В дверь постучали, и нагло не дожидаясь ответа, заглянул Игорь Дмитриевич.
- Вика, вижу, вы уже собрались?
Казалось, мои зубы скрипнули так отчетливо, что мог услышать и он на другом конце комнаты.
- Простите, по-моему, вы не слышали ответ – войдите!
Я ненавидела наглецов и тем более тех, кто пользуется своим служебным положением. Ухаживать за Егором я могла и дома, чуть более в худших условиях, но спокойной обстановке.
- Что?
Этого осла видимо никогда в жизни не ставили на место и подобная реакция до него доходит не сразу.
- Я сказала, выйдите и постучите. А услышав – войдите, можете открыть дверь. Я ясно выразилась?
Грубо? Резко? А вы попробуйте вырасти без отца и с кукольной мордашкой. До меня домогались часто, и мне пришлось научиться давать отпор.
Стук в дверь повторился, и на какие только унижения не пойдет мужчина, чтобы добиться своего.
- Войдите.
- Я могу пройти?
Нет! Отчетливо заорал мой внутренний голос.
- Да.
- Вы чудесно выглядите, Виктория.
И на каких женщин действуют подобные слова?
- Спасибо.
И ни грамма того же в ответ, выглядит он на уровне, стильные джинсы, голубая рубашка, но я на дух не переношу оценивающий взгляд.
- Яна сказала, что вы идете с нами, я могу проводить?
Нет, мне не нужен пес – поводырь!
- Хорошо, пойдемте.
Его рука на моей талии лишнее, и малоприятное, но мне не с руки спорить с ним. К тому же, может мне и удастся хоть на вечер повести себя как обычная девушка.
Местный клуб поистине огромных размеров, что не удивительно, ведь здесь лечатся богачи. Светомузыка, толпы людей, многих из них я видела в ординаторской, но есть и пациенты. Это недопустимо, подняла в моей душе голову совесть, но смотрелось вполне естественно. Молодые медсестры и врачи, парни кто – то даже на костылях, смеются, пляшут, и опять смеются!
- Нравится?
Вполне примирительный тон. Карие глаза мужчины теперь не раздевали, а наблюдали с искренней заинтересованностью за моими эмоциями.
- Да, - киваю я головой, - такого у нас не встретишь.
Захотелось даже снять на видео и отправить учителю, он любитель новшеств. Не то, что его консервативная ученица.
Мы подошли к бару, и я даже не успела заметить, как в моих руках оказался бокал с шампанским. Никогда не пить – решила я для себя давно, никто не знает, в какую минуту может понадобиться твоя помощь и ты должен быть наготове. Мой мозг не отдыхал ни днем, ни ночью, и я медленно, но верно, сходила с ума.
- Вика, вы не пьете?
Делаю глоток, стресс последних дней, просто необходимо чем - то снять.
- Крайне редко.
- В наше время подобный тип девушек, редок.
Улыбается, похоже, мужчине понравилось то, что я могу дать отпор. И теперь он смотрел на меня с долей уважения, а не сарказма.
- У вас много коллег женщин, - я указала рукой на переполненный танцпол.
- Я прочел вашу характеристику. И не стану скрывать, мы заинтересованы в вас, после работы с хоккеистом, вы можете остаться.
Глоток жидкости застрял в горле. Остаться? Здесь? Честь, разумеется, но готова ли я к этому?
- Егор Щукин.
Исправила я его. Именно поэтому мне и удавалось поставить их на ноги, потому что для меня он был не просто хоккеистом, а именно – Егором Щукиным.
- Что?
Тряхнула распущенными шоколадными прядями волос.
- Не берите в голову, я пойду танцевать.
Семь лет, школы хореографии. В детстве я думала, что свяжу с этим свою жизнь, а потом случилось «это». Я возвращалась с тренировки, держа в руках чехол своего нарядного платья, и болтая с подругой по телефону. Резкий хлопок в трех метрах от меня. Я роняю трубку и вижу, как машина сбивает женщину и та, пролетая несколько метров, падает изуродованным телом, почти под мои ноги. Все, что было, потом слилось в ощущение накатывающих волн истерики. Я держала свое отвратительно блестящее платье и смотрела в маленькие огоньки затухающих глаз. Я знала, что слаба и никчемна! А еще, что это последний раз, когда я позволяю себе – ничего не предпринять.
