Девушка в панике подергала шелковые путы: они не причиняли боли, но держали крепко.
– Что вы делаете?
Маркиз неторопливо прохаживался перед кроватью, избавляясь от одной детали одежды за другой – снял сюртук, потом жилет, – и с нескрываемым удовольствием рассматривал извивающуюся Ару.
– Урок второй, мисс Эштон: я слов на ветер не бросаю. Разве я не предупреждал, что за нарушение правил последует наказание?
Ара почти завороженно наблюдала за его перемещениями: маркиз двигался мягко, неслышно… хищно. И не отрывая от нее глаз. В каждом его жесте таилась вкрадчивая угроза, предупреждение и, что-то гипнотическое. Наверное, так удав околдовывает кролика, прежде чем проглотить.
Вот только Ара отказывалась быть кроликом.
– Мисс Коннорс вы тоже привязывали, перед тем, как изнасиловать, оправдываясь наказаниями?
– Нет, зачем? Она и так охотно раздвигала ноги и ножницами мне не угрожала, – спокойно произнес маркиз, снимая шейный платок, и завязал им Аре глаза.
И то, как легко без малейших угрызений он говорит о своем скотстве, лишь отвратило девушку еще сильнее. Лишенная теперь возможности видеть, Ара попыталась пнуть его, и за это он привязал и лодыжки. Так, что немного шевелить ногами она могла, но ударить длины уже не хватало.
– Мерзавец!
– Тсс, – на ее губы лег палец, – разве гувернантка учила вас таким словам? – Палец не спешил покидать ее рот, поглаживая, надавливая, совсем чуть-чуть проникая внутрь, и Ара резко сомкнула зубы, но они лишь громко клацнули, поймав воздух.
Маркиз тихо рассмеялся.
– С вами нужно держать ухо востро. Мне это нравится.
– Что еще вам нравится? Видеть женщину связанной и беспомощной?
Несмотря на дерзкий тон, Ара дрожала, как осиновый лист: распятая, как бабочка, во власти врага и окруженная темнотой, единственной реальностью в которой был его голос, она чувствовала себя мучительно уязвимой и беззащитной.
– О да, очень. Только не любую женщину, а вас. Не нужно так дрожать, – по щеке мягко прошлась тыльная сторона ладони, переместилась ниже, погладила шею, – я не причиню вам боли. Я хочу дарить вам только наслаждение.
Ара дернула головой, уворачиваясь.
– Вы, должно быть, сошли с ума, если думаете, что способны внушить мне, что-то, кроме омерзения. И не хватит ли уже разговоров? Вы можете просто побыстрее сделать то, зачем притащили меня сюда, и закончим на этом?
– Побыстрее? О нет, нетерпеливая вы моя, у нас вся ночь впереди.
Девушка испуганно сглотнула от предвкушения в его голосе. А потом услышала, как он, что-то достает, чиркнула спичка, звякнул фарфор, запахло чем-то сладким.
– Что вы задумали? – Она завертела головой в тщетной попытке понять, что происходит.
– Скоро узнаете. Не дергайтесь так: натрете еще и руки. К тому же это зрелище так возбуждает, что мне сложнее сдерживаться. Не говоря уже об аромате, который вы втираете в мою постель.
Ара тут же затихла.
– Разве вы не…
– Изнасилую вас? Вынужден разочаровать: в мои сегодняшние планы это не входит. Если забыли, договор обоюдный, и там четко прописана лишь добровольная близость. – Голос маркиза пьянел, если так можно выразиться. – Хотя прямо сейчас мне кажется, что лежать между ваших ног и слушать ваши стоны стоит остановки сердца. Можете постонать для меня, как в прошлый раз?
– Провалитесь в ад!
– Если он между ваших бедер – согласен. Напоминаю, что вы всегда можете отдаться мне по доброй воле. Но вы правы, довольно разговоров. Сейчас мы поиграем с вами в одну игру.
– Игру? – переспросила Ара севшим голосом. – Вы ненормальный…
– Тогда ловите момент: вы каждый день общались со скучными и нормальными, не пора ли попробовать нечто новое?
Ара снова лихорадочно задергалась и услышала, как маркиз укоряюще цокает.
– Вы же разумная девушка, Ар-ра, и понимаете, что это бесполезно. Не логичнее ли вместо того, чтобы впустую тратить силы, уточнить правила? Когда знаешь правила, легче выиграть. – На последнем слове отчетливо прозвучала насмешка.
