, в этот момент особенно остро чувствуя отсутствие нижнего белья. Казалось, любому достаточно посмотреть на нее, чтобы догадаться о непристойной тайне, и за масками, которые у части гостей скрывали лицо целиком, прячутся многозначительные ухмылки и презрение.
Подошедший сзади маркиз легонько сжал ее локоть, и Ара вздрогнула.
– Не нервничайте так, вы же со мной.
Как ни парадоксально, после его слов действительно стало легче, хотя боялась она именно быть застигнутой в компании лорда Кройда.
– На меня смотрят, – шепнула она.
– Скажите кто, и я вырву им глаза. – Он произнес это спокойно и без улыбки.
– Перестаньте так шутить, – неуверенно произнесла Ара, которая вдруг засомневалась, правда ли он шутит.
Тут появился слуга с колокольчиком и дал первый звонок. Часть гостей потекла в зал, остальные допивали напитки и прощались до антракта.
– Раз моя дама не желает кровопролития… – Маркиз поцеловал кончики ее пальцев, подставил локоть и повел Ару в зал.
Он ничем особо не отличался от других виденных ею, разве, что скромными размерами, на полсотни мест, не больше.
– Это частный театр, – заметил маркиз, помогая Аре устроиться в ложе, из которой отлично просматривалась сцена, и сам сел рядом, слегка отодвинув кресло назад. – Кстати, артисты здесь – любители, выступают бесплатно, ради искусства.
– Правда? Действительно никогда не бывала на любительских постановках, если не считать шарад, которые мы с друзьями устраивали на Рождество. Кроме последнего года, когда мы…
Ара осеклась.
– … когда вы отмечали его в узком семейном кругу, – невозмутимо докончил маркиз.
Девушка с досадой прикусила губу и отвернулась, делая вид, что рассматривает остальных гостей.
Зачем она поделилась с лордом Кройдом такой личной подробностью? С человеком, по чьей вине они, как раз и не смогли устроить обычный пышный прием ввиду банкротства отца и его тяжелого душевного и физического состояния, вызванного обрушившимися на него несчастьями.
И почему Ара в последнее время, как-то упускает из виду, какую роковую роль в судьбе их семьи сыграл маркиз? Может быть, потому, что она не привыкла ежесекундно подогревать в себе ненависть и устает от этого чувства? Хочет простого человеческого общения, а рядом – только лорд Кройд… Наверное, какая-нибудь героиня романа Сесиль смогла бы день и ночь пылать праведным гневом – аж простыни бы тлели, – спать с кинжалом под подушкой и кидать в лицо маркизу смелые колкости, но Ара никакая не героиня. Она обычная девушка, которая прекрасно понимает, чем грозят такие бессмысленные выходки, и просто хочет по мере сил помочь семье.