Осознание этого факта заставляет мою руку прикрыть себе рот. Я ведь забыла то, как это делается. Мне же казалось, что я никогда не смогу сделать это снова.
Найт притягивает меня к себе за талию, убирает мою руку вниз, и "говорит":
"Мне нравится твой смех".
Он видит мою растерянность, и показывает головой в направлении лотков:
"Хочешь перекусить?"
После моего молчаливого согласия, Найт ведет меня к ближайшей торговке традиционными ярмарочными сладостями.
У этого лотка, я уже не сдерживаю свой смех, потешаясь над тем, как мой "жених" торгуется за, нанизанные на палочку и покрытые сахарным сиропом, райские яблочки. У него это получается до такой степени естественно, что я не сразу понимаю то, что он делает это специально, играя на публику, то есть, на меня. Когда "великие торги" закончились, мы с Найтом отходим в сторонку подальше от любопытных глаз. Он показывает, что будет сам держать палочку: "не хочу, чтобы ты испачкала свои руки". Я пожимаю плечами, и спокойно откусываю тающее у меня во рту лакомство. Боже, у Найта сейчас такой торжествующий взгляд. Проглатываю очередное яблочко, и спрашиваю:
-Тебе нравится?
Он утвердительно кивает, давясь от смеха. Я слегка обескуражено уточняю:
-Тебе нравится кормить меня с рук?
Он двигает губами, не убирая с них улыбку:
"Очень. Ты даже не представляешь себе, насколько мне это нравится".
Странный он, странная я, странные мы...
Найт вытирает свои пальцы, прежде чем взять меня за руку. Я интересуюсь нашим следующим пунктом назначения, и он говорит мне: "дети". Супер - мне, их матери, пока не до них, а моему "жениху" уже до них.
Я раздражаюсь от понимания этого сама на себя, но выплескиваю это раздражение на того, кто этого не заслуживает:
-Ты любишь возиться с детьми, или ты через них пытаешься завоевать мое расположение?
Он кивает два раза. Ага, значит, и первое, и второе... Честно...
Арина, прекрати, возьми себя в руки, и не порть никому настроение. ОК...
Я иду, глядя себе под ноги, и для того, чтобы скрыть свое лицо от заинтересованных взглядов, и для того, чтобы не наткнуться на какое-то препятствие. Чувствую, как направление нашего движения резко меняет свою траекторию:
-Найт, что? Куда?
Я не люблю непредвиденные перемены, и всегда интуитивно им сопротивляюсь. Из-за этого своего "не люблю", вырываю руку из ладони Найта, и жду объяснений... которые мне уже и не требуются.
Давненько я не видела такую разъяренную фурию.
-Здравствуй, Советник Найт.
Мой "жених" надевает холодную маску, под которой никто ничего не сможет прочитать, и кивает ей свое приветствие.
Эта, возмущенная непонятно чем, особа переводит свой гневный взгляд на меня:
-А вот и твоя Невеста.
Фи-и, как некрасиво... не нравится мне то, как она произносит слово "невеста". Даже мое крепкое ругательство звучало бы в моем исполнении мягче, чем ее "невеста".
Я поднимаюсь на цыпочки, притягивая лицо Найта к себе, и говорю ему одними губами так, чтобы никто, кроме него, не понял мой вопрос:
-Она для тебя что-то значит?
Он отвечает мне в той же манере, с ни капельки не изменившимся выражением лица:
-Нет.
Я возвращаюсь в "исходную позицию", и вежливо вступаю в диалог с невоздержанной гражданкой:
-С кем имею честь?
Она гордо расправляет свои плечи (а ведь хороша, чертовка! что ж, должна признать, что со вкусом у моего "жениха", до моих пор, все было в полном порядке), и представляется мне:
-Я - Глория. Я принадлежу дому своего отца, Первого Ремесленника.
-Приятно познакомиться. Жаль, что наше знакомство будет недолгим из-за того, что я очень тороплюсь, и у меня нет времени на его продолжение.
-Ах, ты ж...
Я еле сдерживаю свою врожденную язвительность:
-Девушка, мой вам совет - не злитесь. Во-первых, злость вам не к лицу, а во-вторых, она вас старит, прибавляя вам лишние морщины.
-Что?
-И прибавляет Вам проблемы со слухом.
-Что?
-И замедляет скорость вашего мыслительного процесса.
Арина, это - ребячество, не смей! Хочу!