И Ара, понимая, что снова падает в ловушку, но не имея выбора, малодушно спросила сквозь зубы:
– И в чем же заключается игра, лорд Кройд?
– Асгарт.
– Что?
– Мое имя Асгарт.
– Так, каковы правила, лорд Кройд?
В тот же миг лодыжку погладили мужские пальцы, медленно обводя косточку, приподнимая край халата…
Ара судорожно дернулась.
– Каковы правила, Асгарт?
Рука моментально исчезла, зато кровать просела, когда мужчина устроился рядом. Ара скрипела зубами, потому, что чувствовала, что он рассматривает ее, а сама видела лишь тьму, за которой звучал его голос.
– Ну, раз вам это так интересно, – охотно начал он, – я буду касаться вас различными предметами. Угадываете, и я просто перехожу к следующему. Угадываете три раза подряд, и я вас отпускаю.
– А если не угадываю?
– Снимаю с вас одну из деталей одежды.
Ара похолодела, осознав, что на ней только халат, ночное платье и белье – она уже собиралась ложиться спать, когда вернулся маркиз. Ах да, еще домашние туфли…
– Мало одежды? – заботливо осведомился лорд Кройд, угадав причину смятения. – Как опрометчиво с вашей стороны.
– Я могу вернуться в комнату и надеть еще, – процедила она.
А заодно разбить вам голову подсвечником, раз уж от ножниц не было толка.
– В другой раз, – мягко ответил маркиз и встал.
Ара услышала, как он отошел и, что-то взял. Но больше всего ее волновало явное шипение переносной газовой горелки.
Внутри все сжималось и скручивало от паники.
Маркиз говорил вполне разумно, но, что если он действительно психопат, который любит причинять боль? Ара читала про таких в «Еженедельных ведомостях»…
– Верьте мне: я ведь сказал, что не сделаю вам больно, – негромко произнес его приближающийся голос.
Верить?! Девушка едва удержалась от истеричного смеха.
А потом вздрогнула от касания, стянувшись, как тугая пружина, до ломоты в запястьях, до спазма в мышцах, до мушек под зажмуренными веками. Часто задышала… и вдруг поняла, что боли нет. Что-то мягкое скользнуло от виска к правой щеке… переместилось на левую, ласково покружило. Что-то слишком воздушное, что бы быть пальцами или твердым предметом…
– Тише-тише, – прошептал маркиз, – так вы себе, что-нибудь вывихните или заработаете уже непритворную мигрень.
Невесомая мягкость спустилась от подбородка, щекотнула впадинку в основании шеи, змейкой сползла к ложбинке, упирающейся в ворот халата, чуть-чуть поднялась и снова опустилась туда, где начиналась одежда, пытаясь забраться под краешек. Но легкость и гибкость вещи не позволяли.
– Это… это перо!
Касания моментально прекратились.
– Браво, мисс Эштон! Еще два столь же удачных ответа, и вы на свободе!
– Избавьте меня от вашего остроумия.
Голос маркиза снова удалился, когда он отошел за следующим предметом.
– Почему вы так злы сегодня? Из-за мисс Коннорс? Или из-за того, что произошло между нами в последний вечер?
– Может, я зла, потому, что привязана к постели бесчестного негодяя и убийцы? – холодно бросила Ара. – Или станете отрицать, что мисс Коннорс ждет ребенка? Или, что застрелили того джентльмена в карточном доме?
– Зачем отрицать? Упомянутая особа действительно ждет ребенка, а тот джентльмен, объявивший во всеуслышание, что я мухлюю, нынче спит с дырой во лбу, оставленной пулей из моего пистолета.
Ара помедлила, против воли спросив:
– Он оклеветал вас?
– Сказал истинную правду.
– Вы всегда убиваете за правду? – рассвирепела девушка.
– Не всегда. Только, когда мне не нравится тон. Сосредоточьтесь, мисс Эштон, время второго захода.
Ара поджала губы и на этот раз уже не дернулась, когда раскрытой ладони коснулось, что-то прохладное, немного шершавое и узкое, шириной около миллиметра-полутора. Обвело линии жизни и сердца, спустилось под Холма Луны и Венеры к запястью и неспешно прошлось по Пути сладострастия и Кольцу счастья – нелепые названия, которые Ара знает, потому, что они с Сесиль посетили гадалку на ярмарке в прошлом году.