Выдергиваю себя силой из воспоминаний и окунаюсь в толпу разгоряченных пьяных тел.
Я не пьяна!
Но мне хорошо. Соколов, тот самый, что Игорь Дмитриевич пристраивается рядом. Мужчина неплохо двигается и его руки уже скользят по моей талии. Голова откидывается, а его плечо. Звонок, что - то вибрирует в его кармане, но мы оба старательно игнорируем это. Его глаза почти вровень с моими зелеными и я могу наблюдать за тем как его губы приоткрываясь тянуться к моим губам….
- Вика!
Меня резко дергают за руку.
Игорь смотрит зло, и непонимающе на подбежавшую к нам Яну.
- Что ты!?
Она не смотрит на него, лишь на меня. И я вижу страх в ее глазах. Разум возвращается медленно, сквозь затуманенный алкоголем мозг. Она дежурит и, следовательно, оставила пост без присмотра. А если она нашла именно меня….
- Егор?
Я хватаю девушку за руку, и она кричит от боли, но я готова вытрясти из нее все именно так. Потому что, какой безответственной надо быть, позволяя себе подобный промах.
- Тревожная кнопка.
Сквозь всхлипывания говорит она и, не дослушав, я расталкиваю всех вокруг и бегу сломя голову к выходу. Лифт как назло не приходит и, сбросив каблуки, я бегу босиком по лестнице. Палата, дверь, от моего удара дверь бьет о стену. Мальчик выгибается на кровати почти дугой и сильно, очень сильно стонет. Спазм мышц, понимаю я. Моя вина! Слишком интенсивны занятия. Самонадеянная дура!
- Егор?
Наваливаюсь на него всем телом, нужно снять приступ.
- Егор, сосредоточься, милый! Сколько?
- Девять.
Скорее не слово, болезненный рык. В палату влетает Яна с набранным шприцом. Некогда говорить, а сказать ей мне есть многое.
Я делаю инъекцию парню прямо в вену, руки дрожат, но отлично знают свое дело. Минуты боли, каждую, я готова взять на себя. Я обнимаю его тело, буквально сливаясь с ним миллиметрами кожи. Знаю, так легче.
Спазм стихает, вижу это в его глазах, за которыми смотрю неотрывно.
Отрываюсь от него буквально на секунду.
Он вынес, по меньшей мере, десять минут нестерпимой боли, пока мы все там пили и гуляли.
- Пошла вон отсюда!
Если бы словами можно было прожечь в ней сито из дыр, она бы уже истекала кровью.
- Я не понятно сказала?
Девушка испуганно скрывается с моих глаз. Я вновь смотрю на Егора. Эта реакция ненормальна, корю я себя. Так не должно быть, я не должна чувствовать его боль как свою!
Глава 8.
- Егор, тебе нужно поспать.
Пустые слова, в ближайшие дни парень будет бояться дышать, шевелиться, говорить, опасаясь того что боль вернется.
- Боль появилась от того, что твои мышцы не были готовы к такой нагрузке, а обезболивающее тебе вкололи не в срок.
Как скороговорку вновь повторила я, нарезая еще один круг по периметру палаты. Его глаза были столь безжизненны и взгляд сломлен, что мне хотелось выть. Почему так? Столько недель труда, смял и выбросил в помойку один проступок глупой медсестры.
- Егор, нужно спать.
- Ты уже говорила!
От неожиданности, я даже подпрыгнула на месте. Впервые за последние полчаса он заговорил.
Только сейчас я заметила, что все еще стою босая и яростно грызу ногти. Глупая детская привычка, от которой как мне казалось, я давно избавилась.
- Платье?
У парня хватает сил на сарказм, и это не может не радовать. И бог с ним с осуждением во взгляде и осуждением моих действий, он начинает оживать и только это имеет значение.
- У них тут что – то типа дискотек по выходным.
Я пожимаю плечам. Все это кажется глупым и мне самой. Этот наряд, голые босые ноги, растрепанные волосы. Во всем этом не было и грамма меня, сплошная маска, приросшая к телу в услужение местным традициям.
- Ты прибежала оттуда?
Переставала понимать его тон и взгляд. Потеряла нить его настроения. У меня вновь начала болеть голова и шампанское било набатом в виски. Стресс медленно холодной лапкой отпускал сердце в груди, и на его место приходила опустошенная усталость.