Беру за руку моего "жениха" (может, хватит уже мысленно произносить это слово в кавычках?), прохожу мимо фурии, которая пытается подобрать свои прощальные слова, останавливаюсь, и... демонстративно целую Найта в губы. Вау! Я это сделала! Дура... взрослая женщина, а дразнишься, как ребенок, да еще втянула в это ни в чем не повинного парня. Хм, если я и раскаиваюсь, то перед ним, а не перед ней.
Мы с Найтом отходим от Глории на приличное расстояние, прежде чем я решаюсь прервать свое молчание:
-Прости, я не должна была использовать тебя, чтобы разозлить... кстати, кто она тебе? Твоя бывшая?
Он неуверенно кивает мне, и останавливается, чтобы прижать меня к себе:
-Пожалуйста, позли ее еще раз.
Я шутя его отталкиваю:
-Не балуйся - мне мои волосы слишком дороги, чтобы рисковать ими, испытывая терпение твоей бывшей.
Он не выпускает меня из объятий, и теперь уже моя очередь ему напомнить:
-Найт, дети.
Мое истерзанное тело распластано на каменном полу, мои органы слуха улавливают звук шагов, означающих приближение ко мне Боли, и мои органы зрения показывают мне ноги, означающие, что Боль уже здесь. Когда это закончится? Что я сделала такого, чтобы терпеть эти издевательства? Не надо, не трогайте меня...Маша-Синди, молчи, только молчи...
Я уже наяву слышу свои громкие вскрики, и уже наяву понимаю, что кто-то вырывает меня из этого кошмара. Различаю над ухом тихое цоканье, и, постепенно успокаиваюсь, всхлипывая в плечо Найта. Он крепко прижимает меня к своей груди, несмело водит по моей спине руками, и продолжает тихонечко цокать. Эти звуки и его руки действуют на меня самым необъяснимым образом - я моментально расслабляюсь, и выравниваю свое дыхание. Найт аккуратно укладывает меня в подушки, гладит меня по голове, и перемещается с кровати на пол, чтобы не выпускать мою руку, провожая меня в царство сновидений без Боли и кошмаров. Я проваливаюсь в сон с мысленным вопросом о том, каким образом Найту удалось услышать мой крик - ведь его комната расположена на другом этаже.
Мне снится ...Рэд. Мне снится то, как он держит мои руки в своих, и то, как он внимательно слушает мой рассказ о сегодняшней ярмарке, детях, Найте. Почему мой муж не злится на меня за то, что я поцеловала другого мужчину? Почему он не кричит на меня, а дарит мне мягкую понимающую улыбку? И самое главное - почему я отвечаю ему на эту улыбку, а не обвиняю его в своей обычной манере за то, что он ушел от меня навсегда.
Завтра меня отвезут в монастырь... Б-р-р... может, позвонить Севе, и попросить его явиться Настоятельнице Монастыря в голографическом образе, гневно указывая на нее своим перстом, и требуя от нее оставить Мистресс Карину в доме "жениха"?
Ох, Арина, ну и глупые же мысли иногда рождаются в твоей голове!
Хм, сигаретный дым? И кто же тут у нас курит?
Я поворачиваю с аллейки направо, и вижу на скамейке Найта. Он настолько ушел в себя, что не слышит мои шаги.
Привлекаю к себе его внимание своим тихим голосом:
-Не помешаю? Нет? Что, тоже питаешь слабость к вечернему моциону перед сном? Да? А сигареткой угостишь? А присесть рядышком позволишь?
После последнего кивка Найта на мой последний вопрос, я усаживаюсь поудобнее рядом с ним, беру из его рук сигарету, и делаю жадную затяжку.
-Я вообще-то не курю, так, балуюсь иногда.
Смотрю на тлеющий кончик сигареты, и продолжаю говорить, обращаясь непонятно к кому:
-Мой муж курил... Он думал, что мне не нравится запах табака, и поэтому всегда курил вне дома, а когда возвращался, сразу шел в ванную, чтобы почистить зубы... Я не говорила ему о том, что это - лишнее, и что я спокойно отношусь к сигаретному дыму, потому что мне безумно нравилось это его проявление заботы в отношении меня. И таких мелочей - несчетное количество. Я только после смерти Рэда стала задумываться над тем, что мы постоянно что-то не договариваем нашим любимым и близким. Причем, делаем мы это из лучших побуждений - для того, чтобы не причинять им боль, или для того, чтобы не вызывать у них ненужную неловкость. Своим же врагам и безразличным нам людям мы говорим только голую правду. Парадокс...