Девушка напряженно прислушалась к ощущениям. Она почти не сомневалась… И все же нервничала, когда произнесла:
– Монета?
– Правильно. Можете назвать номинал?
Ара задохнулась.
– Шучу, мисс Эштон. Вы верно угадали, с чем вас и поздравляю.
Монета исчезла, и на смену ей пришло нечто новое.
– Сосредоточьтесь, – строго призвал маркиз, – вожделенная свобода уже близко.
– Катитесь к черту!
– Сколько страстных пожеланий за один вечер.
На этот раз мучитель не торопился подносить к ней предмет, поводил им над лицом Ары, позволяя прочувствовать аромат. И лишь потом опустил на ее губы, легонько катая. Девушка возликовала, но заставила себя прислушаться к ощущениям еще немного, чтобы не ошибиться в этот последний раз.
– Можете разомкнуть губы, это не возбраняется правилами.
И Ара, прекрасно зная, что он смотрит и наслаждается каждым мигом, приоткрыла рот, впуская в него терпкую с горчинкой сладость, облаченную в гладкую оболочку. Обняла ее губами и быстро коснулась кончиком языка. Потом коснулась еще раз, уже медленнее, вдумчиво. Провела им по пряному и маслянистому, подтверждающему ее догадку. И вдруг поняла, что лорд Кройд держит предмет непальцами. Это осознание пришло внезапно и совершенно четко. Его дыхание на ее лице и острое ощущение близости мужчины обожгло нервы и каждую клеточку тела, словно удар молнии.
Несмотря на плотную темень повязки, Ара практически увидела склонившегося над ней маркиза, который держал предмет тоже губами, только, с другой стороны.
Она с одной, он – с другой…
И вместе они плавили податливую оболочку, таявшую прямо в рот Аре, щекотавшую обоняние соблазнительным густым ароматом.
Чуть отстранившись, так, что предмет продолжал касаться губ, но при этом появилась возможность говорить, девушка произнесла слегка севшим голосом:
– Шоколадная конфета.
– Мм, – промурлыкал маркиз, который, видимо, придерживал теперь предмет снизу, – какая хорошая догадка. – Ара облегченно выдохнула. – Но неверная. – И подался вперед, вжав вещь в ее губы своими. Оболочка-обманка прорвалась, и в рот Аре хлынула сочная спелая сладость.
– Дыня, – удовлетворенно произнес лорд Кройд, – в шоколаде.
– Это нечестно! – беспомощно вскрикнула девушка, дернув привязанными запястьями и чувствуя, как по подбородку стекают сладкие капли.
– Как трогательно, мисс Эштон, что вы ожидали от меня честной игры после признания в мухлеже, – иронично заметил маркиз и нагло слизнул с ее рта и подбородка шоколадно-дынную массу. – Ох-х, сладко… А теперь самая приятная часть: от, какой детали избавимся в первую очередь?
– От вас! – прорычала Ара, извиваясь.
– Оригинальный ответ, но для этого по правилам игры я должен находиться на вас или в вас. Что ж, раз вы столь нерешительны, придется сделать выбор самому. – Он заключил в ладони ее левую стопу, грея легкими поглаживаниями, задумчиво водя пальцем вдоль края туфельки, и Ара дернула ногой. Руки исчезли и появились уже в ее волосах, с недовольством задержавшись на шпильке, последней уцелевшей, которую девушка надеялась скрыть от маркиза, но теперь та была обречена, затем спустились к шее и груди. Ерзающая Ара застыла, когда они скользнули вниз от талии, безошибочно остановившись там, где под двумя слоями ткани начинались трусики. С нажимом огладили бедра и… потянули за пояс халата.
Маркиз не лгал: он действительно никуда не торопился.
– Итак, счет обнулился. Начинаем заново?
Ара пыталась по – всякому: кусаться, игнорировать, хитрить, но так или иначе приходилось играть по правилам лорда Кройда. А он то водил за нос, позволяя почти поверить в выигрыш, то снимал детали подряд одну за другой, пугая близостью развязки, затем внезапно уступал, соглашаясь пропустить свой ход, и вновь был неумолим, а попутно отпускал замечания, от которых кровь то приливала к лицу девушки, то отливала.
В какой-то момент Ара даже втянулась, увлекшись отгадыванием: она с детства любила ребусы и загадки. Вдобавок прикосновения – всегда неторопливые и чувственные – разжигали любопытство: чем будет следующее?