- Да.
- Ясно.
Что тебе ясно? Хотелось встряхнуть его за плечи, но вовремя отругала себя, что злиться нужно не на него, а на себя.
Больничный кафельный пол холодил ноги, но сесть на его кровать я не решалась. Я казалась себе почти голой без своего больничного халата.
- Ну, я пойду?
Нагнулась, подобрав отброшенные в панике туфли.
- Нет!
Парень почти выкрикнул и резко дернулся на кровати.
- Нет, - уже более тихо.
Страх. Видеть истинный страх в глазах смелого парня, гадко. Именно гадко, быть свидетелем таких вещей. Я давно поняла для себя, что сильных людей нет вовсе. Любого из нас можно сломать, и выбросить как скомканную консервную банку. Вот был человек, смеялся, шутил, «летал», а потом кто – то или что – то сломало его. Да, так что не починить.
- Хорошо, - мой тишайший шепот.
Вопрос только в том, где мне остаться. Во всей палате есть лишь пластиковое кресло и его койка. Ответ очевиден и я со вздохом оседаю на неудобную поверхность стула.
- Только можно мы еще немного поговорим?
Так вели себя дети. Иногда я оставалась в их палате, подменяя родителей. Рассказывала сказки, пела колыбельные, хотя и была совсем лишена слуха и голоса. Но когда что – то делаешь от души, оно всегда прекрасно, и в те моменты мне казалось, что я чудо, как пою.
- Ты звонил домой?
- Да, ребятам и маме.
- Как они?
К своему стыду, я не знала имен ни одного члена его команды, кроме того наглого парня, Кислого.
- После того проигрыша, отыгрались. Хорошо, в общем. Говорят, что ждут меня. Кислый пока капитан, но все надеются, что ненадолго, - усмехается, - мама рада, что я с вами. Говорит, Николай Константинович ей все уши прожужжал о том, какой вы ответственный человек.
А Марина?
Хотелось задать мен вопрос, но не решилась. Не мое это дело.
- А вы звоните родителям?
Улыбнулась и я, нашей интеллигентной беседе.
- Да, у меня мама. И бабушка с дедушкой. С ними все отлично.
- А отец?
Скривился от этих слов.
- Ушел.
Кивнул.
- Мой тоже.
- Я знаю.
Молчание затягивалось. Но это совсем не напрягало, по лицу парня было понятно, что он думает о чем – то своем, а я просто отдыхала, вглядываясь в его мимику.
- Тот звонок, днем в конце тренировки, это моя бывшая девушка.
Не поняла, зачем он оправдывается. А еще не поняла, почему придаю этому значение.
- Она часто звонит, - говорил он в никуда, - я просил, чтобы не звонила! Но завести другую карту, у меня здесь возможности нет.
Опасная тема.
- А у вас есть молодой человек?
Вопрос казалось, задал лениво, но у парня маловато опыта, чтобы провести меня.
- Да.
Не ответить подозрительно, а соврать самое оно. У меня были мужчины, красиво за мной ухаживающие. Были и не в единственном числе, но я была слишком предана делу, чтобы растрачивать себя на пустяки.
- И как он отнесся к вашему отъезду?
Слишком! Все это слишком!
- Ты забываешься, Егор.
В этом вся я – лучшая защита нападение.
- Да, извините. А вы были на хоккее?
- Нет, - умиляюсь тому, как неумело он перевел тему, - ни разу.
- Жаль.
Вот так правильно, какие могут быть общие темы между взрослой девушкой – врачом и парнем хоккеистом?
И с чего вдруг я вообще провожу параллели?
- А чем вы занимаетесь, когда не лечите людей?
Ничем, грустно подумала я. Отними у меня медицину и не останется ровным счетом ничего. Я настоящий фанатик своего дела, и в этой болезненности нечем гордиться.
- Я врач, у меня нет времени даже на шестичасовой полноценный сон, Егор. В этом нет ничего интересного.
Смеется, впервые вижу искреннею улыбку, которая касается и голубых глаз.
- У вас весь телефон забит фотографиями воскрешенных вами людей. Это не интересно, это сказочно.
Никогда не думала об этом так, я жила в этом, просто жила, а не анализировала.
- Вы удивительная. До этого я был знаком только с одним человеком настолько же любящим свое дело. Мой тренер, Макеев. Он сделал нас командой.
