Как такое получилось? Подумала она. Было намного проще, раньше, когда она и Джек были по — настоящему связаны. Конечно, этот цикл не был Версальской или Флорентийской эпохой Возрождения, но до сих пор они жили довольно сказочно в Нью — Йорке. Как же все стало настолько сложным?
Потому что родилась Шайлер Ван Ален, поняла Мими. Наполовину человеческий ребёнок Габриэллы, она была катализатором перемен, но случилось то, что хотела Габриэлла? Ковен пал, вампиры в отступлении, Врата Обещания на грани уничтожения, ключ от Неба в руках врага?
Что Мими собирается делать? Она должна была предупредить их, должна был предупредить Кингсли, Шайлер и Оливера, но как? Где — то в Лондоне есть венаторский дом, Кингсли должен быть там. Но где? Может быть, Джек нашел его. Жаль, что они не были в состоянии поговорить прежде, чем он ушёл, не смогли скоординировать свои действия, свои планы обмана.
— Джек, где безопасный дом?
— Ты здесь? Почему ты на поверхности?
— Смотрю за Кингсли. Люцифер дал мне работу, тоже.
— Какую?
— Не могу найти его. Ты знаешь, где безопасный дом?
— Нужно поискать.
— Скажешь, если найдешь его. Я могу помочь отвлечь Данэла, дать нашим друзьям время, чтобы уйти.
Было время, когда Мими могла бы пойти в любой сказочный ресторан или клуб в Лондоне и обнаружить вампира, чтобы тот указал ей правильное направление. Сейчас она заметила то, что не заметила в прошлый раз, когда была в городе. Это было жутко. Лондон был иссущён от вампиров — своеобразный каламбур. Никого не было. Ни в обычных горячих точках, ни в мальчишеских клубах, нигде. Она чувствовала пронзительную грусть в нынешней ситуации.
Она позвонила старой семье в Нью — Йорке, немногим оставшимся смельчакам, но никто не знал, где Венаторы прятались в Лондоне.
— Мы решили затаиться, пока не услышым о какой — нибудь власти, — сказали они ей.
Ей хотелось закричать, что она была у власти, но это не поможет вопросу. Наконец, она пошла самый мирный подход, который она могла себе представить: она позвонила родителям Оливера. Проводники тоже спрятались, семья Оливера была настолько предсказуема. Они как страусы прячут голову в песок. Они прячутся в Южном Хэмптоне. Водяная мельница, если быть точной.
— Пожалуйста, Вы должны сказать мне, где он, — сказала она. — Это важно.
— Мы не слышали от него ничего долгое время, — сказала Миссис Хазард — Перри. — Он был в Лондоне, но потом что — то произошло в хранилище, он мог вернуться в Штаты. Мы волнуемся за него. Если ты найдешь его, скажешь ему, чтобы связался с нами?
— Где он был в Лондоне? Я прослежу, чтобы он связался с Вами, когда найду его.
— Мы действительно никому не должны говорить, — сказала она. — Мы находимся под строгим приказом.
— Чьим? — Спросила Мими. Кто главный в Ковене?
— Венатор Мартин, конечно.
Конечно. Кингсли вел их.
— Это действительно важно, Вы знаете, я не звонила бы иначе.
Миссис Хазард — Перри вздохнула.
— Он находится в большой опасности. Только я могу помочь, если узнаю, где безопасный дом. Я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы убедиться, что он в порядке.
Видимо, этого было достаточно, Миссис Хазард — Перри дала ей адрес.
Мими едва помнила сказать спасибо, прежде чем положила трубку и села в такси. Она дала водителю адрес и попыталась морально подготовиться к тому, что должна была сделать. Должен был быть выход из этого, даже если у неё была цепь Темного Принца вокруг шеи. Она должна была найти способ, чтобы в своего рода борьбе Кингсли смог подделать свою смерть, и она могла бы помочь ему сбежать.
Движение было тяжелым. Оно было странным, не в особенно населенном районе, далеко от любого из оживленных районов Лондона.
Затем она увидела полицейские машины, и ленты, которые оцепили улицу.
Синий и белый в Лондоне, в отличие от синего и желтого Нью — Йорке.