Но под конец девушка совершенно выбилась из сил от метания по кровати и множества обрушившихся на нее ощущений и ароматов, и уже не делала попыток увернуться или переиграть маркиза. Только все более неуверенно называла каждый следующий предмет, иногда угадывая, иногда ошибаясь и понимая, что итог будет таким, как пожелает ее мучитель.
Деталей на ней оказалось гораздо больше, чем Ара предполагала изначально: помимо упомянутых, маркиз учел серьги – каждую в отдельности, – шелковый платок в кармане халата, тонкую цепочку на запястье, отцепляющийся бантик на сорочке. Но настал закономерный момент, когда и они иссякли.
– Каминная фигурка? – с надеждой спросила она и затаила дыхание.
Маркиз притворно вздохнул.
– Духи, мисс Эштон, – тихо звякнула снятая крышка, – неужели вы не уловили аромат? – Перед ее носом демонстративно проплыл шлейф из лайма и бергамота.
Ара уже ничего не улавливала – запахи и ощущения перемешались и казались слишком сильными, резкими для разраженного бесчисленными касаниями и ставшего необычно чувствительным тела.
– Итак, снова великодушно предоставляю вам право выбора.
Выбор был невелик, если не сказать – безнадежно скуден: на ней осталась только нижняя сорочка и трусики.
В ушах зашумело, тело инстинктивно съежилось, а горло сжалось.
– Снимите сорочку, – прошептала Ара, испытывая такую дикую смесь безысходности и стыда, что, если б не повязка на глазах, наверное, она не выдержала бы и заплакала.
– Что-что? Вы сказали снять трусики?
– Я сказала: снимите с меня сорочку! – почти закричала Ара в отчаянии.
– Как настойчиво вы этого потребовали! Люблю решительных женщин. Что ж, ваше желание для меня – закон. Так, где-то тут были ваши ножницы…
Девушка почти не дышала те несколько мгновений, пока маркиз их искал, а почувствовав, как он взялся за нижний край сорочки, напряглась так, что, казалось, жилки вот-вот порвутся. Руки мужчины замерли.
– Скажите, разве я хоть раз причинил вам сегодня болезненные или неприятные ощущения? – произнес он уже другим, мягким и спокойным, голосом, без тени насмешки.
– Вы ни разу не дали мне по – настоящему свободу выбора.
– А этого я и не обещал. Перестаньте так неистово отталкивать все, что я предлагаю, и, возможно, тогда мы наконец сумеем найти общий язык.
– Не желаю находить с вами ничего общего, а тем более языков!
Маркиз развеселился:
– От вас ли я слышу эту непристойность, добродетельная Дэйнара?
И ткань начала с жалобным треском расползаться в стороны под стальными лезвиями. Ара чувствовала касания прохладных металлических колец инструмента и теплых костяшек маркиза, и судорожно втянула живот, когда ножницы оказались над ним, расправившись с половиной сорочки. Тело обдавало то холодом до пота между лопатками, то жаром, от которого пересыхало в горле и плыло в голове.
Девушка пыталась дышать ровно и сдерживать выжигающее нутро смущение, от которого хотелось кричать, закрыться, сбежать. Но все, что ей оставалось – это лежать с раскинутыми руками и ногами, дожидаясь, пока ее тело полностью обнажится перед бесстыжим мужчиной, не ведающим ни правил, ни жалости.
А маркиз опять-таки не торопился, смакуя, разрезая сантиметр за сантиметром тонкое полотно. Он словно разворачивал долгожданный подарок. Да, именно! Точно так ведут себя дети, к примеру, играя с яблоком: срывают самый притягательный плод, но сразу не набрасываются – сперва перекатывают его в ладонях, наслаждаясь упругостью боков и приятной тяжестью, подносят к лицу, втягивают аромат, гладят губами и вертят, выбирая наиболее аппетитный бок. Наконец впиваются зубами с сочным хрустом, втягивают сок, прожевывают, откусывают еще пару раз и… выкидывают.
«…Он наиграется с вами и выбросит без сожалений…»
Ножницы щелкнули в последний раз, обрывая мысли вместе с последней нитью шелка. Маркиз с негромким стуком отложил инструмент, и пульс Ары взмыл до предела. Он колотился в висках, кончиках пальцев, в жилке на шее, под коленками и в каждой клеточке тела. Она дрожала и ничего не могла с собой поделать.