Парень вновь о чем - то задумался, а я права не понимала, зачем он заводит со мной подобные разговоры.
- Если я не вернусь к нему, у меня останетесь хотя бы вы.
Парень говорил в пустоту, я переставала улавливать действительность, медленно погружая в сон. Я понимала, что он продолжает говорить и успокоенная этим я мирно засыпала. Мне снился дом, детство, мать с отцом. Те времена, когда мы еще были счастливы, и я была маленькой избалованной девочкой. Девочкой играющей в куклы, носившей розовое и умеющей плакать по пустякам.
Девочкой, чей целью жизни было выиграть чемпионат по танцам, чтобы все мальчики в зале любили меня больше всего на свете.
Той, кого ранил мой отец, уйдя из семьи, и добила та случайная авария на дороге.
Я запрещала себе быть слабой, но во сне можно.
Только во сне….
Глава 9.
Я проснулась от того, что не чувствую ног. Не сразу поняв почему так не чувствую своего тела, распахнула глаза. Вспомнились события вчерашнего вечера. Я так и заснула в пластиковом кресле, только вот почему то прикрытая пледом. Перевела задумчивый взгляд на Егора. Он увлеченно поглощал крекер и что – то просматривал в телефоне.
Пришлось покашлять, чтобы привлечь к себе внимание.
- Проснулась?
Он улыбался, и это чертовски поднимало мне с утра настроение.
- Это Яна, - указал он на плед, - решила грехи замолить.
Киваю. Вытянув вперед ноги, кручу ступнями. Едва заметив, как за мной следит Егор.
- Что?
- Ничего, - парень быстро отворачивается.
Оправив мятый подол платья, и сложив на стуле плед, попрощавшись, выхожу из палаты. Настроение как не странно приподнятое и я даже улыбаюсь Яне, спрятавшейся от меня за стойкой поста.
Вот он ключик, к разуму хоккейного мальчика – подружиться с ним. Я решила для себя пересмотреть все их хоккейные матчи, перерыть интернет и узнать в сетях о каждом из его друзей. Если разговоры об этом придают ему уверенности, что ж будем разговаривать об этом.
- Вика?
И даже встреча с заведующим отделением не омрачает мне утро. Хотя…. Одно обстоятельство вчера я упустила. Ведь там, на танцполе, когда Яна сообщила о том, что Егору нужна помощь, мужчина не потрудился последовать за мной. Он остался развлекаться там, наплевав на то, что мальчику может быть плохо.
Улыбка в момент сходит с моего лица.
- Здравствуйте.
- Как сухо.
Смотрю на его руки, ими он вчера обнимал меня и сейчас это вызывает лишь отвращение.
- Простите, тороплюсь.
Я пытаюсь пройти мимо, но он перехватывает меня за локоть.
- Куда же?
Мой рост, даже выше женского среднего, но чтобы заглянуть в мои глаза мужчине приходится слишком близко наклонить свое лицо ко мне.
Мужчина осматривает меня наглым подмечающим взглядом. Я во вчерашнем изрядно помятом платье, без халата и даже страшно представить, что за ночь стало с моей прической и косметикой на лице.
- Ночевали у своего мальчика?
То, каким тоном это было сказано, задело меня. А ведь не должно было бы. Я врач, ночевавший в палате своего пациента, потому что тому требовался уход, а ощутила себя девочкой по вызову.
- Пустите.
Я шиплю почти по-змеиному, но он не робкого десятка и я почти прижата им к стене.
- Иди.
Мгновенье и он меня отпускает, но я чувствую, что на этом все не закончится, а потому быстрым шагом и не оглядываюсь, поднимаюсь к себе.
Черт, черт, черт! Я не должна отвлекаться на подобные глупости, не должна тратить себя на внимание мужчин. Срочно принять контрастный душ и позвонить учителю. Я давно не докладывала ему о состоянии Егора, и должно быть они волнуются.
На голове и вправду кавардак, с рождения волосы у меня слегка вьются, и хранить их в порядке, достаточно сложно. Ресницы слиплись, а губы покусаны от волнения. Но при всем этом я выгляжу как – то порочно, не странно, почему это вызывает в мужчинах такую реакцию. Красота мне досталась от матери, и я бессовестно ее эксплуатировала.