— Что происходит? — Спросила она у водителя.
— Не знаю, мисс. Я подъеду так близко, как смогу, но Вам, возможно, придется пройти остаток пути пешком.
Он ехал по улице, вплоть до ленты.
— Я боюсь, что это адрес, который вы искали, — сказал он. Он припарковался перед безопасным дом. Или то, что раньше было безопасным домом.
Он сгорел дотла.
Мими выскочила из кабины и двинулась через толпу собравшихся на тротуаре. Одна женщина стояла в стороне, тихо плача. Мими осторожно подошла к ней.
— С тобой все в порядке?
Женщина всхлипнула и высморкалась в платок.
— Я в порядке, — сказала она. — Только без работы. — Она смотрела на дымящиеся обломки дома, а затем начала плакать снова.
— Вы здесь работаете? — Спросила Мими.
Женщина кивнула.
— Я была горничной. Это была хорошая работа.
— Я знала людей, которые останавливались здесь, — сказала Мими. — Они не были там, когда это произошло?
Женщина покачала головой.
— Барышня и ее друг уехали несколько дней назад. Остальные вчера вечером. Как будто знали, что что — то плохое должно было случиться.
— Знали ли они?
— Не знаю. Мы пришли сегодня утром, нашли это.
— А вы уверены, что все они уехали, — Мими сказал. — Есть ли у вас идеи, куда они пошли?
— Нет, если вы найдете их, скажите им, что они должны нам заплатить.
Мими хотела обнять ее. Они были живы! Ее друзья были живы! Слава Богу. Кингсли был жив. Она дала женщине несколько купюр из сумочки.
— Вот. Они хотели бы, чтобы это было у вас.
Кто это сделал? Если Люцифер отправил другой конвой без ведома Джека и Мими? Она шла по всему периметру, легко скользя через барьеры красной крови. В задней части дома, за обломками, она нашла ответ на произошедшее. Джек держал факел.
— Ты сделал это? — Шокированно спросила она.
— Слишком поздно. Они ушли.
Слава Богу. Слава Богу. Ты знал, что они ушли, не так ли? Слава Богу.
Но Джек не ответил.
— Джек? Ты в порядке?
— Какой смысл в этом? — Сказал он, пиная камень по земле.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мы здесь делаем?
— Джек, опять же, я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала она.
— Все это мы делали, на протяжении веков, Мими. Мы сражались не на той стороне во время войны, и даже когда мы обратились к Свету, мы были за это наказаны. Веками мы жили на земле, ездя на велосипеде через нашу жизнь. Рим. Франция. Плимут. Надеясь на спасение. Ища искупление наших грехов. За что? Для этого?
— Что ты говоришь? — Мими спросила в ужасе. Она никогда не слышала, как он говорил, как это выглядело, так убийственно и разочаровано в то же время. Она положила руку на камень на шее, чтобы предупредить его, но он этого не заметил.
— Может быть, мы пытаемся слишком долго. Может быть, мы просто должны…
— Отказаться?
— Именно так. Почему с ним бороться? Почему мы здесь? Так что мы можем оставить друг друга? Почему? — Он притянул ее к себе. — Почему я всегда хочу сделать это? — Прошептал он, зарывшись в ее волосы и вдыхая запах.
Она обнаружила, что реагирует на него, на его прикосновение, что знакомо, как он держал ее, всегда держал ее. Это было так давно, когда он держал ее таким образом. Но почему сейчас? Почему он должен сказать, что эти важно сейчас? Потом она поняла, даже если он имел в виду, она не хотела этого слышать. Даже если бы он хотел ее вернуть, она не хотела этого.
Она оттолкнула его от себя.
— Это не означает, что ты говоришь. — Она чувствовала слезы на глазах. Она любила его, поняла она, сейчас ему трудно быть хорошим, потому что он всегда борется с темнотой, тем что было в нем, что было частью его самого., хотя он был сделан для этого. Он был создан для зла. Он был причиной того, что Люцифер уже почти победил. Если Джека не оказалось в последний момент, небо было бы их так давно.
— Я устал притворяться. Я то, чем не являюсь. То, что я не хочу, что я хочу.
— Джек, прекрати, ты меня пугаешь.