Найт аккуратно забирает из моей руки истлевший окурок, и прижимает меня к себе. Мне не удается сдержать свои тихие слезы:
-Как же мне не хватает Рэда... Найт, ты даже представить себе не можешь, как мне его не хватает... я так сильно его люблю, я так сильно по нему скучаю, что не замечаю вокруг красок Мира и простых житейских мелочей. Влюбленные никогда не должны расставаться, потому что это - противоестественно. Они всегда должны быть вместе для того, чтобы делить свои горести, и умножать свои радости.
Мне кажется, что объятия, в которых меня так твердо и нежно удерживает Найт, не только не дают перерасти моей тихой грусти в незатихающую истерику, но и заглушают мою тоску, заполняя собой мою болезненную опустошенность.
Найт... хороший мой... добрый мой... что же мне с тобой делать? Что же мне надо сделать для того, чтобы не стать для тебя причиной твоей личной пустоты, твоей личной боли? Меньше всего мне хочется быть основанием твоих переживаний.
Найт гладит мне волосы, нежно прикасается к ним губами. Я же окончательно утихомириваюсь, и не скрываю перед ним свое удивление:
- Я никогда ни у кого не ищу утешения, понимаешь? Мне противно признаваться в этом, но... обычно, я изливаю на других свою злость за свою потерю, и они это терпят, потому что любят меня. А я злюсь на них за это еще сильнее, потому что их терпение к моим выходкам заставляет меня ощущать вдобавок свою вину перед ними. Впервые я позволяю себя утешать, впервые вслух говорю о том, что чувствую к Рэду и к тому, что его нет рядом со мной. И это... удивляет...
Я отодвигаюсь от Найта, чтобы увидеть его вопросительный взгляд.
-Ты хочешь меня о чем-то спросить?
Кивок.
-О чем?
"О тебе"
-Обо мне? Что же тебя интересует?
"Когда не стало твоего мужа?"
-Рэда убили пять лет назад.
"Почему ты до сих пор не замужем?"
-Это - сложно. Те мужчины, которые могли бы получить мое согласие, знакомы со мной еще до того, как... Они полюбили меня ту, до смерти мужа, и они хотят вернуть мне себя. Только вот они не понимают, что я - не поломанная игрушка, и что меня нельзя починить, и что я уже никогда не стану прежней. Да и я не хочу быть кому-то бездушной обузой. Необходимо иметь желание для того, чтобы строить новые отношения, и для того, чтобы впустить кого-то в свое сердце и в свою жизнь, а у меня этого желания нет. Рэд - единственный, который всегда был, есть и будет в моем сердце. И кто согласится с этим мириться? Кто захочет получить мои душевные остатки? Какой мужчина будет жить с тем, что осталось от моей целостности после смерти моего любимого?
Найт внимательно меня слушает, и отвечает мне не только губами, но и жестом:
"Я"
-Ты - хороший, ты - очень добрый и... надежный. Только вот мне не нужна твоя жертва. Я никогда никому не приносила в жертву себя, и никогда ни от кого не позволю себе ее принять.
"Не жертва"
Я грустно усмехаюсь "как же"...
-Найт, давай сменим тему. Тебя еще что-то интересует?
"Почему ты любишь шоколад, но не шоколадные конфеты?"
-Упс... Найт, это из разряда тех вопросов, на которые я не хочу давать правдивые ответы, чтобы не причинять тебе боль.
"Пожалуйста!"
Он - терпеливый и заботливый, и он заслуживает на то, чтобы я посвятила его в это.
-Меня отравили семь лет назад, и яд был в шоколадной конфете.
Я, конечно, не скажу тебе того, что это был цианистый калий, и того, что только благодаря нечеловеческой выносливости организма Носителя, я пережила это отравление.
Найт учащенно дышит:
"Кто?"
-Неважно.
"Пожалуйста"
И почему я не могу тебе отказать?
-Сестра Первого Воина.
"Почему? Пожалуйста..."
-Найт, тебе не нужно это знание.
"Мне нужно..."
Вот же упрямец - не такой, как я, но где-то рядом.
-Она боялась, что я узнаю в ее брате и в его заместителях тех, кто меня изнасиловал.
Боже, зачем я это сказала? Что я наделала?