— Меня зовут не Джек Форс. Меня зовут Аббадон. Я из тьмы и тени. Я сделан в преисподней.
Затем темнота ушла от него так же быстро, как и появилась. Джек улыбнулся ей, его блестящая, красивая, душераздирающая улыбка.
— Зачем ждать спасения, Азраил, когда мы можем принять его для себя?
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Блисс
На следующее утро Блисс проснулась рано и сложила свои вещи в шкафчик общежития. Она увидела Эдона и Арамину шепчущимися. Эдон выглядел усталым и раздраженным, его глаза были покрасневшими, Арамина как обычно ухмылялась.
— Все в порядке? — Спросила Блисс.
Арамина посмотрела на нее спокойно и ничего не ответила.
Остальные ребята проснулись, и группа, возглавляемая Блисс вышла на улицу, чтобы выяснить, с чего начать поиск.
— Я немного поискал и обнаружил несколько проектов, которые находились в стадии строительства, когда Калигула был императором, — сказал Малкольм, держа в руках свой мобильный телефон. — Там несколько мостов и акведуков, но наиболее важным из них является Большой Цирк — ипподром с египетским обелиском в центре, который он построил в центре города.
— Может, мы начнем оттуда? — Спросил Лоусон.
Блисс пожал плечами.
— Похоже, там так же хорошо, как и в любом месте. Где это?
— Конечно, ипподрома больше не существует. Там построили площадь Святого Петра.
— Конечно, — ухмыльнулась Архамина, но все игнорировали ее.
— Самые известные гробницы в мире, — отметил Малкольм.
— Таким образом, путь в ад лежит прямо под Ватиканом? — Спросила Арамина. — Это звучит так себе, ребята?
— Странные вещи происходили в истории вампиров, — сказал Блисс.
— Кроме того, когда Калигула начал строительство, это была арена стадиона, а не Святой Престол.
Площадь Святого Петра была ошеломляющей. Погода была не по сезону теплая, а солнце осветило столбы вокруг площади и сделало их почти светящимися.
— Знаете ли вы, что Святой Петр был первым папой? Вот почему он похоронен здесь, — сказал им Малкольм.
— Спасибо за урок истории, — сказала Арамина. — Если бы мы хотели притворяться туристами, мы могли бы нанять гида. Давайте покончим с этим.
Почему ты так ужасна все это время?
Малкольм поблаодарил ее взглядом.
— Микеланджело принадлежит часть купола. Но я больше волновался о Сикстинской капелле;. Не то, что я буду в состоянии… — Он вздохнул.
Ах, да. Обитатели подземного мира не могли входить в святые места.
Базилика Святого Петра была освященной землей, одним из самых священных мест во всем христианстве.
— То, что я не понимаю, так это как ты можешь войти, учитывая, кто твой отец, — сказала Арамина Блисс.
— Это не имеет значения. Я пойду и проверю это. Вы, ребята, старайтесь держать здесь глаза открытыми. Приглядывайте в гломе, где могут быть порталы, — инструктировала Блисс Лоусона.
— Ну, — сказал он Блисс, пока они следовали за толпой туристов входящих в базилику.
Они ходили вокруг великолепного собора, дивясь величию высоких потолков, захватывающим ослепительным интерьером. Они были паломниками перед алтарем Божиим, затмевающим Его славу.
— Все? — Спросил Лоусон.
Блисс покачала головой.
— Ладно, в следующий раз, — сказал Лоусон.
Они провели весь день бродя по различным закоулкам Святого Престола. Блисс хотелось, чтобы они были там при других обстоятельствах; Сикстинская капелла была чудесной, но она не могла насладиться этим, она была слишком сосредоточена на попытках выяснить, где подземный путь, найти явные признаки портала в гломе, которые могли бы выдать присутствие древнего портала.
Но все, что они видели, было прекрасным искусством, толпами туристов, и великолепными фресками. Не было ничего, что указывало, что это место было ничем, кроме святым и священным пространством.
Они обнаружили, что мальчики и Арамина ждали их снаружи, без новостей. Это был конец дня, и поиск был исчерпан. После того, как они съели пиццу в Таджлио, они вернулись в общежитие.
Арамина разделась обычным стриптизом, но оба и Лоусон и Эдон, казалось, прилагают особые усилия, чтобы не обращать внимания, что явно раздражало ее. Блисс был полан решимости не дать Лоусону еще один шанс посмеяться над ней, она сделала вид, что была одна в комнате и разделась так быстро, как только могла. Но успела увидеть Лоусона, который быстро отвернулся.
Он наблюдал за ней. Не за Араминой. Она подавила улыбку.
Мысль об этом покалывала ее кожу, но этого было не вполне достаточно, чтобы не заснуть, учитывая то, как она устала. Она заснула почти сразу после того, как ее голова коснулась подушки.
Прошло совсем немного времени, прежде чем она выспалась. Кошмар начался сразу же. Она была в темном месте, где — то в подземелье, она была вне собственного тела, но как — то по — другому. Там был кто — то еще, но она не знал ее.
Аллегра? Была ли это ее мать, проходящей через лабиринт?
Кто бы это ни был, она была напугана не в своем теле. Блисс почувствовала, что это ее страх, ее пот на лбу, ее сердце. Террор. Полный террор. Блисс чувствовала чье — то угрожающее присутствие, и она знала, что что — то ужасное должно было произойти. Обе ее перспективы, казалось, приближались друг на друга, это не будет долго, прежде чем они соединились бы так или иначе, и может быть, тогда она могла понять, что происходит….
Но прежде, чем это могло случиться, она проснулась.
Должно быть, она ахнула, или закричала, потому что едва села в постели, а Лоусон уже бросился к ней.
— Что? — Прошептал он. — Ты в порядке?
— Просто кошмар, — прошептала она в ответ. — Я в порядке.
— Ты вся трясешься, — сказал он.
Это была правда, она была холодной, и не могла унять дрожь.
— Подними одеяло, — сказал Лоусон, и лег рядом с ней.
Его тело было теплым и утешительным. Она уткнулась лицом в его грудь.
— Я была так напугана, — сказала она. — Это было как — будто я в двух местах одновременно, и что — то ужасное должно произойти. И я не могла остановить это, и часть меня, возможно, даже была виновата. Я была так смущена, — сказала она, а потом слезы выступили на глазах. Она все еще могла чувствовать ужас в своём теле. Она никогда не чувствовала себя так испуганно. Кто эта девушка? Что с ней происходит? Была ли это Аллегра?
Если это так, то, что она делает?
— Это хорошо, — сказал Лоусон. — Все будет в порядке. — Он поцеловал ее в макушку и обнял. Они лежали вместе, так что его подбородок покоился на ее лбу. Он стал целовать ее сначала осторожно, а затем более страстно, как будто не только, чтобы успокоить ее, но дать ей понять, наконец, как жаль, что он был тем, кто оставил ее в Нью — Йорке. Лоусон действовал. Его руки были запутаны в ее волосы, и ее ноги обернулись вокруг его торса, и это было замечательно, он был таким замечательным, что она потеряла себя в ощущении снова быть вместе, пока одеяло соскользнуло, и она вспомнила, что они были в комнате с другими людьми.
— Не здесь, — прошептала она. — Мы не можем.
Лоусон ничего не сказал, он уже уходил. Он должен был знать, что она была права, хотя остановиться было сложно.
— У нас мало времени, — сказала она.
Он поцеловал ее еще раз, прежде чем вернуться в свою постель.
— Спи спокойно.
ТРИДЦАТЬ
Шайлер
Когда Шайлер покинула дом Декки, она написала Оливеру.
Ты мне нужен, вернись? Я не могу сделать это в одиночку.
Оливер вернулся в Лос — Анджелес следующим рейсом. Независимо от обязанностей хранителя в хранилище, его обязанность, как ее Проводника и друга всегда на первом месте.
Шайлер встретила его за пределами аэропорта и прыгнула ему на руки, как только он вышел из двери.
— Эй, — сказал он. — Я тоже скучал по тебе.
Но она заметила, что он вернул ей объятия довольно неуклюже.
— Мне очень жаль… — Она чувствовала себя немного смущенной тем, с каким энтузиазмом она хотела увидеть его, особенно после всего, что произошло между ними.